Из века в век
Выводящим его из помещения парням из пожарной команды Джеймс Эдвардс сопротивление не оказывает, согласно обстоятельствам , полагает Джеймс Эдвардс , они меня наружу ведут. А сам почему я не шел? Вокруг жар и треск , дышать затруднительно… я сгорю! Не сгорю – «ты в огне не сгоришь» , проходившая женщина в костюме военного летчика времен Второй Мировой Войны мне сказала.
Материальное ли она существо , я не проверил , привычки прикасаться к незнакомым женщинам у меня нет… лживый коварный призрак. И на кого ее коварство рассчитано , кто бы поверить ей смог?
Баскетболист… и не всякий. Всякий! Приятно думать , что всякий , не только я.
***
Балтазар Тингл на ворону замахивается , вороне , сидящей на соседнем лысом дереве , дарит приветливую улыбку ; в отношениях с людьми , думает Тингл , противоречивость моего характера настолько не выпирает.
Полицейскому я бросил: привет.
Дилеру сказал: добрый вечер.
И с валявшимся у бара мужчиной азиатской наружности я был обходителен – поздоровался и не простудиться ему пожелал.
Ногой я пнул его позже. После его предложения отвалить , на завод в Кантхо подносчиком сорокакилограммовых болванок устроиться…
Ты , ворона! Где находится Кантхо , ты мне скажешь? Не говоришь , и ладно , я на тебя не злюсь… повторная улыбка тебе , тебе… от меня… в подарок!
***
Джеймс Эдвардс захлопал глазами. Рядом , он подметил, проход… и тиммейты , говорящие , что в самолетном кресле он сидел без пульса и без дыхания.
И как же это вернулось? – спросил у них Джеймс. – Наверное , вам показалось , я и на минуту не умирал…
Умирал , - сказал Длинный Джон. – Поверь нам , Джеймс – в живых тебя не было.
Сейчас , - сказал Джеймс , - я жив , и мне бы апельсинового сока…
Не разносят , - сказал Билл Лэймбир. – Мы обращались , и нам отказ. Типа забастовки у девок.
Отвратительный рейс , - промолвил Джеймс Эдвардс. – То умираешь , то стакан сока ни у кого не допросишься. До Майами я долечу , а из Майами на поезде. Атакуемый птицами поезд несется по горячей траве! Когда вы считали , что я загнулся , я этот поезд среди прочего видел.
Птицы опасны для самолета , - тревожно пробормотал Длинный Джон. – Ты , Джеймс , постарался… очередное волнение внес.
***
Кинчаро , совершившего резкий выпад против Дэвида Дурского словами «тебе бы не хихикать , а сдохнуть» , остальные поклонники Джеймса Эдвардса подвергли обструкции.
Ты выскочил за моральные рамки , - сказал ему Акрийон.
Он , - показав на Дурского , промолвил Мактонник , - хихикает нисколько не из-за вредности , его от приема, помимо воли , разобрало.
Он , - показав на того же Дурского , сказал Кинчаро , - хихикал во время игры , потом она кончилась , а он все хихикает… он и вас своим хихиканьем поимел!
Нас , - сказал «Эр» , - имеет правительство , запрещающееся нам надевать полицейскую форму и отбирать у торговцев требующийся нам товар. Какие же уроды! У них по четыре ноги , на каждом колене зубастые челюсти… Дурскому еще повезло , он не от ужаса стонет - хихикает.
***
Опасение , что на него летально обрушится Дворец спорта , в Джеймсе Эдвардсе увеличивается , здравые мысли из сознания вытесняет , но Джеймс пытается их вернуть – Дворцы спорта строят надежно… мне одного ненадежного за глаза! И что же , мне во Дворцы спорта не заходить , с играми и тренировками навеки закончить?
Мое опасение вышло за разумные рамки. Понимаю , но опасаюсь , убавить опасение не могу…
Мыши опасаются кошек. Кошки опасаются псов. Из века в век! А я пять минут назад об обрушении даже не думал , и спустя пять минут эти думы , вероятно , уйдут.
Жду пять минут.
Ух ты , реально они исчезли. И мою любовь к политому медом манго забрали с собой в никуда.
