Пит Маравич из Валева. Лучший сюжет чемпионата мира
Блог «Фонарь» рассказывает о самом неожиданном перевоплощении чемпионата мира.
Внимательное рассмотрение Милоша Теодосича на протяжении последних трех лет нисколько не придвинуло нас к разгадке самой загадочной фигуры европейского баскетбола – лучшие тренеры Европы лишь пожали плечами, болельщики пришли к тем выводам, что им нравились больше (часто диаметрально противоположным), а все остальные даже махнули на него рукой. Серб таинственен настолько, что умудрился опровергнуть и описание «игрока, которого можно только любить или ненавидеть» – его то ли флегматичность, то ли лень вполне позволяют относиться к нему безразлично и не переживать, что самый яркий баскетболист Европы бегает в вашем городе практически каждую неделю, а вы его упорно игнорируете.
Традиционно считается, что наиболее показательным моментом для разыгрывающего ЦСКА был той самый финал с «Олимпиакосом»: добившись огромного превосходства над заведомо слабейшим соперником, армейцы остановились и пропустили самый болезненный удар, который вообще можно было представить. И остановились во многом потому, что их лидер, блистательно ведший игру в начале, потерялся и сник.
Проблема в том, что видение Теодосича через призму того матча, хоть и упрощает картину, на самом деле, не является решением. Явление, которое в Америке называют «чокером», хорошо изучено и представлено множественными примерами. Вот только это совершенно не про него: на фоне постоянных провалов в «Финалах четырех» (и парадоксальных ошибок на протяжении сезона) слишком красочно проявляются его феноменальные бомбардирские подвиги в ключевые моменты важнейших матчей, украшенные грандиозным броском против Испании в 2010-м.
И подобные противоречия пронизывают едва ли не каждую сторону его баскетбольной жизни.
Теодосич – обладатель самой стандартной биографии, которую только можно вообразить для европейского баскетболиста. Серб из глубинки, школа «Железника», звезда молодежных чемпионатов, попадание в суперклуб уже в юном возрасте. Стандартная формула вроде бы подразумевает и стандартный портрет – типичного сербского баскетболиста, умного, техничного, с хорошим броском, нацеленного на командный баскетбол, немного флоппера и грубияна – и совсем не объясняет феномен разыгрывающего. Того самого, которого лучше всех его знающий Душан Ивкович назвал «романтиком, который живет ради одной передачи, ради одного броска».
Если смотреть на Теодосича как на сербского Рикки Рубио, вундеркинда, впитавшего лучшие стороны баскетбола НБА и живущего игрой на публику, тем, чтобы сделать из спорта шоу, где-то даже жертвовать целостностью игры ради представления, то тоже что-то не складывается. Ну хотя бы то, что он упорно не желает даже рассматривать возможность выступления за океаном и остается в Евролиге, где его оценивают не по десятку фантастических матчей на протяжении всего сезона, а по одному единственному, в котором он не попадает в ритм, а его команда проигрывает. И где его никогда не будут уважать по-настоящему, пока он не возьмет вершину.
Нежелание уезжать объясняют запредельным эгоизмом и желанием быть первым парнем, пускай и на деревне. Хорошо, это понятно. Но как коррелируется этот эгоизм, звездный статус и репутация «плохиша» с бесконечной заботой об уровне сербского баскетбола и настойчивым желанием из года в год помогать сборной?
И таких вопросов еще очень много. Как соотносятся отсутствие какого-либо рвения в защите и подлые приемы, отличавшие Теодосича в начале карьеры? Как так получилось, что «баскетбольный романтик» и одновременно вроде как злостный нарушитель дисциплины вполне уживался с самыми строгими тренерами Европы? Хоть и не без «но», и тем не менее – год назад Мессина признался, что не может повлиять на серба, и все же предпочел промучиться с ним и еще сезон.
Так как все эти противоречия неразрешимы, любые оценки всегда оставались предварительными.
Теодосич неизменно производил странное впечатление: что-то в нем было от One-Punch Mickey из «Большого куша», неведомого гения своего дела, не слишком заостряющего внимание на внешней стороне вопроса. Его также как будто бы будили непосредственно перед матчами, и без всякого желания покрасоваться, со страшного бодуна, непричесанный, заспанный и неумытый – заросший в лучших традициях Довлатова («стригусь только тогда, когда окончательно теряют человеческий облик») – он выходил на площадку. Не особенно решительной походкой, вроде бы нетвердо стоя на ногах. Та же лень, которая мешала ему стричься и бриться, сквозила и в каждом движении. В Милоше нет той злости американских разыгрывающих, он, скорее, вольный художник, вальяжно пишущий отражающееся на табло полотно. Чаще все получается легко: неспешное забегание и бросок со средней, «трешечка» «в лицо», задумчивый пик-н-ролл и шедевральный пас. Иногда что-то идет не так. Но вышел ли шедевр или нет, Теодосич, такой же непроницаемый, как и прежде, вальяжной походкой покидает площадку.
Бывает, что его задевают, и в нем просыпается какая-то агрессия внезапно разбуженного человека. Ответ – между ног Ясикявичюсу или мячом в лицо судье – следует практически на автомате.
Но это редкость, особенно со временем, когда Милош-художник стал более еще более уверен в своей гениальности и окончательно позволил лени себя покорить. Даже его блистательность (а он, конечно, самый яркий игрок Европы) особенного свойства. В нем нет настойчивости Спанулиса. Нет стиля Диамантидиса. Нет инопланетной энергии Родригеса и Фернандеса. Или «уличной гордости» маленьких американцев. Это феномен такого плана, что его легко можно и не заметить, ведь он столь отличен от любых знакомых спортивных идеалов.
Никакие попытки объяснить его иначе как в подобной лирической манере не выглядели успешными. За три года таких было очень много:
– Теодосич – чокер.
– Теодосич – распиаренная звезда, которая не оправдывает себя на уровне взрослых команд.
– Теодосич своим эгоцентризмом вредит собственным командам.
– Теодосич – слишком ленивый игрок, с которым не справляются тренеры.
– Спад Теодосича обусловлен изменениями в правилах: его проблемы в защите стали еще явственнее, а процент трехочковых резко пошел вниз. Одновременно был заметен и спад в соотношении передач и потерь.
Во всех этих попытках упускается одна вещь, которая на самом деле определяет Теодосича. Он – едва ли не единственный игрок в Европе, становление которого происходит совершенно иначе, чем это принято.
В европейском баскетболе, построенном вокруг клубов и систем, звездой можно стать лишь после серии побед, которые убеждают всех в том, что ошибка исключена. Например, Спанулис, уже давно победивший американцев и блиставший в «Пао», пришел к этому относительно недавно – после феноменальных финалов Евролиги с «Оли». Лет примерно в 27. Например, Ясикявичюс (уже имеющий бронзу чемпионата мира) оказался тем самым невероятным Шарасом только с «Маккаби». Лет примерно в 27. Например, Димитрис Диамантидис заставил говорить о себе «по-настоящему», когда Греция обыграла США, «Пао» выиграл Евролигу, а он сам был назван «Мистером Европой». Лет примерно в 26-27.
Так вот самое важное противоречие Теодосича заключается в том, что при всей стандартности его карьеры, отношение к нему совершенно неевропейское – ему сейчас только 27, а уже года четыре он играет под грузом неимоверных ожиданий и фонтанирующей критики. Благодаря столь оглушительным успехам уже в раннем возрасте, яркости и харизме Теодосич получил статус и внимание, присущие звездам тогда, когда это обычно не происходит. Тем более в Европе, где о юных талантах стараются не говорить вслух, чтобы не сглазить, и берегут их от приступов звездной болезни, излишнего внимания и высоких ожиданий, плохо уживающихся с нестабильностью юности. Так вышло, что в обезличенном европейском баскетболе, не особенно подходящим для маниакального ранжирования игроков по силе и вопросов «что, если бы», именно Теодосич (так рьяно отвергающий НБА) оказался под самым пристальным взглядом, подмечающим и его нестабильность, и противоречия между «плохим» и «хорошим» Милошем, и все прочее.
Теодосич долго искал себя и свое место – свою команду, свою организацию. Даже у Ивковича в родной сборной перестало получаться: два года назад во время квалификационных матчей Евробаскета лидер Сербии показал всю гамму своей игры – от феерических всплесков до бездарных исчезновений в четвертых четвертях. Затем был разлад в ЦСКА, после которого он был готов убежать в Турцию – его оставили под обещание исправиться, но при этом уже не надеялись на него так, как это было прежде, вроде бы поняли, что он – не совсем тот, кто нужен суперклубу, привыкшему быть под всегда твердой рукой Джей Ар Холдена. Даже новый контракт, подписанный этим летом, не убедил.
И вот тут приключился чемпионат мира, и последовала цепочка событий, заставивших вновь поверить.
Перед турниром Теодосич травмировал голеностоп и начинал очень аккуратно – с 18, 20 минут. Наблюдение за игрой молодых партнеров позволило понять, что им не нужен лидер, который был бы половиной команды, а просто вожак, направляющий их энергию в нужное русло. Отказавшись от прежней манеры, он больше не узурпировал власть в команде и не сводил все к привычному положению «либо выиграю я, либо мы не выиграем вообще». Ну и начал влиять совершенно иначе, чем это было до сих пор – воспринял роль играющего тренера, и в тайм-аутах, где он разговаривает больше Джорджевича и постоянно перебивает того, и на площадке, где он постоянно заряжен и, если и оказывается в тени, то вполне целенаправленно. Вальяжности, всегда отличавшей Теодосича и заставлявшей критиков обвинять в поражениях, в отсутствии желания именно его, больше нет. Зато есть настрой, характерный для лучших его проявлений на площадке, для тех дней, когда Милош играет с таким задором, что не промахивается, когда нет никого, кто мог бы его остановить. Сложно сказать, что будет с ЦСКА в следующем году, но вот здесь он достиг той зоны комфорта, где смог раскрыться по полной – молодые, смотрящие ему в рот парни отрабатывают за него в защите, а в награду получают мяч впереди. Вдобавок ничего не бояться, точно зная, что с ними «лучший игрок Европы».
«Знаю, что я не самый лучший человек на свете, но я пытаюсь изменить некоторые вещи, хоть это и не просто. Не думаю, что я такой уж плохой парень. В этом нет ничего необычного, но самое главное, что нужно обо мне знать – я всегда хочу выиграть».
Всегда правильные и сдержанные интервью Теодосича не скажут о нем ничего. В них много трезвости, но ее нужно было подтверждать на площадке. И вот только на этом чемпионате к сумасшедшим трехочковым и умнейшим передачам добавилось что-то новое – сбалансированность в игре, принципиально иное видение, альтруистичность, зрелость.
Самый запоминающийся момент с участием лидера сербов – это не его безошибочная игра в сшибке с французами, не твердая рука в матче с греками и не феерия против бразильцев. Это, конечно, фантастическая речь на скамейке «Если мы так играем, то надо ехать домой». Настоящий шок для всех, кто давно разглядел в Теодосиче поверхностного раздолбая или флегматичного ленивца и смирился с таким диагнозом.
Ему, наконец, 27, и кажется, он повзрослел. И вот только теперь пришло время оценивать его как звезду.
Фото: REUTERS/S
Что же до вообще карьеры Теодосича, то в ней видится немало общего с... Леброном. Такой же завышенный груз ожиданий с самого старта карьеры, статус одного из лучших игроков поколения - и при этом отсутствие серьезных побед, из-за которого его долго считали чокером. Но стоило выиграть всего пару титулов, причем не в одиночку - и вот он, задолго до окончания карьеры, записан в число небожителей, сравнения с Джорданом и т.п.