17 мин.

Джо Брайант – кумир, учитель и враг своего сына. Имя «Кобе» изобрел тоже он

41

«Джеллибин» умер в 69.

На этой неделе в возрасте 69 лет скончался Джо «Джеллибин» Брайант – отец Кобе, его первый баскетбольный герой и одно из главных жизненных разочарований. В среде особо ревностных почитателей Кобе Джо часто демонизируют, называя вымогателем, шантажистом и тираном. В какие-то дни и в определенных ситуациях он наверняка примерял на себя одну из этих масок, но делал это не для того, чтобы напугать или досадить сыну, а лишний раз напомнить – превозмочь свои слабые стороны и страхи можно, лишь встретившись с ними лицом к лицу.

Джо называют легендой филадельфийского баскетбола. На самом деле он был нестабильным ролевиком

На стыке 70-х и 80-х многих определяли в легенды, основываясь сугубо на факте попадания в НБА. Если ты пробился, держишь уровень, да еще представляешь команду родного города -ты априори легенда. Ведь тебе удалось достичь того, о чем большинство слоняющихся по тем же улицам подростков может только мечтать. И Джо Брайант вполне мог оказаться одним из них, – стать частью тех стаек пацанов, которые кучкуются в парках или при входе в винные магазины.

«Я скажу вам точный момент, когда про Джо начали говорить, что он действительно сможет пробиться в НБА. Мы играли против другой школы, и он набрал 73 очка. Вы скажете: «Такое случается сплошь и рядом». А я уточню, что мы играли в формате четвертей по 8 минут каждая, и тогда не было никаких трехочковых. Сами посчитайте – 73 очка за 32 минуты. Вы представляете, какой выносливостью и работоспособностью нужно обладать, чтобы играть в таком режиме? Несмотря на то, что к нему довольно рано начали относиться как к местной легенде, Джо всегда знал, что в НБА он сможет попасть только благодаря тренировкам, а не таланту. И так оно и вышло», – слова друга и партнера по команде школы Джона Бартрама Джона Гроса.

Но до НБА еще были два сезона в университете Ла Салль – Брайанту предлагали свои услуги и более именитые баскетбольные программы, но тот предпочел остаться в родном городе. В NCAA Брайант успел наделать много шума. В 1975-м он и вовсе оставил за собой эффектный шлейф достижений. Сперва ведомые Джо «Эксплорерс» выиграли турнир «Шугар Боул Классикс», по итогам которого Брайанта признали MVP, а затем команда завершила сезон с показателем 22-7, стала чемпионом конференции и получила 7-е место в топ-25 претендентов на победу в «Мартовском безумии». А ведь Ла Салль не попадал в розыгрыш шесть лет подряд до этого, и даже то появление в 1968-м было единственным за 20 лет.

Патриотичная сюжетная линия с приверженностью Филадельфии могла оборваться на драфте-1975, когда форварда под 14-м пиком выбрал «Голден Стэйт». Но договориться по контракту не удалось, поскольку все мысли и финансы только что выигравших чемпионство «Уорриорз» были направлены на сохранение состава, и переплата новичку в планы менеджмента не входила.

Тут-то и подсуетились «Сиксерс», для которых тот драфт превратился в фуршет. Под 5-м номером «Филадельфия» взяла монструозного Дэррила Доукинса, который за свое умение крушить щиты вскоре получил такое неимоверное количество кличек, что для них пришлось выпускать отдельный толковый словарь с пояснениями. 23-м пиком «Сиксерс» ловко подобрали расторопного защитника Ллойда Фри, который, как и Доукинс, испытывал слабость к жаргонным переборам, поэтому со временем официально сменил имя на «Уорлд Би Фри». После выбора этих колоритных персонажей филадельфийцы решили, что не могут не поддержать «отечественного производителя», тем более, что и у Брайанта к тому моменту уже была забавная кличка «Jellybean» (жевательная конфета) из-за его пристрастия к сладкому.

Контракта в 800 тысяч – по тем временам это были вполне солидные деньги для новичка, так и не нужно было тратиться на переезд. «Джеллибин» скоренько подмахнул все необходимые бумажки и принялся обустраивать личную и профессиональную жизнь.

Свадьба, кокаин и хайлайт всей жизни

Преуспеть во всем и сразу не вышло. 7 очков и 3 передачи, при том что Джо в среднем выходил на добротные 16 минут. Зато было кому утешить. По ходу дебютного сезона в НБА Брайант женился на Пэм Кокс – сестре защитника университета Виллановы Джона «Чабби» Кокса. Семья Кокс тоже, конечно, была из Филадельфии.

«Помню, она часто приезжала в гости к бабушке. Однажды сидел на ступеньках с кучей друзей, и все говорили: «Эй, посмотрите на Пэм, она просто красотка». Парни свистели, шутили и улюлюкали, а я был единственным, кто просто сказал: «Однажды я женюсь на ней», – рассказывал Джо в интервью.

Но, как известно, «обещать – не значит жениться». А жениться – не всегда значит «быть вместе и в радости, и в горе». Вот Джо, например, в горе предпочел быть с другой. Поэтому когда год спустя его машину тормознули полицейские, на соседнем сиденье с Брайантом оказалась не супруга, а его бывшая. Блюстители порядка попросили игрока предъявить документы, а тот то ли со стыда, то ли по зову сердца утопил педаль газа в пол.

Дерзким такой демарш казался примерно минут пять, пока Брайант не въехал на машине в первую попавшуюся стену. Авто обыскали и нашли в багажнике два увесистых брикета… нет, не жевательных конфет, а кокаина. Джо повезло: обвинения ему так и не вчинили, поскольку выяснилось, что полицейские не имели права производить обыск и делали это с нарушением предписанных директив.

Эпизод привел в чувство Джо, и он решил сосредоточиться на главном. Нет, конечно же, не на баскетболе. «Сиксерс» конца 70-х стабильно шумели в плей-офф, а в 1977-м даже дошли до финала, где уступили «Портленду» во главе с рыжебородым рок-н-рольщиком Биллом Уолтоном, но Брайант не играл в команде значимой роли. Его статистика по-прежнему колыхалась ниже линии в 8 очков.

Зато в августе 1978-го семейство Брайантов встречало пополнение. К уже имевшимся девочкам Шарии и Шайе добавился еще один маленький деликатес.

«Я не знаю, согласилась бы я на имя «Кобе», если бы Джо не сказал мне, что мы называем его Кобе Бин Брайант. Честно говоря, я думала, что все будут звать его просто Бин, поэтому сказала «ладно, но это немного странно». Я понятия не имела, что потом нас начнут засыпать вопросами – почему мы назвали сына в честь стейка», – признавалась Пэм Брайант.

Позже и сам Джо признавался, что появление на свет Кобе изменило его.

«К тому моменту я играл в лиге уже третий год, но хорошо, если вышел в старте хотя бы раз 5 (на самом деле 3 – прим.). Я понимал, что у меня жена, трое детей, мне надо сделать все, чтобы они ни в чем не нуждались. Мне надо больше зарабатывать, больше выкладываться, а в «Филадельфии» на меня не рассчитывали. Поймите, я люблю Филадельфию – это мой город, мои люди, моя жизнь, но я должен был что-то менять», – не без сожаления констатировал Брайант.

У «Сиксерс» не было намерений препятствовать Джо. Когда его 4-летний контракт истек, Брайант перешел в «Сан-Диего Клипперс», где, во-первых, показал, что и впрямь способен на большее (его средняя результативность впервые в карьере превысила 10 очков), и, во-вторых, выдал свой главный хайлайт профессиональной жизни. Сейчас это выглядит особенно диковинно: игрок «Клипперс» с фамилией «Брайант» на майке эффектно бьет сверху через Карима Абдул-Джаббара в дебютном матче Мэджика Джонсона в НБА.

Переход в «Клипперс» подлечил репутацию Джо. За три года он провел 238 матчей, многие – в старте, набирал почти 11 очков и 5 подборов в среднем. Принятое им приглашение от «Хьюстона» в 1982-м выглядело как повышение. Да, это была команда, отпустившая MVP НБА Мозеса Мэлуона (в «Филадельфию»!), нацеленная на перестройку, но в нее она предпочитала уходить с 28-летним, крепким, не подверженным травмам Брайантом. Тот приносил пользу, но нового скачка не пришло: 56 матчей в старте, 10 очков в среднем. Брайант хотел другого и не боялся признаться себе и другим в том, что НБА не могла этого ему дать.

«Я не видел детей месяцами. Если раньше менялись арены, самолеты и автобусы, то в какой-то момент они превратились в единую, застывшую картинку. Я хотел быть семейным человеком, а не путешественником. Но как ни странно, семейным человеком меня сделало именно путешествие».

Методы воспитания Джо Брайанта: мороженое, кнут и пряник

В 80-е Италия была местом паломничества для экс-игроков НБА. Джордж Гервин, Дэррил Доукинс, Майкл Рэй Ричардсон, Спенсер Хэйвуд, Артис Гилмор – эти и многие другие ехали на чужбину, чтобы заработать щедрое предпенсионное пособие.

«Я был добротным профессионалом, но точно не звездой НБА. Тем не менее, меня и мою семью встретили так, словно мы принадлежали к королевскому роду. Нам выделили шикарный дом, переводчика, автомобиль, повара, клуб установил кольцо во дворе, чтобы Кобе мог играть, когда захочет. И это не говоря уже о стране и болельщиках. Прекрасная погода, великолепная пища, люди, которые приветствуют тебя и желают здоровья твоим близким.

Что происходит, когда ты встречаешь болельщика в США, после поражения? Он называет тебя сукой, и советует в следующий раз играть лучше, да еще таким тоном, словно это он выписывает тебе чеки. В Италии я сам извинялся перед обычными встречными за неудачные матчи. Знаете, что делали они? Они угощали меня кофе. Покупали за свои деньги. Обычные люди. Я со стыда был готов провалиться и в следующем матче бегал как заведенный. Когда видишь подобное отношение, ты просто не имеешь права подводить этих людей», – вспоминает итальянское гостеприимство Джо.

Еще одним жирным бонусом было количество игр. Американцам, привыкшим к бешеному ритму НБА, один-два матча в неделю казались сущим отдохновением. Конечно, оставались еще и тренировки, но если ты показывал класс, а команда побеждала, то тренеры всегда сквозь пальцы смотрели на пропуски и опоздания. Подобный график позволял Джо чаще бывать с семьей и подмечать наиболее важные метаморфозы взросления своих детей. Так что он сразу обратил внимание, с какой фанатичностью Кобе стал относиться к баскетболу. Парень спал в отцовской игровой майке и кроссовках, часами пропадал на баскетбольной площадке, умолял взять его с собой на тренировку или выездной матч.

«Отец был моим главным баскетбольным героем. Когда мы жили в Италии, и я только начинал интересоваться баскетболом, он был моим идолом», – слова Кобе.

Эксплуатировать подобное идолопоклонническое отношение Джо не собирался. Наоборот, он делал все, чтобы расширить кругозор сына.

«Он водил меня на тренировки, на матчи, но не ограничивался только баскетболом. Отец показал мне, что такое настоящий футбол. Он дал мне понять, что находясь в чужой стране, ты должен уважать ее традиции, понимать людей, так я начал учить итальянский. И, поверьте, тогда это не казалось мне крутым.

Не много 8-9-летних ребят, которые хотят сидеть за столом и учить иностранный язык. Но он всегда находил какие-то способы; вел в кафе-мороженое, предупредив, что заказ буду делать я, и только на итальянском. Оставлял на видном месте спортивные газеты с открытым баскетбольным разделом. Это такие маленькие вещи, благодаря которым итальянский стал для меня естественным».

Джо Брайант отыграл в Италии 8 лет, ровно столько же, сколько до этого в НБА. Может быть, Кобе еще свободно овладел французским (последним профессиональным клубом в карьере Джо Брайанта стал французский «Мюлуз»), но отец увидел прогресс сына в матчах против более взрослых ребят и понимал, что лучшее баскетбольное образование ему могут дать в США.

«Кобе выбрал свой путь довольно рано, и всем нам хотелось показать, что мы готовы его поддержать», – обосновывает завершение карьеры и возвращение семьи в Филадельфию Джо.

Сам Брайант-старший устроился тренером в женскую команду академии Акиба Хэбрю, единственным преимуществом которой было ее территориальное расположение – она находилась в пригороде Филадельфии Лоуэр-Мэрион, куда Кобе ходил в школу.

Джо принимал непосредственное участие в подготовке сына, прибегая к самым разным методикам.

«Отец оказал на меня влияние в один из критически важных для меня моментов. Это было в летней лиге Санни-Хилл – известная лига в Филадельфии. Мне было 10-11 лет, я играл против ребят своего возраста, провел на площадке практически весь матч… и не набрал ни одного очка. Я был ужасен. После игры я рыдал, был полностью раздавлен. Отец обнял меня и сказал: «Слушай, мне не важно, забьешь ты 0 или 60, я все равно не перестану тебя любить». Тогда я понял – что бы ни произошло, рядом со мной всегда будет человек, за отношения которого ко мне я могу быть спокоен. Я в сохранности, могу не набрать ни одного очка и все будет нормально. Потом подумал и решил: «Но лучше все равно набирать 60», – типичный Кобе.

«Джеллибин» не всегда потчевал сына пряниками.

«Это было летом 1995-го, в тренировочном лагере ABCD Camp. Я тогда был на втором курсе университета и подвязался в помощники тренера одной из команд. В ней играли Тим Томас, Лестер Эрл, Кобе Брайант и Джермейн О’Нил. Мы разрывали всех. Это и на спарринги-то не походило, мы просто побеждали с разницей в «+40», «+50». Ну и чтобы наши парни не расслаблялись, мы заставляли их бегать спринты после матчей, чтобы у них не было ощущения сладкой жизни. И вот однажды Кобе сказал, что не будет бегать и с деловитым видом отправился в раздевалку. А зрители еще на трибунах, его партнеры по команде стоят и не понимают, что делать.

Тогда Джо Брайант спустился с трибун и спросил меня, что происходит. Я ответил: «Кобе не хочет бегать спринт, потому что говорит, что не обязан, ведь мы только что победили». Тогда он крикнул: «Эй, парень, ну-ка подойди сюда!». И когда Кобе приблизился, он отвесил ему такую оплеуху, что тот рухнул на пол. Толпа ахнула, на матч пришло около тысячи человек, и они явно не ожидали увидеть бокс. И вот Кобе сидит на полу, щека распухшая, из глаз текут слезы, а над ним стоит Джо и говорит так, чтобы всем было слышно: «Слушай своего тренера, и больше никогда не смей так позорить свою семью и выказывать неуважение к партнерам по команде и болельщикам. А теперь поднимай задницу и давай вместе со всеми галопом». Что ему еще оставалось? Конечно, он встал и отбегал спринт вместе со всеми», – вспоминает центровой «Клипперс» Кит Клосс.

Борьба характеров и взаимное поражение

Ультимативность – фамильная черта Брайантов. Если Кобе и отец уступали друг другу, то только в ситуациях, когда речь шла о чем-то незначительном и временном. Брак к подобной категории не относится. Поэтому когда Брайант познакомился на съемках своего рэп-клипа с 17-летней Ванессой Лэйн и в кратчайшие сроки решил на ней жениться, Джо его выбор категорически забраковал.

Причин, по мнению Брайанта-старшего, было много. Кобе еще не был полноценной звездой, он был известен, популярен, но котировался в основном среди молодежной. Джо считал, что брак замедлит прогресс сына, которого он так долго и кропотливо взращивал для чего-то большего. Возраст будущей невестки тоже настораживал, родители Брайанта считали, что Ванесса будет не в состоянии позаботиться ни о себе, ни об их сыне, и категорически отказывались передоверять Кобе в руки тинейджера-содержанки. Но главная претензия Джо и Пэм касалась ее происхождения. Родители видели в качестве супруги Кобе сугубо афро-американку, а не Ванессу с латиноамериканскими корнями.

Брайант отказывался принимать позицию семьи. В баскетбольных вопросах мнение отца было для него весомо, но в том, что касается личной жизни, Кобе предпочитал полагаться на себя. Свадьба Кобе и Ванессы стала рубиконом, после которого отношения между Джо и сыном практически перестали существовать. Ни он, ни Пэм, ни даже сестры Кобе демонстративно не пришли на его свадьбу. И это было только начало.

Ей богу, странно смотреть на всех этих новых звезд НБА, которые после победы в чемпионате пытаются воссоздать, либо интерпретировать один из самых травматичных моментов жизни Брайанта.

Речь, конечно же, о том самом фото в душе, глядя на которое разрывается душа.

Решающий матч против «Сиксерс» в финальной серии-2001 проходил в Филадельфии. Кобе осознавал весь символизм происходящего, поэтому втайне наверняка надеялся, что обстоятельства сыграют ему на руку. Через Пэм он передал отцу билет, чтобы тот мог вживую видеть триумф сына, но… Джо так и не появился на трибунах, отсюда это щемящее чувство на фото, где знаковая спортивная победа вытеснена куда более значимым личным поражением.

Два года спустя Кобе предпринял еще одну попытку, отправив отцу билеты на матч плей-офф против «Тимбервулвз». Джо появился, но не счел нужным даже пройти мимо сына.

«Мама попросила меня оставить ему билет, конечно, я это сделал. Но я знал, что он не подойдет поприветствовать меня. Он никогда этого не делает», – сдавленно объяснил Кобе журналистам.

Когда в 2005-м Джо возглавил команду женской НБА «Лос-Анджелес Спаркс», даже самые зубастые таблоиды не скрывали радости, сообщая, что отношения отца и сына идут на поправку. Но вместо воссоединения конфликт разгорелся с новой силой, когда семья оказалась втянутой в публичную вражду.

Джо и Пэм наняли компанию Goldin, при помощи которой попытались продать с аукциона некоторые памятные вещи Кобе, включая его школьную форму и пару памятных колец в честь победы «Лейкерс» в 2000-м, которые он подарил им.

«Какого черта! Ты говоришь людям: «Я куплю вам целый дом». А в ответ слышишь: «Этого недостаточно». И что теперь? Это повод начать продавать мои вещи?», – негодовал Брайант в соцсетях.

Игрок подал ответный иск против компании Goldin, результатом которого стала досудебная договоренность. По ее условиям Джо и Пэм разрешалось продать менее 10% от первоначального списка товаров. Однако им пришлось принести публичные извинения перед Кобе.

«Мы сожалеем о наших действиях и заявлениях, связанных с памятными вещами, выставленными на аукционе Кобе Брайанта. Мы приносим извинения за любое недоразумение и непреднамеренную боль, которые мы могли причинить нашему сыну. Мы ценим его внимание и финансовую поддержку, которую он оказывал нам на протяжении многих лет», – говорилось в заявлении.

Подобные жесты никак не способствовали налаживанию конструктивного диалога. В 2013-м Кобе в интервью ESPN рассказал, что не общался с родителями три года. Когда его попросили коротко охарактеризовать то, на какие у них отношения, Брайант высказался исчерпывающе.

«Дерьмовые», – заключил Кобе.

Изменить характер затяжного и болезненного конфликта не смогли ни торжество, ни горе. Родители не появились на прощальном матче Кобе против «Юты» в 2016-м. Они присутствовали, но не произнесли никакой речи на панихиде по случаю трагической смерти сына. Впоследствии пресса очень долго пыталась вызнать – оставил ли Брайант своим родителям какое-то наследство, и пришла к весьма размытому, но похожему на правду выводу – «скорее нет, чем да». Большая часть его 600-милионного состояния была инвестирована в собственные фонды и компании, а права на них отходили Ванессе.

Хочется верить, что все свои отношения «Джеллибин» и Бин успели выяснить еще до того, как у них появилась возможность сделать это где там, наверху.

Фото: Nba/Keystone Press Agency/Global Look Press; commons.wikimedia.org; East News/AP Photo/Shizuo Kambayashi, AP Photo/Ron Frehm; Gettyimages.ru/Stephen Dunn, Ethan Miller, Ronald Martinez

logoНБА
logoКобе Брайант
Джо Брайант
Ванесса Брайант