Стив Керр нюхает клей. История легендарного перехода Шака в «Финикс»
Трейд, от которого проиграли все.
Десять лет назад, 6 февраля 2008 года, Шакил О’Нил переехал в «Финикс». Взамен «Хит» получили Шона Мэриона и Маркуса Бэнкса
Приближение катастрофы: версия «Майами»
«Даже когда Пэт Райли не был тренером, «Майами» оставалась его командой, – вспоминал Шак годы спустя. – Он находился там, постоянно, наверное, чертил схемы в своем кабинете: окна его кабинета выходили на площадку.
Камеры были расставлены везде: на паркете, в раздевалке, наверное, даже в ванных комнатах. Он хотел знать все.
Не хочу называть «Майами» тюрьмой, но все там ходили на цыпочках. Все смертельно боялись Пэта. Я же пришел туда с надеждой помочь им выиграть. Я никого не боялся, даже самого великого Пэта Райли.
…
Все выглядело очень круто, кроме одного: у меня не было времени ни на что, кроме тренировок, потому что Пэт постоянно наседал на нас со своей программой по контролю за уровнем жира. Он был очень серьезно настроен по этому поводу. Ему нужно было, чтобы у всех защитников уровень жира был меньше 6 процентов, у форвардов – меньше 7-8 процентов, у центровых – меньше 10 процентов.
Для меня это просто было бессмысленно. Я не следил за своим телом на протяжении всех 12 лет в лиге, и мы выиграли три титула – ни разу не видел, чтобы хоть кто-то в «Майами» мог похвастаться чем-то подобным. Они, возможно, и были в лучшей форме, чем мы, но ни разу не встречал никого из них, когда нам выдавали перстни.
Посмотрите на Алонзо Моурнинга. Он просто машина. На самом деле. Не удивлюсь, если окажется, что он робот. Парень всегда был в отличной форме. Он выглядел в 10 раз лучше, чем я, только на площадке я его всегда возил по паркету, что говорит о том, что уровень жира – это просто никому не нужное дерьмо. Важно, что у тебя в сердце, важно то, что у тебя в голове. Достаточно ли ты крепок? Достаточно ли ты хочешь победить? Для этого не нужно 10 процентов жира.
Нет сомнений, что, когда я пытался понизить уровень жира, я стал более подвержен травмам».
…
«Когда мы выиграли три матча подряд и повели 3-2 в финальной серии, нам нужно было лететь в «Даллас» и попытаться закончить все в шестой встрече. Пэт пришел и сказал: «Каждый берет с собой только один костюм. Мы все закончим в одной игре». Он был предельно серьезен. Он подчеркнул: «Если вы возьмете два костюма, то можете сидеть дома. Я вас не пущу на автобус».
Он, на самом деле, проверил наш багаж».
…
«Иногда Пэт делал совершенно ненормальные вещи. Некоторые из них я так и не понял. Как-то раз он долго разглагольствовал о том, что ни одна команда не сможет побеждать, если ее игроки не захотят пожертвовать собой. Он вошел в раздевалку с ведром ледяной воды. Затем взял и опустил голову в эту воду минуты на две. Все смотрели на него и пытались не смеяться.
Райли так же делал и то, что я от него ждал, так как меня предупреждали об этом люди, уже поигравшие под его началом. В перерыве матча он мог ворваться в раздевалку и сломать доску или разбить видеомагнитофон, или захреначить пультом в стену. Он пинал урну с мусором столько раз, что я сбился со счета. Я уверен, что большинство этих вспышек было заранее обдумано.
Пэт намеренно создавал такую напряженную атмосферу. Он никогда не давал никому расслабиться и не собирался делать этого с нами».
…
В сезоне-06/07 тренировки стали еще длиннее и еще насыщеннее. После тяжелой работы мы должны были садиться на велотренажеры, которые стояли вокруг площадки. Нас подсоединяли к приборам и замеряли пульс у каждого. Каждый из нас должен был выдавать определенный уровень – это зависело от возраста, веса и роста. Пэт ходил туда-сюда и следил за цифрами. Когда они отличались от того, что он хотел видеть, он кричал: «Шак, а ну поднажми. Поузи, шевели копытами». В каждом велотренажере был чип памяти, где фиксировались результаты.
Задумка состояла в том, чтобы ты пыжился изо всех сил и поддерживал пульс на высочайшем уровне. Это было просто унизительно. Но мы нашли способ выкрутиться. Мы с Гэри Пэйтоном поняли, что если все время теребить датчик на руке, то он показывает более высокие показатели, хотя ты и не выкладываешься на тренажере. ДиУэйд и Поузи тоже об этом знали. Иногда мы даже хохотали, сидя на этих велотренажерах. Уверен, что это вызывало у Пэта подозрение. Он, должно быть, пытался понять, что за хрень мы задумали.
Наша команда ужасно начала сезон. В тот день, когда мы поднимали чемпионский баннер, «Чикаго» раздербанил нас и привез нам 42 очка. Мы проиграли в 8 из первых 12 матчей.
Пэт плохо переносил поражения. Он был помешан на том, чтобы на выездные матчи команда отправлялась в костюмах и галстуках, но после победы в чемпионате мы заставили его немного расслабиться и разрешить нам перейти на джинсы и спортивные куртки. Как только посыпались поражения, он заставил нас вернуться к костюмам.
У ДиУэйда болела кисть, он не был готов на 100 процентов. Все в матчах с нами выкладывались по полной, так как мы только что взяли титул. Вдобавок ко всему я повредил колено в игре с «Хьюстоном» на самом старте сезона. Сначала мы думали, что это растяжение, но потом оказалось, что я порвал хрящ. Я перенес артроскопическую операцию и пропустил 35 матчей.
Едва я вернулся, как у ДиУэйда случилось смещение плеча. Даже Пэт получил травму. Он взял больничный из-за проблем с коленом и бедром.
Честно? Думаю, что он по-настоящему хотел взять больничный, чтобы отдохнуть от нас.
Мы были ужасны.
Каким-то образом, несмотря на то, что все пошло наперекосяк, нам все равно удалось выиграть 44 матча. В какой-то момент мы взяли 9 подряд. Но в итоге нас в первом же раунде выбил «Чикаго». Одно дело, когда тебя в четырех матчах выносят Майкл Джордан и Скотти Пиппен. Другое – когда это делают Луол Денг и Бен Гордон.
Сезон-2007/2008 начался еще хуже, чем за год до того. В матче с «Ютой» 22 декабря я прыгнул на судейский столик, пытаясь вытащить мяч, и получил травму бедра. На самом деле, у меня болела вся нога – голеностоп, бедро, все. Я немного отдохнул, вернулся на Рождество и усугубил повреждение. Мне сделали рентген, но он ничего не показал.
Мы пробовали все: отдых, лед, противовоспалительные лекарства, растяжку. Ничего не работало. Спину тоже защемило, и медицинский персонал не мог понять, что со мной не так. Я очень расстраивался, но и близко не так, как это делал Пэт. Мы проигрывали матч за матчем, и я был нужен ему на площадке.
Команда находилась в кризисе. Я проводил одну-две игры, а потом выпадал снова. Я пропустил 9 матчей, и мы уступили во всех. Пэт злился на меня, но я, правда, не знаю, чего он хотел от меня. Тогда я думал, что моя карьера закончена.
В конце января Пэт заставил меня пройти магнитно-резонансное обследование, которое выявило, что у меня проблемы с мягкими тканями и воспаление, но ничего «структурно не пострадало». Они называли это бурситом, но я видел, что Пэт считает меня халявщиком.
Травма начинала морально давить на меня.
Как-то я стоял у своего шкафчика – у меня все болело, и я был подавлен. Зо пытался поговорить со мной. Он сказал, что когда был звездой «Хит» и набирал больше всех очков, подборов и блоков в команде, то и тогда Пэт не давал ему спуску.
«Пэт всегда придирается к звездам, – объяснял он. – Таков его стиль».
Возможно, Зо такое обращение и подходило, но мне – нет. У меня была травма, и мы не могли понять, в чем дело, а Пэт начал говорить всем, что Шак симулирует, хочет уйти, что мы всем проигрываем, и мне больше здесь не нравится. Когда я перешел в «Финикс», генеральный менеджер Стив Керр рассказал мне, что, по словам Райли, я «симулировал травму». Другие люди повторяли мне то же самое.
Не буду врать. Меня это сильно задело. Если бы он меня отозвал в сторону и сказал: «Слушай, ничего не получается. Пришло время, когда ты должен уйти» – то мы бы обсудили все как деловые люди. Мы могли бы избежать той херни, которая началась дальше».
…
«Билет из Майами был мне заказан в середине февраля. К тому времени отношения Пэта с игроками серьезно испортились.
И вот мы должны были начать тренировку, а Джейсон Уильямс опоздал на десять секунд.
Пэт был Пэтом, а потому начал материться на него и заорал: «А ну вали отсюда!».
Они начали кричать друг друга, а потом ДжейУилл повернулся и пнул тренерский столик. Я пошел за ним и сказал: «Погоди, вернись. Не уходи никуда».
Пэт услышал мои слова и начал вопить и на меня.
Дело в том, что Джей Уилл – мой корефан, я его вроде как привел в команду. Я пытался объяснить Райли, что мы команда и мы должны стоять друг за друга, а не выбрасывать парней из зала. Пэт закричал на меня и сказал, что, если мне это не нравится, то я тоже могу уходить.
Тогда я ему говорю: «Почему бы тебе не заставить меня это сделать?».
И иду на него. Ко мне подошел Юдонис Хаслем – я отбросил его в сторону. Зо попытался меня схватить – и отлетел, словно тряпичная кукла.
Мы стоим с Райли лицом к лицу, челюсть к челюсти. Я тычу ему в грудь, а он пытается оттолкнуть мой палец. Страсти разгораются. И становится все громче. Он кричит: «Да пошел ты!», а я ему в ответ: «Да ты сам пошел».
Зо пытается нас успокоить, и в его голосе слышатся панические нотки. Он продолжает говорить: «Чувак, ну чувак, не надо, чувак!». Наконец, я повернулся к нему и сказал: «Не беспокойся. Я не собираюсь бить этого человека. Ты что думаешь, я больной?!».
К этому моменту Пэт решил, что тренировка завершена. Он вышел из зала и направился к себе в офис, а все остались прямо там. Никто не знал, что делать. Думаю, все были в шоке, так как впервые кто-то пошел против Райли.
Все старались держаться от меня подальше, так как у меня на лице осталось смертоубийственное выражение «Шак сейчас всех порвет». В этот момент со мной никто не хотел связываться.
Естественно, на этом моя карьера в «Майами» была завершена. Пэт это знал, и я это знал. Я позвонил агенту и сказал, что нужно требовать обмен прежде, чем Райли выдаст прессе свою версию.
Вскоре после этого маленького инцидента, Пэт позвонил Перри: «Все конечно. Мы расстаемся с Шаком».
Перри попросил: «Давай я сейчас прилечу, и мы все обсудим».
Пэт отрезал: «Нет, все кончено».
Он сказал, что у них есть предложение о сделке с «Финиксом».
Перри позвонил мне: «Что ты думаешь?»
Я без раздумий ответил: «Поехали».
Когда меня обменяли, Пэт отрицал, что у нас были какие-либо разногласия. Он говорил: «Я обожал Шака, когда заполучил его, я люблю его по сей день».
Он врал. Ему не нравилось то, что я бросил ему вызов. Ему не нравилось слышать критику. Уверен, что он считал, что я пытаюсь разрушить созданную им культуру. Наверное, в этом он был прав. Мне казалось, что коррективы «культуре» точно не повредят.
Грустно в этом то, что все это можно было легко исправить. Если я понимаю, что происходит, я сохраняю позитивный настрой. Будь со мной честен, и мы поладим. Не надо мне твердить: «Мы тебя любим, мы тебя любим, ты нанес наш клуб на карту», а потом отворачиваться и менять меня через несколько дней. Будь честен. Говори со мной как мужчина.
Я все еще слышу, как Пэт мне говорит: «Я собираюсь снять майку Майкла Джордана и повесить под своды твой 32-й номер. Ты столько сделал для клуба. Твоя майка должна быть первой там, первой, выведенной из обращения «Хит».
А потом, бац, и меня уже нет».
(Отрывок из Shaq Uncut: My Story)
Приближение катастрофы: версия «Финикса»
Лето 2007-го, и самый обсуждаемый герой – Кевин Гарнетт. Он должен был поехать в «Финикс», «Бостон» получал Шона Мэриона, «Миннесоте» доставались пики «Санс».
Шон Мэрион зарубил сделку, так как хотел продлить контракт с «Селтикс» на условиях максимума. Гарнетт перешел в «Бостон».
Летом 2007-го никому особенно не интересный за рамками системы «Финикса» Шон Мэрион начинает трансформироваться в одного из самых загадочных антигероев НБА.
В предыдущие годы неказистый игрок расцвел в команде Майка Д’Антони, превратился в одного из лидеров и получил хорошие деньги. Его контракт на следующие два года – самый большой в клубе, хотя своей эффективностью и статистикой он слишком очевидно обязан двум лидерам: Стиву Нэшу и Амаре Стаудемайру. Мэрион четыре раза за 8 лет съездил на Матч всех звезд, у него хорошие цифры (18,6 очка, и он в топ-20 по подборам, проценту попадания, перехватам, блокам и минутам), его любят партнеры, он играет в команде, которая реанимирует НБА и возвращает увядший в эпоху «Сперс» интерес к лиге со стороны широкой публики.
И все же ему этого мало: летом 2007-го Мэриону напрочь сносит крышу.
Он хочет больше денег: требует продления соглашения на 3 года и 60 миллионов.
Он хочет больше внимания: он получил меньше голосов болельщиков, чем Шейн Баттье, и выражает свои переживания вслух.
Он хочет больше признания: он сам заявляет, что «хотя Нэш и MVP лиги, многие люди говорят мне, что я MVP этой команды». И сам Дон Нельсон сказал ему, что он «лучше всех в «Санс».
Он хочет большей роли. «Многие не понимают, как устроена НБА, – говорит он. – В большинстве матчей у нас задействованы два человека. Все комбинации расписаны под Стива и Амаре. А мне приходится добывать все самому».
Он не понимает, почему болельщики не воспринимают его в качестве звезды. Ну как не понимает – ходит и спрашивает всех вслух, почему все лавры достаются Нэшу и Стаудемайру.
Он не понимает, почему ни разу не был в оборонительных пятерках. «Журналисты вообще смотрят баскетбол? Я уже три года играю не на своей позиции и борюсь с людьми, которые гораздо больше меня».
Он жалуется. «Все видят, как я набираю по 18 очков, при том, что иногда мне вообще не дают возможностей для атак. Люди не понимают, как тяжело играть в НБА. Мне нужно постоянно двигаться, чтобы выживать».
В сентябре Мэрион отправляет «Финикс» в легкий нокаут – после того как он сорвал трейд Гарнетта и еще несколько, он заявляет, что устал от слухов и уже сам хочет уйти из «Санс». Растерянный Стив Нэш вынужден объяснять, что «вся команда удивлена, услышав, что он чем-то недоволен». «Ведь мы боремся за чемпионство», – добавляет канадец.
ESPN выпускает большой материал о Матрице, где ему среди прочего задают очевидный вопрос: ты больше хотел бы набирать 30 очков и быть претендентом на MVP в команде, которая ни за что не борется, чем играть за «Финикс»?
«Интересный вопрос, – он делает длинную паузу. – Меня об этом никогда не спрашивали. Было бы интересно оказаться в подобной ситуации, показать людям, на что я способен. Но мы бы выходили в плей-офф, так?»
…
Но сезон начинается, как обычно.
«Финикс» идет на первом месте, семисекундное нападение Майка Д’Антони как обычно лучшее в лиге, незаменимый Мэрион с его защитой, с его трехочковым, с его альтруизмом вроде бы забыл о своих обидах.
В предыдущие два года «Финикс» подходил очень близко к финалу, но всякий раз немного не хватало.
В 2007-м драка, спровоцированная Орри, и последующие дисквалификации повлияли на серию со «Сперс».
В 2006-м в финале конференции «Финикс» пропустил «Даллас» и с грустью наблюдал за тем, как «Мэвс» проиграли коматозной защите «Майами», которую бы «Санс» уж точно раскатали.
Стиву Нэшу уже 33, и несмотря на внешнее благополучие и подготовку к очередному походу, фронт-офис начинает паниковать.
В начале февраля, незадолго до дедлайна, происходит один из самых неожиданных обменов в новейшей истории НБА: «Финикс» все же отдает Мэриона, но отдает за игрока, который этой команде совсем не подходит – уже немолодого, не любящего бегать и тренироваться, вечно травмированного Шака.
Впервые в истории баскетбола наблюдается относительное единство мнений: все считают, что Стив Керр просто сошел с ума и сам не понимает, что делает.
Когда проходит первый шок, знатоки-оптимисты начинают натянуто объяснять:
1. «Финикс» осознает, что им пора перестраиваться на классическую модель с центровым, умеющим давить в «посте».
2. Шак будет выглядеть совсем иначе благодаря знаменитым аризонским врачам.
3. Шак будет выглядеть совсем иначе благодаря знаменитому Стиву Нэшу, его первому звездному разыгрывающему.
4. Амаре Стаудемайр сможет делать больше с родной позиции мощного форварда.
5. Мэрион и Бэнкс (17+4,3) на следующий год заработают больше, чем Шак (21), а потом его можно будет обменять как истекающий контракт.
6. Шак будет мотивирован.
7. Шак будет стягивать на себя внимание и откроет пространство снайперам.
В теории все звучит убедительно.
Попавший под обстрел Керр сразу же все формулирует: «Если все получится, то я окажусь гением. Если – нет, то полным кретином».
Почти сразу же появляются слухи, что сам Керр как раз был против трейда и согласился на переход самым последним из фронт-офиса клуба.
Через много лет он подтвердит, что идея принадлежала Майку Д’Антони. Керр отклонил первое предложение «Хит», но рассказал о нем тренеру. Когда тот начал настаивать на том, что видоизменение команды необходимо, так как команда не может бороться с Данканом, Яо, Байнэмом, генеральный менеджер тоже проникся затеей.
Шак приехал в Финикс и сразу же получил бурные овации от работников клуба.
Когда произошло столкновение
Трейд-блокбастер нарушил течение не одной карьеры.
Приход Шака опустошительно сказался на «Финиксе».
Команда, идущая на первом месте, с его приходом свалилась на шестое и попала на «Сперс». Хотя знаковым и переломным моментом той серии стало феноменальное попадание Данкана (О’Нил как раз смешно бегал по зоне), позволившее «Сан-Антонио» спастись (1-4), и со временем рациональности обмен так и не показал. На следующий год «Санс» вообще не попали в плей-офф.
Сначала клуб покинул затеявший обмен Д’Антони. С ним не стали продлевать соглашение.
Затем обменяли самого Шака, который рассорился теперь и со Стивом Нэшем да еще пытался задушить Гиричека. Нужно заметить, что все его проблемы с ногой мгновенно испарились после ухода из «Майами».
Стив Керр еще раз перестроил «Санс» под быстрый баскетбол, еще раз довел их до финала конференции и покинул пост генерального менеджера в 2010-м.
Приход Мэриона нисколько не улучшил ситуацию в «Майами»: с ним за остаток года они выиграли ровно три матча.
Мэрион никогда больше не приближался к той продуктивности, что показывал в «Финиксе», проявил полную неспособность быть даже второй звездой в команде-середняке и очень быстро разочаровал тех немногих, кто в него верил. Он по-прежнему пытался получить максимальный контракт и своей настойчивостью вскоре добился обмена и из «Майами». В 2009-м он подписал новое соглашение с «Далласом» на 40 миллионов на пять лет, сумму, гораздо меньшую, чем максимум. Отчасти, хотя и во многом случайно Мэрион успел реабилитироваться благодаря неожиданному чемпионскому походу «Далласа», походу, где он был просто ролевым игроком.
«Оглядываясь назад, нужно признать, что это было дурацкое решение, – вспоминает Керр. – Это была попытка провести революцию и сразу же оказаться на вершине. Я тогда только начинал работать генеральным менеджером. И пошел на ход, которым угрожал долговременному здоровью клуба. Это была ошибка. Причины совершать сделку казались не совсем определенными. Мы понимали, что вряд ли можем рассчитывать на победу в чемпионате. В течение нескольких лет мы были близки, но неизменно уступали. Но все равно мы поступили слишком поспешно. Мне кажется, то, что мы так рискнули, заслуживает восхищения, но при этом команда утратила лицо».
Фото: REUTERS/Rick Scuteri , Lucy Nicholson; Gettyimages.ru/Stephen Dunn, Eliot J. Schechter, Jonathan Daniel, Elsa, Lisa Blumenfeld, Jed Jacobsohn, Harry How, Mike Ehrman, Ronald Martinez
