26 мин.

«Уколами мне пытались заглушить гигантизм». Павел Подкользин (223 см!) вспоминает НБА и рассказывает о новой карьере в кино

369

Павел Подкользин (223 см) – один из 12 российских игроков, которым удалось выйти на площадки НБА. После двух лет в «Далласе» центровой вернулся на родину и большую часть карьеры провел в российской суперлиге, где стал чемпионом России с «Сибирьтелеком-Локомотивом». В этом году он предстал в новом амплуа – появился в сериале «1703» в роли убийцы Саши «Единорога».

Ниже:

• съемки у Сергея Сенцова;

• тренировки с Дирком Новицки;

• фармакология в НБА;

• разрушение «Сахалина»;

• и много историй – об операции на гипофизе, долге перед «Варезе», отсутствии на молодежном чемпионате Европы в Чехове и финале-2006.

«1703» и карьера актера

– Чем сейчас занимаетесь?

– Сейчас главный род деятельность – съемки в кино и сериалах.

– То есть решили стать актером?

– Получается, что так.

– Первая роль – это сериал «1703». Как они на вас вышли?

– Нашли в инстаграме. Им нужен был фактурный человек, но не просто высокий… И режиссер, и директор по кастингу уже не знали, что и делать – и тогда забили «самый высокий человек» в поисковике, после чего им выпало три-четыре человека. Так они увидели меня и мой инстаграм.

– Сколько времени вам потребовалось, чтобы принять решение?

– Мгновенно, как только пришло уведомление. У меня была мечта, когда я еще играл, сняться в кино и сериале. И вот я закончил. Прошел год, в это время я тренировал любителей, сам за них бегал. Был конец пандемии, и тут пришло уведомление… Мы тут же созвонились с директором по кастингу, на следующий день по зуму связались с режиссером, обо всем договорились.

Через два дня я прилетел в Москву, отыграл пробы, они сняли мерки – и потом я уже сразу на съемки полетел.

– Как это было?

– Когда ты 20 лет варишься в баскетболе, ты везде находишься под камерами. И если ты себя чувствуешь раскованно перед камерами, тебе это не составит никакого труда. Я с 15 лет играл за юниорскую сборную, в 17 уехал в Италию, давал интервью и на итальянском, и на английском. Поначалу ты втягиваешься в роль, а потом как будто идет само по себе.

– Вы же играли убийцу. Были какие-то сомнения по этому поводу?

– Да не, это же азарт. Это как в спорте – ты выходишь на площадку, и в тебе кипит кровь. Ты сменил род деятельности, и тебе охота, охота, охота…

Мы снимали это полтора года назад. Это был старый, заброшенный кадетский корпус, в нем сделали отдельную камеру, а, на самом деле, там обычные комнаты для кадетов. А еще было несколько локаций по всему Питеру.

– Какие отзывы?

– Обо мне? Максимум положительные. У каждого может быть свое мнение, но в моем окружении все сказали, что я отыграл круто.

Я сам сериал не смотрел, только вырезки со мной. И лично я сам, когда еще отсматривал с режиссером, говорил: «Серега, а почему так? Я бы отыграл пожестче». А он отвечал: «Нет, мне нужно именно вот так».

С режиссерским видением зачем спорить?! Сергей Сенцов снял «Физрука», культовый сериал ТНТ, который порвал телеэкраны всех субъектов Российской Федерации. Это бомба. Он просил, чтобы я отыграл поспокойнее. Был эпизод в камере, где я хватал за горло, и вот там нужно было показать себя.     

– Съемки же очень утомительный процесс?

– Да, но тебя подхлестывает то, что это новая сфера деятельности. Еще недавно ты только тренировался, кушал, спал и играл 20 лет, а здесь ты делаешь что-то совершенно другое.

При этом ничего такого тут нет: тебе выдают вагончик, ты надел свой костюм, загримировался, сидишь, ждешь своей очереди, тебя позвали, никто тебя не ругает, никто тебя не гонит. Если что-то не получается, режиссер говорит: «Нужно так, так, так». И дальше идут кадры, кадры, кадры…

В профессиональном кино одним кадром ничего не снимается. Никогда такого не бывает, чтобы первый кадр понравился больше. На съемках, где платятся большие деньги, никто не торопится. Крупный план одного актера снимается от пяти до десяти раз…

– И после этого вы решили стать актером? 

– Я не решил, так само получилось. Сейчас я прилетел сниматься в другом проекте, называется «Волшебный участок». К сожалению, ничего не могу рассказывать по условиям контракта.

– Вы как-то учитесь этому параллельно, или само идет?

– Считаю, что если человек харизматичный, то он по жизни харизматичный.

В данный момент я не вижу себя в каких-то главных ролях, и уверен в том, что никто меня на такую не позовет. Никакую школу-студию МХАТ я не заканчивал, нигде не учился, но все еще впереди. Посмотрим, что будет дальше.

Уже должно было быть четыре проекта за эти полтора года: два проекта вообще не начались, а один пока что заморожен, на это все повлияла специальная военная операция. У одного человека – не буду его называть, он уехал из страны – были два ошеломляющих проекта, в которых я должен был сниматься, сниматься вместе с очень популярным актером, но пока все кануло в воду. 

Жизнь большого человека

– Вас не напрягает, что на великанов ходят поглазеть как в кунсткамеру?

– Да вы что, это же приятно, когда все эмоции, все взгляды – и все на меня… Вот на вас много людей смотрят? Вряд ли. А на меня смотрят. И пусть смотрят. Это же здорово, когда ты даже ничего не делаешь, а к тебе много внимания.

Просто эмоции у людей бывают разные: есть воспитанные люди, есть пожившие люди, а есть дундуки. Кто-то восхищается тихо, а кто-то пальцем показывает и лезет к тебе.

– Самая раздражающая ситуация какая?

– Да нет у меня раздражения никакого. Зачем я буду на них реагировать?! Если я вижу такого, то посмотрю, улыбнусь и дальше пойду. Если ты будешь на каждого такого реагировать, то ты закончишься быстро…

– У вас была комичная машина, кажется, на Сахалине. А есть какой-то топ самых неудобных ситуаций для больших людей?

– Ой, с машинами у меня постоянно такое было. У меня в Италии была машина Fiat Stilo, пятидверная. Она сломалась, и мне дали на подмену Fiat Punto. Ну, отодвинул назад сиденье – и нормально.

Я вообще не привередливый. Если тебя колеса везут, то ты должен ехать. Ну, колени немного шоркают о панель: доехать на тренировку – пять минут, ничего с тобой не случится.

На Сахалине я купил себе Honda Fit, маленькую, праворукую. Это все думают, что она маленькая, а там знаете, сколько места? Ого-го. Ничего сел, ноги подраставил, руль крутится.

– А если кровать короткая?

– Ну и что?! Подставил стул – и порядок. Тебе же не пять лет на ней спать.

Если вы в своей жизни будете обращать внимание на такие мелочи, то вы быстро придете в негодность.

– Баскетболисты разве не избалованные?

– Тех, кто избалованный, его избалованность рано или поздно накажет…

– Вот вас называли «русским Шаком», как вы к этому относились?

– Да не все меня так называли. Кто-то из репортеров назвал, и пару человек подхватили… Ну, назвали и назвали. Ничего такого тут нет. Я ко всему отношусь ровно. Есть моменты, где ты взрываешься, есть моменты, где ты ни на что не реагируешь…

Жизнь такая пошла, что невозможно на все реагировать и заводиться. Vai con calma, как в Италии говорят…   

Любовь к баскетболу и ее отсутствие

– По окончании карьеры вы играли в любительской лиге. С этим покончено?

– После последнего года в Сургуте я приехал домой и еще на каких-то остатках поиграл год. Второй уже шел нехотя, больше тренировал.

Мне больше нравилось тренировать парней из МБК. Первый год мы заняли третье место, потом – второе. Потом, уже без меня, когда я улетел в Москву, они заняли призовое место на Сибирском федеральном округе.

На следующий год у кого-то были травмы, и мы ездили на игры впятером – а какой смысл ездить впятером?! Тогда они взяли вместо меня другого тренера на финал Сибирского Федерального округа, и все закончилось.

Мой друг Иван Савельев как раз тоже закончил и предложил мне побегать за свою команду. Но по большому счету уже нет такого запала для игры в баскетбол.

– Когда пропал?

– Видимо, баскетбол уже надоел.

– А вы собираетесь работать в баскетболе?

– Нет, вообще нет. Работать в спортивной индустрии имеет смысл только в Москве – тренировать кого-то, зарабатывать большие деньги, развиваться в баскетболе. В Новосибирске своя коалиция, там тяжело с залами, тяжело с ребятней работать... Я лично не хотел бы работать с совсем маленькими, скорее с взрослыми ребятами, от 14-15 лет, чтобы передавать знания тем, кто что-то понимает, кто обучаем, пусть и на любительском уровне.

Да и, в принципе, когда ты отдаешь большую часть жизни баскетболу и у тебя есть выход в другую индустрию, то тебе охота что-то поменять, хочется чего-то нового.

– Вы хотели бы, чтобы ваши дети играли в баскетбол?

– Хотел, когда они были маленькие. Но потом получилось так, что я их отдал одному тренеру, а он их сплавил к другому: тот не занимался баскетболом, и когда все дети выросли, то он абсолютно потерял у них какой-либо авторитет. Они мне сказали: «Пап, нам неинтересно играть у этого тренера. Мы больше в школе получаем удовольствие, когда играем».

Старший сын занимаете в школе олимпийского резерва и сейчас тренируется у моего хорошего друга Дмитрия Дударева, у которого я сам привлекался в команду мастеров в молодые годы. Он когда-то тренировал женскую команду «Динамо».

Младший заканчивает девять классов, он долго занимался плаванием, но и баскетболом – тоже. Они занимаются баскетболом прежде всего в свое удовольствие, я их никуда пихать не собираюсь.

Каждый человек должен заниматься тем, что хочет, без какого-либо принуждения.

– Как вы сами полюбили баскетбол?

– Я родился в Советском Союзе, а вырос в современной России. С 10 лет я начал заниматься спортом – всем подряд. Параллельно с баскетболом ходил на волейбол. Попробовал – понял, что это не мое. А вот баскетбол меня тянуло: я постоянно ходил с баскетбольным мячиком, дома бросал маленьким мячиком в маленькое кольцо, мы на тренировку шли с таким рвением, потому что учителя физкультуры привили любовь. У нас была мощная школа, мы занимали в Калининском районе призовые места, некоторых вызывали выступать за район города.

Потом в 13 лет мне знакомый посоветовал тренера – заслуженного тренера России Виталия Федоровича Уткина, который работал в городе. Я тогда жил в пригороде. И стал ездить к нему по утрам на электричке, вставал в 6 утра, а вечером тренировался в своей школе. Тренировался – и мегаполюбил баскетбол.  

– Вы рассказывали, что у вас переписан день рожденья, так?

– Да, я родился 25 декабря 1984 года. Это уже давно ни для кого не секрет. Нужно было играть за сборную России, и мне не хватало всего нескольких дней, чтобы выступать за 85-й год рождения. Поэтому официально у меня записано 15 января 1985 года. 

– Вы очень рано уехали в Италию. Как вас родители отпустили?

– Я сначала поехал на чемпионат России за Красноярск, потом за Челябинск, по своему году. А потом началась сборная России. После сборной я присоединился к главной команде, и уже через полгода приехали итальянцы из Варезе в Новосибирск. 

Родители – что? Привыкли с 13 лет. Начинаешь двигаться – и все. Ну, тяжело. Но я поехал в Италию, потом в Америке – а там у меня уже у самого ребенок родился. Мне 21 исполнился, а через месяц сын родился. А еще через год – еще один.

– Со стороны кажется, что жена – суперважный человек в твоей жизни…

– А как иначе? Это же человек, который находится с тобой постоянно. Человек, который занимался детьми, пока ты играл. Когда ты находишься вне семьи, это человек, который следит за хозяйством, за всем.

Сначала за тобой следит мама до какого-то момента, потом – жена или подруга. У нас все получилось быстро – мы познакомились, стали жить вместе, родились дети… Жена – это твой лучший друг, она постоянно подталкивает тебя на важные шаги. Все зависит от того, доверяешь ли ты ей.

– Правда, что вы не попали на молодежный чемпионат Европы в Чехове, потому что требовали, чтобы вам разрешили жить с женой?

– Нет, все не так. Это все неправда. Тренером был Женя Пашутин. Я действительно приехал с женой. Я ездил, тренировался, мы отыграли турнир в Чехове, заняли первое место. Туда приезжал главный тренер сборной России Сергей Бабков.

Не сыграл я не по своей воле. Тогда за игроков НБА нужно было платить страховку, а Федерация не захотела. И в «Далласе» мне сказали, что раз они не будут платить страховку, прилетай – будешь играть в Летней лиге. Тогда ребята заняли первое место. И также потом получилось с национальной командой, когда Бабков тренировал.

Как я, человек на пике карьеры, который получил лучшего игрока на турнире перед Чеховым, могу отказаться от сборной? Играть за сборную – это престижно. Ты же выступаешь за страну.

У нас вот думают, что люди, которые играют в суперлиге, ни на что не способны, потому что у них голова не работает. А на самом деле, там полно талантливых парней. Вместо этого в сборную предпочитают вызывать игроков, которые сидят в ВТБ. Считаю, что те, которые сидят в лиге ВТБ, должны в лучшие годы играть. Тренировочный процесс и игровой – это абсолютно разные вещи. Пусть даже суперлига и ниже по уровню. Люди, которые приходят из суперлиги, говорят, что играть в ВТБ намного легче, потому что понимание игры совсем другое, там нет суеты и лишних движений.

А так, да, я был с женой. Потому что в Америке 82 игры в чемпионате, с женой я виделся очень редко. Плюс она была в положении. И ничего страшного не было – ребята пошли на уступки, Женя Пашутин даже дал мне машину, чтобы я ездил на тренировки из того лагеря, где я жил. Отношение было максимально адекватным.

Финал-2006, Новицки и операция

– Расскажите про операцию на гипофизе.

– Я приехал на воркауты перед драфтом-2003. Каждая команда берет у тебя тесты, в том числе и на кровь. Это был очень сильный драфт, и в итоге я снял кандидатуру, но мне сразу сказали: у тебя гигантизм, давай попробуем его заглушить без операции. Раз в два месяца меня возили в Милан и откачивали кровь. Когда организм более-менее расслабленный, мне ставили уколы – пытались уколами потушить все это…

– То есть до воркаутов вы даже не подозревали об этом?

– Конечно, нет. У нас хорошая медицина в России. Но кому ты на хрен нужен?! Бегаешь и бегаешь…

Уколы не помогли. И когда я уже задрафтовался, в лиге было такое положение: если у тебя такой диагноз, ты обязательно должен оперироваться…

Клуб проплатил. Я приехал в Лос-Анджелес, меня прооперировали, дальше восстановление. Это было тяжело, я мгновенно набрал 15 килограммов: там другая еда, плюс полтора месяца ничего нельзя было делать, плюс это гормональный сбой – тебе залезли через нос и три часа там ковырялись… Ничего, постепенно скинул.

Было тяжеловато. Ты приезжаешь молодой из Европы: там у тебя было 10 комбинаций, а здесь тебе дают плейбук на 200 комбинаций. Как это все запомнить?! Помаленьку вкатываешься и где-то себя находишь.

– Вы когда-нибудь думаете, что были в 2 победах от того, чтобы стать первым русским, который стал чемпионом НБА?

– Да, но, к сожалению, тогда у владельца «Далласа» Марка Кьюбана были большие контры с Дэвидом Стерном. Никто этого не скрывал.

Можно сказать, что одну игру в Майами у нас просто украли, когда давали фолы на Уэйде. И в Далласе последнюю шестую игру тоже забрали. За 6-7 минут до конца, когда мы вели «+5», на арене объявили, что на матче присутствует комиссионер НБА Дэвид Стерн. И тут все начали гудеть. Стоял такой гул, что приходилось затыкать уши. Кьюбана же в Далласе все обожают. И тут же «+5» стали «-10». Ты сидишь и смотришь, как пара-тройка сомнительных свистков повлияла на эту перемену, это было видно.

– Подождите, в этом была уверена вся команда?

– Не знаю насчет всей команды, но я это видел своими глазами. Это только кажется, что такого не может быть. Это не просто какие-то пробежки на ровном месте, а спорные моменты, которые решались бы в твою пользу, но здесь шли в сторону соперников. Это было видно невооруженным глазом: два-три свистка – а в НБА они могут решить очень многое – были очень спорными. В этих ситуациях мяч должен был остаться у нас, у домашней команды, но ушли к «Майами».    

– В Америке у Новицки была после этого долго репутация «чокера»…

– Но в 2011-м они все-таки выиграли. Кьюбан в итоге помирился с Дэвидом Стерном. В НБА комиссионеры любят, когда владельцы команд поддерживают лигу. То он его жестко штрафовал, а потом они все это затерли, и все нормально.

Новицки, безусловно, с годами стал сильнее. В том числе ментально. Когда ты на лидирующих позициях и проигрываешь в финальной серии, в любом случае тебя гложет червь. Ты 20 лет провел в клубе, и так и не выиграть чемпионство?!

Они же с Кьюбаном как отец с сыном. Мне кажется, в какой-то момент он пришел к Кьюбану и попросил помириться с лигой, а не вести себя так вызывающе, чтобы взять хоть один титул. Деталей, конечно, не знаю, это личное мое видение.

– Вы играли против Новицки на тренировках. Как это было?

– Он мог быть позитивным, а мог быть очень серьезным. Смотря, что происходит. Если кто-то где-то недорабатывает, а он впахивает и из-за кого-то проигрывает, то он мог и накричать, и остановить тренировку. Объяснить на повышенных тонах, все же у него айкью работает на порядок выше остальных.

А так он – душа компании. Всегда пошутит, всегда кого-нибудь подколет, всегда с улыбкой.

Играть против него было тяжело. 213 см роста, отточенные навыки броска – что бы ты ни делал, он все равно забьет. Как против Джордана: «Называй меня черным Иисусом, я тебе все равно забью». Бывали у него и плохие дни, когда он мазал. Он вообще всегда оставался после тренировок и дорабатывал, но если был плохой день, то из зала он вообще не выходил. 

Он такой же фанатик, как и остальные великие. Как вот Кобе абсолютно слизал с Майкла всю игру. Просто они фанаты до такой степени, что полностью себя этому посвятили. Посмотри, как была построена жизнь Новицки: он семью завел уже под конец карьеры, до этого у него был только баскетбол, баскетбол, баскетбол… Бесконечно тренировался, общался со своим тренером Холгером, играл с ним в шахматы. Когда в клубе был Стив Нэш, они могли взять пиво и прийти в зал бросать… Фанаты до мозга костей.

Долг Варезе, фарма в Далласе и черные тренеры

– Перейдя в «Даллас», вы брали кредит, чтобы отдать деньги «Варезе»…

– Это сделали мои агенты. Считаю, это одна из самых глупых ошибок.

Я уезжал из Новосибирска несовершеннолетним. И когда мне исполнилось 18, то мне тупо подсунули новый контракт на 5 лет. Я спросил: «Что это такое?» Они сказали: «Да, просто дополнение». Оказалось, что это мой новый контракт. Агент был такой же недалекий. Или был просто в сговоре с клубом. Получилось, что если бы я доиграл в Италии, то они бы ничего не получили. А так они, видимо, решили, что я поеду в Америку, и мне понадобится выкупить контракт. Вышло так, что нужно отдать 650 тысяч долларов. Агенты взяли эти деньги в банке и перевели в Италию. И, по-моему, команда перевела еще 300 тысяч долларов. Вместе – около миллиона долларов.

А вы понимаете, что 21-й номер драфта получает около 750 тысяч долларов в первом сезоне, около 950 тысяч – во втором сезоне и чуть за миллион – в третьем.

Так что удалось заработать по минимуму.

Я напрасно поехал таким молодым. В НБА нужно ехать очень подготовленным и взрослым мужчиной, 23-24 лет, который уже обыгрался в Европе, который прошел несколько тренеров. Молодым уезжать хорошо только тогда, если в тебя верят: там ты можешь развиваться два-три года, не играть, но чисто физически ты развиваешься очень быстро, потому что тренеры по физподготовке, чисто баскетбольные тренеры с тобой работают долго и нудно. И в качалке ты работаешь пять дней из семи. Плюс они дают очень хорошую фарму. Не колят, но после каждой тренировки дают тебе одну пятую стаканчика.

– А верите в «челюсть Уэйда»? Когда Уэйд вернулся после травмы с огромной челюстью, которой у него не было раньше, и это считается признаком использования гормона роста…

–  Посмотрите на Леброна Джеймса, который тратит на себя миллионы. Фармакология есть разная: есть кто-то себе засандалит так, что распухнет как бройлер, а есть грамотные тренеры, которые подбирают чистейшие препараты. Плюс суперзвезд никто не будет трогать на эту тему. Знаете почему? Вот смотрите: я не играл, но сдавал анализы пять раз за сезон, каждые два месяца, а Дирк – ни разу.

– Был ли какой-то момент, когда вы почувствовали себя готовым с ними бороться?

– Да, но уже на второй год, когда более-менее обжился – окреп физически, в качалке наработал, ментально стал сильнее. В Летней лиге было гораздо проще. Но, к сожалению, в то время никто бы не дал играть. Тогда команда претендовала на титул, а тренером был Эвери Джонсон…

– Есть ощущение, что отношение к Джонсону изменилось за эти годы…

– Да, я понял, что другие игроки, которые попадали в НБА, но играли у белых тренеров, сталкивались с совсем другим отношением. Когда я был там, я этого не понимал.

С другой стороны, вот приходит молодой парень, который в лиге два сезона, вряд ли кто-то его выпустит на площадку в команде, которая претендует на титул. Я только в одном матче отыграл 18 минут, забил три очка, сделал 7 подборов. И то это ни на что не влияло. В остальных случаях меня выпускали в «мусорное время», когда мы выигрывали или проигрывали 20 очков. Потом я уехал в D-лигу в команду, которая располагается в часе езды от Далласа.

По прошествии времени я думал, что можно было бы остаться, тренироваться, а потом бы тебя обменяли к белому тренеру, и он, возможно, мог дать мне шанс. Но сейчас, если посмотреть на лигу, то с этим стало еще хуже. Даже Стива Нэша убрали. Мне кажется, белые тренеры уже доживают, и в случае их осечек будут искать уже тех, кто больше устраивает игроков, а большинство из них чернокожие.

– Играя там, вы поняли, почему большая часть баскетболистов разоряется?

– Это же просто. Выступая, они получают хорошую зарплату и могут себе все позволить. А когда прекращают играть, то их расходы остаются теми же самыми. Большинство этого не понимают. Понимают только единичные случаи – вот я, например, понял. Не быстро, но понял, вот тоже благодаря жене. Слава богу, я понял, куда надо тратить заработанные деньги.

– Там же проходят курсы по тому, как правильно пользоваться деньгами…

– А что толку? Ну, были курсы, в Нью-Йорке. Я только приехал из Италии, вообще ни хрена не понимал. Они что-то там рассказали на английском. Я в Италии играл вместе с Джерри Макколлоу, который был потом в УНИКСе, и мы с ним всегда старались по-итальянски разговаривать. Я на английском знал несколько предложений и только потом выучил язык за полгода.

Плюс английский язык и язык, на котором говорят чернокожие американцы – это вообще разные вещи. 

– Какая у вас была первая покупка после контракта в Америке?

– Машину я взял себе – сначала это были «Мерседес» S-класса 2000 года (220 кузов) и жене – «Мерседес» Е-класса 2003 года (211 кузов). Мы отъездили год. А потом я все это взял и трейданул на новый «Мерседес» S-класса 221 кузов, доплатив 15-20 тысяч долларов.

В Америке все легче и доступнее.

– Вы ее потом привезли в Россию?

– Эту. И еще одну – BMW X5.  

Новосибирск и Сахалин

– Вы всегда говорите, что нужно играть, а не сидеть. Есть ли какая-то сумма, за которую вы были бы готовы посидеть?

– Это провокационный вопрос. Сложно так сказать. Я рад, что моя карьера сложилась так, как сложилась.

Но это я так мыслю. А есть игроки, которые мыслят по-другому. Они тебе скажут: «Вот по итогу ты будешь играть, но ничего не заработаешь».

Речь же не об этом. Ты по игре будешь расти и получишь шанс проявить себя в другой команде. Значимость игрока возрастает не тогда, когда ты забиваешь по 30 очков за матч, а когда ты забиваешь 7-8 очков, но твоя команда выигрывает чемпионат. И тогда у всех игроков возрастает рейтинг, на них всех смотрят люди. Я выступал с двумя людьми, которые забивали по 30-35 очков, но мы каждый раз проигрывали по 20-25 очков. Это были Ли Нэйлон из «Новосибирска» и Халиль Дюкс из Сургута. Суперигроки, но на командные действия они вообще не влияли.

И посмотрите чемпионат России 2014/15, когда мы взяли золото суперлиги и Кубок России. Это достижение до сих держится, никто не повторял. Тогда минимум четыре-пять игроков набирали больше 10 очков, потому что была сложенная командная игра: двое молодых на замене, а все 10 человек получали примерно одинаковое время.

– Это самый счастливый момент вашей карьеры?

– Один из многих.

Подготовка к юниорскому чемпионату Европы 2002 года в Латвии, пусть мы там и не выиграли, только серебро. Драфт – тоже прикольный момент. А во взрослом баскетболе – когда выиграли сначала Кубок, а потом чемпионат России.

В 30 лет получаешь «Лучшего центрового» – я не ожидал, приятно было при своих зрителях, где меня уважают, где на меня ходят.

– Что дальше было с той командой в Новосибирске?

– Главный по физической культуре и спорту в Новосибирске сказал: «Мы не только не можем дать вам бюджет выше, но мы вам его еще и урезаем».

Я отыграл год после этого, а потом ушел. Я не то что разозлился, просто было понятно, что команда не растет. Городские деньги пошли на развитие хоккея. Скажем так: команда пошла своим путем, я – своим. Когда я играл за «Сахалин», мы встретились в финале Кубка России. Новосибирск завоевал еще один Кубок России, а мы заняли второе место. По объективным причинам.

«Сахалин» тогда собрал «команду мечты», а некоторые люди все обкакали. Сандлер тогда собирал команду, главным тренером был Рауд, ему помогали Плотников и Учайкин. Но у Сандлера были контры на Сахалине с местными корейскими людишками, которые хотели, чтобы он уехал оттуда. Они залезли туда и все развалили изнутри. Мы с командой собрались и решили, что нужно просто доиграть чемпионат, чтобы выполнить все условия.

Было очень жалко. Коллектив был очень мощный, мы должны были выигрывать Кубок России и чемпионат России, но все изнутри поломали. Этого не случилось. Впоследствии Эдуард Михалыч создал клуб «Восток-65», который тоже просуществовал не так долго. Впоследствии он создал «Динамо Владивосток», посмотрим, что будет с ним дальше.

За что бы Сандлер ни брался, он каждый раз доказывает, что у него получается выстроить солидный проект, который неплохо конкурирует с другими командами.

– Почему российский баскетбол загибается?

– Лига ВТБ – это коммерческая лига. Президентам клубов, которые создают команды, выделяются огромные деньги, но они не будут тратить эти деньги на молодежь, на нее не пойдет народ. Народ хочет смотреть на топовых баскетболистов.

Но, на мой взгляд, проблема все равно в легионерах. Посмотрите на Китай, как у них за короткий срок развилась лига – потому что там играют максимум по два иностранца. Если бы в лиге ВТБ больше бы давали времени перспективным русским, то было бы лучше.

Но легионеров не убрать. А на развитие молодежи выделяют мизер, который остается после всех трат.

Репутация лентяя

– Как думаете, откуда пошла ваша репутация безбашенного чувака?

– Да не знаю, тренеры какие-то, придурки, наговорили. У нас же так принято на всех вешать ярлыки: тот не любит тренироваться, а тот вообще алкаш… Это вообще поганые рты: один сказал, другой его поддержал.

– А помните в «Нижнем» вас отчислили с формулировкой «Мы хотели, чтобы он за нас играл сильнее, чем он сам хотел». Вас это задело?

– Меня задело то, что я приехал туда и набрал бешеную форму, просто бешеную. Я какой-то хорошей турецкой команде на сборах надолбил 33 очка.

Дело было в том, что я за свою карьеру часто подворачивал голеностоп, но никогда не залечивал его до конца. Мне потом врач объяснил, что когда ты подворачиваешь голеностоп, часто связки растягиваются и кровь запекается внутри, образуются «суставные мыши». Ты его подворачиваешь, и на сгибе начинают кости тереться, и это означает, что синовиальная жидкость тупо ушла. И многие спортсмены просто ставят уколы с этой жидкостью. Я пришел к врачу: «Доктор, у меня так сильно болит голеностоп, что я не могу оттолкнуться». А все подумали, что я решил подхалявить.

После этого поехал на машине в Москву. Мой знакомый доктор сделал мне МРТ голеностопа и поставил укол с синовиальной жидкостью. Через несколько дней я был в порядке.

А врач в Нижнем пытался мне заглушить эту боль уколами внутримышечно. Они наотрез отказывались делать МРТ. Тренеры подумали, что я ленюсь, и отказались от меня…

Л-логика. У тебя болит нога – значит, что ты халявишь. И вот потом звонят друг другу, рассказывают, какой я лентяй и бестолочь. Один тренер мне еще сказал: «Ты баран, ты тупой».

Российская тренерская школа – это отдельная песня. Тренер может как загубить в ноль талантливого игрока, так и сделать звезду из полного нуля.

– О чем вы мечтаете?

– О мире во всем мире. Чтобы не было войн, чтобы все люди жили в здравии и согласии, чтобы в мире не было хаоса.

Относитесь друг к другу с любовью пониманием и улыбкой, всем добра!

Фото: Gettyimages.ru/Tom Pennington; Instagram/podkolzin__pavel

logoНБА
logoДаллас
logoПавел Подкользин
logoСибирьтелеком-Локомотив
Сахалин
logoМайами
светская хроника