Свихнувшийся алжирец Зурхад
Джеймс Эдвардс боксировал с тенью. Великолепное упражнение для ног , для дыхалки , у меня , мыслил Джеймс , в нем и руки участвуют , с шансами на нокаут вперед вылетают.
Я атакую. Выдыхающегося противника прессингую. Представить , что Мохаммеда Али на ринге я избиваю?
Моими зубодробительными хуками его я охаживаю , передышки ему не даю.
Дьявол , печень у меня прихватило…
Ответный удар никак не сдающегося Али , вероятно , прошел.
***
Лицо у Балтазара Тингла окаменевшее , и народ ему вопросы не задает , потревожить побаивается… самым смелым оказался Мактонник.
Разговаривать ты способен? – щелкнув пальцами , он у Тингла спросил.
Не щелкай , - промолвил Тингл. – Гармонию ты внутри меня нарушает. Ревущий телевизор нет , а щелканье… транслируют сегодня не «Поршней».
Да , - сказал Акрийон , - «Голден-Стейт» и «Денвер» показывают.
Команды Западной Конференции , - с воодушевлением сказал Тингл. – Изумительно , что я помню… я ведь решил , что конец , мозги безвозвратно уплыли. Западная Конференция , чуваки! А наше с вами окно похоже на грязное зеркало!
Отразиться в нем трудновато , - заявила Патрисия.
Я отражался , - шепотом сказал «Эр». – Ой , кошмар , кошмар , мощнейшим образом меня передернуло.
***
Свет в баскетбольном зале погашен , а Джеймс Эдвардс темные пространства , можно сказать , недолюбливает , в темноте , думает взволнованный Джеймс , кто-то скрывается , и этот кто-то на меня повлиял , приехать сюда поздним вечером меня надоумил… никто. Никто из существующих вовне моей оболочки мне ничего не внушал. А кому-то внутреннему без разницы светло ли , темно , захочет – везде укокошит… раз я в зале , а я в нем , мне бы позаниматься.
Я разгонюсь , я подпрыгну , я повишу на кольце… повисел! Кольцо , не выдержавшее кольцо , мною выворочено , щит раскололся…
Ноги отсюда я делаю. Не я – пробравшиеся вандалы тут дел натворили.
***
Мактонник предупреждает собравшихся , что между ним и стоящим на входе в подъезд полицейским тлеет конфликт. Враждебными взорами он с полицейским обменивается.
Какой-то хмырь в полицейской форме поблизости отирается? – осведомился встревоженный «Эр».
Он в штатском , - ответил Мактонник. – Но он полицейский.
Он из датского баскетбольного клуба , - пробурчала Патрисия. – Женского. Предложить мне контракт он мечтает , но стесняется , я же девушка , Всеамериканским Трехочковым Снайпером , журналистами названная… бред? А твой полицейский не бред?
У него в руках рация , - Мактонник , уничтожая оппонентку , промолвил.
Господи , - простонал Акрийон. – А в рацию он не на арабском бормочет?
На непонятном языке , - ответил ему Мактонник.
Свихнувшихся алжирец Зурхад , фанатичный болельщик «Поршней»! – радостно вскричал Акрийон. – На улицах о нем говорили. О нас он услышал и нас почти нашел… совсем найдет – познакомимся. Поневоле придется.
***
Обращаясь к зашедшему в частную клинику Джеймсу Эдвардсу , одутловатая Мэри из персонала спросила его: «вы к кому?» , и Джеймс не ответил , без ее согласия , он подумал , пройду.
Вы к кому? – уже громче спросила Мэри.
Ладно , я вам отвечу , - промолвил Джеймс. – Я к приехавшей к вам со сломанным носом танцовщице Каролин Кэт. С девушкой из своего же шоу она вчера вечером у меня подралась. Мне позвонила , попросила прибыть… помалкивать о случившемся , вероятно , будет упрашивать.
А вы не промолчали , - мрачно сказала Мэри.
А я ей ничего не обещал , - сказал Джеймс. – Может , она не умолять , острейшим медицинским инструментом зарезать меня она жаждет. Страшновато , но она женщина , а я огромный усатый мужик… надо идти. Гремя железными яйцами , чтобы себя успокоить.
