Солнце только мешает
Циркулирующие вокруг него слухи о распродаваемой им коллекции маек знаменитых игроков прошлого Джеймс Эдвардс воспринимает с широком разинутым ртом.
Нет у меня никаких маек , он думает. Уже нет? Была зеленая майка Джона Хавличека , но я не продал – бостонскому комедианту ее подарил.
Его концерт , состоящий из шуток о бадминтоне и баскетболе , шел у меня дома , шел , понятно , в дыму , и я подарил ему майку , и от него мне что-то в ответ…
Монета страны Ливан. Застрянет или не застрянет? – я тут же подумал.
Она не застряла. Удачно я ее проглотил.
***
На исходе ясного дня Эндрю Мактонник посетовал , что на солнце он щурился и сгорал. «Мне , родившемуся в Детройте , солнце только мешает» , он молвил.
Я сам уроженец Детройта , - произнес «Эр». – И к солнцу я положительно.
К яркому? – недоверчиво осведомился Мактонник.
К живому , - ответил «Эр». – Потухшее солнце – конец всему сущему. А мы хотим жить.
Хочу ли я или не хочу , - пробормотала Патрисия , - ответ у меня разный. Когда меня закусали здоровенные мухи – хотела. С той поры на природе не отрубалась и при пробуждении такое рвение вскочить на ноги не испытывала…
Природа , что ни говори , действует , - протянул Акрийон. – Делится жаждой жизни с людьми.
***
Теряющего сознание Джеймса Эдвардса отдыхающий с ним народ попросил высказаться о ситуации в Западной конференции.
За меня будут говорить мои чемпионские перстни , Джеймс , показывая ладонь , произнес и больше ни звука.
Перстней на его пальцах не видно , сегодня он их не надел… нечего говорить , думал Джеймс. Я сказал им не то и сказал зря , сказал , потому что не понимал… становясь понимающим , ты становишься не собой , а когда ты уходишь в отрыв , ты возвращаешься к сути.
Окружающие предметы исчезли. В темноте удаляющийся стук мяча и следующий за ним голос: «Я твоя выскользнувшая из тела душа… снаружи я задержусь , но ты за меня не волнуйся».
***
Обращаясь к размытому прошлому , Петер Рютлергер напряженно вспоминал покинувшего его в беде Ханса Шлюгинга.
Петер лежал , а Ханс на машине мимо него проезжал… крикнул «Привет!» и не остановился.
Лицо Ханса Штюлинга у Петера не всплывает. А его могилу он помнит – прямоугольная плита , фиолетовые цветочки… подсев лет в пятнадцать на диетическое питание , Ханс не сделал за всю жизнь ни единой затяжки , и он , конечно , не пил… и руки у него не дрожали. У алкоголика при выстреле себе в шею рука могла дернуться. Но не у Ханса – у него не могла.
***
Позвонивший Джеймсу Эдвардсу тип сказал ему: ты мне , Джеймс , не звони , дружить со мной крайне опасно…
Я тебе никогда не звонил! Я тебя не знаю!
Джеймс прокричал , трубку бросил… и задумался: возможно ли , что звонивший мужик мне знаком , но я не узнал его голос? Знакомых у меня тысячи и узнавать их голоса по силам мне не всегда…
Недавно я никому не звонил?
А пули заснули , а я тут свищу , а волка спугнули , а дятел в раю…
«Хип-Хоп Хантер!». Ему и звонил… он - уморительный хрен. Шоколадный пончик , упорно косящий под гангстера.
