«Наши учили американцев пить водку. Те привыкли глоточками, а это неправильно». Интервью-клад о советском баскетболе – про Гомельского, Сабониса и Белова
Владимир Титоренко – человек, с которого начиналась баскетбольная журналистика в России. Будучи корреспондентом «Советского спорта», а потом заместителем главного редактора «Спорт-Экспресса», он видел турне «Атланты» по Союзу, Олимпиаду в Барселоне и чемпионат мира-94, организовал первый Матч всех звезд в России, первым побывал на Матчах всех звезд НБА.
Сейчас Владимир Титоренко восстанавливает всю историю баскетбольной сборной СССР и рассказывает потрясающие эпизоды на странице в Facebook.
У нас получился очень интересный разговор, в котором есть:
• воспоминания об олимпийских чемпионах Сеула вне баскетбола;
• детективные сюжеты о неизвестных турне сборной;
• подробности поездки «Хоукс» по Союзу и впечатления от злого Доминика Уилкинса;
• точное описание Сергея Белова;
• драки, сигареты, противостояние Гомельского и Кондрашина, проблемная экипировка на Олимпиаде-76;
• и даже незабываемый случай с Майклом Джорданом.
Расследование «криминальной деятельности Гомельского»
– Чем вы сейчас занимаетесь?
– Делаю то, о чем мечтал еще в 80-х, когда пришел работать в «Советский спорт».
Каждый из нас в детстве любил футбол и хоккей, но победа баскетболистов в Мюнхене, конечно, мозги перевернула. 1972-й – это главное спортивное потрясение за всю мою жизнь: в течение недели мы выиграли Олимпиаду в баскетбол и обыграли канадцев в хоккей. Еще и Борзов в спринте дважды побил американцев.
Отсюда и страсть к спорту с самого детства.
А в 1988-м Александр Яковлевич Гомельский приметил начинающего журналиста, который интересуется баскетболом – пришел к главному редактору «Советского спорта» и сказал, что ему нужен человек на месяц, на время подготовки к матчам с «Атлантой» в Сухуми.
Тогда же, после общения с игроками той великой команды, у меня и возникла идея собрать и восстановить историю баскетбольной сборной СССР.
Жаль, что это сделать не удалось, в то время было бы проще. Казалось, впереди еще куча возможностей. Но потом мы ушли из «Советского спорта», создали «Спорт-Экспресс», пришлось переключиться на другие виды. Забавно вспоминать, когда я писал про футбол или про НХЛ, а Сергей Белов звонил мне: «Предатель, забыл про баскетбол, пишешь неизвестно про что».
Тогда я не понимал, что это невероятно сложная задача. Теперь понял. Ведь даже если заниматься поиском только официальных игр, и то полно несовпадений в разных источниках. К счастью, один из испанских друзей помог мне получить доступ к протоколам ФИБА – финальным турнирам Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы. Я сам все пересчитал и перепроверил. За год восстановил историю официальных матчей баскетбольной сборной СССР.
Иногда было сложно. Например, чтобы добыть протокол квалификации с Финляндией к чемпионату Европы-89, пришлось связываться с Музеем спорта в Хельсинки: игра проходила в Москве, но у нас ничего не сохранилось, а вот финская команда забрала с собой протокол. Для истории.
Потом меня раздразнили коллеги из других стран: итальянец написал, что Мардзорати сыграл 300 с лишним матчей за сборную, хорват рассказал, что Чосич – больше 400… Так и возникла мысль восстановить вообще всю историю сборной – с 1947-го по 1992-й год, все матчи – официальные, контрольные, коммерческие, турне и турниры. А потом решил продолжить и с командой России.
Сейчас пришел к тому, что официальных матчей за сборную Сергей Белов и Александр Белостенный сыграли одинаково – по 119, а всего у Белова, Белостенного, Владимира Ткаченко и Сергея Тараканова более 400. Правда, надо еще уточнять и перепроверять. У Сергея Панова за сборную России официально 111 матчей (еще три за ОК). Рядом Карасев-старший и Пашутин-младший.
Фото: Сергей Белов в составе сборной СССР
Что будет дальше – посмотрим. Для начала сайт, чтобы любой мог посмотреть матчи команды, узнать статистику и подробности. Как во многих странах Европы. Затем… Мечтаю создать Зал славы отечественного баскетбола, но это уже другая задача.
– Расскажите про недавние открытия.
– Пару месяцев назад узнал о скандальном турнире в Лондоне на Новый, 1989 год. Обычно на Рождество мы ездили на коммерческие турниры либо в Париж, либо в Мадрид. А здесь вовсю шла перестройка, можно было больше зарабатывать, так что федерация решила: пусть едут и туда, и туда. А тут еще из Лондона пригласили, где проходил турнир Crystal Palace. Получилось так, что в Мадриде играли с 24-го по 26 декабря, в Париже – с 27-го по 28-е, а в Лондоне – с 31-го по 2 января.
Представьте русского человека, который должен встретить вдали от дома Новый год.
При этом, имейте в виду, что в 88-м сборная СССР сыграла 67 матчей. Для сравнения: футбольная сборная за год проводит около 10, хоккейная – 20-25. Здесь – 67! Чокнуться можно! Добавьте к этому еврокубки, чемпионат страны, коммерческие турниры в составе клубов. Получается в сумме около 100 матчей. Почти как в Америке, вот только не за миллионы долларов.
Тем более, после Олимпиады. Никому уже ничего не надо: ребята осуществили мечту – стали олимпийскими чемпионами, Александр Яковлевич уехал тренировать «Тенерифе». Играть не очень хотелось: на мяч без отвращения не посмотришь. Они продули турниры и в Мадриде, и в Париже.
Им были обещаны приличные премиальные, но они не знали. Недавно я это раскопал, они не поверили, когда я им рассказывал – 50 тысяч долларов только за участие, 5 тысяч бонус на команду за один матч. А они бегали за суточные.
И вот приехали в Лондон: 31 декабря выиграли у «Хапоэля», а 1 января нужно выходить на полуфинал с командой из Шотландии.
Очевидцы рассказывали, что сборная СССР праздновала Новый год до трех часов ночи. Понятно, в каком состоянии были игроки на следующий день. Спрашивал у них, как игралось. Ответили: «Капитан дал команду: «Если на тебя бегут три партнера, делай пас среднему, не ошибешься».
Нужно быть ненормальным, чтобы уставшую команду отправить на такой турнир. В итоге проиграли 4 очка. Отставали 17, в концовке почти достали, но не смогли включить инстинкт убийцы.
Затем шестеро армейцев вместе с Селиховым уехали в Москву, откуда ЦСКА отправился в Грецию на Кубок чемпионов. Остались шесть человек, которые в последний день побили «Арис» в матче за третье место. Кстати, в Греции ЦСКА встречался с тем же «Арисом» и проиграл.
На турнире в Лондоне ждали Сабониса и Куртинайтиса. Но они не приехали под предлогом того, что нужно выступать за клуб на турнире в Голландии. Но там вышли на площадку всего на шесть минут. Им предлагали отправиться в Лондон, они отказались.
В воздухе уже носились сепаратистские настроения. Я как-то спросил у Марчюлениса, был ли шанс, чтобы литовцы сыграли за сборную в 90-м, на последнем чемпионате мира для СССР. Он сказал: «Нет, мы уже все решили и в Аргентину ни за что бы не поехали». Литовцы были очень серьезно настроены.
– А с чем больше всего проблем?
– Жена говорит, что когда я занимаюсь поиском матчей сборной, то расследую криминальную деятельность Александра Гомельского. Шутка, конечно. Сравнил бы Гомельского с великим импрессарио Сергеем Дягилевым, который открыл для Европы «Русские сезоны» и создал труппу «Русский балет». Он находил таланты, пестовал их, ездил по всему миру, приносил славу России. И зарабатывал деньги. Для себя и для своих звезд.
Фото: Александр Гомельский руководит сборной на Олимпиаде-80
Читаю, например, «Советский спорт» за 60-е. Там сообщается, что сыграли мы в Латинской Америке условно 7 матчей. Погружаюсь в архивы, еду в Ленинку, связываюсь с коллегами из Мексики, Бразилии, Перу, Уругвая, Эквадора. И совместными усилиями мы выясняем, что матчей было не семь, а 11. Недавно Володя Гомельский написал мне, что в те времена поощрялись коммерческие турниры, но не принято было о них рассказывать.
Совершенно случайно в госархиве в папке за 70-й год наткнулся на два протокола из 69-го. С одним матчем – против команды из Форли – разобрался быстро. С другим… В архиве фотографировать нельзя, поэтому тщательно все переписал, а потом долго ломал голову, с кем (название команды было нечитаемо) и, главное, зачем мы играли. Это было за два дня до начала чемпионата Европы. А почти год спустя в итальянской прессе обнаружил, что сборная СССР гоняла с командой из деревни рядом с Болоньей. Счет впечатляет – 116:26. Застухов установил личный рекорд – 17 очков. А после матча команда провела еще 20-минутную «двусторонку».
Поступки Гомельского вызывают восхищение и удивление: 27 сентября начинается чемпионат Европы, а 22-го и 24-го он играет с никому не известными командами. Что им руководило?! Никто у нас об этом не писал.
В 87-м была непонятная поездка в Новую Зеландию. Сначала отправились в Австралию, впервые после Олимпиады в Мельбурне. Выиграли шесть матчей, а потом зачем-то полетели в Новую Зеландию. Это только кажется, что близко, на самом деле 1700 км от Австралии. Там была забавная ситуация: первые два матча на острове Северном играли против команды из американцев, которые выступают в местных клубах. Они считались суперзвездами – все летают, отовсюду забивают. Народ собрался, чтобы посмотреть, как они будут обыгрывать сборную СССР. Но в итоге их разорвали. Новозеландцы были благодарны: увидели, что деньги, которые платятся американским игрокам, дико завышены.
В общем, два года назад я насчитал 1300 матчей в истории сборной СССР. Сегодня пересчитал: получилось уже более 1500.
– На сколько процентов вы все восстановили?
– Думаю, на 90.
– Бывают детективные сюжеты?
– Была маленькая заметка в «Советском спорте» в сентябре 1983-го. Думаю, тассовка (сообщение ТАСС). Ни о чем. Съездила сборная в турне по Италии. 9 матчей, 8 побед. Было сложно, но проявили патриотизм. И бла-бла-бла…
А на самом деле там было такое! Выяснил, что в команду не приехал 18-летний Сабонис. Боялся, что после возвращения заберут в армию (и в ЦСКА). Поэтому вся Литва вместе с ним сдавала вступительные экзамены в Сельхозакадемию. Из вузов в армию не забирали.
Фото: Арвидас Сабонис в противоборстве с Виктором Панкрашкиным
Мышкину во Флоренции сделали операцию по поводу аппендицита.
Затем я прочитал в итальянской газете, что были проблемы с возвращением наших домой, потому что Италия временно заблокировала рейсы в Москву. Начинаю шевелить мозгами и понимаю, что это случилось после того, как мы сбили корейский «Боинг». Такое ощущение, что тогда то ли боялись летать, то ли боялись, что начнется война СССР с НАТО.
Наши улетели в Прагу, а оттуда уже в Москву.
При этом еще много неясного. После того как Мышкину сделали операцию, наши еще пять дней сидели в Кастельфьорентино и тренировались: последний матч прошел 11 сентября, а следующий – на турнире начинался 17-го. У Гомельского так не бывает, вполне мог договориться сыграть матч-другой. Возможно, поэтому я пока нашел восемь игр, а в «Советском спорте» говорится о девяти.
У нас в газетах нет ни слова об этом.
Интересно общаться с ребятами: они ездили по всему миру, но очень мало помнят про баскетбол.
– А что помнят?
– Рассказывают что-нибудь вроде: «Тогда мы подрались на площадке с югославами, потом идем в казино, в это время на большом экране начинают транслировать нашу драку. А мы и матч выиграли, и в югов побили. Весь зал аплодирует».
Другого спрашиваю: «Турне по Италии помнишь?» Отвечает: «Помню: там был классный бар, мы бармену за пять дней сделали месячную выручку».
«А такого игрока помнишь?» «Помню. Дебютант появился, что-то сказал, не зная, что Александр Яковлевич за спиной стоит, больше в сборной его не было».
Спрашиваю: «Как играли в Новой Зеландии?» Не помнят, но в памяти классная дискотека в отеле. И прозвучала фраза: «Такое ощущение, что это город моряков и что мужиков полгода не было дома».
Вот какая избирательная память!
В 81-м наши побывали в Алжире. Там за год до этого было землетрясение, и вот сборную СССР пригласили сыграть на турнире в помощь его жертвам. Участвовали мы, югославы, США и сборная Африки. Турнир ничем не памятен: мы уступили югославам и за третье место победили африканцев. Вот рассказываю и делаю пометку – связаться с федерацией баскетбола Алжира. Пока нет подробностей этой игры. Зато есть алжирская история.
Гуляют они по базару. Команда растянулась. Администратор, как положено, несет все паспорта в обычной барсетке. Пробегает воришка, выхватывает сумочку и несется мимо команды. Добегает до Валеры Милосердова и получает кулаком в лицо. Падает. Вроде все – мужика попинали, вернули сумочку, не стали скандал раздувать. Потом оказалось, что у парня больные зубы, кариес, Валера занес инфекцию, началось нагноение.
– Какие турне вас больше всего поразили?
– Поездка в Китай зимой 51-го. Мы за 35 дней провели 33 матча с китайскими командами, приобщали друзей к большому баскетболу. Там Отар Коркия установил абсолютный рекорд нашей сборной в товарищеских матчах – 63 очка, а команда СССР победила сборную железнодорожников Харбина – 191:35.
Фото: великий Отар Коркия
– В российской истории ничего такого уже нет?
– С первыми годами есть небольшие проблемы. В 92-м после Олимпиады в Барселоне мы доигрывали квалификацию к Евробаскету-93, которую годом раньше начала еще сборная СССР. Главным тогда был Селихов.
Но мне много раз говорили, что первым капитаном сборной России был Андрей Мальцев, который в той команде не играл. Тогда о чем речь?
Недавно на форуме баскетбольных фанатов испанской Галисии нашел фотографию билета на матч между сборной России и командой из Ферроля. Никогда об этом не слышал, начал переписку, и вот, чудо, местный болельщик прислал вырезку из городской газеты о том самом, можно сказать, первом матче России. В составе: Пашутин, Панов, Бабков, Михайлов, Мальцев, Филиппов, Куделин, Кондратов, Юдин, Карасев… Видимо, это и есть та команда, где капитаном был Мальцев. А для меня самое главное – теперь мы знаем, когда дебютировали за сборную России Карасев, Куделин, Михайлов, Юдин… Тренером был Кухаренко из Новосибирска.
Затем последовали какие-то события, через месяц сборную вновь возглавил Селихов. Почему отодвинули Кухаренко, не очень понятно. Мы в «СЭ» не разбирались с этим. Не до того нам тогда было.
Селихов ушел после чемпионата Европы-93, главным стал Сергей Белов. Один из его первых матчей в качестве тренера я помню: это был мой последний визит на Украину, ноябрь, дикий холод в Харькове, теплый прием хозяев, спасибо, не дали замерзнуть. Россия выиграла – 81:71. Мы летели чартером из Жуковского, помню, у Бабкова во время матча оторвался номер на майке, стюардесса прямо в зале пришивала его.
Кто руководил всеми этими перестановками, сложно сказать. Не уверен, что хочу разбираться.
Кстати, сборная России уже прилично наиграла за свою почти 30-летнюю историю. 487 матчей. Не знаю подробностей лишь 17-ти. Продолжаю поиски.
Турне «Атланты», сигареты Тихоненко, злой Доминик
Фото: разыгрывающий «Атланты» Док Риверс убегает от Александра Белостенного
– Перед приездом «Атланты» Гомельский позвал вас на сбор в Сухуми. Что было дальше?
– Со всеми перезнакомился. Мы быстро подружились с Игорем Миглиниексом, который недавно вернулся в сборную. Рассказал мне свою грустную историю, как его задержали на таможне, год не играл, служил, мыл полы в УСК ЦСКА и ждал, когда его восстановят в команде.
Тогда я еще курил. В Сухуми была большая гостиница на берегу моря, на первом этаже бар-буфет. Захожу, прошу пачку сигарет. «Нет сигарет». «Как нет?» «Гомельский запретил продавать, чтобы игроки не курили».
Поднимаюсь к ним – одна комната, другая, знакомлюсь. Захожу в номер, где жил Тихоненко. Соседа на было. Чувствую запах сигарет. Говорю: «Валера, дай закурить, не могу купить, Папа запретил». Он на меня так выразительно посмотрел, я прямо прочитал в глазах: сдаст или не сдаст? У него на лице отражалась внутренняя борьба. Потом говорит: «Выходишь на балкон, там мои баскетбольные ботинки, в правом – сигареты, в левом – зажигалка».
Мне еще «повезло», хотя и нехорошо так говорить. Тогда Володя Ткаченко получил травму спины. Уехал в Москву. Это огромная несправедливость: человек больше других заслужил олимпийское золото, потому что тащил на себе сборную много лет. Было понятно, что вряд ли сможет восстановиться. А меня посадили за стол к центровым: Валера Гоборов, Саша Белостенный, Витя Панкрашкин. И я – на месте Ткаченко. Представляешь, какие им порции приносили?!
– А как проходило само турне «Атланты»?
– Конечно, на таких самолетах, как наши, они не летали. Им было очень неудобно, жаловались. Кондиционеры не работали. Запахи.
Грузчики отсутствовали, там маленький аэропорт в Сухуми. Мы сами помогали разгружать багаж. «Ястребов» это тоже потрясло.
В аэропорту сели в два автобуса. Американцы впереди нас едут. Улочки в Сухуми узкие, не обогнать. Саня Волков говорит водителю: «Ты местный?» «Местный». «Знаешь как?» «Знаю». Было похоже на эпизод погони из фильма «Место встречи изменить нельзя». Наш автобус несется по городу, в каком-то месте мы выскакиваем перед американцами – и первыми въезжаем на базу. Сборная – в восторге!
Еще я учудил. Журналисты, которые приехали в составе делегации, подарили мне справочник-ежегодник про «Атланту». Я впервые прикоснулся к американской спортивной литературе и фактически выучил его наизусть. Утром разговорились. Спрашиваю американцев: «Почему ваша команда четыре раза меняла название?» Они говорят: «Три». «Нет, четыре». На что-то мы поспорили. Оказалось, четыре. Я выиграл. Потом говорю им: «А завтра день рождения Антуана Карра». Как все всполошились! Еще больше меня зауважали. Решили устроить вечеринку на берегу Черного моря. Александр Яковлевич и Майк Фрателло уехали в Сухуми. Остались обе команды, американские журналисты и я. Там еще была какая-то мадам, мы думали, что это кгбшница – всегда в таких ситуациях должен быть человек, ответственный за порядок. Так она ездила в Сухуми и привозила нам водку. Вот у меня сцена перед глазами до сих пор, как она несет бутылки в авоське.
Наши, кажется Марчюленис и Волков, учили американцев правильно пить водку. Они же пьют маленькими глоточками, а это неправильно.
– Они тогда отравились?
– Там было что-то, связанное с диареей. Чуть ли не у того же Карра. Но это не из-за алкогольного отравления, из-за непривычной воды или пищи.
Через два дня была игра в Тбилиси. Стыдно: наш арбитр, их арбитр; американец судит честно, наш помогает нашим; когда американец видит, что наш внаглую помогает, начинает помогать своим. Помню, в переполненную правительственную ложу, где сидели, наверное, все родственники и знакомые Миши Коркии и Зураба Саканделидзе, заходит комиссар НБА Дэвид Стерн. Садится на свое место, стул под ним ломается, он падает… Ужас.
Фото: комиссионер НБА Дэвид Стерн
Потом был перелет в Вильнюс, там тоже история.
Главная звезда «Атланты» Доминик Уилкинс прилетел с опозданием. Когда команда уже отправилась в СССР, у него были обязательства в Атланте, кажется, выступление на празднике, посвященном афроамериканцам. Летел он долго: из Атланты в Нью-Йорк, из Нью-Йорка во Франкфурт, оттуда – в Москву. Представитель нашей федерации встретил его в аэропорту, отдал билет на самолет до Вильнюса и убежал. Уилкинс остался один – ему нужно было ждать шесть часов. А с собой только доллары: какие доллары могли принимать в Шереметьеве? Ни слова по-русски, не попить, не поесть. Потом говорил: «Был бы рейс на Франкфурт, улетел бы обратно». Так он там бедный шесть часов и просидел. Потом еще в самолете, летящем в Вильнюс, оказался зажат между двумя огромными людьми. Он и сам большой, коленки не помещаются. Приехал весь измученный утром, а вечером – матч.
Уилкинс играл не на своем уровне, но прилично. И вот основное время заканчивается вничью. Наши чиновники из спорткомитета обрадовались, подходят к Гомельскому: «Договаривайтесь с судьями, чтобы заканчивали». Александр Яковлевич предлагает американцам ничью, но Доминик ни в какую: «Нет, ребята. Я летел, страдал, а вы хотите ничью? Не выйдет». И как начал нас рвать в дополнительной пятиминутке!
Потом был матч в Москве, где играли не два по двадцать, а четыре по двенадцать. Это один из самых памятных дней в моей жизни, потому что там я познакомился с Сергеем Беловым.
Закончили 132:123. Волков установил личный рекорд за сборную – 35 очков.
– Было ощущение, что происходит что-то историческое?
– Вообще нет. Когда просидел с ними на сборе, притерся, привык. Нормальные люди. И для игроков ничего удивительного не было. За год до этого шестеро наших ездили в летний лагерь НБА, играли в одной команде с ребятами из «Атланты», их тренировали Фрателло с Гомельским. Как раз после Олимпиады-88 главный тренер сборной США Томпсон жаловался, что Фрателло научил русских обыгрывать американцев. Когда много общаешься, ощущение новизны и необычности уходит. У Фрателло – итальянские корни, он еду вкусную постоянно готовил (привез тогда с собой ящик спагетти). Мы много разговаривали, с ним было интересно.
Именно поэтому, думаю, мы могли и не победить в 1984-м. Хотя по составу команда была супер! К 88-му с ними вовсю наигрались – и по студентам, и с профи, и первый McDonalds’ Open, и турне «Атланты». Поэтому вполне допускаю, что Джордан и Юинг могли наших обыграть.
– Гомельский же грозился…
– Он, конечно, верил в свои силы. Я тоже представляю: выходят 19-летний Сабонис, 25-летний Белостенный, 27-летний Ткаченко. А там один Юинг, ему 21 год. Черт его знает, что случилось бы. На предолимпийском турнире во Франции сборная СССР порвала всех. Да, у них был Джордан. Но он тоже один, а у нас таких стрелков... Хотя понятно, что в истории нет сослагательного наклонения.
Матчи звезд в Америке и не только, Майкл Джордан, «русский Стерн»
Фото: Владимир Титоренко и Гундарс Ветра в Зале славы в Спрингфилде
– Как вы первый раз оказались в Америке?
– Я сделал интервью со Стерном во время турне «Атланты» для журнала «Спортивные игры», а мой друг, профессор UCLA Боб Эдельман перевел его и отправил Дэвиду. После этого из НБА мне прислали приглашение в Америку, и с 89-го я ездил каждый год по несколько раз, в том числе и на Матчи звезд.
Подходит ко мне пресс-атташе «Лейкерс»: «Хочешь, познакомлю с Мэджиком?» «Конечно, хочу». Я стал первым русскоговорящим журналистом, который сделал интервью с Мэджиком Джонсоном. Когда через несколько лет он объявил о ВИЧ, я так расстроился, что чуть не плакал.
На лифте поднимаюсь, заходит Билл Уолтон. Видит мою аккредитацию. «Ты откуда такой?» «Из Москвы». «Ааа, газета «Правда»?
Это, конечно, фантастическое ощущение. Масштаб гигантского бизнеса вокруг баскетбола поражал. Весь город жил этим.
Я был настолько потрясен увиденным, что решил организовать Матч звезд в СССР. Получилось. Первый прошел в 90-м, еще один в 91-м. Узнав о моей задумке, из НБА мне прислали разноцветные мячи для конкурса дальних бросков. Помню, ездил на грузовике в Люберецкий завод металлоконструкций, где по моим чертежам сделали стойки для этого конкурса. Высмотрел в журнале бросающего Лэрри Берда и вычислил по фотографии: размер мяча известен, высота стоек – по росту Берда, заказал пять штук. Потом они долго хранились в УСК ЦСКА, но потихоньку исчезли. Хорошо, что сейчас вернули Матчи звезд, но первым был я.
– Говорят, вас называли «русским Дэвидом Стерном»...
– Краем уха слышал про это. Откуда взялось – не знаю. А друзья-американцы говорили: «Если бы ты жил в Америке, был бы очень богатым человеком». У меня было море энергии, куча идей, и я умел эти идеи реализовывать в спорте.
Была смешная история, когда я впервые приехал на Матч всех звезд. Организацией занималась штаб-квартира НБА: там человек 20, и все эти юные менеджеры принимали заявки, распределяли пригласительные билеты, рассаживали вип-гостей... Всего 10 процентов билетов уходили в продажу. Я, как нормальный русский человек, говорю: «Давайте помогу». До Матча еще два дня, мне уже нечем заняться, ходить по пустому дворцу скучно… Что сложного прилепить наклейки с именами по схеме?! Отказались. Потом Ким Бохуни, ныне вице-президент НБА, объяснила: «Ты должен понять две вещи. Первое: если мы пользуемся твоей помощью, означает, что сами не справляемся. Второе: если ты работаешь, мы должны тебе платить». Такие вот суровые законы капитализма.
Однажды они уступили моей просьбе. Когда был Матч звезд в Атланте, я аккредитовал как журналиста Илью Ковальчука, игравшего за хоккейную «Атланту».
На Матче звезд со мной случилась и обидная история. Это было в Сан-Антонио. Приехали Саша Волков с Аллой и Арвидас Сабонис с Ингридой. Наш центровой должен был участвовать в Матче новичков. Сидели в баре долго, общались, пили пиво. Ингрида была тогда заметно беременна. Тот человечек, что был в ее животе, сейчас играет за «Индиану». Часа в три ночи в фойе отеля появились Майкл Джордан и Скотти Пиппен. НБА – это большая семья, все друг друга знают. Джордан начинает фотографироваться с Арвидасом, с Волковым, я их снимаю. В какой-то момент Майкл говорит: «Влади, хочешь, с тобой снимемся на память?» А я сижу в таком мягком кресле, уже слегка пьян, так лень было вставать. Говорю: «Не, Майкл, нафиг, в другой раз». Он пожал плечами: «Не хочешь – не надо».
Утром просыпаюсь: «Что я наделал, что натворил?!» Ругаю себя всю жизнь после этого.
Фото: Майкл Джордан
– О чем еще жалеете?
– При мне никогда не играл гимн в честь нашей победы, не звучала We are the Champions. Никогда.
В Сеул меня, конечно, не взяли: кто возьмет в капстрану человека, который только два года в журналистике?
А потом – все. В 89-м в Загребе проиграли в полуфинале. Там был банкет, сижу расстроенный, Белостенный подходит: «Ты чего грустишь?» «Да вот проиграли». «Дурак, радоваться надо. Мы с югами не встречались! Югам не проиграли. А уступили грекам одно очко. Пусть юги у себя дома порадуются».
Потом пошли вторые места. Европа, мир, снова мир.
Самых ужасных поражения в моей жизни – два. Финал чемпионата мира в 98-м в Греции, когда Миша Михайлов за 30 секунд до конца при «минус 1» получил блок-шот от Ребрачи. Хотя должен был спокойно забивать двумя руками сверху. И полуфинал в 92-м в Барселоне, там хитрые хорваты в концовке специально фолили на Волкове, он пять раз выходил на линию штрафных и мазал, мазал, мазал первый же бросок. Не пошло раз в жизни.
– Что говорит?
– «Затмение». Тогда в правилах было не две попытки, а один плюс один – первый не забиваешь, мяч в игре. Кукоч в итоге швырнул треху, сократив отставание до одного очка, а потом Петрович двумя штрафными вывел хорватов вперед. 9 секунд оставалось.
Игорс Миглиниекс потом говорил мне: «Представляешь, мы в финале. Понятно, что проигрываем американцам. А в матче за бронзу Литва бьет Хорватию. И на пьедестале рядом с «Дрим-тим» стоим мы с друзьями-литовцами! После золота Сеула это было бы подтверждением класса нашего баскетбола»
Советский баскетбол и деньги
– Госкомспорт зарабатывал на турне сборной. Как это было устроено?
– Расскажу только то, что видел лично. Меня Владас Гарастас взял в турне по Америке в 90-м. Я был и переводчиком, и журналистом.
Примерно выглядит так. Играем с университетом. Условно в зале десять тысяч мест, билет стоит 5 долларов. Общая выручка составляет $50 000, делится на три части: университету, американской федерации и нам. Складывается в чемоданчик. И вот человек с чемоданчиком возвращается в страну.
– Буквально?
– Буквально! Ребята рассказывали, что как-то Башкин, помощник Кондрашина, идет с чемоданом, его останавливают на таможне. «А тут что?» – «Деньги» – «Да ладно» – «Сто тысяч» – «Ну-ка покажи». У таможенника челюсть отваливается.
Суточные я получил, как игроки первой пятерки. Из этих самых заработанных долларов. У меня даже наш центровой Виталик Носов попросил взаймы, с гордостью помог ему.
Видел архивные документы о матче в Сан-Хуане в 1979-м: руководитель делегации писал в отчете, что договорились сыграть со сборной Пуэрто-Рико за $5 000.
Подозреваю, что какие-то матчи не фиксировались. Александр Яковлевич мог привезти команду сам – им оплачивали билеты, суточные и премиальные. Например, есть несколько неизвестных мне матчей, сыгранных в Тенерифе, куда Гомельский уехал работать после победы в Сеуле. О таких играх не писали крупные испанские газеты, в лучшем случае сообщали счет, а подробностей нет. Сейчас приходится списываться с местными болельщиками, выяснять, что там происходило.
Фото: чемпионы Европы 1969 года
Будучи выдающимся организатором, Гомельский за долгие годы не мог не наработать связей во всяких федерациях. Предполагаю, что если местные власти хотели заработать, то могли договариваться с ним напрямую.
Гомельский – великий. Родил четверых детей, всех обеспечил, любил жизнь во всех ее проявлениях. Очень многому меня научил. Знаешь, его любимый тост: «За наших врагов, которые не дают нам расслабиться». А врагов у него было предостаточно.
– А как же чрезмерные нагрузки?
– Так это СССР. Не справляешься – в очереди 15 человек. Великая страна и великий баскетбол – народу полно. Кроме известных всем звезд, есть много классных баскетболистов, которые провели по 20-30 матчей за сборную СССР: и Гомельский, и Кондрашин вызывали их на сборы, возили на разные турниры, проверяли. Но на чемпионаты мира и Европы они не попали. Навскидку – Попов, Петраков, Павилонис, Гончаров, Вайнаускас, Ермолинский, Дудоров, Абельянов, Шукшин, Шальнев, Силантьев, Попков, Мелешкин… Конкуренция была страшная.
Гомельский говорил: «Володя, хочешь понять баскетбол, ходи на тренировки. Потом будешь другими глазами смотреть на матчи». В УСК ЦСКА у дальнего выхода с арены слева от лестницы есть маленькая комната. Не знаю, что там сейчас, но раньше я в ней иногда спал: директором ЦСКА была мама Максима Астанина, она мне давала ключ, и я там ночевал, а утром шел на тренировку. Смотреть, естественно. Мог и мячи подавать.
Валтерс и Белов
Фото: в проход идет Валдис Валтерс
– Гомельский вас контролировал?
– А зачем?! В 1988-м он выиграл, потом уехал в Испанию. При мне уступил лишь в Греции в 87-м, когда только вернулся в сборную. Да и то, там все решил момент в концовке: не отдал бы Валтерс пас Йовайше, бросал бы сам, могли и победить. Я ему говорю: «Что ж ты пас-то отдал?» – «У меня в мозгах так: если вижу, что партнер в более удобной позиции, отдаю, не думая».
Хотя да, похоже, Гомельский мог контролировать баскетбол в «Советском спорте» в конце 70-х – середине 80-х.
– Как он удержался в сборной после Олимпиады-80?
– Думаю, харизма и обещания. И, насколько я понимаю, не было претендентов на это расстрельное место. Володя Гомельский пишет, что папа заболел, был сердечный приступ, после поражения на Олимпиаде долго лечился до следующего года. Немного лукавит: Папа повез команду на новогодний турнир уже в декабре.
Во-первых, уверенность в собственных силах – мог сказать: «Да, виноват, но знаю, как сделать, чтобы победить».
Во-вторых, наверняка были те, кто его поддерживал. Как весь баскетбольный мир был разделен между Гомельским и Кондрашиным, так и в верхах тоже могли дать шанс.
Вот если бы проиграли Европу в 1981-м, тогда, наверное, последовали бы выводы.
Кто знал, что в Праге сенсационно выстрелит Валтерс? Как говорит Тараканов, «команда была та же, но пришел Валтерс – и мы полетели». По сочетанию качеств – броска, скорости и мозгов – он был уникальным игроком. В моем рейтинге совершенно точно входит в символическую пятерку в истории Союза.
– Что за человеческие качества у Валтерса?
– Мы не общались в его игровые времена, не успел я. Познакомились нормально в 2008-м на праздновании 20-летия победы в Сеуле. Ничего про его человеческие качества сказать не могу, а передавать рассказы других не хочу. Хотя мое мнение: каждый гений должен быть ужасен. Тяжелый человек был Сергей Белов, поверь мне: нелюдимый, резкий, мог словом обидеть.
Валтерс закончил со сборной в 87-м, сыграл на McDonalds’ Open, потом в первом же матче турне по США получил травму. В 88-м не играл, но Александр Яковлевич вызвал его в Тбилиси на «Атланту». Валдис приехал, и сразу было видно, что выпадает из темпа: за семь минут одна потеря, одна передача. Понятно, что растренирован – учился в институте, строил дом, фактически полгода не занимался.
Его слова: «Когда Сабонис начал восстанавливаться после травмы и операций, он сказал мне, что не успеет к Олимпиаде. И я перестал тренироваться, потому что без него нам не выиграть». А потом Арвидас приехал в Сеул и на одной ноге помог команде стать чемпионом.
Перед чемпионатом Европы-87 проходил Кубок Гагарина в Вильнюсе. Литовцы ждали Сабониса, но он не вышел – был слегка травмирован, его ногу берегли. После этого поехали на сбор в Новогорск, и на тренировке он порвал ахилл.
Легенда гласит, что когда Сабонис рухнул, Валтерс проворчал: «Сам виноват». Все к тому шло. В Литве говорили, и Сабонис признавался: изменил отношение к тренировкам. Он был настолько велик, настолько ему было неинтересно, настолько был лучше всех, что перестал тренироваться как следует – начал прибавлять в весе и уже не был таким скоростным, тело не успевало за мыслями. Ему нужно было уезжать в Америку. Здесь он мог настроиться на три матча с ЦСКА, но этого мало, чтобы быть на уровне.
– В вашем рейтинге Валтерс входит в символическую пятерку в истории сборной СССР. Назовите остальных.
– Назову, как в НБА, три пятерки. Слишком много у нас звезд было. Первая: разыгрывающий – Валтерс, атакующий защитник – Сергей Белов, легкий форвард – Тараканов, далее Александр Белов и центровой Сабонис. Вторая: Едешко, Марчюленис, Мышкин, Жармухамедов, Ткаченко. Третья: Еремин, Хомичус, Паулаускас, Волков, Белостенный.
– Расскажите о Сергее Белове.
Фото: Сергей Белов
– С ним меня познакомил Ваня Едешко, как раз перед московской игрой с «Атлантой». Мы подружились. Хотя вряд ли кто-то может назвать себя другом Белова, но я был одним из тех, кто бывал у него дома и пил с ним вино. Помню, звонит мне как-то: «Помощь нужна. Влад Листьев пригласил на передачу «Час пик». Можешь рассказать его помощнику про меня все, что спросит? Мне неудобно как-то…». Конечно, я был рад помочь. Допрос вышел с пристрастием. Зато потом, во время передачи, Листьев выглядел вполне разбирающемся в баскетболе. И задавал Белову правильные вопросы. Горжусь, в общем.
Когда Белов уехал работать в Италию, отдал мне копии главных документов: свидетельство о браке и свидетельство о рождении сына. Сказал, на всякий случай.
В Белове я увидел человека, который сам себя сделал. Не знаю, чего в нем было больше – таланта или самопожертвования. Наверное, и того, и другого. Пример для меня.
Не зря же он был первым европейским игроком, которого избрали в американский Зал славы баскетбола. Пятнадцать лет на высшем уровне – это уникально!
Кстати, когда его принимали в Зал славы, мне позвонили из НБА, спросили, на кого из американцев по манере игры он похож. Отвечаю: «Джерри Уэст». В официальных изданиях, посвященных Залу славы, в разделе про Белова так и написано: «Русский Джерри Уэст».
Я не сильно верил, что из него получится большой тренер. Не знаю почему… Великие игроки редко становятся великими тренерами. Кажется, ошибался.
– Два серебра все же…
– Да, я был в Торонто на чемпионате мира в 94-м, когда мы вырвали у хорватов полуфинал. Ощущения от победы невероятные: после сирены я вылетел на площадку вместе со всеми нашими. Потом заходим в раздевалку, Панов кричит: «Дайте нам этих американцев, мы их сейчас порвем!»
Только Белов мог так настроить: адреналин у игроков бушевал. А сам был спокоен, как скала. В его жизни таких побед был миллион.
«Три секунды»
Фото: Александр Белов забивает победный мяч в кольцо сборной США в Мюнхене
– Вы сказали о потрясении 72-го. Что для вас та победа?
– Дэвид Стерн в 93-м подарил мне оригинальную запись трансляции NBC на Америку. Я первый в нашей стране получил эту кассету: тогда не существовало ни Youtube, ничего. Когда у меня было плохое настроение, садился, пересматривал, получал удовольствие.
До этого в «СЭ» на 20-летие победы мы делали памятный репортаж, я нашел статистику в иностранных журналах, пытался восстановить, что там было.
Потому что все, что мы знали – это замечательная книга Анатолия Пинчука «Восемь секунд». Кстати, когда он умирал (это мне потом Едешко поведал), сказал Ивану: «Могу спокойно уйти, потому что появился Титоренко». Для меня были очень важны эти слова великого баскетбольного журналиста.
Я тогда делал интервью с Сашей Болошевым, он мне с очаровательной улыбкой заявил: «Наконец-то нашелся человек, который задал вопрос, действительно ли мы три раза вводили мяч в игру? Да, мы действительно делали это три раза». Тогда это невозможно было проверить.
Спрашивал у Едешко: «Ваня, а этот Макмиллен длинный, почему он от тебя отошел?» Иван показывает на небо: «Этому нет объяснения». Судья попросил отойти его на метр, а он пошел куда-то в сторону.
– То есть даже баскетбольные журналисты не знали подробностей?
– Пока не появились видеозаписи, никто не знал. Пинчук написал, и все, больше ничего не было.
В 1972-м я был потрясен до глубины души. Потом подружился с Едешко, Беловым и Паулаускасом. Когда ездил на всякие сборы, встречал Модестаса, который работал с юношескими сборными. Мы играли в баскетбол: я с Ереминым против Паулаускаса и Жармухамедова. Стас бросает, я иду на подбор, думаю, если промажет – подберу и добью. И тут бах! Каменная стена, и я в нее втыкаюсь. Профи вообще по-другому играют, не так, как мы: я вообще не мог пройти под щит, потому что утыкался в их спины.
Недавно хотел сделать дома play by play финала Мюнхен-72, включил ту самую запись, подаренную Стерном (правда, уже оцифрованную), но оказалось, что она не полная, рекламой прерывается.
Вот на 35-й минуте выходит на площадку выдающийся баскетболист Вольнов, которого Гомельский из сборной отчислил, а Кондрашин вернул (может, назло Гомельскому, может, нет), и за полторы минуты получает четыре фола. У человека игра жизни, а он хватает четыре фола, американцы сокращают отставание. И именно этот кусок матча попал под рекламу.
Пока полной записи нигде нет. Мой друг из Владимира, Володя Качалов, собравший редкую коллекцию баскетбольного ретровидео, теперь по всему миру ищет этот матч. Надеюсь, найдет.
– Как вам «Движение вверх»?
– Когда фильм появился, очень долго его не смотрел – боялся. Включил: Белов с усами. Сразу выключил. Усы-то у него появились только после Олимпиады.
Потом сразу страшная ошибка. Кондрашин принимает сборную, ему федерация предлагает состав. Нажимаю «стоп», читаю: «Волков, Сабонис »… А тот в ответ показывает свой список – и тоже бред. Называет 12 человек, которые потом выиграют в Мюнхене. Но тогда в сборной не было Вольнова, Дворного, а были Андреев, Таммисте, Томсон…
Вот такие мелочи раздражают. Бог с ним, что они там придумали про Паулаускаса, про сердце, про линзы… Команда выходит из автобуса, Кондрашин говорит: «Выиграли четвертьфинал – молодцы». Так не игрались тогда четвертьфиналы! Сразу полуфиналы после групповых турниров. И счет в самом финале не так развивался. И с американскими студентами в год Олимпиады мы не встречались. И в Сан-Паулу проиграли турнир.
Хотя все небаскетбольные люди с удовольствием посмотрели.
Кадр из кинофильма «Движение вверх»
– Гомельский и Кондрашин были врагами?
– Оба питерские, играли вместе, но… Владимир Петрович победил в Мюнхене с командой, в которой было девять человек из сборной Гомельского. Конечно, у Александра Яковлевича была обида, спортивная злость, желание взять реванш. А у кого бы не было!
Враги – это не значит, что гадости друг другу делали. Просто было жесткое соперничество в спорте, в сборной, в клубах.
– А верите в антиспартаковский заговор?
– Вообще не верю, что кого-то специально подставляли. Сами дураки. Одно дело, когда хоккейная команда все выигрывала и ей все прощалось. Это даже в «Движении вверх» есть: «А, идите со своими баулами». Чем они забиты, никому не известно.
Проколы на таможне случались, когда проигрывали. Гомельского сняли в 70-м, когда уступили на чемпионате мира в Любляне. Не знаю, с чем связан наезд в 73-м: говорят, что вели дело против Дворного. Не думаю, что кто-то специально интриговал – до такой низости никто бы не опустился. Не верю, что Гомельский мог на это пойти – не такой он был человек.
– Арзамасков же (именно он попросил Александра Белова пронести икону) потом попал в ЦСКА…
– Думаю, ему просто предложили хорошие условия. «Спартак» был небогатой командой, а мы все люди – хочется и квартиру в Москве, и машину. Слышал я о том, что у Арзамаскова были дела с криминальным миром. Никогда не задавал вопросов на эту тему, не связанную со спортом. То, как он ушел из жизни – все же самоубийство: заигрался, завлюблялся, запился.
– А почему не получилось после 72-го?
– Ну, в 74-м на чемпионате мира получилось. Думаю, что в 76-м тоже можно было побороться. Не уверен, что у американцев была команда сильнее, чем в 72-м. Там собрались добротные игроки, но из будущих великих только Эдриан Дэнтли и Уолтер Дэвис.
Сергей Белов в книге писал, что Кондрашин неправильно подвел команду к турниру. Он готовил ее по американской системе. Закладывается физическая подготовка на весь сезон, а выходишь на пик к концу длительного чемпионата. Владимир Петрович сделал то же самое, но в Канаде был маленький турнир. И команда встала.
А Едешко рассказывал, что весь турнир их атаковали разные фирмы, предлагая деньги за то, чтобы носили их кроссовки. Все думали не о баскетболе, а только о том, как продаться. Процесс заключения игроками рекламных контрактов был бесконтрольным.
На таких крупных турнирах мелочей не бывает. Все тогда ждали встречи СССР и США, но не сложилось. Следующий раз мы встретились в 88-м.
Олимпийские чемпионы, письмо против Белова, история про Йовайшу
Фото: Александр Гомельский и Арвидас Сабонис
– Сабонис говорил, что такой команды, как в 88-м, никогда не было и не будет. Почему?
– Тут много всего.
Во-первых, полкоманды были ровесники – 1964 года рождения. Миглиеникс, Тихоненко, Марчюленис, Сокк, Волков, Сабонис. Они вместе играли с кадетских сборных. Дружба оттуда пошла. Другие были постарше, не намного.
Во-вторых, Александр Яковлевич за год до Игр в интересах сборной отменил наше участие в еврокубках. Почему? Понятно, что любой спортсмен в Союзе хочет поехать за границу, чтобы что-то продать, на эти деньги что-то привезти, что можно выгодно продать здесь. И единственная возможность поехать – только в составе сборной. Поэтому за право туда попасть шла настоящая рубка: сборы были мучительные, долгие. Удивительно, как они сумели вынести все это и не переругаться, а сплотиться еще больше.
Потом сама команда смешанная: литовцы, русские, украинцы, эстонец, латыш, казах. Конечно, они балдели от общения друг с другом. Я сейчас наблюдаю, как трогательно они общаются: украинец Волков, который родился в Сибири, рассказывает анекдоты про москалей. Все со смеху падают.
Плюс Гомельский. Мне кажется, к тому моменту, когда выиграли Олимпиаду, он уже не был диктатором, прислушивался к мнению ребят, стал больше дипломатом. И – объединяющим началом.
– Какие у вас любимые истории о той команде?
– Первый раз после Сеула я с ними виделся на базе в Новогорске. Они только что вернулись из турне по США. Захожу в комнату, где жил Марчюленис. Сидит, схватился за голову, чуть не плачет. «Шарас, что случилось?» «Да мы идиоты, все деньги грохнули на компьютеры, а там 110 вольт, другие розетки». Сейчас нет проблем, а тогда с этим намучились. Я сам привез гирлянду на елку из Америки – потом пошел на Митинский рынок и купил там огромный трансформатор, чтобы 220 превратить в 110. А у Шарунаса вся комната заставлена этими коробками с компьютерами. Не спрашивал, чем эпопея закончилось. Уверен, что удачно.
До Сеула была история после победы над «Атлантой». Банкет проходил в гостинице «Космос»: мы гуляли до утра, помню, уехал, когда метро открывали. Там за все платили американцы, будущий вице-президент НБА только успевал доставать деньги: все хотели пива, а сколько нужно пива нашим большим! Но не поскупился: ящики постоянно подтаскивали. Потом мы пошли по коридорам, хотели продолжить дружбу на этажах, нас тут же остановили люди в костюмах. Вежливые, правда. Слава богу, ребята все же немаленькие, известные – объяснили, что вот мы сборная СССР, обыграли американцев. Обошлось без протоколов. Простым советским гражданам нельзя было находиться в гостинице, где проживают иностранцы.
И еще мы виделись в Загребе на бронзовом чемпионате Европы-89. На самом деле, в памяти осталась даже не игра, а история, связанная с Сергеем Беловым, тогда – главным тренером ЦСКА. Он лет семь был невыездным. Думаю, что первый раз выбрался за границу как раз на чемпионат в Загреб. У нас в группе тренеров подобралась хорошая компания: Белов, Еремин, Юрков и я. Но у них были билеты только на матчи сборной СССР, а я получил журналистскую аккредитацию с проходом всюду. На другой день, когда начался чемпионат, пораньше пришел в пресс-центр и объявил народу, что в Загреб приехал Белов. А он для них бог, человек, которого боялась и любила вся Югославия. Реакция была такой, какую я ожидал.
Мы условились, что я приведу Белова во Дворец спорта за час до матча СССР – Италия. Вернулся в гостиницу, уговорил Саныча прогуляться по городу и неспеша к назначенному времени (Белову ничего не сказал) привел его в назначенное место. А там уже телекамеры, десятки журналистов… Ему торжественно вручили VIP-пропуск. А я был счастлив.
Фото: олимпийские чемпионы Сеула (без Арвидаса Сабониса), Владимир Ткаченко (#11) и Георгий Резцов (третий слева в нижнем ряду)
Чемпионат мы проиграли. Было понятно, что великая сборная СССР на этом закончилась. Ее больше не будет.
Но какие-то люди или человек, даже не хочу думать – кто, организовали кляузное письмо в «Советский спорт». Написали, что, мол, проходил чемпионат Европы, наша команда старалась изо всех сил, все были как одно целое, тренеры оказывали полную поддержку. Но приехал Белов, начал раздавать направо и налево интервью, негативно влияя на дух и настроение главного тренера Гарастаса. Поэтому, мы, игроки сборной, считаем, что Белову ни при каких условиях нельзя доверять руководство главной команды страны.
Понятно, что никто этих газет не читал и не видел.
Но 10 игроков той команды, которая завершила существование, подписали это письмо. Думаю, в самолете. Хорошо, хоть армейцам Гоборову и Бережному хватило ума не подписывать эту мерзость. Остальным тогда было все равно. Храню письмо до сих пор… С автографами великих.
Ну и любимая история, рассказываю со слов Волкова.
Ребята держались за сборную изо всех сил, других вариантов уехать за границу не было. Правдами и неправдами нужно было сохранить место.
Вот они едут на какой-то турнир. Сергей Йовайша к отъезду из базы в Новогорске не явился, приехал с опозданием в Шереметьево и от него сильно несло. Гомельский говорит: «Все, до свиданья». Тот к команде: «Ребята, помогите, что делать?». «Да как тебе помочь? Посмотри на себя: пьяный, опоздал».
Йовайша отошел в сторону, подумал, потом подбегает к Гомельскому и падает на колени: «Александр Яковлевич, простите! Приехал вчера домой, а жена говорит, что мои дети не от меня. Я с горя и напился».
Гомельский рассмеялся: «Ну ладно. За находчивость прощаю».
– Что они говорят о ваших исследованиях?
– Когда в 2018-м мы в Литве праздновали 30-летие сеульской победы, я вылез на сцену и рассказывал всякую смешную фигню про фильм «Движение вверх». Заодно объявил, что пытаюсь восстановить всю историю сборной СССР, сделать ее доступной для любого желающего. И тогда все сразу завелись, Сабонис рванул кому-то звонить, подошел банкир Андрей Перегудов, предложил помощь.
Фото: Радость Шарунаса Марчюлениса
Это был замечательный момент: тогда я понял, что это нужно не только мне.
На фейсбуке я обзавелся кучей друзей из многих стран мира. Помогают журналисты, тренеры, простые любители баскетбола. Было приятно, когда из Греции прислали сканы газетных вырезок про наши матчи в 1979 году. Из Литвы тоже. Из Испании.
Сейчас за меня болеют все друзья-баскетболисты. Например, я считал, что не существует протокола матча Эстония – Россия, сыгранного на сборе в Клайпеде. Ну, убедили мои журналисты. Мол, протокол не велся. Вдруг Хейно Энден заявляет, что был тогда главным тренером сборной Эстонии и где-то дома должен лежать протокол игры. Нашелся!
Иван Едешко, Володя Ткаченко, Алжан Жармухамедов, Сергей Тараканов (он называет меня летописцем), Володя Жигилий, Игорь Миглиниекс, Саша Волков, Валдис Валтерс, Женя Коваленко, Сергей Попов, Игорь Куделин, Вася Карасев, Женя Кисурин, Сергей Базаревич, Виталий Носов, Антон Юдин, Женя Пашутин, врач Игорь Завьялов, знаменитые арбитры Михаил Давыдов и Михаил Григорьев… Мы переписываемся, созваниваемся – все интересуются, как идут поиски. И нужна ли помощь? Моральная поддержка тоже нужна.
Помогает замечательный человек Саша Северов, питерский тренер. Познакомил с Юрой Кондрашиным. Они теперь ждут меня в гости, когда закончится эпидемия. Вместе разберем архив Владимира Петровича.
Наша выдающаяся баскетболистка Светлана Кузнецова, которая живет на Сицилии, с помощью местных журналистов ищет для меня подробности многочисленных турне сборной СССР на этот остров.
Андрей Кириленко пообещал связаться с министром спорта Олегом Матыциным. Мне нужен допуск в министерский архив на улице Казакова, там, говорят, остались документы от Федерации баскетбола СССР. А еще Матыцин – большой человек в мировом студенческом спорте. Вдруг поможет найти протоколы баскетбольных турниров тех Универсиад, на которые мы посылали первую сборную.
Сергей Кущенко дал несколько дельных советов. Пообещал всяческую помощь, когда дело дойдет до реализации проекта.
Андрей Ватутин готов отправить меня в командировку заграницу для продолжения поисков. К сожалению, пандемия в мире. Пока дома сидим. А еще Андрей сказал, что пора идти в народ. Мол, о том, чем ты занимаешься, должна знать страна.
Что я сейчас, собственно, и делаю.
Материалы по теме:
«Бабу не душить, а трахать надо». Невероятные похождения Папы русского баскетбола
Фото: личный архив героя; РИА Новости/Фред Гринберг, Александр Макаров, Дмитрий Донской, Фото из коллекции Нино Мелия, Владимир Вяткин, В Ун Да-Син, Игорь Уткин, Юрий Долягин; globallookpress.com/via www.imago-images.de/www.imago-images.de; East News/ASSOCIATED PRESS/East News
Титу безумный респект, вот видно сразу видно, что человек из "коренного" "Спорт-Экспресса".
--------------
Великие игроки. Но могло быть лучше.
Ян Круминьш. Первый суперцентр СССР (218 см). "Кормилец" сборной 50-60-х.
Г.Вольнов. О нем надо рассказать особо, а то кто-нибудь прочтет только это интервью, и останется Геннадий в памяти, как игрок, который нахватал 4 фола за три минуты в финале Мюнхена. 4-х кратный участник ОИ (1960, 64, 68, 72). Именно это его достижения повторил (только повторил) С.Белов, Вольнов даже чуть посолиднее коллекцию медалей Олимпиад собрал - помимо золота и бронзы, два серебра.
3-х кратный уч. ЧМ (фактически двукратный чемпион мира - 1959* и 1967 - это первое золото для СССР). Европ выиграл штук пять!
А Тихоненко где?
Выбор героев Сеула вообще не совсем понятен, Сабонис, Марчюлёнис и Волков бесспорны, но и "Курт" заслужил свое место, похоронив трехами США в полуфинале.
Самое четкое определение для "Движения вверх" из тех что я слышал. Точно, емко и в самую суть.
Советский баскетбол - это целая Вселенная.
Российский баскетбол 90-х годов - это уникальный отрезок, ярчайший Миг между прошлым и настоящим.
***
Вспомнилась то ли байка, то ли быль.
Сидит Титоренко в редакции "СЭ". Заходят Микулик и Россошик.
Титоренко: "Знаете, какая самая распространённая фамилия игрока в истории НБА?".
Микулик: "Может быть, Зильберштейн?"
Россошик: "Наверное, Зильберман?".
Титоренко с упрёком: "Да нет! Джонсон!".
Умнейший дядька с феноменальной памятью.
Думаю, Владимир Титоренко сможет очень много почерпнуть для восстановления исторического наследия советского баскетбола из общения с Юрием Владимировичем и из семейного архива Кондрашиных.