Тимоти Белла «Баркли. Биография» Глава 25
Эпилог/Благодарности/Фотографии
***
Кенни Смит из «Хьюстона» взмыл в воздух, чтобы сделать подбор, который второй год подряд мог бы разрушить надежды «Финикса» на титул. Однако Чарльз не собирался этого допустить.
Перед игрой Билл Уолтон обратился к наблюдавшим за игрой с замечанием, что он видел в глазах Чарльза неуверенность в себе. У него болело левое колено. Он был весь в синяках и напичкан противовоспалительными уколами. Но в тот вечер в мае 1995 года Чарльзу понадобился мяч. Секунды спустя Кевин Джонсон напоролся на контакт на пути к кольцу и реализовал первый из двух штрафных бросков, сравняв счет, набрав свое 46-е очко в седьмой игре. Грег Гамбел из NBC задался вопросом, когда совершенство настигнет Джонсона, который за игру реализовал 21 из 21 штрафного броска с линии, что стало самым большим количеством штрафных бросков, исполненных в игре плей-офф без промаха за всю историю лиги. Это оказалось своего рода сглазом. Первый же его промах со штрафного позволил удержать ничью на отметке 110 очков за двадцать секунд до конца матча.
Дэнни Эйндж стучал кулаками, крича на своих товарищей по команде на летучке. Пол Уэстфал хотел поставить Акима Оладжуона в двойное прикрытие и сделать так, чтобы бросал любой, кроме него. После тайм-аута Эйндж и Джонсон вдвоем обложили Смита, прежде чем он смог вывести мяч за середину площадки. Смит нашел Роберта Хорри, но прежде чем Чарльз успел что-то предпринять в защите, Хорри сделал один дриблинг и отдал пас в дальний угол, где стоял оторвавшийся от Эйнджа Марио Эли.
«Мне неприятно это говорить, — начал Эллиот Перри, — но если бы нужно было выбрать парня, которого можно было бы оставить открытым, то это был бы он».
Стоя под корзиной, Чарльз посмотрел вверх, когда мяч и его судьба взлетели в воздух. Он надеялся, что его избитое тело сможет сделать еще один прыжок для подбора.
* * *
Пятилетняя дочь должна была что-то уточнить у отца: Почему все называют тебя Чарльзом Баркли?
«Ну, когда папа играет в баскетбол, он — Чарльз Баркли», — ответил отец.
Кристиана, чье имя было навеяно торговым центром в Делавэре, мимо которого Чарльз несколько раз проезжал, не замедлила указать на очевидный недостаток в его ответе. «Так ты же мой папочка, когда играешь в баскетбол», — сказала она.
Единственное, что он любил больше, чем быть баскетболистом — это быть отцом, но превосходство на площадке означало разъезды. Его мать рано поняла, что жертва, которую он приносит, перекликается с его собственным опытом общения с Фрэнком.
«Тот опыт, который Чарльз получил со своим отцом, я думаю, сделает его только лучше и более любящим отцом, — предсказывает Чарси. — Он не хотел бы поступить со своими детьми так, как поступил с ним его отец. Он уже отец, но он будет отличным папой, когда у него появится реальное время, которое он сможет проводить со своей дочерью. Я это знаю. Она любит своего папочку».
«Санз» середины 90-х годов, казалось, были обречены на чемпионство. Но их окно закрывалось. Чарльз приближался к завершению карьеры, а победа без него казалась практически невозможной. Когда команда вернулась в международный аэропорт Скай Харбор после поражения в 1994 году, Чарльза встретил пятитысячный хор умоляющих: Пожалуйста, не уходи.
Притяжение политического мира было реальным и серьезным. Дэн Куэйл был заинтересован в привлечении Чарльза в ряды республиканцев еще в 1994 году, когда бывший вице-президент рассматривал возможность выдвижения своей кандидатуры на пост президента. Чарльз действительно стремился занять политическую должность, используя риторику, на которую повлияли такие друзья, как шок-жокей правого радио Раш Лимбо, судья Верховного суда Кларенс Томас и Куэйл, который в рекламе «Ролевая модель» поддержал идею Чарльза о «семейных ценностях».
«Я думаю, что ролик был очень пронзительным, и он реально понимал, что такое семейная ячейка, — сказал Куэйл из своего офиса в Нью-Йорке. — У него была антенна, чтобы понять, что все это, многие из этих социально-экономических проблем на самом деле связаны с семьей».
Была еще семья, которую он, по его собственному признанию, отодвинул на второй план, и пятилетний ребенок, который не понимал, почему она не всегда видит своего отца. Время, проведенное с дочерью, стало еще более ценным и актуальным после гибели четырехлетней девочки из Финикса по имени Эшли Босс, которая была убита во время перестрелки на дороге. Босс находилась в своей гостиной, когда получила одну пулю в голову. Трагедия потрясла Чарльза и еще больше усложнила его решение. «Если бы кто-то сделал что-то подобное с моей дочерью, мне было бы все равно, что будет со мной...», — сказал он, не сумев закончить свою мысль.
Он мучился над этим решением в течение месяца. Когда он объявил о своем возвращении на одиннадцатый сезон, выбор в пользу продолжения игры был очень тяжелым. В беседе с несколькими врачами, включая специалиста, который занимался лечением грыжи межпозвоночного диска у квотербека «Даллас Каубойс» Троя Эйкмана, Чарльз пообещал посвятить себя жесткой терапии своей спины и избежать того, что он назвал «ленивым» выходом на пенсию.
«Я никогда не отступал перед трудностями, и то, что все закончилось только потому, что я не хотел тренироваться, я считаю неправильным», — сказал он, сдерживая слезы на пресс-конференции.
Темная туча преследовала команду и в межсезонье. Все началось несколькими месяцами ранее, когда один из игроков скамейки запасных «Санз», форвард Джеррод Мустаф, был связан с расследованием убийства женщины, которая, как считалось, была беременна его ребенком. Хотя Мустаф не был подозреваемым и не обвинялся ни в каких преступлениях по этому делу, его двоюродный брат, Левонни Вутэн, был осужден за убийство первой степени, кражу со взломом и фальсификацию показаний за убийство Алтеи Хейс и приговорен к пожизненному заключению. (Как ни странно, Вутэн признал свою невиновность на своем первом допросе в тюрьме, который был дан маловероятной паре — Чарльзу и «Супер Змее», легендарному радиоведущему из Феникса). Позднее Мустаф заключил с семьей женщины гражданское соглашение на неопределенную сумму по гражданскому иску о причинении смерти по неосторожности, в котором семья Хейс обвинила форварда в том, что он призвал своего двоюродного брата убить ее.
Затем альтернативная газета Phoenix New Times опубликовала взрывной репортаж о предполагаемой секс-вечеринке с несколькими игроками «Санз» в доме Седрика Себальоса. В широко распространенном заявлении женщина сообщила полиции Финикса, что Оливер Миллер, центровой-второгодка, принудил ее к сексу во время командной вечеринки вскоре после поражения в седьмой игре с «Хьюстоном». В полицейском отчете, опубликованном в New Times, одна из женщин обвиняет Чарльза в том, что он стоял у двери спальни, где Миллер якобы занимался сексом не по обоюдному согласию. Вовлеченные в это игроки отвергли обвинения. Никаких обвинений по этому делу предъявлено не было, а претензии женщины, которая в полицейском рапорте заявила, что отказалась от обследования на предмет сексуального насилия, не были расследованы или подтверждены властями. Несколько недель спустя жена Миллера заявила в полицию, что он схватил ее за горло во время бытовой ссоры. Как и в случае с обвинениями в организации секс-вечеринок, его жена не выдвигала никаких обвинений.
Джерри Коланджело, недовольный предполагаемым поведением Миллера и связанной с ним дурной славой, отказался повторить предложение «Детройта» по центровому в качестве свободного агента. «Когда ты совершаешь ошибку, ты признаешь, что совершил ее, — сказал Коланджело. — Проблема Оливера в том, что он никогда не был ответственным».
«Санз» перестраивались, чтобы преследовать «Хьюстон», который выиграл свой первый титул в связи с доминированием Акима Оладжуона. Миллера и Мустафа уже не было. Себальос, еще один игрок, связанный с обвинениями в связи с секс-вечеринкой, был обменян на выбор первого раунда. Обменяв Марка Уэста, «Финикс» в качестве свободного агента привлек Дэнни Мэннинга, универсального бомбардира, чей несомненный талант был омрачен лишь парой хронических травм колена, которые не позволяли ему оставаться на площадке. Драфт Уэсли Персона дал «Санз» еще одного меткого трехочкового стрелка и собрата из «Тайгерс» (брата товарища по колледжу Чака), с которым Чарльз мог бы поговорить о футболе Оберна. Подписание Уэймана Тисдейла, еще одного игрока, набирающего очки и делающего подборы, обеспечило «Финиксу» беспрецедентную глубину на позиции форварда.
Квартет из Чарльза, Мэннинга, Уэймана Тисдейла и Эй Си Грина был настолько хорош, что Associated Press назвал его «самым мощным набором форвардов в истории НБА».
Несмотря на трудности, за два предыдущих сезона Марли реализовал больше трехочковых бросков, чем кто-либо другой. И у них все еще оставался Джонсон, который сейчас был, возможно, лучшим разыгрывающим в игре, бесстрашным игроком плей-офф, чья уверенность в себе была настолько высока, что он практически в одиночку вывел «Санз» в финал конференции годом ранее. Тем не менее, между Чарльзом и Джонсоном оставались некоторые неразрешенные чувства, возникшие в предыдущем сезоне, через которые им пришлось играть. Донни Нельсон, пришедший в «Финикс» в качестве ассистента из «Голден Стэйт», сформулировал неопределенное напряжение в продолжающихся несовершенных отношениях так: «Кевин задел его чувства».
Независимо от того, как два лучших игрока относились к порядку расстановки сил в команде, «Санз», несомненно, были самым талантливым составом в лиге. Но Чарльз знал, что это мало что значит, если они не смогут закончить начатое. А вместе с этим пришло и чувство срочности для команды ветеранов, которая понимала, что время на исходе.
«Мы должны выиграть все, — провозгласил Марли. — Мы больше не играем, чтобы приблизиться к титулу».
* * *
Придя на мероприятие, посвященное его имени, с билетом стоимостью $500, сэр Чарльз облачился в пурпурную мантию, шлейф которой пришлось нести трем молодым оруженосцам.
Это был Чарльз во всей своей красе. Он снова стал любимцем лиги, приведя «Санз» к рекорду 38-10 к перерыву, и, похоже, на этот раз ему не откажут в короне.
«Какое влияние оказал Мик Джаггер на Rolling Stones? — спросил Нельсон о влиянии Чарльза в том году. — Нам нужен был вокалист, и он был всем».
Царственность не имела большого значения для Билли Кристала, который взял небольшой перерыв в ведении церемонии вручения премии «Оскар» в течение четырех лет подряд, чтобы подшутить над своим будущим коллегой из романтической комедии 1995 года «Забыть Париж». За пюпитром в отеле «Поинте Хилтон» Кристал, выступавший в роли ведущего, предоставил собравшимся в близлежащем районе Саут-Маунтин возможность выбрать, как будет проходить королевскую прожарку сэра Чарльза: «Мы можем устроить веселый развлекательный вечер, а можем похоронить эту большую лысину».
Чарльз чувствовал себя на этом мероприятии непринужденно, да и в целом его настроение в том сезоне улучшилось. Драматургия и внерейтинговые заголовки, сопровождавшие их в начале сезона, быстро сошли на нет, как только были отброшены старые игроки. Победа может замаскировать, по крайней мере, некоторые из существующих проблемных элементов, и «Санз», не действуя так, как будто у них было время убивать, часто побеждали в 1995 году. Они сделали это, несмотря на травмы, которые бросили вызов их невероятной силе. Мэннинг, ценный свободный агент, ставший вторым по результативности бомбардиром после Чарльза, провел всего сорок шесть игр, после чего порвал левую переднюю крестообразную связку, в результате приземления на ногу Джо Клейна во время тренировки. Джонсон тоже страдал от травм. Менее чем за два с половиной сезона разыгрывающий получил растяжение правой лодыжки, ушиб голени, растяжение правого квадрицепса, растяжение мышц грудной клетки, ушиб правого колена и заболел ветряной оспой.
Чарльз знал, что Джонсон нужен им для попадания в плей-офф, но все равно без устали дразнил его по поводу травм. «Однажды Чарльз обратился к Джо Проски, — рассказывает обозреватель Дэвид Кастевенс. — Он сказал: "Эй, Джо, дай Кевину что-нибудь от молочницы". Это была его игривая шутка. Я вздрогнул, когда ее услышал. Я уверен, что и Кевин ее не оценил, но таков был юмор Чарльза».
На уикенде Всех-Звезд в Финиксе было всего понемногу. В один вечер можно танцевать во время концерта Кенни Роджерса, а в другой — посмотреть последний номер Билла Косби. Даже Джейн Гудолл, крупнейший в мире специалист по шимпанзе, провела лекцию только для владельцев и жен игроков. Конкурс слэм-данков среди знаменитостей, который возглавил легенда бейсбола Кэл Рипкен-младший, неоднократно пытавшийся бросить мяч с большого отскока, оценивали звезда Высшей лиги бейсбола Дэвид Джастис, чемпион WWF Дизель и Конан О'Брайен, который надел украшенные стразами высокие кеды с лицом на одной стороне и велосипедным клаксоном на другой.
Пожалуй, главным событием уик-энда стала прожарка Чарльза, организованная Кристал, в которой приняли участие такие мастера, как Эйндж и Дэвид Робинсон, Фил Найт из Nike и комик Джордж Уоллес. (Комиссионер Дэвид Стерн также получил шутейку от своего любимого проблемного ребенка). Чарльз проникся здоровым восхищением к Кристал, который, несмотря на десятилетия отчаяния, остался с «Лос-Анджелес Клипперс». Они пошутили, что вместе с Майклом Джорданом войдут в группу владельцев, которая попытается купить «Клипперс» в надежде избежать страданий Дональда Стерлинга — фальшивое соглашение о рукопожатии, которое заставило даже Стерна подавить смех.
Его опыт работы на SNL и в рекламе позволил ему прекрасно вжиться в роль самого себя в фильме «Забыть Париж», где он принялся измываться над Микки Гордоном, чиновником НБА, которого сыграл Кристал. Комик похвалил Чарльза за стремление правильно передать сцену ссоры, напомнив форварду, что тот «играет самого себя, а не поэта».
«Это полная чушь! Ты ужосен! — лаял Чарльз в фильме. — Ты отстой! Ты отстой! Ужосное решение!»
Кристал увидел знающего свои сильные и слабые стороны исполнителя, который знал, на что пришли его зрители. Он был, по выражению Кристал, хорошим злодеем.
«Лучшие артисты — это те, кто наиболее уверенно чувствуют себя на сцене и знают, кто они такие, — говорит Кристал. — Он всегда знал, что он не Люк Скайуокер. Он был Дартом Вейдером. Он реально играл эту роль, но я не думаю, что он играл. Просто он был таким».
Среди журналистов, окружавших Чарльза на той неделе, был Барри Блум, сотрудник газеты San Diego Union-Tribune, который уже несколько недель писал о звезде. Как вспоминает Блум, один из немецких репортеров сунул микрофон перед Чарльзом, чтобы спросить его о фанатках — мнении, что женщины в разных городах цепляются за миллионеров, куда бы они ни приехали. Эта тема взволновала Чарльза и привела к самому неловкому моменту за весь уик-энд. «Фанатки — это больная тема, а вам, ребята, пора завязывать», — пренебрежительно ответил он и, отвернувшись, пробормотал «ублюдки».
Затем Чарльз посмотрел на Блума, который ему нравился, и сказал ему: «Вот почему я ненавижу белых людей».
Понимая, что его подопечный попал под горячую руку, Блум попытался быстро уточнить у Чарльза, что он имел в виду. «Когда все закончилось, я сказал ему: "Ты не ненавидишь белых парней". Он говорит: "Нет, я просто издеваюсь над тобой"», — сказал Блум.
Но к моменту показа ролика по SportsCenter комментарий, якобы сделанный в шутку, получил широкую огласку. Чарльз и «Санз» обвинили ESPN в том, что эта история стала сенсацией. «Это не было расовым оскорблением, — сказал Чарльз Джиму Грею, после чего поцеловал интервьюера в щеку. — ESPN это переживет». Джон Уолш, в то время исполнительный редактор Worldwide Leader in Sports, защищал решение о публикации, задаваясь вопросом, как он мог пошутить, если никто не видел «улыбки на лице Баркли».
Одно дело, когда его называли наглым и самодовольным, но совсем другое — считая его лицом лиги и называть расистом. Как он ни старался избежать расистского ярлыка со стороны критиков, он-таки всплыл на поверхность под ярким светом. Эта тема преследовала его все оставшиеся выходные. Секретари «Санз» были «физически истощены» объемом звонков по поводу Чарльза. Он заявил, что за один день в НБА поступило шесть тысяч звонков от людей, желающих, чтобы его отстранили от игры. Он мог хотя бы перефразировать одно из писем Олдриджу: «Ты чертов ниггер, мы ненавидим тебя, мать твою».
«Самое главное, что приводит в бешенство — это то, что на свет появляются настоящие расисты... Если начинать что-то подобное это только пропагандирует расизм, — сказал он. — Письма меня не очень беспокоят, [но] они меня немного расстраивают, потому что дают понять, как много на свете расистов».
* * *
Дэвид Дюпри, автор USA Today, следивший за ним в Барселоне, считает, что это скорее последствия его рекламы «Ролевая модель», чем что-либо еще.
Когда Чарльз сказал: «Я ненавижу белых людей», он не имел в виду, что он ненавидит белых людей. Он ненавидит стереотипного белого человека и то, как некоторые белые смотрят на нас. Как некоторые люди не хотят нас здесь видеть и открыто ведут себя так, как будто они не хотят нас здесь видеть. Он ненавидит некоторые вещи, которые белые люди сделали с цветными людьми.
Чарльзу было наплевать на расовую принадлежность. Он заглядывал в твое сердце и в твои глаза. Иногда он расстраивался, когда люди не понимали, какое различие он проводил.
Я никогда не забуду, как он сказал, что беда в Америке происходит от двух вещей: расы и денег. Он предполагал, что люди будут знать, когда он шутит, а когда говорит серьезно, и смогут судить о том, что он имел в виду, а не по его словам.
Ему пришлось так жить, и он ни разу не отвернулся от этой ответственности.
* * *
Если бы не спорный комментарий, то остальная часть девятого, самого особенного для Чарльза, уик-энда Всех-Звезд прошла бы без сучка и задоринки.
Веселье в Финиксе было настолько очевидным, что Скотти Пиппену захотелось разложиться там навсегда. Публичная вражда Пиппена с «Буллз» из-за его исторически дешевого контракта достигла точки кипения в отношениях с владельцем Джерри Райнсдорфом и генеральным менеджером Джерри Краузе. Несмотря на то, что после ухода Джордана он стал главным в «Чикаго», он оставался восемьдесят девятым самым высокооплачиваемым игроком в лиге и пятым самым высокооплачиваемым игроком в своей собственной команде. После того как в январе 1995 г. он ясно выразил свое желание, чтобы «Буллз» «обменяли меня или обменяли Краузе», во время уик-энда Всех-Звезд он подогрел слухи о том, что его могут обменять в «Финикс» на Марли, Персона и несколько драфт-пиков. «Финикс» стал бы для него «раем», даже если бы у него не было никаких «существенных доказательств» этим слухам.
«"Финикс" — это команда, для которой это может быть последний титул, — отметил Пиппен. — Чарльз не молодеет».
Любые недовольства были подавлены через месяц. Как будто попытка выиграть свой первый титул была достаточно трудной, Чарльзу, как и всему миру, пришлось столкнуться с возвращением короля. Вскоре после того, как Майкл Джордан заявил о своем уходе из бейсбола, опасаясь стать игроком замены во время забастовки в высшей лиге, он объявил о том, что снова стал игроком «Буллз», поставив об этом в известность всю остальную лигу. Чарльз не смог досмотреть первую игру своего приятеля 19 марта 1995 года, предпочтя вместо этого смотреть студенческий баскетбол и играть в гольф. За неделю до этого он призвал Джордана вернуться и пожелал ему удачи, но стал единственным выразителем несогласия в праздной толпе, заявив всем окружающим, что Джордану «невозможно» вернуться к прежним высотам.
«Они должны попасть в финал, чтобы снова сыграть с нами, — сказал он. — Мы собираемся выполнить свою часть обязательств. Надеюсь, что и он тоже».
Поскольку о Пиппене не могло быть и речи, «Санз» обратились к Ричарду Дюма, который был восстановлен после дисквалификации за употребление наркотиков и пребывания в реабилитационном центре. Возвращение Дюма в команду было непростой задачей для Коланджело, который еще в прошлом сезоне осуждал злоупотребление игроком психоактивными веществами. Из-за дисквалификации Дюма «Детройт Пистонс» отказался от сделки, в результате которой Деннис Родман был бы отправлен в «Финикс» в пару к Чарльзу. Коланджело рекомендовал Дюма извиниться перед городом Финикс, прежде чем его восстановят в команде.
Пожалуй, никто так не поддерживал Дюма после его возвращения, как Чарльз, сказавший ему на командном собрании: «Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя». Встреча последовала за послеобеденной тренировкой, во время которой после тренировки пили пиво, а Чарльз любил пиво после тренировки. Конечно, Коланджело ответил на слова Чарльза похвалой и предложением.
«Джерри сказал: "Чарльз, я думаю, что это здорово, и я думаю, что если ты говоришь, что готов на все, то мы должны убрать пиво из раздевалки", — вспоминает Кляйн. — И после этого тяжелого и долгого разговора "Я сделаю для тебя все" Чарльз говорит: "Ну, я не понимаю, почему это должно быть важно. Если парень захочет выпить, он выпьет". За каких-то тридцать секунд он перешел с одного конца спектра на другой».
Хотя Чарльз стал похож на себя прежнего, износ давал о себе знать, и он пропустил четырнадцать игр, включая первые одиннадцать в сезоне, из-за растяжения брюшной полости. А больше времени на лечение больных костей в горячей ванне и с помощью акупунктуры означало, что Чарльзу неизбежно понадобится что-то от «Чурбанчика».
Джей Статс ждал этих слов: Чурбанчик, иди сюда. Выросший в Небраске, Статс после переезда в Финикс сильно полюбил «Санз». Живя рядом со старым Колизеем, он был обычным мальчиком, подающим мячи на домашних матчах, пока его не перевели на должность мальчика скамейки запасных, который складывал футболки, выдавал игрокам полотенца и обслуживал их в раздевалке. Он читал с Джонсоном стихи из Библии, возил Грина на срочный поход к стоматологу, а затем брал для него фильмы в магазине Blockbuster. Однажды, когда Шакил О'Нил был в городе, Шак Дизель попросил Статса узнать номер женщины, сидевшей на трибуне.
Вскоре Статс стал для Чарльза своего рода доверенным помощником, хотя Чак и отказывался называть восемнадцатилетнего юношу по настоящему имени. «Морин как-то подтолкнула его и сказала: "Чарльз, его зовут Джей". Он говорит: "Ну, Чурбанчик лучше, чем маленький ублюдок или маленькое дерьмо", — рассказывает Статс. — Это было его ласковое обращение ко мне. Я привык к нему».
В канун Нового года к Статсу, который записывал для скаутов какую-то неясную студенческую игру, обратился Чарльз с личной просьбой: ему нужно было побрить голову. Пока Статс сидел перед зеркалом и осторожно водил бритвой по покрытой кремом для бритья голове, Чарльз расспрашивал его о бабушке и дедушке, о том, как он учится в школе, есть ли у него девушка и, самое главное, хочет ли он пойти на его новогоднюю вечеринку.
Забыв обувь, Чарльз послал Чурбанчика за ней к себе домой в Парадайз-Вэлли, в результате чего Статс увидел пятьдесят пар Nike, аккуратно сложенных в углу «самого чистого гаража, который я когда-либо видел». Но настоящее удовольствие было получено от поездки на заправку автомобилей Чарльза, в частности, кабриолета «Мерседес-Бенц» стоимостью $120 тыс. Статс, который никогда не попадал в аварии, получил указание, что ключ и деньги находятся в ботинке Чарльза, после чего ему были сказаны напутственные слова.
«Он сказал: «Чурбанчик, если ты её разобьешь, я тебя убью", — вспоминал Стаатс. — Его чаевые помогли мне оплатить учебу в колледже».
Сообщение, которое «Санз» послали лиге в своем сезоне с 59 победами, было посланием искупления. Заняв шестое место в голосовании за звание MVP с 23 очками и 11 подборами за игру, Чарльз в третьем сезоне в составе «Финикса» впервые в истории клуба провел не менее пятидесяти пяти игр в трех сезонах подряд. Посеянные вторыми «Санз» дали о себе знать всем, начиная с «Портленда». Даже с учетом плохих бросков Марли и игры Джонсона с больной левой задней поверхностью бедра «Санз» легко справились с «Трэйл Блэйзерс», разгромив их благодаря 47 очкам Чарльза, которого освистывали каждый раз, когда он касался мяча в решающем матче.
Выиграв одиннадцать из двенадцати последних игр, команда доигралась с соперниками до того, что им пришлось открыть компанию, чтобы не отставать от спроса и предложения.
— Каким бизнесом мы занимаемся? — спросил Чарльз у Марли перед началом второго раунда.
— Бизнесом по надиранию задниц, — ответил он.
— И как идут дела?
— Хорошо!
* * *
В раздевалке для гостей «Хьюстона» Чарльз взял кусок мела и направился к доске. Ведя в серии 3-1, «Санз» теперь были на расстоянии одной игры от того, чтобы изгнать своих красно-желтых демонов. ООО «Задниценадираловка» процветала, но еще не успела похоронить «Рокетс». Он нацарапал на доске:
ОНИ ХОТЯТ УМЕРЕТЬ. ВЫ ДОЛЖНЫ ИХ УБИТЬ.
Защита титула «Хьюстоном» в том году была нестабильной и притупленной. Несмотря на обмен в День святого Валентина, в результате которого Клайд Дрекслер воссоединился с братом Оладжуона по «Фи Слама Джама», «Рокетс» не смогли подняться выше шестого места в Западной конференции. Тот импульс, который был у «Хьюстона» после пятиматчевого противостояния с «Ютой Джаз» в первом раунде, в игре с «Санз» испарился. Чарльз и Джонсон в среднем набирали почти 60 очков в своих победах. «Они были чертовски хороши», — сказал тренер «Рокетс» Руди Томьянович.
«Финиксу» это удавалось, несмотря на то, что Оладжуон набирал против них до этого почти 30 очков за игру. «Рокетс» плакались на одностороннее судейство и на то, что лига ставит игры два дня подряд. Элис Лэньер, жена мэра Хьюстона, позвонила в офис лиги, чтобы пожаловаться после того, как Дрекслер был удален с поля во время первой четверти первой игры.
Франчайз-старший и Франчайз-младший — так Чарльз называл их с Кей Джеем — воспользовались слабыми местами в обороне «Хьюстона», которая держалась бомбардирах «Санз» и отказывался от двойного прикрытия больших игроков соперника. Незавидная обязанность опекать Чарльза выпала паре новичков — Чаки Брауну и Питу Чилкатту. Все прошло не очень гладко. «Мне не стыдно сказать, что он прикончил меня один на один, — сказал Чилкатт. — Он прикончил многих парней в лиге».
Фрэн Блайнбери почувствовал дежавю, когда Оладжуон сказал автору Houston Chronicle, чтобы тот придвинул стул на «Америка Уэст Арена» и объяснил ему, почему именно на «Санз» оказывается все давление. Оладжуон отмахнулся от гарантии Грина, что «Санз» не проиграют три раза подряд. Дрекслер боролся с гриппом, из-за которого он был прикован к постели с температурой 39 градусов и весь день находился под капельницами, но его давний друг был уверен, что это еще не конец. «Давайте приедем туда и удивим их», — сказал Оладжуон своим товарищам по команде.
Пожалуй, самым большим сюрпризом стала ужасная реализация штрафных бросков «Санз». Они реализовали лишь 20 из 34 бросков с линии. Чарльз стал катализатором провала в концовке матча, промахнувшись 3 из 4 в последние минуты основного времени, к большому удовольствию «Рокетс».
«Попка Чака напряглась», — заметил Марио Эли двадцать лет спустя.
После того, как возможно победная для серии трешка от Персона вошла и вылетела из кольца, «Рокетс» выиграли в овертайме и довели счет в серии до 2-3. Чарльз был замедлен «Рокетс», которые теперь выставили против него двойную опеку с Робертом Хорри и Брауном.
В то время как «Финикс» все еще вел в серии, давление усилилось, и их слова стали использоваться против них. Дрекслеру оставалось только улыбаться, зная, что Чарльзу, который сказал, что фотографируется с чирлидершами «Рокетс» после четвертой игры, поскольку они уже не вернутся, реально придется вернуться на «Саммит».
«Он сказал, что мы похожи на техасских тараканов, — сказал Томьянович. — Наступив на них, ты думаешь, что поймал их, а они продолжают разбегаться».
К шестой игре волнение в «Финиксе» сменилось ужасом. По словам Касстевенса, «Рокетс», забросив шесть трехочковых в четвертой четверти, стали «зомби из фильма категории Б, восставшими из могилы и терроризирующими город». Двенадцать трехочковых «Хьюстона» обеспечили седьмую игру в Долине. «Санз» ответственны за то, что они являются Клатч-Сити, а их талисман носит имя Клатч» [прим.пер.: Термин Клатч означает команду или игрока, проявляющего свои лучшие качества в самый нужный момент], — сказал Боб Янг из Arizona Republic.
«Невероятное — реальность», — гласил заголовок на первой полосе газеты Republic.
Чарльз заявил журналистам, что «Санз», в отличие от «Буллз», которые на той неделе проиграли «Орландо», обязательно победят. Для этого Чарльзу пришлось делать это на одной здоровой ноге. В третьей четверти шестой игры он получил повреждение хряща в левом колене, а тендинит привел к тому, что несколько костных шпор откололись от его коленной чашечки. При том, что он был относительно здоров весь год, он снова начал ломаться.
Тем не менее, «Санз» уже думали о «Сан-Антонио», зная, что с 1982 года ни одна команда не выигрывала седьмую игру на выезде. На доске перед игрой были их планы воскресных поездок: Тренировка в 11:30 утра, автобус в аэропорт в 13:30. После четырех с половиной часов лечения и укола Чарльз начал бегать со своим коленом лишь за несколько минут до начала игры. В интервью NBC он сказал, что целью дня было сравняться с Оладжуоном по количеству набранных очков.
Чарльз с самого начала контролировал ситуацию. Морин с тревогой скрестила пальцы, а Кристиана радостно болела за папу. К перерыву у него было 9 очков и 15 подборов — на один меньше, чем у всего «Хьюстона». Все еще видя двойное прикрытие, он отдавал пас за спиной на перебегающего за ним Дэнни Шейса, и тот с легкостью забрасывал мяч. Он получил второй противовоспалительный укол и чередовал грелку и лед на колене.
Дрекслер и Сэм Касселл помогли «Рокетс» отыграться, и во второй половине игры «Рокетс» реализовали 24 из 33 бросков. Разочарованный тем, что он не может контролировать свое колено, Чарльз выплеснул полный стакан воды, разразившись нецензурной тирадой на летучке. «Мне не нужна вода, — кричал он. — Мне нужен этот чертов мяч!»
Четвертая четверть превратилась в показательное выступление между Кей Джейем и Оладжуоном, который набрал за «Хьюстон» рекордные 46 очков и 10 передач. Но когда дошло до дела, Эли остался открытым в углу. Мяч пролетел через кольцо и заставил замолчать всех, кроме нескольких человек. Чарльз ошеломленно смотрел на реальность, с которой столкнулся. Эли обратился к скамейке запасных «Финикса» после того, как его кинжальный трехочковый бросок обеспечил «Рокетс» преимущество за 7,1 секунды до конца матча.
«Первым, на кого я посмотрел, был Джо Кляйн, и я послал ему поцелуй смерти, — сказал Эли. — У него был такой вид, будто он вот-вот заплачет».
Чарльз выглядел побежденным. Это лицо выжжено в памяти Руди Берумена, который более полувека владел абонементом на домашнюю арену. «Он знал, что эта эпоха закончилась, — сказал Берумен. — Я был опустошен и думал, что этот день никогда не наступит».
После того, как команды обменялись штрафными бросками, перехват Эйнджа при вводе мяча в игру привел к тому, что «Санз» смогли сделать лишь отчаянный бросок со своей половины. Мяч отскочил высоко от щита, и Чарльзу оставалось только смотреть на свои ладони, размышляя, что еще он мог сделать.
«Что случилось с вечеринкой Чарльза? — вслух задавался вопросом Оладжуон. — Ну что ж. Скажите ему, что он может прийти на нашу».
После удивительного отрезка из 202 побед в трех регулярных сезонах и плей-офф «Санз» неофициально вошли в число лучших команд, не выигравших чемпионат.
«Я думаю, что мы недоработали, и точка», — сказал Джонсон.
Хотя Джерри Коланджело вспоминал об этом периоде как о выдающемся баскетбольном событии, он также казался незавершенным.
«Мы должны были побеждать в те годы, — сказал он спустя десятилетия. — У нас были все шансы выиграть титул, но мы не справились».
В центре всего этого был Чарльз, которого, по мнению писателя Фрэнка Дефорда, в среде великих игроков будут жестоко вспоминать как человека, которому почти удалось. В то время как «Рокетс» выиграли два чемпионских титула и стали самой низко сеяной командой, которая когда-либо получала перстни, команды Чарльза выбыли из плей-офф четыре из пяти последних чемпионатов НБА. Когда это был не Джордан, это был Оладжуон — два его современника, взятые до него из знаменитого драфта 1984 года.
«Я скажу вам то же самое, что сказал команде после игры, — сказал Чарльз журналистам. — Более чем вероятно, что я сыграл свою последнюю игру». Тихо выходя из комнаты для интервью, он пробормотал очевидное: «Я борюсь с дедушкой временем».
Чарльз перенес операцию на колене и реабилитацию спины. Он вернется. А вот другие — нет. Эйндж завершил карьеру, а команда обменяла Марли. На место Уэстфала был назначен неохотно согласившийся на это Хлопок Фицсиммонс. В последующем сезоне многие игроки пропустили по двадцать и более игр.
Одним из них был Джонсон, которого обвинили в сексуальном растлении шестнадцатилетней девочки в его доме летом 1995 года. Джонсону, который извинился перед Мэнди Коба, но в тайно записанном телефонном разговоре сказал ей, что он «не совсем согласен» с ее рассказом, не были предъявлены обвинения после того, как прокуратура округа Марикопа пришла к выводу, что обвинения не соответствуют «разумной вероятности осуждения». В последние годы эти обвинения не утихают после того, как Коба заявила изданию Deadspin, что Джонсон заплатил ее семье и их адвокату более $230 тыс. за ее молчание.
Чарльз критически оценивал решения руководства «Санз». Он неоднократно рассказывал журналистам о том, как отставили Уэстфала, и о том, что с ним не советовались по поводу неудачно проведенного обмена с Марли. Он открыто говорил о возможности обмена в «Нью-Йорк Никс», «Индиану Пэйсерс» или «Лос-Анджелес Клипперс». Так начался открытый раскол между Чарльзом и Коланджело.
Завершив год седьмыми сеяными с результатом 41-41, «Санз» практически без шума уступили «Сперс» со счетом 3-1 в сезоне, который вновь завершился на их домашнем паркете.
«Люди поняли, что пришло время расставаться», — сказал Коланджело.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
