Почему Майкл Джордан «Его Воздушество». Зависание с точки зрения физики
История самого стойкого мифа НБА.
Данк, который условно называется «качая колыбель младенца» – это фирменная фишка Джордана. Один из самых известных таких фокусов он выдал еще в колледже, играя против университета Мэриленда.
Но вот этот конкретный – в матче с «Бакс» – получился настолько особенным, что запомнился и ему самому.
«Я бы очень хотел, чтобы ты увидел мой данк в Милуоки, – говорил сам Джордан в разговоре с журналистом Chicago Star Риком Теландером. – Он получился как бы в замедленной съемке. Как будто я отрываюсь от земли, и у меня вырастают крылья. У меня мурашки начинают бегать, когда я смотрю на это. Мне кажется, в какой-то момент «прыжок» может превратиться в полет? У меня пока нет ответа.
Мой вертикальный прыжок никогда не замеряли, но иногда мне самому интересно, насколько высоко я поднимаюсь… Я всегда расставляю ноги, как в этом данке, и кажется, будто у меня открывается парашют, на котором я медленно спускаюсь на паркет. В первом матче против «Никс» я улетел очень высоко. Во время последнего данка дужка кольца оказалась на уровне моих глаз. Иногда ты бьешься об нее кистями рук, но на этот раз я ставил по локоть. Я чуть ли не весь поднимался над кольцом».
Шел сезон-86/87, второй полноценный сезон в карьере Джордана, и происходило действительно что-то необычное: сам молодой лидер «Буллс» полноценно раскрылся в качестве лучшего снайпера лиги и штамповал сверхрезультативные матчи, но особенное звучание его бомбардирским бесчинствам придавали трансцендентальные физические способности. Ощущение, что данк постепенно превращается в полет – это не только субъективное мнение самого исполнителя, еще до Матча всех звезд-87 и первой победы на конкурсе данков Джордана общепризнанно производят в «Его Воздушество», а понятие “hang time”, «зависание в воздухе», становится лучшей иллюстрации для всего, что он вытворяет на площадке.
Смотрите сами: фантастическое ощущение полета.
Само прозвище выкристаллизовалось естественным образом. Как известно, сам Джордан предпочитал называть себя «черным Иисусом», особенно когда устраивал показательные порки несогласным. Но его левитационные способности – это именно то, что изначально привлекло к нему внимание маркетологов Nike. Его бренд получил название Air Jordan, на логотипе отображались крылья, и так как побед особых у «Чикаго» не было, молодую звезду раскручивали именно через его трюки и не признающие законы физики атлетические качества. Еще не успев добиться даже относительных успехов в плей-офф, Джордан уже оставил позади всех именитых суперзвезд 80-х. Шел 87-й год, а честный Мэджик Джонсон в интервью Sports Illustrated говорил: «Правда заключается в том, что есть Джордан и остальные». Не менее честный Лэрри Берд наговорил много бурчаний по поводу того, что такой вот пофигистичный индивидуализм не имеет ничего общего с командными основами баскетбола, но журналисты и маркетологи оставили от его длинных филиппик в истории лишь фразу про «бога в обличии Майкла Джордана».
Джордан взлетел. Взлетел как бренд. Взлетел как новая суперзвезда.
И просто взлетел.
Он выиграл конкурс данков в 87-м (в нем не участвовал его главный соперник Доминик Уилкинс).
Он победил на контесте в 88-м (дело происходило в Чикаго, и многие до сих убеждены, что Уилкинса засудили), где закрыл все мероприятие мгновенно ставшим классикой данком Джулиуса Ирвинга, улетев с линии штрафных. К мифологии добавилась потрясающая фотография полета, быстро ставшая самым популярным постером эпохи: Джордан работал в тесной коллаборации с фотографом и показывал ему, как и что он будет делать.
Уже тридцать лет как это все еще самый известный данк в истории НБА.
Наконец, в 88-м вышла одна из самых успешных моделей Air Jordan 3. На ней крылья были заменены логотипом с прыгающим человечком. Джордан участвовал в съемках для этого изображения еще в 84-м, после Олимпиады в Лос-Анджелесе, и к 88-му он уже сам не верил в то, до каких пропорций вырос миф: «Все думают, что на этой картинке я ставлю сверху. Но ничего подобного не было. Я просто стоял на полу, выпрыгивал и раздвигал ноги, а меня снимали. Я даже не бежал – все думают, что я разбегался и взлетал в такой позе. Это было просто движение из балета, но с мячом в левой руке».
А потом еще и случилось вот это.
Все знают, что человек вроде бы не умеет летать, но за два года Джордан немного поколебал эту убежденность – начали говорить и верить в то, что он задерживается в воздухе чуть ли не на три секунды.
Увы, но гравитация – коварная сволочь.
Физика учит, что на любое тело, находящееся вблизи поверхности Земли, действует сила тяжести, сообщающая ему ускорение, которое называется ускорением свободного падения. Его принятое значение, как известно, равно 9,8 м/с2.
Обычный человек может оторваться от поверхности Земли в среднем на 0,5 секунды и уж точно на значение, не сильно превышающее единицу. Несмотря на то, что Джордан – это баскетбольный бог в обличии Джордана, его пребывание в воздухе во время знаменитого данка (не из «Космического джема») составляет всего 0,92 секунды при скорости 4,5 м/с и высоте в 1,04 метра.
Его полет во время данка определяется по стандартной формуле для параболической траектории движения.
Никакого такого «зависания» при этом не просматривается. Лучшие вертикальные прыжки игроков НБА доходят до порядка 116-120 сантиметров (и примерно такой предполагается и у Джордана в лучшие годы), но параболическая траектория – общая и для обычных людей, и для инопланетных игроков НБА: никому еще не удалось задержаться в высшей точке.
В чем же дело?
«Зависание», по сути, является оптической иллюзией. Дело в том, что по параболе в случае данка, естественно, двигается центр тяжести баскетболиста, тогда как сам он в это время может распрямлять тело, вытягивать шею, двигать руками, и благодаря этому его голова остается на максимальном уровне чуть дольше. Выглядит все так, будто игрок планирует над поверхностью и не собирается спускаться.
В случае Джордана это еще и усугублялось его уникальными чертами. Во-первых, он умел выпрыгивать с одной ноги, а не с двух – это черта, характерная для данкеров. Во-вторых, обладал невероятной прыгучестью, на уровне лучших из лучших данкеров в истории баскетбола. В-третьих, потрясающе владел телом и перестраивался на лету – как в том самом удивительном моменте в финальной серии с «Лейкерс». В-четвертых, обладал огромными ладонями, позволяющими ему зажимать мяч. Наконец, высовывал язык и тем самым внушал зрителям мысль о невероятной насыщенности полета.
После него в НБА появилось несколько более выдающихся данкеров, но никто из них и близко не подобрался к той иллюзии полета, то создавал Джордан. Именно поэтому «Его Воздушество» правит в одиночестве.
«Я навсегда запомнил, как он забивал, – рассказывал Лэрри Берд. – Никогда не забуду момент, когда он пошел в проход прямо от их скамейки. Я его видел, вышел навстречу, выпрыгнул так высоко, как только мог, но даже не смог ему помешать. И когда он пролетал мимо меня и поставил сверху через Пэриша, я увидел лишь нижнюю часть его шортов. Пэриш заорал на меня: «Почему ты его не выключил?» Я сказал, что не смог до него добраться. Нижняя часть шортов оказалась на уровне моего лица. Вот как высоко он поднялся. И не то чтобы он разбежался с центра площадки. Он получил мяч на крыле, один или два раза ударил в пол и взлетел. Никогда не видел ничего подобного».
Для меня НБА навсегда разделился до Джордана и после. После него сколько не пробовал смотреть, но уже не так интересно.
-- Майкл Джордан умел летать?
-- Нет.