Битва за деньги НБА, часть 1: профсоюз от легенд «Бостона», забастовка на Матче звезд, 1-й телеконтракт
История борьбы за крупные контракты.
От редакции Спортса: в блоге Forgotten Realm начинает выходить сериал о том, как НБА из лиги-банкрота превращалась в турнир с самыми высокооплачиваемыми звездами. Путь к 100-миллионным контрактам начался с создания профсоюза игроков.
Часть первая, в которой звезды «Кельтов» сражаются против несправедливости, а звезды «Лейкерс» шлют куда подальше своего владельца
Старик Ауэрбах терпеть не мог посредников между собой и игроками. Когда ему позвонил Лэрри Флейшер и сказал, что теперь Джон Хавличек – его клиент, Ред не поверил.
– Он не мог быть таким идиотом. Ты надул его?
– Нет, я теперь его агент.
– Я должен услышать это лично от Джона.
Хавличек был рядом и взял трубку.
– Да, это правда. Я решил, что мне нужен представитель.
– Послушай, чего ты хочешь?
Хавличек назвал желанную цифру.
– Считай, она у тебя в кармане. Теперь убирайся из офиса этого шарлатана и дуй домой.
Только Арнольд, еврей из Бруклина, мог назвать Лэрри, еврея из Бронкса, шарлатаном без последствий. Он мог даже выдумать всю историю на пустом месте – праотцы шутят, патриархи не обижаются. За спиной обоих были десятилетия совместного сосуществования, и если Ред и не испытывал симпатий, то по крайней мере он знал имя Флейшера. В офисе «Кельтов» считалось, что если Ауэрбах не обращается к вам «Как-Там-Его-Зовут» – вы сделали что-то очень значительное в этой жизни.
В конце концов, бывали у Реда для Лэрри прозвища и похуже. Злой на Флейшера за переход Дона Чейни в АБА в 1975 году, бог-император «Бостона» припечатал его в беседе с журналистами как «реинкарнацию Гитлера».
Началась все с Боба Кузи. Реда только что позвали в «Бостон», поднимать из пыли команду с результатом в 22 победы за прошедший сезон. Зато плохой год подарил первый пик. Пресса давила, чтобы Ауэрбах забрал звезду местного колледжа, защитника Боба Кузи с незабываемой яркой манерой игры. Но Ред совсем не впечатлился.
– Я должен строить команду, а не тешить простофилей, – ворчал он и взял большого парня Чарли Шэра. Шэр позднее уедет в обмене на трех игроков, и Ауэрбах считал, что завершил дело отличным образом. Кузи забрали «Трай-Ситис Блэкхоукс» (будущие «Атланта Хоукс»), но мажор наотрез отказался покидать Новую Англию ради провинциального Иллинойса из любви к спорту, поэтому запросил чек в десять тысяч долларов. Владелец был готов только на шесть.
– Спасибо, хорошего дня! – сказал Кузи и пошел по своим делам.
«Блэкхоукс» продали права на разыгрывающего соседям из «Чикаго Стэгс». Кузи не собирался и туда. «Стэгс» как раз оказались в центре махинаций Эйба Саперстайна, владельца «Гарлем Глобтроттерс» (которые, несмотря на название, всегда базировались в Чикаго), и прекратили свое существование. Лига организовала драфт, чтобы распределить трех лучших оставшихся игроков – опытных Макса Заслофски и Энди Филлипа и новичка Кузи. «Бостон» четко дал понять, что им интересны только первые два. Но судьба решила иначе: Макса забрали «Никс», а Филлипа – «Филадельфия»
Расстроенный Аурэбах после всех сюжетных поворотов, обильно раскрученных газетчиками, ожидал получить недовольную приму в раздевалку. Манера игры Кузи выдавала в нем артиста с непомерным эго, далекого от идеалов командной игры. Кузи уделал тренера и тут, оказавшись скромным, тихим, трудолюбивым парнем, который выливал свой огонь на паркете, а не за его пределами.
В общем, тот еще упертый сукин сын был Боб, да еще и с зубом на всю систему между владельцами и игроками.
У этой системы была отличная бизнес-модель: права на игроков принадлежали клубам пожизненно; никакого минимального уровня оплаты труда, сколько тебе дали – пляши и радуйся; никаких конкурентов, куда можно было бы свалить от подобного работодателя. Единственная альтернатива для белых баскетболистов – выступать в Любительском Атлетическом Союзе (AAU) в составе команды от завода. Единственная альтернатива для черных баскетболистов – клоунада в «Глобтроттерс».
Да, в защиту лиги нужно обязательно напомнить, что НБА выживала на границе рентабельности вплоть до эры Ирвинга-Берда. Но чтобы обеспечить ее, владельцы прежде всего «оптимизировались» за счет ребят на паркете.
Когда в 1954 году обанкротились «Балтимор Буллетс», никто не собирался платить игрокам клуба положенную им зарплату. Боб написал остальным звездам лиги с предложением организовать профсоюз. Получив согласие почти от всех, на Матче Всех Звезд НБА 1955 года Кузи подкараулил комиссионера Мориса Подолоффа со списком требований. Функционер думал утопить активиста в рутине бессмысленных встреч, но добился лишь того, что Боб вышел на федеральный уровень и законтачился с АФТ, крупнейшим объединением рабочих в стране.
Когда Кузи спрашивали, зачем игрокам профсоюз, он отвечал:
– Мы не можем ходить и извиняться, что являемся игроками. У нас есть гордость. Гордость за себя, за наши команды, за нашу лигу. Что хорошо для НБА – хорошо для всех нас. И что плохо для нас – плохо для всех.
Капиталисты вынуждены были признать существование профсоюза игроков и заключить с ними первое соглашение. Для начала речь шла хотя бы о возмещении расходов на перемещения и об ограничении безлимитного количества выставочных предсезонных игр, ради которых, кажется, владельцы только и держали команды. Но глобально ничего не поменялось. Комиссионер не собирался помогать игрокам. «Бостон Глоуб» писали про него:
«Лучший защитник в НБА – ростом всего лишь пять футов и два дюйма. Имя: Морис Подолофф. Клуб: Владельцы».
Подолофф назначил в качестве представителя по трудовым спорам владельца «Пистонс» Фреда Золлнера. Показательный ход. Фред угрожал уволить любого своего сотрудника, который присоединится к профсоюзам. И это касалось не только членов баскетбольной команды, но и работников его предприятия, крупнейшего производителя поршней в стране. Для автомобильной индустрии с ее сильнейшим пролетарским духом это был редкий пример полной победы владельца над рабочими.
Кузи покинул пост президента профсоюза игроков (NBPA) в 1958 году. Его нервы не выдержали, что пока он рвал жилы за товарищей, те не могли найти 10 долларов на членские взносы. Боба сменил его партнер по команде, форвард Том Хайнсон. Дуболомный Том не стеснялся вламываться в раздевалки с рыком: «Сдаем деньги!». Если надо было ради доброго дела выбить доллар кулаком, то кулак поднимался сам собой. При этом, у Хайнсона был диплом экономиста и подвешенный язык. Неудивительно, что в межсезонье он подрабатывал, впаривая страховки.
Но Том не мог вломиться к большим боссам. На стороне владельцев были не только деньги, но и лучшие юристы страны. Дон Нельсон рассказывал:
– На второй год меня обменяли в ЛАЛ. Я лично пришел на переговоры, никаких агентов еще не было. Владелец «Лейкерс» Боб Шорт сидел в кабинете, окруженный армией адвокатов. Он сказал «Вот как будет. Я дам тебе чек на 15 тысяч долларов, если ты так сильно их хочешь. Но никакой доли от выступлений в плей-офф, ты понял? Если ты хочешь долю, то чек составит 10 тысяч».
Пару раз в год Хайнсона допускали на собрания владельцев, с улыбкой слушали предложения, обещали подумать над ними, жали руку – и мигом забывали о его существовании.
Профсоюзу отчаянно был нужен свой человек в деловом костюме. Здесь-то и появился недавний выпускник Гарварда Лэрри Флейшер, узнавший о проблемах Хайнсона от однокурсника – тот помогал считать налоги игрокам «Селтикс». На долгие годы Лэрри станет поверенным игроков, главным переговорщиком, стратегом, способным говорить с владельцами на их языке: щелкающем как кассовый аппарат, чеканным как монета, шелестящим как банкноты.
У самого профсоюза не было средств, поэтому Флейшер работал бесплатно, а скорее в убыток. Даже их собрания проводились в ресторанах сети, в которой он трудоустроился на должности вице-президента. Позднее, в интервью «Спортс Иллюстрейтед», уже убеленный сединами Флейшер говорил о свой мотивации:
– Единственная реальная стоимость команд – их игроки. Есть что-то неправильное в системе, где кто-то может сказать «Я владею Мозесом Мэлоуном». Даже если ты платишь 13,2 миллиона долларов за его услуги – ты не владеешь им. То, что на первый взгляд является всего лишь вопросом семантики, на практике диктует образ мышления людей.
Конечно, Флейшер не был добрым самаритянином. Но он обладал бесстрашием, стратегическим видением, а еще очень любил баскетбол, в который рубился в колледже. Свои расходы Лэрри Флейшер с лихвой отобьет на побочной деятельности, когда станет агентом звезд лиги. Ричу Полу и не снилось – одной рукой выбивать повышение зарплат для игроков в составе профсоюза, а другой класть комиссию в карман уже в качестве их представителя.
Первым клиентом Лэрри станет Билл Брэдли, умнейший белый форвард из Принстона, ради которого «Никс» раскошелятся в 1967 году на пятьсот тысяч долларов за четыре сезона. Невиданная прежде сумма контракта сведет всех с ума. На дебют Билла придет почти в два раза больше народа, чем обычно на игры «Никс». Нэд Айриш, основатель клуба, был полностью доволен своим вложением – один матч отбил 10% стоимости Брэдли. Дойдет до того, что почти половина ростера «Никс» станут клиентами Флейшера.
Но это будет. А сейчас Лэрри проталкивает первый бойкот МВЗ 1964 года. Профсоюз поставил вопрос ребром относительно пенсий для игроков. Лидеры организации несколько раз перед игрой встретились с Джей Уолтером Кеннеди, новым комиссионером лиги. Бывший пиарщик «Гарлем Глобтроттерс» и НБА, Кеннеди получил свое место из-за связей с телевидением. Матч всех звезд впервые должен был транслироваться, а в недрах кабинетов в это время готовился контракт с ABC.
Кеннеди пробовал убедить Хайнсона, что положительное решение по пенсиям уже принято и будет озвучено в мае. Флейшер потребовал показать письменное соглашение. Кеннеди просто отказался от дальнейших переговоров. Владельцы решили действовать через страх.
Многие обычные игроки не понимали смысла возможного бойкота, который собирались устраивать звезды. Они боялись, что ответный удар придется по их карманам. Ленни Уилкенс, тоже получивший приглашение на МВЗ, объяснял сомневающимся:
– Послушайте, Оскару Робертсону не нужна пенсия. Она нужна вам.
Игра была назначена на 21:00. Звезды двух конференций заперлись в раздевалке «Кельтов» (матч проходил на их арене). За полчаса до назначенного времени Кеннеди явился и попробовал рассорить игроков. Он сказал, что уже было предложено соглашение по пенсиям, но профсоюз ничего не ответил. Хайнсон ответил, что комиссионер лжет и устроил голосование среди игроков. Только двое были готовы выйти на паркет – Чемберлен и совсем молодой белый форвард Лен Чеппелл.
Словно духи из преисподней к закрытой двери полезли большие люди. Хайнсон подготовился и к этому. На посту стоял знакомый ему бостонский коп, который не пускал никого внутрь. Боб Шорт из-за стенки орал, что всех их выкинут на мороз. В раздевалке сидели его игроки Бэйлор и Уэст. Элджин, который годами привлекал людей на арену «Лейкерс» своими полетами к кольцу, попросил передать Бобу, чтобы тот шел на хер. Молодого Уэста чуть удар не хватил, но он выдержал давление. Позднее он называл бойкот «одним из самых ужасающих моментов в моей карьере».
– Я думал, что никогда больше не буду играть. Этот день до сих пор отзывается во мне, как один из поворотных моментов для лиги.
Хаскелл Коэн, директор лиги по связям с общественностью, ругался, что бойкот нарушает сделку с телевидением. Игроки нанесли самый болезненный для владельцев удар. Дошло до угроз вообще распустить лигу, если люди с камерами обидятся.
Даже Ауэрбах спустился, чтобы передать недовольство Уолтера Брауна, всеми любимого владельца «Бостона». Браун, известный как единственный настоящий джентльмен в бизнесе, был оскорблен, что бойкот устроили его собственные игроки, на его арене. Он всегда вел себя честно по отношению к ним и платил достойные деньги. Это Уолтер разбил расовый барьер в НБА, объявив на драфте 1950 года имя Чака Купера. На вопрос одного из владельцев: «Ты в курсе, что это черный паренек?», Браун ответил: «Мне плевать, хоть в полоску, клетку или горошек. «Бостон» берет Чака Купера из университета Дюкейн!».
Степень потрясения станет понятнее, если знать, что Том заведовал страховыми делами Брауна, заслужил доверие и получил доступ ко всей бухгалтерии клуба. То есть Хайнсон имел все нужные инсайды о финансовой жизни «Селтикс» и лиги вообще.
– Мы обожали Брауна. Это были не просто симпатии, а настоящая любовь, – рассказывал Сэм Джонс, тоже принявший участие в бойкоте. – Он дал нам шанс. Но речь шла не о Уолтере Брауне, а о всей лиге. Чтобы с нами хотя бы начали разговаривать. Нас не пугали угрозы о роспуске лиги. У многих из нас было настоящее образование, и мы зарабатывали бы в обычной жизни не сильно меньше, чем в баскетболе.
Хайнсон предупредил Брауна о забастовке еще перед игрой. И не нашел понимания. «У меня нет пенсии. Почему она должна быть у вас?». Том поставил под удар все, что у него было – и дальнейшую карьеру, и хорошие отношения с Уолтером.
На Уэйна Эмбри, центрового «Цинцинатти», который сопровождал на МВЗ одноклубника и одного из главных активистов профсоюза Оскара Робертсона, крики все таки оказали эффект:
– Они все приходили и вопили, что мы не можем так поступить. А мы отвечали, что уже проголосовали. Я сказал Оскару, что немного обеспокоен. Оскар посмотрел на меня и произнес: «Ты справишься, ты большой парень».
Наконец, в 20:50, Кеннеди передал игрокам, что Флейшер может готовить бумаги. Игра задержалась на двадцать минут, так что зрители даже не узнали о причине суматохи. Шефы с ABC останутся довольными увиденным, и у лиги появится первый серьезный контракт на пять лет и на четыре миллиона долларов.
Уолтер Браун все никак не мог простить Хайнсона за испорченное торжество. Спустя несколько дней после бойкота он сообщил репортерам: «Я не обменяю его, но будь у меня команда в Гонолулу, Том бы уже отправился туда». До конца сезона они не разговаривали. Тем неожиданнее была прощальная речь Уолтера по случаю победы «Селтикс» в сезоне. Браун сказал, что хотел бы отдать должное одному человеку, который сделал все для команды – Тому Хайнсону. Речь оказалась по настоящему финальной. Браун скончался от сердечного приступа в межсезонье.
Фото: AP/EAST NEWS/Michael Gordon, Bill Ingraham, Jacob Harris, Bill Chaplis; Gettyimages.ru/Lane Stewart
