Низкая самооценка

Вырвавшись  на  неделю  в  Акапулько , Джеймс  Эдвардс  дни  напролет  заучивал  фразы  на  голландском.

  Разговорник  он  взял  не  тот , ошибку  заметил  и  не  исправил , за  пределами  номера  бурное  раздолье , грудастые  мулатки , злачный  кайф , а  Джеймса  Эдвардса  отрываться  не  тянет.

  Я  уже  отрываюсь , он  думает. Бесподобный  у  меня  мозг , второго  такого  во  всем  мироздании  не  было.

                                        ***

  Ломающий  черную  полосу  Кинчаро  разгребал  кучу  листьев. Я, он  не  сомневался , ничего  не  найду , на  бывает  же… шансы? И  на  меньшие  шансы  ловили. Покачивающийся  от  текилы  Рейнальдо  подошел  к  сногсшибательной  сеньорите  и  чем-то  ее  зацепил. У  них  трое  детей , Рейнальдо  в  завязке… а  я  нет. Гнилые  листья  и  под  ними  лежбище  мерзотных  червей! Не  беда , мое  закрытое  тучами  солнце , прорвемся.

                                         ***

   Джеймс  Эдвардс  спустил  ноги  с  кровати. Пол , он  почувствовал , не  раскаленный , прохладным  ему  и  положено  быть , Джеймс  Эдвардс  ведь  понимает – я  в  реальности , размалеванные  китобои  с  гарпунами  в  спальню  ко  мне  вбегут.

  А  когда , я  что-то  встревожился , у  меня  исчезла  стена?

  На  месте  она , просто  сквозь  стену  мой  неухоженный  садик  я  вижу.

  Да  помню! Сад  я  не  вижу – лишь  помню… обыкновенный  я  сегодня  чувак , без  божьего  или  кумарного  дара.

                                         ***

  Едва  не  упавший  в  квартире  Мактонник , поддавшись  мысленному  всплеску , сказал , что  при  падении  с  пятидесятого  этажа  он  бы , к  сожалению , не  выжил. 

  Низкая  самооценка , - пробормотал  с  трудом  услышавший  его  Дэвид  Дурский.

  При  высокой  я  бы  думал , что  не  погибну? – Мактонник  с  наскоком  спросил.

  Жизнь  и  смерть , - сказал  Дурский. – Людям  с  гонором  безразлично , кем  их  считает  окружающий  мир – живыми  ли , мертвыми. При  наведенной  на  меня  в  тире  винтовке  это  до  меня  за  секунду  дошло , взмыл  я  тот  миг  над  моими  невыплаченными  кредитами.

                                       ***

  В  лос-анджелевсском  отеле , куда  он  зашел  вместе  с  Деннисом  Родманом , Джеймс  Эдвардс  шарахнулся  от  стоявших  в  вазе  цветов.

  Ядовитый  выделения , - он  обреченно  промолвил. – Нам  не  перекрыть , они  в  нас  проникли… у  нас  отнимется. В  нас  загниет. Мои  вещества  страх  бы  во  мне  погасил,  но  я  ничего  не  взял , завтрашняя  игра  сверхответственная. В  их  собственной  крови  «Озерных» мы  завтра  утопим!

  А  цветы? – спросил  Родман.

  Проехали , - сказал  Джеймс. – Заскоки  у  меня  быстро  проходят , намного  быстрее  ушей.