Пиццерия - амнистия!
Рестораном , где он моет посуду , Петер Рютлергер , естественно , не владеет , но он говорит про себя: мой ресторан… мой ресторан… в моем ресторане я в камере смертников. В пиццерии , повесившей объявление о найме уборщика , я в ней не буду?
Пиццерия – амнистия!
Громыхнуло у меня в голове… направлением пути громыхнуло… я же не баскетболист. Пятилетним контрактом к ресторану я не привязан. При действующем контракте реален лишь обмен. «Из ресторана Детройта в пиццерию Детройта переходит Петер Рютлергер , и в обмен на него из пиццерии в ресторан передается барахлящий термометр»?
Соразмерно. Как ни противно.
***
Для восстановления после тяжелейшего матча Джеймсу Эдвардсу взяли и посоветовали принять ванну со льдом , на что Джеймс сказал: вещь испытанная… в такой ванне я когда-то лежал. Особенно плохо мне не было , а потом мне не было особенно хорошо. А в Сан-Антонии , где мы рубились со «Сперс» , я объелся вредными булками. Силы ко мне вернулись , и я пошел в боулинг , где играл до утра.
Лишь из-за меня его открытым держали. Говорили: играй – играй , пока не наиграешься. Они же видели – меня совершенно заклинило , и за попытку прервать мою игру шар я в голову брошу… но страх так – ощущается, а уважение рулит. Чемпион НБА – везде чемпион НБА.
***
Комментируя ретро-вестерн , Эндрю Мактонник одарил комплиментом исполнявшего главную роль Гэри Купера. Солидно , сказал Мактонник , он рядом с лошадью смотрится – высокий мужик.
Джеймс Эдвардс , - пробурчал Дэвид Дурский , - на голову его выше.
А ты рядом с Джеймсом стоял? – спросила Патрисия.
В частной оранжерее за клубом «Сенчури» , - сказал Дурский , - передо мной стоял чернокожий с ростом за два метра…
Неужели Джеймс Эдвардс? – встрепенулся Кинчаро.
Из оранжереи я вышел , - ответил Дурский. – В ней было жарко… меня душила жара , а за ней ко мне бы потянулись лианы , а за ними и черный… и я бы увидел его лицо. Лицо Джеймс или не Джеймса , но «прощай , Джеймс Эдвардс» , я бы точно напоследок подумал.
***
«Поршни» , уверенно ведя в счете , уступили в овертайме «Сиэтлу» , и довеском к обидному поражению Джеймсу Эдвардсу разбили губу… нехватка позитива , нахмурившемуся Деннису Родману он сказал. Мной она чувствуется. Какое самое веселое место на нашей Земле?
Ибица , - сказал Родман.
Самолет бы нам развернуть , - сказал Джеймс , - и вместо Детройта на Ибицу. Черт с ним – когда прилетим , на Ибицу с тобой улетим.
У нас завтра тренировка , - пробормотал Деннис Родман.
Отметимся , - кивнул Джеймс. – И на Ибицу. И назад! От нашего будущего психоза из-за неминуемого опоздания на следующую игру мне уже очень весело.
***
Балтазар Тингл увидел реальность. Я , он промолвил , не ошибусь , если скажу , что имидж Детройта , как города разрухи и торчков , мы с вами , друзья , укрепляем.
Да , - сказал Акрийон. – В квартире надо прибраться.
У нас есть женщина , - показав на Патрисию , произнес «Эр».
Вам бы меня не трогать , - процедила Патрисия. – За принуждение меня к труду я каждому из вас сделаю по-настоящему больно.
Перейдя от болтовни к делу , - произнес «Эр» , - ты , женщина вылетишь.
Из вашей чудесной компании? – язвительно спросила Патрисия.
Ты , - сказал «Эр» , - вылетишь из окна. В полете ты нас можешь обкладывать , демонстрировать нам средний палец , но стоит тебе кого-то из нас ударить , полет состоится… полет , примиряющий тебя с собой. И с «Поршнями» удачно получится , на пике их величия ты из нашего мира уйдешь.
