21 мин.

Жизнь гениального Александра Белова: олимпийское золото, суд, депрессия и наказание за доброту

4 k

Денис Романцов – о герое Олимпиады-72. 

Сегодня исполнилось бы 70 лет одному из героев баскетбольного финала Олимпиады-1972. Александр Белов был суперзвездой ленинградского «Спартака» и удивительным человеком – первую золотую медаль (за юношеский Евробаскет) забыл в телефонной будке, а, ухаживая за будущей женой, водил в Театр Ленсовета и дарил книгу «Мастер и Маргарита». 

Как его нашел тренер Владимир Кондрашин?

Петр Кондрашин вернулся с фронта без глаза и двух пальцев. Да еще с осколком у сердца – врачи побоялись вытаскивать. Когда старшая дочь достигла крайней степени дистрофии, всех детей – в том числе 13-летнего Владимира – отправили на родину родителей, в село Истье.

Там будущего тренера чуть не загрызли волки, когда возвращался из леса с дровами (отбился почти как Иван Дегтярев в рассказе Шукшина), и еле откачали, когда в мае 1945-го отравился мясом зажаренного в шкуре бычка.

«Тяжелое детство Владимир Кондрашин провел в Рязанской области, поэтому общался доходчивым крестьянским языком, – говорил мне Сергей Панов. – Не просто требовал бежать и бросать, а объяснял, как именно это делать».

Александр Белов крайний справа

До тренерства Кондрашин работал в Ленинграде водопроводчиком и токарем, получил ножом в грудь в уличной драке, забросил бокс и стал курсантом военно-топографического училища. Там проникся баскетболом, проводил все свободное время у кольца и однажды возмутил неряшливой одеждой будущего партнера по команде Дома офицеров Александра Гомельского: «Что эта деревня тут делает?»

Дальше: три недели карцера за избиение офицера-хама, знакомство с будущей женой у гардероба на Зимнем стадионе и на нем же – игра за сборную Ленинграда против американцев. Тогда же, в 1958-м, «Спартак» с защитником Кондрашиным выиграл первенство города и проник в высшую лигу.

Еще играя, Кондрашин стал тренировать детей. Искал их по школам и в одной из них, в Смольнинском районе, заметил выглянувшего из туалета третьеклассника, выгнанного с урока. Кондрашин выяснил у мальчика адрес и позвал на тренировку.

Почему Кондрашин относился к нему, как к сыну?

На первый сбор у Кондрашина 12-летний Александр Белов приехал с игрушечным грузовиком и корабликом – из-за того, что общался во дворе с детьми младше себя. Но повзрослел так быстро, что прорвался в юношескую сборную страны, состоявшую из игроков на два года старше.

В 15 лет он попал на тренировку и товарищескую игру основы «Спартака», где сенсационно смахнул мячи с рук 197-сантиметрового центрового Григорашенко и 213-сантиметрового Эглитиса из рижского СКА. А в 16 лет, закрепившись в «Спартаке», справился уже с легендарными Круминьшем и Паулаускасом.

Правда, статус вундеркинда не уберег от пощечины Кондрашина – за промах из-под кольца в решающей атаке финала Спартакиады-1969 против сборной Эстонии.

Сергей Белов (однофамилец Александра и партнер по золотой олимпийской сборной) в книге «Движение вверх» писал: «Сашка рано потерял отца, и Петрович фактически заменил ему его. Зная необузданный и бесшабашный Сашкин характер, Кондрашин выбрал, видимо, единственно правильный вариант общения со своим любимцем – вариант жесткого отцовского диктата и опеки.

Собственный сын Кондрашина – инвалид-колясочник. Можно только представить себе, что испытывал Владимир Петрович, работая с утра до вечера с молодыми здоровыми парнями, а вечером возвращаясь домой к родному, фактически неподвижному человеку. Возможно, в Сашке Петрович воплощал нереализованные мечты, проживал до конца свои отцовские несбыточные ощущения».

Как мать Белова помогала другим баскетболистам?

Спрашиваю Валерия Диева, игрока «Спартака» семидесятых, а теперь – главу питерской федерации баскетбола:

– Кондрашин и Белов действительно были как отец и сын?

– Да, сто процентов. В тот раз, когда маленький Саша приехал на сбор в Токсово, он не мог уснуть. Тогда приходил Кондрашин – клал ему руку на лоб, и Саша засыпал.

Годы спустя Белов привозил сыну тренера Юре пластинки из-за границы. Тома Джонса, Deep Purple, Led Zeppelin. У Юры собралась потрясающая коллекция. Во многом по песням он выучил английский язык.

– Характером Белов в мать?

– Да, Мария Дмитриевна – очень душевный человек. В тот лагерь в Токсово Саша в детстве не рвался – именно из-за того, что был привязан к маме. Потом большинство молодых игроков, приезжавших в «Спартак» из регионов, жили первое время у Марии Дмитриевны. Она готовила большую кастрюлю картошки и после игр кормила полкоманды.

Она – замечательный человек. С трагической судьбой. Первый муж и дочь погибли во время блокады. Она снова вышла замуж, но второй муж – фронтовик – умер от ран, полученных под Сталинградом. У нее глаза были – как на иконе Рублева. Улыбается тебе, а глаза плачут.

Когда кто-то жалуется на жизнь, я вспоминаю Марию Дмитриевну. Столько перенесла, но ко всем относилась с радушием. Ходила на все игры. С женой Кондрашина они были близки, как сестры.

В чем уникальность Александра Белова?

Сергей Белов подчеркивает в автобиографии: «Александр был классическим тяжелым форвардом, а не центровым, но при росте два метра обладал прекрасным скоростным прыжком, подбором, великолепным блок-шотом. Эти качества позволяли ему блистать на позиции пятого номера, причем оборонительного плана».

– Первое впечатление от Александра Белова?

– Кондрашин пригласил нас с Таракановым из Сибири, и впервые я увидел Белова в раздевалке, – говорит Валерий Диев. – Улыбчивый, широкоплечий, в джинсовом костюме. Даже внешне производил сильное впечатление. Я смотрел на него, как на бога. Он и играл красиво, и сам был красавцем. Знали бы вы, сколько девушек ждало его после матчей, – я никогда больше такого не видел.

Смотрю сейчас на Дрэймонда Грина в «Голден Стэйт». Считается звездой, но я знаю, что Александр играл гораздо лучше. Исповедовал силовой баскетбол, поэтому быстро получал тут пять фолов. А в Америке чувствовал бы себя как рыба в воде.

В защите он играл великолепно. Ты всегда был уверен – Саша подстрахует и накроет. Женя Коваленко, партнер Белова по сборной, говорил: «Я не видел, чтобы кто-то еще так защищался». У нас было упражнение – вдвоем атакуем на тренировке одного игрока. Если этим одним был Саша, то забить было практически невозможно.

Игравший с нами олимпийский чемпион Иван Дворный признавал: «Я до сих пор в защите иногда плаваю, а Сашка молодой – и так уникально читает игру». Согласен и со словами Тараканова: «В защите Белов приносил столько пользы, что мог и в нападение не ходить».

– В 1975-м он знал, что задрафтован «Нью-Орлеан Джаз»?

– Конечно. Сын Кондрашина Юрий рассказывал мне, что видел контракт, который через Владимира Петровича передали Саше: «Пусть только подпишет». В документальном фильме о финале Олимпиады-1972 один из американских баскетболистов сказал: «Александр Белов спокойно заиграл бы в НБА».

Как его изменила победа на Олимпиаде-72?

Сергей Белов писал в автобиографии: «Заменив Саше отца, Кондрашин перенес на воспитанника и отцовское всепрощенчество. Оно, считаю, во многом и сгубило Сашку. Контроль за молодой звездой не был до конца строгим.

Не обладая твердым характером, Александр все больше сползал в захватывавший его поток веселого разгула, царившего в ленинградском «Спартаке». Они тогда были веселой командой. Гуляли от души – с валютными проститутками и ведрами для шампанского на голове.

Белов все чаще ходил по краю при прохождении таможни, что в итоге закончилось двумя крупными срывами. «Залетал» он в основном в группе товарищей, которые, зная отношение Кондрашина к Белову, постоянно провоцировали его на приключения. В надежде на то, что ему все простят, а они спрячутся за его широкую спину. Обладая добрым, широким, по-настоящему русским, в чем-то бестолковым характером, Сашка никому не отказывал.

Мюнхенский триумф провел в его жизни какую-то черту, за которую он больше не переходил. Слава и всенародная любовь шли ему во вред. Он явно не смог пережить мюнхенскую победу. Слишком многое стало его отвлекать от спорта, что выразилось в «залетах» на таможне в 1973-м и 1977-м, после чего произошел окончательный сбой в его карьере.

Мало кто знает, что и начиналась феерическая спортивная карьера Сашки не совсем гладко. В 1969-м, едва попав в сборную Союза, во время едва ли не первого же выезда за рубеж, в Штаты, он вместе с Болошевым вляпался в историю в супермаркете – «не сориентировался в незнакомой обстановке и случайно вышел из торгового зала с неоплаченным товаром».

Как на Белове отражались проблемы с законом?

– Когда он стал знаменитым – после Мюнхена-1972 или после финала с ЦСКА в Тбилиси, описанного Аксеновым?

– В Ленинграде его полюбили еще до Олимпиады, – говорит Валерий Диев. – Геннадий Орлов отмечал, что «Спартак» был так же популярен в городе, как потом «Зенит» Аршавина и Кержакова, но в баскетболе было больше интеллекта.

Фотографии Саши висели даже в кинотеатрах. А благодаря золоту Мюнхена он прославился на всю страну – однажды в Тбилиси мы впятером пошли в шашлычную и с нас даже деньги не взяли. Потому что с нами Белов. Саша наслаждался славой.

– Как еще проявлялась его популярность?

– За ним следил КГБ. А он эмоциональный, открытый человек. Не умел ничего скрывать. Вот и попадался на таможне. На него заводили какие-то дела. Это его убивало.

Для его таланта он получал смешные деньги. Потому и бегал за границей – сбывал икру и покупал мохер для перепродажи. Как все наши спортсмены тогда. Это отнимало много сил и нервов. Сейчас бы никакой коммерцией за рубежом он не занимался и прожил бы долго. Считаю, последнее его попадание на таможне спровоцировало онкологическое заболевание.

Он очень переживал из-за тех неприятностей. В 1975-м мы сидели в ресторане «Кронверк», и Саша был совсем убитый. Из-за конфликта с водителем, перекрывшим ему дорогу. Саша вытащил того из автобуса и нарвался на уголовное дело. Его это угнетало. По характеру-то он душевный и отзывчивый человек.

Тогдашняя система многим ломала жизнь – например, Высоцкому, чьи ленинградские концерты Саша не пропускал.

– За нападение на водителя (ветерана войны) ему дали год условно?

– Да. Водитель оскорбил его, а Саша с девушкой был – и не сдержался. Не привык, что его посылают. Защитник сборной Миша Коркия был на суде и удивлялся: «За что вы парня судите!» Саша почему-то постоянно влипал в такие истории.

В 1975-м он был в прекрасной форме, но все эти передряги сказались на игре. Кондрашин чудом добился, что Сашу отпустили на чемпионат Европы, но там наши проиграли в финале югославам.

Как Белов стал хоккейным вратарем?

– Как проявлялась отзывчивость Белова?

– Поддерживал меня, когда я получил травму, – говорит Диев, – колено все разрезали, а он: «Не переживай. Заживет». Был такой же добрый, как и Кондрашин (тот помогал даже попасть в БДТ, заказывая для меня билеты на свое имя). Тренируя сборную, Кондрашин привез мне, дублеру, лекарство из Америки. Я обалдел: кто-то другой на его месте, может, и не вспомнил бы, что, кроме сборной и клуба, у него есть еще дублер Диев, нуждающийся в лечении.

Лекарство мне, правда, не помогло – потому что медики поставили неправильный диагноз.

– Баскетболисты «Спартака» и в хоккей играли?

– Постоянно. Только не шайбой, а мячом. Однажды в нашем зале что-то случилось (кажется, с отоплением) и мы три дня вместо баскетбола носились с клюшками. Саша становился на колени у ворот и благодаря отличной реакции ловил много мячей.

– Правда, что Кондрашин выступал за брак Белова с баскетболисткой Александрой Овчинниковой, рассчитывая, что она обуздает его, сделает спокойнее?

– Этого не знаю. Я в то время уехал с Ваней Дворным во Владивосток. Он – из-за нарушений режима. А я – чтобы не сидеть на скамейке. Когда я уехал, Белов и Овчинникова поженились. А когда вернулся – они уже не жили вместе.

– С Дворным Белов играл за «Спартак» совсем недолго?

– Увы, а ведь тандем был очень мощный. Потрясающе играли в паре. Свердловский тренер Кандель научил Ваню здорово бросать крюком. Плечи широченные – правой рукой бросал, а левый локоть приставлял тебе к горлу, и попробуй ему помешай.

Потом он сломал руку, два месяца бросал левой и так преуспел, что, когда с правой сняли гипс, соперники вообще не знали, как ему противостоять. Он еще и подбирал здорово. Конечно, с Беловым они классно дополняли друг друга – Кондрашин разработал для них специальные комбинации.

Ваня был улыбчивым, хорошим парнем, но тюрьма (за спекуляцию – Sports.ru) его сломала. Стал пить, воровать у нас пластинки, деньги – все ради покупки водки. После тюрьмы Ваня одно время жил у Белова – потом все куда-то уехали, и в это время квартиру Саши обчистили. Все думали, что это Ваня дал ключи. Так Саше аукалась его доброта.

Почему Белов месяц стыдился выходить из дома?

Форвард Андрей Макеев в книге Александра Кузьмина о ленинградском «Спартаке» рассказал, что в какой-то момент вторым – после Кондрашина – авторитетом для Белова стал разыгрывающий Владимир Арзамасков по прозвищу Зяма.

Жена Арзамаскова Жанна свела Белова с женщиной, обладавшей огромными связями с иностранцами – «на предмет того, где купить и как продать»:

«Я часто вспоминаю и думаю про Сашкину жизнь, – говорил Макеев. – Первый ее этап – просто образец христианских ценностей: невероятная доброта, открытость, искренность, сумасшедшее трудолюбие. Правильный отрезок жизни, на котором смело можно воспитывать других людей. Никаких неблаговидных дел! И потом — такой вот результат.

Ближе к печальному концу у нас ним удивительный разговор состоялся. Помню, я спросил его: «Саш, как ты хочешь закончить карьеру?» А он отвечает: «Я хочу «Волгу», хорошую квартиру, хорошую дачу и деньги — 20 тысяч». Почему именно 20 тысяч — я так и не понял, и не узнал. А про выигрыш второй Олимпиады и вообще про баскетбол — ни слова. А я ведь его про игровую карьеру спрашивал».

В книге Кузьмина другой спартаковец Иван Рожин отметил, что в январе 1977-го именно Арзамасков уговорил Белова перед матчем с миланским «Чинзано» взять в Италию иконы на продажу.

На таможне Белов попался.

«Зяма, улучив момент, подошел к Саше и спросил: «Надо ли мне тоже признаваться?» Но Саша сказал, что берет все на себя, – вспоминал Рожин. – Саша взялся расхлебывать эту неприятную историю сам. А она оказалась очень непростой — дисквалификация, снятие званий, общественное поругание, забвение некоторых друзей. Появились передачи и статьи, в которых ругали провинившегося.

Саша записывал все это на магнитофон и слушал по несколько раз в день. Все эти банальные, но так задевавшие душу критические слова. Переживал все это душой, и, как позже выяснилось, сердцем. В одном из телевизионных выступлений говорилось о сорвавшейся звезде, и Шура грустно запел по этому поводу: «А для звезды, что сорвалась и падает».

Своему другу из ЦСКА Евгению Коваленко Белов потом сказал: «Я месяц после дисквалификации из дома не выходил. Если только за алкоголем. Так стыдно перед людьми было!»

Как Арзамасков подружился с Беловым?

– Верно ли, что перед поездкой в Италию Белов и Арзамасков разыграли в карты, кто понесет через таможню сумку с иконами?

– Нет, бросили на пальцах, – уточняет Валерий Диев. – Там был и третий игрок. Втроем бросили на пальцах, и нести выпало Саше. Про иконы не знал даже его ближайший друг Ваня Рожин, который иногда жил у Саши, когда тому было скучно.

Кондрашин не зря говорил: «Жалею о двух вещах. Что не удержал в Ленинграде Белостенного (он много курил, что было не принято и раздражало тренеров). И что не выгнал из команды Арзамаскова».

– Арзамаскова, увлекавшегося коммерцией, не убирали, потому что играл хорошо?

– Конечно. Кондрашин взял его на Олимпиаду-1976, но Зяма и там устроил внутри команды разборки из-за денег. Рассорил Сашу Белова с Коркией. Это сказалось на результате.

Сейчас Зяма со своей бизнес-жилкой был бы успешен, как Дерипаска, а тогда он выделялся отсутствием моральных принципов. Например, вообще не парился, если взял на себя решающий бросок и промазал. Главное – самому отличиться. А выиграла команда или нет – дело десятое.

Думаю, в сборную его взяли из-за дружбы с Сашей. Сергей Белов говорил мне потом: «Мы бы выиграли Олимпиаду-1976, если б Кондрашин не делал ставку на Арзамаскова». Ведь на его позиции хорошо себя проявлял Стас Еремин.

Зяма думал только о деньгах. А Саша был вообще не такой.

– У них была равноправная дружба или Белов попал под влияние Арзамаскова?

– Сначала Арзамасков дружил с Андреем Макеевым. У них и свадьбы состоялись в «Астории» в один день. Потом Зяма стал подруливать к Саше. Пытался подружиться и за счет своей энергии оказать влияние.

– Арзамасков тоже умер молодым?

– В тридцать четыре. После истории с иконами Кондрашин не выпустил его на площадку против миланского «Чинзано»: знал, что вся эта история произошла по инициативе Арзамаскова.

Потом Зяма ушел в ЦСКА и сломал руку – упал с козырька дома, вылезая от девушки из окна второго этажа. В ЦСКА не пошло, уехал в Киев, растолстел и стал ломать деньги на набережной Макарова (менял «куклы» на рубли). В итоге где-то в Москве его выбросили из окна. С восьмого этажа.

Какова роль Гомельского в истории с иконами?

«Вокруг скандалов на таможне, в особенности в 1977-м, ходило много разговоров о «заказе» под Белова и Кондрашина, о том, что таким образом некие демонические силы устраняли конкурентов ЦСКА и освобождали места в старте национальной сборной, – вспоминал Сергей Белов в автобиографии. – Популярна и версия о том, что таким нестандартным путем Гомельский пытался организовать переход Александра в ЦСКА.

Я думаю, что эти инсинуации далеки от истины. Не верю, что для переманивания одного – пусть даже очень талантливого – игрока или даже ради устранения его из состава конкурентов могла быть запущена такая колоссальная машина государственного давления. Действительно, контрабандой – в тогдашней ее трактовке – занимались все, но в разной степени.

Будучи игроком сборной СССР и регулярно совершая поездки за границу, важно было правильно определить грань, за которую нельзя переступать, чтобы не нарушать закон по-настоящему серьезно. А в той конкретной ситуации, даже если ты и ощущал давление со стороны конкурентов, тем более нужно было быть осторожным и не давать повода к провокациям.

Что действительно было, так это предложение Гомельским Белову после таможенной истории сделки: избавление спортсмена от неприятностей взамен на его переход в ЦСКА. Согласен, что это предложение «с душком», но Яковлевич, как человек практический и действительно располагавший возможностями «отмазать» Белова, видимо, считал себя вправе не стараться впустую.

Сашка отказался от предложения Гомельского. Но, отвергнув ЦСКА, он и в «Спартаке» не стал доказывать свою правду. Вместо того чтобы реализовать себя в тренировках и играх, пусть лишь в национальном чемпионате, Сашка на полгода запил, потом на фоне ослабленного запоем организма заболел сальмонеллезом и вогнал себя в тяжелейшее психологическое и физиологическое состояние.

В результате всех этих невзгод он похудел на 14 кг. Когда он приехал в Латвию на сбор, где национальная команда готовилась к чемпионату мира 1978-го, на него было страшно смотреть».

Откуда у Белова проблемы со здоровьем?

«И сын Кондрашина, и жена говорили мне, что он видел во мне второго Белова, – сказал мне звезда сборной России девяностых Евгений Кисурин. – Только не хотел повторять ошибок, которые допустил с Сашей — он разрешал ему колоть стимулирующие препараты. Возможно, от этого и проблемы с сердцем». Валерий Диев информацию о препаратах опроверг: «В то время нас девушки вдохновляли и стимулировали».

«С самого начала баскетбольной карьеры Сашу очень мучили боли в спине. Врачи поставили диагноз: смещение поясничного позвонка, – вспоминал Иван Рожин в книге «Петрович Первый и его гренадеры». – Опасность заключалась в том, со временем могло произойти защемление спинальных нервов, которое привело бы к параличу ног.

Поэтому Саше было необходимо для стабилизации позвоночника тренировать мышцы спины и живота. А они у него были никудышные: лежа на спине, он мог поднять туловище от силы 5-6 раз. Мы решили втравить Шурку в тренировку. Заключили пари на шоколад — и я тут же 30 раз выполнил это легкое для меня задание. А тут и расторопный Зяма накинул: мол, он 40 раз так же сделает.

Но убеждать Белова больше не было необходимости — он каждый день стал тренировать мышцы живота и спины, заметно укрепив и свой позвоночник».

«На первом сборе к ЧМ-78 в Сухуми в двусторонке Белова очень сильно ударили локтем в грудь, в область сердца, – рассказывал баскетболист «Спартака» Вячеслав Бородин. – Но это столкновение игровое, поэтому не скажу – кто именно. После тренировки пошли в кафе – минут пять ходьбы от зала. Сашка рассказывал: «Глотнул кофе – и грудь пронзила такая боль, что я аж подскочил. Будто кипяток на сердце плеснули».

Потом болел живот, тошнило, но после десяти дней в Боткинских бараках Белов решил, что выздоровел, и вернулся в сборную».

«Готовимся к чемпионату мира. Появляется Белов, – вспоминал Алжан Жармухамедов. – За три месяца до этого прекрасно выглядел. А тут – старик стариком! Мы еле узнали его! Тренироваться хотел. Доктор не пустил: «Саша, скорее в Ленинград – и на обследование». Белов уехал. А мы отправились в Манилу. Заглянули на товарищескую игру итальянцев, они и сказали, что Саша умер». По словам разыгрывающего Ивана Едешко, плакал тогда и капитан сборной Италии Дино Менегин. 

Валерий Диев говорит: «Саша умер от саркомы сердца в 26 лет. Я считал, что он успел пожить. А потом дожил до 30-35 лет и понял: «Стоп-стоп-стоп. Он вообще ничего не успел. Особенно вне баскетбола».

«Недели за три до смерти Саша передал мне запечатанный конверт, – вспоминал Иван Рожин. – Извинился: «Я так решил. Когда умру, сделай все, что там написано». Я отругал его за такие мысли, да и сам он стыдился своей слабости. Поэтому сказал: «Если поправлюсь – письмо отдашь».

Это не было завещание как таковое. Короткое сухое мужское послание. Десять строчек. Саша просил похоронить его рядом с батькой; золотую олимпийскую медаль отдать Кондрашину; все, что у него есть, – продать, а деньги отдать матери».

Последнее интервью комментатора мюнхенского финала Нины Ереминой

Мой телеграм-канал

Фото: РИА Новости/Рудольф Кучеров, Фред Гринберг, Дмитрий Донской, Борис Уткин, Александр Макаров; Gettyimages.ru/NCAA Photos / Contributor / Rich Clarkson; facebook.com/valeri.diev; Книга «Петрович Первый и его гренадеры»

logoСпартак СПб
logoВладимир Кондрашин
Александр Белов
logoСергей Белов
logoЕвгений Кисурин
logoСборная СССР
logoTurkish Airlines EuroLeague