Драки всегда были важной частью НБА. Чтобы избавиться от них, пришлось изменить сам баскетбол
Хроники насилия.
Лето 2016 года ознаменовало начало новой эпохи в баскетболе: лига не только закрыла глаза на откровенную провокацию, но еще и наказала потерпевшую сторону – Дрэймонда Грина тогда дисквалифицировали, а агрессору вручили итоговую победу.
До этого всегда обстояло иначе. Исход матчей неизменно решался на паркете, даже если это предполагало рукопашный бой между сторонами. И провокаторам всегда приходилось думать прежде, чем предпринять что-то эдакое, потому что расплата была неотвратимой и как минимум болезненной.
Самый яркий пример – это второй матч финала-77 между «Филадельфией» и «Портлендом».
За несколько минут до конца второй игры центровой «Филадельфии» Дэррилл Доукинс упал на паркет, прихватив с собой голову Боба Гросса. Тому это не понравилось, и когда оба поднялись на ноги, он закричал: «Какого (непечатное) ты творишь, ты (непечатное)? Я сейчас тебе надеру твою (непечатное непечатное)».
Раз уж 198-сантиметровый защитник сам напрашивался, Доукинс (211 см) подскочил к нему и зарядил ему с левой с криком: «Вот твой шанс, сосунок!»
Огромный кулак угодил точно в правый глаз – только не Гроссу, а Дагу Коллинзу, который пытался спасти жизнь сопернику.
Тут-то к отбегающему Доукинсу и подпрыгнул Морис Лукас, обычно исполнявший роль телохранителя Билла Уолтона. Удачно подставленный локоть пришелся центровому точно в затылок, и он на несколько секунд оказался в прострации. Затем оба соперника попрыгали так, как будто очутились на ринге, но момент был опущен. Со скамеек налетели люди, прекратившие драку и утихомирившие рванувших на паркет болельщиков. Лукас получил возможность всю оставшуюся жизнь давать хвастливые комментарии. А чувствующий себя опозоренным Доукинс отправился в раздевалку и вымещал там гнев (а также демонстрировал свои бойцовские умения) на всем, что попалось ему под руку.
Когда команда все же сумела пробраться внутрь, то оказалось, что негодование Доукинса на одноклубников, которые допустили, чтобы его ударили со спины, испытали на себе вырванные с корнем шкафчики, унитазы и дымящиеся на полу вентиляторы.
Этот эпизод оказался ключевым в серии: после двух легких побед неожиданно утратившая сплоченность «Филадельфия» больше не смогла выиграть ни одного матча.
Очень скоро Морис Лукас (вообще-то он прославился тем, что нокаутировал превосходящего его на 12 сантиметров Артиса Гилмора) оказался на обложке Sports Illustrated. Внутри размещалась статья о важном баскетбольном амплуа – тафгаях, чье присутствие на площадке бесценно, хоть и не может быть измерено с помощью статистики.
Не стоит думать, что потасовки на баскетбольной площадке носили спонтанный характер и никогда не коррелировали с результатом.
Ситуаций вроде той, что произошла с Лукасом, всегда хватало. И наиболее показательными кажутся три следующих, когда именно в физической конфронтации выявлялся ни много ни мало будущий чемпион.
Первая – это финал-1984 между «Бостоном» и «Лейкерс».
«Лейкерс» имели очевидное преимущество в серии до того момента, как Лэрри Берд не обозвал партнеров «сосунками». Дальше Кевин Макхэйл едва не убил Курта Рамбиса, сам Берд сцепился сначала с Абдул-Джаббаром, а потом Майклом Купером, а Седрик Максвелл дразнил Джеймса Уорти «движением Реджи Миллера».
«Лейкерс» потерялись под давлением и сумели ответить лишь стаканом пива, брошенным в Эм Эл Карра с трибун «Форума». Та серия позиционировалась как утверждение «Шоутайма» в качестве баскетбола высшего класса, а завершилась убежденностью в том, что для победы в чемпионате даже гламурное шоуменство должно быть с кулаками.
Вторая – это финал-1986 между «Бостоном» и «Рокетс».
«Хьюстон» уже уступал 1-3, но никакой определенности еще не просматривалось. Во второй четверти пятого матча Ральф Сэмпсон неожиданно устал от того, что малыш Джерри Сиктинг каждый раз лупит его локтями, пытаясь преодолеть заслоны.
Центровой (224 см) притормозил и начал не без интереса шмякать защитника (185 см) по голове, пока его самого не положили на паркет и не окружили стеной из человеческих тел.
«Селтикс» восприняли это как нарушение всех существующих правил. После поражения они все преисполнились желания наказать хулигана (и предварительно унижали его словом).
«Это была не драка. Это как если бы родитель подрался с собственным ребенком. Полное несовпадение по габаритам» (Роберт Пэриш).
«Я до сих пор не могу поверить, что Сэмпсон выбрал себе в оппоненты Сиктинга. Да моя девушка могла бы его избить» (Лэрри Берд).
«Да мой младший брат меня сильнее бил, я так и не разобрался, это был удар или укус комара» (Джерри Систинг).
В шестом матче центровой «Хьюстона» явственно потерялся под давлением бостонских болельщиков, всю игру оравших «Сэмпсон – тряпка». Он выбросил 4 из 12, выглядел сломленным и испуганным. И многие отсчитывают начало конца его карьеры именно с этого момента морального надлома.
Третья – столкновение между Кобе Брайантом и Крисом Чайлдсом в конце регулярки-2000.
Момент казался проходным. Защитник «Никс», прошедший максимально сложный путь и вылечившийся от алкоголизма, всеми фибрами души презирал мажористого таланта, перед которым открывались все двери. Поэтому, когда тот пару раз попал ему локтями в нападении, то Чайлдс почувствовал, что нужно принять меры.
Сначала он боднул Брайанта. Тот замер от удивления, а затем пихнул соперника локтем. На это игрок «Нью-Йорка» ответил двумя кроссами с правой и левой и дважды угодил оппоненту в подбородок.
Когда Кобе пришел в себя и начал махать руками во все стороны, уже вмешались судьи и партнеры и развели соперников по углам
Случившаяся на ровном месте стычка коренным образом изменила атмосферу внутри «Лейкерс». В одночасье партнеры, вообще-то относившиеся к Брайанту не намного лучше, а многие даже хуже, чем Крис Чайлдс, встали на его сторону, тоже попихались с игроками «Никс», выступили в поддержку одноклубника после матча.
Драка с одним из самых опасных людей в лиге заставила их всех как минимум уважать борзого молодого. И перед самым плей-офф «Лейкерс» – о чем перед этим и речи не шло – стали единым целым.
Три случая не похожи друг на друга, но иллюстрируют, насколько рукоприкладство естественно для баскетбола.
Даже самая первая баскетбольная игра в 1891-м закончилась массовой потасовкой с участием двух команд.
«Тогда я еще не продумал все правила, – признавался создатель баскетбола Джеймс Нэйсмит. – Парни сбивали друг друга с ног, били ногами, хватали друг друга руками. В итоге все выбежали на центр площадки, чтобы выяснить отношения. Перед тем как мне удалось их разнять, одного пацана вырубили, другому вывихнули плечо, у нескольких сияли фонари под глазом».
НБА 50-х-60-х была именно такой: драки случались практически в каждом матче, никаких наказаний поначалу не существовало. Игроки вспоминают, что в их ящиках были предусмотрены специальные коробки, в которые удобно было прятать вставные челюсти на время матчей. У большинства баскетболистов того времени не хватало как минимум нескольких зубов.
«Помню, как-то раз Боб Ферри вломил Уолту Хэззарду так, что сломал ему несколько зубов, – вспоминал Род Торн. – Хэззарду пришлось пропустить 5-6 матчей, а Ферри оштрафовали на 25 долларов.
В другой раз тренер Эл Бианки выбежал на паркет во время потасовки. Гас Джонсон так ему вломил, что у него отпечаток от очков оставался на лице еще несколько дней. Бизнес-менеджер нашего клуба тоже спустился с трибун, чтобы помочь Бианки, тогда Джонсон нокаутировал и его».
К тому же НБА 50-х-60-х была лигой восьми команд. Соперники встречались друг с другом по 12 раз за сезон, а потом еще усугубляли знакомство в плей-офф. Чрезмерное общение преумножало взаимную ненависть.
«Если кто-то все время лез в проход, то у вас не было другого выбора, – уточнял Эрл Ллойд. – Нужно было сшибать его с ног. Иногда кто-то так и говорил: «Беру его на себя». И мы парня валили».
«Мне вспоминается финал с «Пистонс», – рассказывал Джонни Керр. – После первого же свистка против них, кто-то бросил на паркет стул. Еще до большого перерыва случились две потасовки».
«Баскетбол был гораздо жестче, – объяснял Карл Браун. – Арбитры позволяли центровым по-настоящему бороться. Если бы Деннис Родман пихнул Ричи Герина так же, как он пихнул Скотти Пиппена, до его зубы бы оказались у него в носу. В наши времена было много драк, при этом существовало негласное правило, что с парнем нельзя ничего делать так, чтобы он потерял работу».
Этому правилу следовали далеко не все. Например, многие игроки того времени вспоминают Клайда Ловеллетта, одного из лучших игроков эпохи, но при этом одного из самых грязных игроков в истории.
«Ловеллетт – просто мерзавец, – говорил Том Мешери. – Он редко бил вас кулаками – обычно локтем, коленом или бедром куда-нибудь в уязвимое место. Он сбивал вас с ног, а потом протягивал руку: «Парень, извини». А затем делал то же самое. Мне всегда казалось, что Клайд пытался сделать соперникам больно».
Специально для противодействия таким типам в баскетболе и появилось отдельное амплуа – тафгаев.
«На игру очень влиял хоккей, – отмечал судья Норм Дракер. – Во многих командах находился собственный полицейский, парень, за которым нужен был глаз да глаз, едва он выходил на паркет. Мы тогда обсуждали, что в баскетболе тоже нужно сделать скамейку запасных, как в хоккее. Тогда бы мы туда сажали парней, которые начинали драку, а команды бы несколько минут играли четыре на пять».
Роль «полицейского» изобрели в «Бостоне». Первым тафгаем Реда Ауэрбаха был Боб Браннум, в обязанности которого входила защита миниатюрной звезды «Селтикс» Боба Кузи от каких-либо эксцессов.
«За пределами площадки Браннум – один из самых чувствительных и доброжелательных людей, которых я встречал, – объяснял сам Кузи. – Но на площадке он понимал, что от него хотел Ауэрбах. Он буквально выходил, чтобы драться. В начале 50-х к нам в тренировочный лагерь заехал парень по имени Фрэнк Махони, в баскетбол он играл получше Браннума. И он только что провел два года в окопах во время Корейской войны, так что все понимали, что характера ему не занимать.
После 10 дней Махони подошел ко мне и спросил: «Боб, а что вообще происходит? Браннум не понимает, что мы с ним играем за одну команду?»
Каждый раз, когда Махони шел в проход, Браннум клал его на паркет. И пока тот отлеживался, Браннум нависал над ним и подначивал его подраться. Ауэрбах останавливал двусторонние игры только в тех случаях, если кто-то серьезно травмировался, поэтому Махони никто не помогал. В итоге он перестал идти в проходы и стал больше бросать. Вскоре его отчислили, а Браннум сохранил свое место».
Памятник Браннуму – это легендарный матч между «Бостоном» и «Сиракьюз» в плей-офф-1953. Ауэрбаху не понравилось, что защитник «Нэшеналз» Пол Сеймур слишком жестко играет с Кузи, так что он в первой же четверти натравил Браннума на звезду соперников Дольфа Шэйса. Во второй четверти между ними вспыхнула драка, разнимать которую пришлось бостонским полицейским (с ними в свою очередь схватился игрок «Сиракьюз» Билл Габор). Игра вошла в историю не побоищем с полицией, а тем, что арбитры выдали 106 персональных замечаний, удалили двух игроков и отправили на выход еще 12 с перебором фолов.
Браннума в «Бостоне» заменил Джим «Из джунглей» Лоскутофф, о котором Боб Петтит говорил: «Лоскутофф как-то сломал мне руку – я пошел на подбор, перевернулся через него и упал на паркет. Джим уверял, что он не пытался ничего такого сделать. И я ему верю: никого крепче Джима в лиге не было».
«Объясню вам, что я был за игрок, – рассказывал сам Лоскутофф. – Если кто-то стоял у меня на пути, то я его сбивал с ног. Если человек не стоял у меня на пути, но донимал кого-то из моей команды, то ему приходилось иметь дело со мной. Ауэрбах мне не давал никаких особых указаний – я просто знал, что должен так поступать».
Кстати, «Бостон» хотел увековечить номер Лоскутоффа, но тот отказался от этой чести, поэтому под сводами дворца висит его прозвище «Лоски».
Баскетбол был таким, что без «полицейских» не обходилась ни одна из звезд. И не всегда потому, что не могла постоять за себя.
«Билл ведет себя как горилла, пока не дойдет до драки, – говорил Морис Лукас о своем подопечном Уолтоне. – А потом он прячется в укрытие, пока мне приходится решать вопросы».
А вот Уилт Чемберлен выходил на площадку, полный христианского смирения. Его всегда специально били локтями и коленями, пытались задеть, насмехаясь над его внешним обликом, провоцировали ударами в солнечное сплетение. Но центровой старался даже не пользоваться локтями в ответ – как-то он выставил руку и сразу сломал ребра Рику Бэрри. С детства он привык к тому, что соперники делают все, чтобы добиться его удаления, и потому мстил им за мелкие подлости грандиозными статистическими выкладками.
В редких случаях терпение его все же покидало: как-то Боб Ферри, провоцировавший его больше всех, так ему надоел, что Чемберлен побежал за ним на трибуны и выгнал с арены на улицу. И никто особенно не сомневался в правоте Ленни Уилкенса, когда тот говорил: «Многие парни спокойно расхаживают сегодня только из-за того, что Чемберлен никогда не терял самоконтроля».
«Как-то я боролся с Уилтом, нам дали по фолу, но я все равно не хотел уступать, – вспоминал Боб Ланир. – Тогда он взял меня в охапку вот там и отнес вот туда. И на этом все закончилось. Я понял, что опаснее человека нет».
Потому к Чемберлену был приставлен защитник Эл Эттлс. Вообще-то он хотел стать школьным учителем, но практически случайно (благодаря назойливому пиару знакомого журналиста) попал в НБА, где зарекомендовал себя отличным защитником и удостоверялся, чтобы сдержанного центрового никто не обижал.
Эттлс ни разу не попадал на Матчи всех звезд, но его номер выведен из обращения «Уорриорс». Все потому, что Эттлса знали как «Разрушителя»: очевидцы вспоминают, что как-то он (183 см) набросился на Ферри (203 см), повалил его и ударил «50 раз в течение минуты». Дело было настолько плохо, что пришлось вмешаться самому Чемберлену – только он смог оторвать обезумевшего Эттлса от его вечного мучителя.
Доставалось от Эттлса и многим другим центровым – Зелмо Бэйти не мог забыть, как в одной потасовке «Разрушитель» несколько раз опрокидывал его на паркет, скамейку и первые ряды.
К концу 60-х появилась АБА, лига, где использовали любую мало-мальски дельную возможность продавать баскетбол. И естественно, тамошним гениям пришла в голову мысль, что драка – это то, что может быть интересно собравшимся, то, что не только не должно наказываться, а должно даже поощряться.
Одними из самых значимых людей в АБА стали Джон Брискер и Уоррен Джабали, парни, которые неплохо играли, но еще лучше дрались. Они колошматили всю лигу на радость болельщикам и пользовались известностью наравне со звездами (Ирвингом, Томпсоном, Бэрри).
«Мы проиграли девять матчей подряд. Следующая встреча – в Питтсбурге, где Брискер всегда хреначил всю нашу команду, – вспоминал Том Ниссолк. – Нужно было предпринять нечто особенное, так что я собрал команду и сказал: «Первый, кому удастся сломать Брискера, получит 500 долларов». Ленни Чеппелл тут же говорит: «Можно я выйду в старте?» Обычно я не ставил Ленни с самого начала, но раз уж он не побоялся Брискера, то почему нет? Я думал, что он дождется, когда Брискер полезет под щит, пойдет на подбор – и тут его срубит.
Но, как только подкинули мяч вверх и все на него уставились, Ленни Чеппелл первым же делом вломил Брискеру. Прямо во время стартового спорного. Если хорошо подумать, то лучшего времени не существует. В такой момент никто этого не ожидает. Все смотрят вверх, включая арбитров. Никто даже не заметил, что Брискера ударили. Он просто повалился, а арбитры побежали дальше. Даже нарушения не свистнули.
После игры я дал Чеппеллу его 500 долларов – мы победили. С того момента я всегда назначал 500 долларов за голову Брискера. Только он начинал с кем-то пихаться, тут же находился человек, чтобы его сломать».
О Брискере говорили, что у него всегда есть с собой заряженное оружие, и это дополняло его ужасающий образ, хотя и без пистолета в раздевалке его боялись даже собственные одноклубники. «Помню, как-то Брискер подрался с кем-то, и его выгнали, – говорил Донни Уолш. – Он вернулся на площадку, его выгнали снова. А потом он пытался снова прокрасться тайком и выскочить на площадку еще раз!»
«В первом же выставочном матче мы играли с «Денвером». Мне было велено держать защитника по имени Эл Смит, – рассказывал Дэйв Твардзик. – Ну я и держал, и тут хренак – этот Смит просто взял и врезал мне по носу, так что я перестал что-либо видеть вокруг. Я еще подумал: «Если это контрольный матч, то я даже не хочу выходить в регулярном сезоне». Через неделю мы играем против команды Уоррена Джабали. Он пихает всех наших парней. Пихнул Нила Джонсона так, что тот упал. Тут Нил поднялся, подошел к Джабали и со всех сил вмазал ему. Хренак – Джабали упал как подрубленное дерево. Просто свалил его наповал. Это не был удар исподтишка – Джабали прекрасно видел, что Нил к нему направляется. А потом Джонсон стоял над ним и орал: «Эй ты, вонючий расист, вставай, чтобы я мог надрать тебе задницу». Мне было 21, и я никогда не забуду эту сцену. Сначала Эл Смит мне вдарил, потом Джонсон едва не убил Джабали. Я тогда ужасно перепугался, но все парни пришли в восторг, потому что вся лига ненавидела Джабали».
Джабали называли расистом, потому что он ненавидел белых: как-то он сорвал с одноклубника трусы из-за того, что они были из хлопка (а – по его мнению – чернокожим стыдно носить вещи из материала, который ассоциируется с угнетением их предков).
Джабали же получил самую большую дисквалификацию в АБА – его отстранили на 15 дней (и оштрафовали на 250 долларов) после того, как он наступил на голову Джиму Джарвису.
Даже на их ужасающем фоне выделялся Уэнделл Лэднер, телохранитель Джулиуса Ирвинга.
«Ирвинга нельзя было трогать и пальцем, а не то Уэнделл мог сломать вам руку, – объяснял Дэн Иссел. – Как-то у нас возник с ним конфликт. В Кентукки нашим тафгаем был Рон Томас. И вот я сцепился с Уэнделлом и жду, что Томас прибежит мне на помощь. А никого нет. К счастью, Уэнделл не захотел меня увечить, так что все закончилось хорошо.
После игры я спрашиваю Томаса: «Ты где был?»
Он мне сказал, что по правилам АБА, если ты покидаешь скамейку, чтобы принять участие в драке, то должен заплатить штраф в размере 100 долларов.
Я ему говорю: «В следующий раз, если ты увидишь меня с Уэнделлом, то беги мне на выручку. Я заплачу твой штраф и еще тебе там сто долларов бонусом. Это не так много, чтобы спасти меня от попадания в больницу.
Уэнделлу ужасно нравилось драться. Когда мы были партнерами в «Кентукки», то он нередко устраивал драки и на тренировках. Он ломал парней в прыжке и все такое, так что я его даже попросил: «Уэнделл, пожалуйста, в играх это нормально, но здесь не переусердствуй».
А он посмотрел на меня и ответил: «А что я такого сделал?»
Уэнделл и на самом деле не понимал, что сделал. Он всегда играл одинаково – как безумный».
«Уэнделл готов был драться с любым, – говорил Стив Джонс. – Обычно от него все шарахались. Потом мы приехали в Питсбург – перед матчем ко мне подошел Брискер, самый страшный человек в АБА, и спросил: «Слышал, вы взяли какого-то мощного белого парня к себе». Я ему говорю: «Лэднер умеет драться. Я бы с ним не связывался». «Ну, сегодня посмотрим».
У «Питтсбурга» была очень плохая, очень эгоистичная команда. Брискер бросал сам каждый раз, когда получал мяч. Когда он выбил свои 30 очков, то решил, что пришло время проверить Уэнделла. Джон ударил его локтем – тот не обратил внимания и побежал на другую сторону. В следующий раз он снова ударил его локтем – тут уж Лэднер озверел. Они бросались друг на друга как бешеные быки – огромные, сильные, мощные чуваки. В следующем матче они схлестнулись друг с другом, едва бросили спорный мяч. Но в итоге уяснили, что никто из них не может победить в схватке».
НБА никогда не позиционировала драки как сопутствующее развлечение, но большая контактность и серьезность игры по сравнению с АБА приводила к тому, что в стычках недостатка не было. За сезон-1976/77 в НБА насчитали больше 50 драк.
Самыми памятными в 70-х были потасовки с участием суперзвезд.
Центровой «Никс» Уиллис Рид устал от приставаний Руди Ларуссо и настолько потерял голову, что заскочил на скамейку «Лейкерс» и принялся крушить там всех направо и налево.
Центровой «Пистонс» Боб Ланир запрыгнул на трибуны и усмирил болельщика «Уорриорс», который бросился на его партнера Эм Эл Карра.
Центровой «Лейкерс» Карим Абдул-Джаббар получил в солнечное сплетение от Кента Бенсона, после чего подкрался к нему и отправил его на паркет единственным ударом.
Все было в рамках нормы – ну кроме удара Джаббара, ему пришлось защищать себя самостоятельно, потому что в тот момент рядом не было его телохранителя и одного из самых опасных тафгаев НБА Кермита Вашингтона.
В ноябрьском номере за 1977 год Sports Illustrated подчеркивал важность этого амплуа в баскетболе и безопасность их методов.
«Тафгаи жизненно важны, – говорил генменеджер «Лейкерс» Пит Ньюэлл. – Баскетбол – контактный вид спорта. Вам нужен человек, который любит контакт и будет поддерживать на площадке порядок».
«В команде нужен человек, который готов подраться с кем угодно, – объяснял тренер «Портленда» Джек Рэмси. – Важно, чтобы вашу команду никто не мог запугать, чтобы никто ее не шпынял».
«Я никогда не пытаюсь причинить человеку боль, просто хочу разбудить его, если он делает что-то грязное, – уточнял Морис Лукас. – Никогда не бью человека по лицу, всегда целюсь в шею и в район живота. Моя цель состоит в том, чтобы соперник запомнил меня на всю жизнь и больше так себя не вел».
И вот спустя два месяца после выхода того номера, 9 декабря 1977 года, отношение к дракам в баскетболе немного изменилось.
Кермит Вашингтон – по описанию Sports Illustrated «приятный спокойный человек, который тягает железо и иногда отделяет людям головы от плеч» (как-то он избил сразу двух игроков «Селтикс») – пришел на помощь Джаббару и затеял драку с центровым «Рокетс» Кевином Куннертом в центре площадки.
Дальше все сложилось самым неудачным образом:
• Вашингтон резко повернулся, поднял голову и увидел летящего на него (с миротворческими целями) Руди Томьяновича – инстинктивно форвард ударил со всего размаху и попал точно в голову, умножив силу удара на скорость движения соперника. Форвард «Лейкерс» вырос в трущобах и всегда признавался, что больше всего жизни боялся, когда на него нападают со спины;
• Томьянович при падении ударился головой так, как будто «разбился арбуз» (по словам Джаббара). Он получил перелом носа, челюсти и черепа, а спинномозговая жидкость и кровь попали ему в рот – его едва удалось спасти от смерти;
• Вашингтон оказался черным, а Томьянович – белым.
После этого на драки, еще недавно обыденное явление в лиге и даже способ привлечения зрителей, внезапно взглянули как на порочную практику, мешающую НБА завоевывать болельщиков. Вашингтон заслужил беспрецедентное наказание (10 тысяч долларов штрафа, 26 матчей дисквалификации). «Лейкерс» от него отреклись и вскоре обменяли в «Бостон». Его семья получала угрозы, так что полиция рекомендовала игроку никогда не заказывать еду в номер, его беременной жене отказали в осмотре гинеколога, а многие друзья перестали с ним общаться. Пресса же рассуждала о том, что 70-е – это худшее время в истории баскетбола, когда лига стала полностью черной, подсела на кокаин и увлеклась чрезмерным насилием (в отношении белых).
Позже этот момент назовут поворотным в истории баскетбольного насилия. Хотя, на самом деле, это не так.
Совсем не так.
Между 1980 и 2010 годом в НБА произошло больше 500 инцидентов, которые могут трактоваться как стычки.
При полном одобрении лиги возникли две команды чемпионского калибра, полностью составленные из тафгаев. В «Детройте» 80-х у четверых игроков насчитывается больше 10 потасовок (Родман (10), Томас (12), Лэймбир и Махорн (больше 15). В «Нью-Йорке» у троих больше 7 потасовок (Старкс (7), Юинг (9) и Оукли (больше 15).
Как минимум, в десяти подобных инцидентах поучаствовала главная звезда эпохи – Майкл Джордан.
Лига начала вводить более существенные (чем штраф в размере 25 долларов) санкции против любителей размахивать кулаками еще до удара Кермита Вашингтона. Но их эффективность была сомнительной. Особенно всем запомнился казус с Робертом Пэришем: в серии плей-офф-87 центровой «Бостона» несколькими ударами положил Билла Лэймбира и даже не заслужил удаления (и лишь постфактум лига выдала ему одноматчевую дисквалификацию, первую в истории плей-офф за драку).
При этом само амплуа полицейского постепенно умирало. Игроки прошлого в начале 90-х недоумевали из-за того, что кого-то смущают кулачные поединки, и указывали на неизбежные последствия схода тафгаев – без них лига становилась грязнее.
Одним из последних был Чарльз Оукли, телохранитель Майкла Джордана. По сути, обмен мощного форварда, долгое время не дающего в обиду лидера «Буллз», из «Чикаго» и символизировал уничтожение нестандартного амплуа. «Майкл тогда очень расстроился, – рассказывал Оукли. – Он говорил: «Все, никаких больше заслонов, никаких больше проходов». Джордану и остальным звездам лиги впредь пришлось защищать себя самостоятельно или мириться с грубостью (пока «Буллс» не научились защищаться, они получали с локтя в голову или улетали на трибуны).
Однако Оукли, даже лишившись работы, не отказался от ее фундаментальных принципов – он избивал всех, кто ему не нравился. Причем все чаще делал это за пределами баскетбольной площадки.
Оукли сцепился с Ксавьером Макдэниэлом.
Сломал нос Полу Мокески.
Наказал Махорна за фол против Джордана.
Надавал лещей Баркли во время контрольного матча.
Был активным участником эпичного противостояния с Алонзо Моурнингом и «Хит».
Но и в нерабочее время не останавливался.
Снова надавал лещей Баркли, уже во время встречи профсоюза.
Подстерег Тайрона Хилла за то, что тот не отдавал карточный долг.
Рассорился с судьей Грегом Мэтисом.
Вырубил Джеффа Маккиниса за обидный комментарий во время разминки.
И вытащил Денниса Родмана за шкирку из своего ресторана.
Оукли до последних лет в лиге был самым ярким примером парня, который держится за старомодные принципы и не собирается перестраиваться: «Когда я дерусь, то я дерусь. Я считаю себя полицейским, у которого выходной – если ты видишь, что то-то не так, то надо пойти и разобраться».
Чарльз Баркли действительно бил людей
Понимание, что от драк нужно отказываться, возникло лишь в 1994-м. Причем как будто случайно.
Столкновение между Дереком Харпером и Джо Джо Инглишом получилось совершенно невинным по стандартам совсем недавних побоищ, которые привели «Пистонс» на вершину лиги – малыши потребовали друг у друга уважения, после чего защитник «Никс» опрокинул визави, и они немного повозились в партере под ногами обалдевших болельщиков.
Да вот нюанс – в нескольких рядах от свалки сидел комиссионер НБА Дэвис Стерн с супругой.
Только оказавшись в подобной ситуации, Стерн почувствовал, насколько это может быть неприятно и насколько вредит игре. До этого вся эта возня казалась в меру забавной. Один из тафгаев 70-х Деннис Оутри (прославившийся благодаря тому, что ударил в челюсть Абдул-Джаббару в матче, транслировавшемся по национальному телевидению) когда-то рассказывал: «Я как-то взял центрового Томми Берлсона и выкинул его на трибуны в Сиэтле. Маленькие парни Пэт Райли и Фред Браун возились на паркете. Я за ними наблюдал. И тут Берлсон полез к Райли. Ну вот я его и выбросил на кресла, закинул поверх какой-то дамы. У нее едва сердечный приступ не случился».
«Нью-Йорк» и «Чикаго» в сумме были оштрафованы на 162,5 тысячи долларов. И с этого момента лига пришла к тому, что за любой удар полагается как минимум одноматчевая дисквалификация (до этого было лишь удаление) и требуется постоянно увеличивать штрафы для тех, кто выбегает на площадку со скамейки.
Для того чтобы изжить столетние привычки баскетболистов, Стерну потребовалось целых десять лет.
Комиссионер еще наблюдал, как Вернон Максвелл залез на трибуны и врезал назойливому болельщику.
Поблагодарил всех богов, что Шакил О’Нил не попал по Брэду Миллеру и Чарльзу Баркли.
Насладился месиловом между «Никс» и «Майами».
Как и в случае с ударом Кермита Вашингтона, очень много внимания уделяется побоищу, учиненном Роном Артестом в Оберн-Хиллз. Но, на самом деле, решающей и последней массовой дракой в НБА стала потасовка в игре между «Никс» и «Наггетс» в 2006 году.
«Никс» посчитали себя оскорбленными из-за того, что Джордж Карл устроил для них показательную порку в Мэдисон-Сквер-Гарден. И в концовке проход Джей Ар Смита был грубо остановлен Марди Коллинзом. На защиту Коллинза прибежал Нэйт Робинсон – и вскоре они со Смитом прилегли в куче фотографов. А центральной фигурой стал Кармело Энтони, который подошел к Коллинзу и пробил ему исподтишка, после чего спасся бегством (во многом благодаря тому, что Коллинза эффектно подсек Маркус Кэмби).
Колоссальные наказания (2,1 млн штрафов на всех, 15 матчей (600 тысяч долларов) дисквалификации для Кармело) и сопутствующая критика в прессе показались настолько непропорциональными случившемуся, что породили даже дискуссию о том, что здесь присутствует расистский подтекст. Стив Фрэнсис заметил, что драк в НБА уже стало гораздо меньше, чем в других видах спорта, однако на образ игроков именно этой лиги обращают больше внимания. Хотя многие нашли, что это возражение справедливо, после удара Кармело Энтони баскетбол зажил уже по иным правилам.
Исчезли тафгаи – современные попытки назвать таковыми какого-нибудь Джеймса Джонсона, Юдониса Хаслема, Пи Джей Такера или Дрэймонда Грина довольно забавны. Даже Серж Ибака, который выбросил больше ударов, чем кто бы то ни было еще в современном баскетболе, никак не тянет на настоящего телохранителя. Провокаторов (вроде братьев Моррисов) теперь приходится учить самим звездам – и хорошо, когда у них такая масса, как у Йокича.
Исчезли массовые потасовки – штрафы и дисквалификации достигли таких объемов, что действительно стали сдерживающим фактором. Порой какой-нибудь Рэджон Рондо не сдержит многолетнюю ненависть и проверит на прочность сопелку Криса Пола, но это уже почти столетний конфликт.
Исчез и контактный баскетбол – все более суровое судейство уменьшает количество физической борьбы и тем самым минимизирует любые трения. Хотя раньше, например, Реджи Миллеру беготня на периметре и не мешала вступать в многочисленные споры, теперь снайперы – это просто снайперы, всячески защищенные от контакта. Многолетняя борьба с вызывающим поведением достигла абсурда и зацензурировала даже воздушную гитару Лэнса Стивенсона, но плоды точно принесла.
Драки настолько глубоко укоренены в баскетболе, что сейчас отказ от них некоторыми воспринимается даже как некий дефект, как зловредный вирус, как проявление слабости нового поколения игроков.
Кеньон Мартин, тоже считающий себя тафгаем, написал по этому поводу отдающее абсурдом эссе «На смерть настоящего баскетбола».
«Я всегда повторяю: «Я не мог бы играть в современной лиге» – я не умею симулировать, не понимаю, как можно не играть в защите. Когда я пришел в лигу, то мне пришлось научиться отдавать сопернику два очка (в тех случаях, когда я перебирал фолы в начале игры). Мне это давалось очень тяжело. Сейчас же парням наплевать на то, что происходит в защите. Они видят, как на них идет игрок, и убегают в сторону. А арбитры свистят неспортивный там, где 15 лет назад давали обычный фол. Если бы я играл сейчас, то был бы первым в НБА по удалениям.
Я понимаю, что лига хочет дать атакующим игрокам больше свободы, но ведь физическая борьба – это тоже часть баскетбола.
Сейчас же симуляций больше, чем физической борьбы. На это тяжело смотреть. Сегодняшние игроки лучше меня – у них больше навыков – но главным образом стремятся встать на линию. Они идут в проход и ждут свистка. Если кто-то до них дотрагивается, то они ждут, что это неспортивный. Они требуют пересматривать каждый момент. Если кто-то жестко фолит, то они себя ведут так, будто их подстрелили. Лига все это поощряет.
Сегодняшние игроки не хотят драться. Они только собачатся и рычат друг на друга, но при этом надеются, что кто-то встанет между ними. Вижу, как многие ведут себя так, как будто что-то могут, но они никогда никого не бьют. Все эти парни никогда в жизни не дрались. Они не умеют драться. И не понимают, как вообще это делается (и уж точно не хотят, чтобы их первая драка в жизни случилась на национальном телевидении).
Не буду врать: я выиграл не все драки, в которых участвовал. Но, в отличие от сегодняшних игроков, я всегда готов был драться. Большинство из них – не готовы.
Нельзя превратить декоративную собаку в сторожевого пса, а в современной НБА большинство игроков – это пудели».
Наверное, требуется больше времени, чтобы этот нелепый дискурс вовсе исчез. Странно ратовать за баскетбольные драки, антиэстетичный аттракцион, всегда балансирующий между комедией и трагедией, но сантименты Мартина все еще разделяют многие.
В конечном счете, Дэвид Стерн избавил игроков будущих поколений от насмешек. Как всегда говорил Грегг Попович: «Драки в НБА – это самая глупая, самая шизанутая вещь, которую я вообще видел в жизни».
В цикле о 75-летней истории НБА уже вышли:
75 лучших игроков в истории НБА: кто не попал, кого не хватает и кто реально лишний?
В честь юбилея НБА клубы играют в особенных формах. В их дизайне – вся 75-летняя история лиги
Фото: eastnews.ru/Matty Zimmerman; commons.wikimedia.org
и да, я во многом согласен с Мартиным, драки (вернее угроза получить звездюлей) это часто полезно, и те же братья Моррисы, после после пары сломанных конечностей вероятнее всего быстро прекратили свои провокации).
Но итог статьи прекрасный. Попович лучше всего выразил единственное адекватное мнение на счет драк.