2 мин.

На мамонтах

Джеймс  Эдвардс  с  «Поршнями» в  Колорадо , а  в  его  задымленном  фан-клубе  вздохи  о  турбулентности  над  горами , о  риске…

  Возросшем  риске! – крикнул Роберт «Эр» Линч.

  О  возросшем  риске  Джеймса , сюда  иногда  заходящего, не  увидеть. Обряд  почитания  усатого  бога  не  совершить.

  Дурский  я  Дурский , пробормотал  нервно  затянувшийся  Дэвид  Дурский. Мы  же  не  какому-то… поклоняемся  не  какому-то…

  Не  какому-то  баскетболисту! – прокричал «Эр».

  Джеймс  для  нас  Цезарь , мягко  сказала  Патрисия , чей  мозг  смахивал  на  засохшее  яблоко  некрупного  северного  сорта. А  в  Денвере  наш  Цезарь  сыграет?

  А  вот  не  факт , озабоченно  сказал  «Эр». Копает  под  него  коуч  Чак , с  обнаруженным  кайфом  пытается  его  заловить.

                                          ***   

  Джеймс  Эдвардс  помещение  для  его  восхваления  не  оплачивал , но  подумал  и  оплатил. Съемная  квартира  в  полуразрушенном  доме , арендная  плата – пустяк.

  Обратившиеся  ко  мне  местные  люди  вознамерились  создать  салон  моей  славы.

  Торчки , а  кто  не  торчок.

  Детройт  теряется  и  находится , бывает  светлым  и  омерзительным. И  мы! А  за  нами  вигвамы , а  перед  нами  висящие  в  воздухе  жилища  из  бьющегося  и  режущего  стекла.

  Некий  шорох. Подкрадывающееся  будущее , направляющаяся  за  крошками  мышь.

  Мальчик  и  девочка  на  парапете , со  взглядами  на  реку , предсказывающую  им  расставание.

  «Филадельфии» я  накидал. После  «Филадельфии» накидался.

                                         ***

  Выдвинуть  Джеймса  Эдвардса  независимым  кандидатом  в  президенты  США  предложила  Патрисия.

  Одобряю , промолвил  «Эр».

  А  на  предвыборную  агитацию  деньги  у  кого  нам  занять? – поинтересовался  работающий  на  причале  Эндрю  Мактонник.

  У  картеля , ответил  «Эр». За  счет  чего в  великие  личности  Джеймсу  Эдвардсу  выдвинуться  удалось? Помимо  совсем  нелишнего  в  баскетболе  громадного  роста , продукция , поставляемая  на  рынок  картелями , Джеймса  из  скучных  профессиональных  игроков  выделила. Наше  поклонение  Майклу  Джордану  вы  себе  представляете? Хохот  меня  захватит , недалеко , но  резко  меня  унесет!

                                        ***

  Мне , подумал  лежащий  где-то  в  Детройте  Джеймс  Эдвардс , только-только  исполнилось  тридцать  восемь. Я  еще  молодой. Или  еще  моложе? Лэймбир  передачу  на  день  рождения  мне  не  сделал… Детройт  слегка  позеленел , покров  у  него  весенний. Не  тот  месяц , не  ноябрь! Не  было  у  меня  дня  рождения. Когда  мне  что-нибудь  стукнет , старинную  карету  себе  я  в  подарок  куплю.  

  По  городу  поеду , оборачивающимся  ко  мне  лошадям  об  индейском  приветствии  «Пальцы  в  глаза» расскажу…

  До  лошадей  люди  ездили  на  мамонтах.

  В  те  древние  времена  я  бы… я… я  бы  изобрел  баскетбол.

                                     ***

  Игровые  кроссовки  Джеймса  Эдвардса  стали  к  общей  радости  экспонатом , и  вздумавшим  положить  в  них  окурок  расправы  не  избежать , разъяренная  стая  накажет…

  А  Джеймс  в  них  часто  играл? – спросил  уволенный  из  крематория  Балтазар  Тингл.

  Он  играл  в  них  против  «Юты» , Патрисия , поковырявшись  в  зубах , ему  бросила. Ты  у  нас  новенький , в  первый  раз  я  тебя… верен  ли  ты  Джеймсу , не  в  курсе.

  Верен! – заявил  Балтазар. – У  нас  в  крематории  про  Джеймса  с  восхищением  говорили: особенный  человек , чуть  ли  не  человек – его  засунешь , а  он  не  сгорит. Все  разнесет , ожив  телом  от  пламени.