Забытый герой.
После долго перерыва связанного то с отпуском, то с работой, продолжаю сюда писать. Сегодня - перевод статьи Джо Сейварда о замечательном довоенном гонщике Уильяме Гровере-Уильямсе. Перевод я делал очень давно, лет 7-8 назад и, вроде бы, он был опубликован в расслыке Ф1-МОМК.
Инджой.
Одинокий бомбардировщик королевских ВВС летел низко над английским Каналом (традиционное английское название Ла-Манша-прим.пер.) поздно безлунной ночью 30 мая 1942 года. У него не было бомб, но внутри фюзеляжа находилась группа из двух человек, которые среди пилотов Специальной эскадрильи звались «Джо» - секретные агенты.
Эти Джо носили кодовые имена Себастьян и Чарльз. Они были «особо нанятыми» службой, столь секретной, что даже они сами не знали имени товарища.
Они никогда не встречались прежде и были предупреждены избегать диалогов. Они сидели тихо все напряженные часы полета.
Наконец, в 01:30 самолет стал кружить над зоной парашютирования. Летчик проверил местность и затем дал сигнал «Джо» прыгать. «Чарльз» был первым, затем «Себастьян». Чемодан был сброшен следом.
Самолет исчез в ночи, двигатели затихли, когда три парашюта тихо опустились на землю.
Этим вечером два агента прибыли в Париж. Французский отдел Исполнения специальных операций (ИСО) снова действовал в Париже. За много лет до того британское правительство разрешило существование ИСО. Это была независимая тайная британская служба.
Дело в том, что Уинстон Черчилль приказал своему министру экономической блокады «заставить Европу гореть», ведя подрывную деятельность на оккупированных территориях.
Это не была профессиональная военная организация, и вербовка в эти дни была сложной, так как работа требовала специальных навыков и нервов.
Одинокий бомбардировщик королевских ВВС летел низко над английским Каналом (традиционное английское название Ла-Манша-прим.пер.) поздно безлунной ночью 30 мая 1942 года. У него не было бомб, но внутри фюзеляжа находилась группа из двух человек, которые среди пилотов Специальной эскадрильи звались «Джо» - секретные агенты.
«Чарльз» был молодым офицером королевского флота Кристофером Бёрни. Его товарищ был 40-летним англо-французом с редкими волосами и модными усиками в стиле Рональда Колмана (знаменитый английский актер – прим.пер.). Его звали Уильям Гровер-Уильямс
Под псевдонимом «Уильямс» он завоевал международную славу, выиграв первый Гран При Монако в 1929 году. Он продолжил карьеру, присоединившись к лучшей французской команде – «Бугатти». В книге рекордов он остается одним из наиболее успешных британских гонщиков периода между двумя войнами.
В дни его выступлений даже его современники знали немного о нем. Кем был этот таинственный человек?
Его настоящее имя Уильям Гровер. Его отец был коневодом из Беркшира – и близким другом русского князя Трубецкого, который был послом в Лондоне, а позже – в Париже. Когда Трубецкой переехал в Париж его английский друг отправился за ним, женившись на француженке и поселившись во Франции.
Уильям Гровер родился в Париже в 1903 году. Он вырос, прекрасно зная французский. С раннего возраста он был очарован всем механическим. Когда разгорелась Первая мировая война его семья переехала в Монако, а несовершеннолетний «Уилли» стал шофером. Сразу после войны он купил мотоцикл.
«Он был списан из американской армии», - вспоминает его брат Фредерик. «Он разобрал его, и эти части были повсюду, и затем он собрал его заново. Он был очень хорошим механиком». В тайне от своей семьи он начал участвовать в гонках на своем мотоцикле, используя псевдоним «Уильямс». Он лгал не только о своем имени, но и о возрасте.
Вскоре Уилли вернулся в Париж, где стал шофером у знаменитого ирландского художника сэра Уильяма Орпена, прежде военного художника, а позже официального художника Версальской мирной конференции.
Орпен держал студию в отеле «Астория» в Париже и содержал молодую любовницу по имени Ивонн Обик. Гровер, одетый в изящную темно-коричневую униформу и фуражку, возил парочку по городу в открытом черном «Роллс-Ройсе» Орпена.
Его интерес к гонкам начал расти, и в 1925 году он по случаю купил «Бугатти». В следующем году он финишировал третьим в Гран При Прованса на «Мираме» - позади «Тальбо» сэра Генри Сигрейва и Жюля Морисо. Он также участвовал в ралли Монте-Карло на «Испано-Сюизе».
«Они много путешествовали по Испании в то время», - вспоминает Фредерик. «Будучи расстроенной постоянными остановками на железнодорожных переездах, Ивонн сказала моему брату жать на газ, и они поехали очень быстро!»
«Уильямс» постепенно становился известным гонщиком. Управляя маломощным «Тальбо» в Гран При Франции 1927 года в Монлери он поразил зрителей, но гонку выиграл чемпион мира Робер Бенуа на «Деляже».
В следующий год молодой шофер выиграл французский Гран При в Комминже, выступая за «Бугатти». Он стал членом заводской команды и близким другом семьи Бугатти.
К тому времени любовная история Орпена и Ивонн завершилась и, когда они расстались, художник подарил любовнице свой дом в Рю Вебер в Париже, свой «Роллс-Ройс» - и своего шофера.
В апреле 1929 года управляя «Бугатти 35В» в британских гоночных зеленых цветах, таинственный «Уильямс» выиграл первый Гран При Монако, превзойдя великолепный 7,1-литровый «Мерседес» Руди Караччиолы.
А в ноябре он женился на Ивонн.
«Это были сумасшедшие двадцатые», вспоминает Фредерик Гровер, - «но им это очень нравилось. Уилли и Ивонн очень хорошо танцевали и выиграли все призы в крупных отелях (в престижных отелях того времени часто устраивались танцевальные конкурсы среди постояльцев – прим.пер.). У него были спортивные навыки. Он хорошо играл в теннис и гольф». «Уильямс» продолжил свою гоночную карьеру, выиграв Гран При Франции 1930 года в Ле-Мане и в 1931 году бельгийский Гран При. В том же году они с Ивонн купили большой дом на модном курорте Бретани Ля Боль и осели там как Гровер-Уильямсы и стали разводить абердинских терьеров.
Они не продали свой дом в Париже, и Уилли время от времени выступал за «Бугатти». «Множество людей, которые покупали все эти дорогие машины не могли управлять ими на скорости», - вспоминает Фредерик. «Они звали его, и он выступал за них».
В этой роли он стал близким другом своего старого соперника Робера Бенуа, который в это время, выставлял свою «Бугатти» в демонстрационных залах авеню Монтэнь.
В конце 30-х гоночная карьера Уилли была окончена, Гровер-Уильямсы переехали на виллу в Боли, возле Монако.
«Они ездили по Монако на двух машинах», вспоминает его племянница Джесси. «Уилли ехал первым, а за ним Ивонн на второй машине. Ивонн как-то остановили за превышение скорости. Она спросила: «А как насчет него? Почему вы не остановили его?» Но полицейский ответил: «Он Уильямс, мы не останавливаем Уильямса».
И это характеризует беззаботные тридцатые.
Хотя он лишь изредка посещал Англию, Гровер-Уильямс был патриотом, и когда вспыхнула война он сразу завербовался в британскую армию в Париже, взяв безликое прозвище Драйвер (Водитель-прим.пер.) в разведывательном корпусе королевской армии.
По счастью он получил должность шофера генерала во время немецкого вторжения в Бельгию. Когда Франция капитулировала, Гровер-Уильямс и его генерал эвакуировались из Дюнкерка вместе с другими британскими войсками из Бретони после страшного отступления через Францию.
Временно Гровер-Уильямс оставался шофером, но по подсказке генерала он был взят в ИСО в 1941 году. Сохраняя свое инкогнито, он стал «Владимиром». После суровых тренировок он считался полноправным тайным агентом весной 1942 года. Он получил звание офицера и со своим товарищем по тренировкам был десантирован во Францию.
«Мы были запасными», вспоминает другой агент Боб Шеппард. «Нам действительно было нечего делать. Владимир и я решили позавтракать вместе в «Кафе Рояль». Мы знали, что оба прибыли во Францию около 48 часов назад. Он был очень беззаботен. Я не знал, где он жил или его друзей в Лондоне, или что-то наподобие этого. Вначале, во время завтрака, Владимир неожиданно сказал, не говоря, кто он такой и не зная, кто я: «Мы никогда не знаем, что произойдет, но мы должны встретиться после войны».
«Он спросил, знаю ли я выставочный зал «Бугатти» на авеню Монтэнь. Он сказал: «Смотри, напротив него есть бар. При первой возможности в Париже после освобождения, оставь там сообщение. Мы встретимся и выпьем». Мы пожали друг другу руки и пошли каждый своей дорогой. Я даже не узнал, что он был гонщиком, пока война не закончилась».
Несколько дней спустя «Владимир» стал «Себастьяном» и был в Париже встретившись с Ивонн. И спокойно снял квартиру около Трокадеро, в то время как она продолжала жить в их доме на Рю Вебер.
Его заданием было установление сети ИСО в самом Париже и окрестностях. Все прежние сети были разоблачены немцами весной 1941 года. Сеть «Каштан» должна была стать началом второй волны. Вначале Гровер-Уильямс ждал других агентов, прибывающих из Англии. Они так и не попали в Париж.
Пока длилось ожидание, Гровер-Уильямс помогал другим агентам ИСО. Одним из был Бёрни, который прибыл во Францию, чтобы увидеть, что сеть, к которой он должен был присоединиться, разрушена. Они встречались несколько раз, Гровер-Уильямс пытался организовать эвакуацию Бёрни.
«Он сидел на террасе кафе в своих темных очках, с черными усиками, сохраняя недоверчивое молчание, еще более внушающий уважение, которое делало молчание желательным», вспоминает Бёрни.
Незадолго до предполагаемой эвакуации Бёрни был арестован. Без других помощников из Лондона Гровер-Уильямс решил прервать свои парижские контакты и в июле он позвонил своему старому другу Бенуа и приехал на встречу. Бенуа согласился помочь. Они завербовали коменданта Альбера Фремона.
Уильямс, Фремон и Бенуа спокойно работали по укреплению «Каштана», но мадам Фремон вспоминает, что многое «откладывалось из-за сложности радиосвязи с Англией». Гровер-Уильямс продолжил путешествие, организуя другие ячейки, доставку оружия и помогая другим агентам.
Как только «Каштан» начал работать, другая сеть ИСО уже была сформирована в Париже. Она быстро развивалась и стала известна как «Проспер» - по кличке своего начальника Фрэнсиса Саттилла. Наконец, 18 марта 1943 года «Каштан» получил радиста лейтенанта Роланда Даулена. В последующие месяцы «Каштан» получил пять партий с оружием из Лондона.
Бенуа, используя кличку Лионель, арендовал грузовик «Бугатти», помогая перевозить оружие из зоны сброса с воздуха в Форе де Рамбуйе в свою усадьбу в Оффаржи.
«Гровер-Уильямс неутомимо работал в Париже, хотя силы гестапо, полиции и большого числа патрулей делали тайную деятельность опасной и рискованной», - говорит начальник ИСО генерал сэр Коллин Габбинс. «Несмотря на весь риск Гровер-Уильямс создал успешную сеть. Он организовал несколько саботажных отрядов и группы приемки парашютных десантов, которых было очень много. Он обеспечил эффективность саботажной группы на заводе «Ситроен» в Париже, где прошла удачная диверсия, не наведшая на след группы».
«Каштану» везло, но причиной было то, что их действия связывали с сетью «Проспер», большей по размеру. Поэтому немцы искали их и в июне 1943 года гестапо начало действовать. В июле «Проспер» был уничтожен и, так как бдительность гестапо повысилась, «Каштан» был обречен. В конце июля был арестован радист «Каштана». На следующий день дом Бенуа в Оффаржи был обыскан. Гровер-Уильямс был схвачен.
Бенуа был удачливее и, с немцами на хвосте, он провел серию спасительных эвакуаций, перед тем как, наконец, достигнуть Англии.
Бенуа позже дважды возвращался во Францию, став одним из главных агентов ИСО, и работал с другим известным гонщиком Жан-Пьерром Вимиллем. Через несколько дней после «Дня Д» (высадка в союзников в Нормандии-прим.пер.) в июне 1944 года он был схвачен в Париже. Позже он был удушен в Бухенвальде.
Гровер-Уильямс исчез сразу после своего ареста. Он был допрошен в штаб-квартире гестапо на авеню Фох в Париже, но ничего не сказал. Затем он был отправлен в концентрационный лагерь Заксенхаузен около Берлина. Он был подвергнут одиночному заключению, а в соседней камере сидел Саттилл.
«Состояние этих людей можно представить, если вспомнить, что они сидели на диете из кормовой свеклы, сваренной на воде», - говорит Пауль Шрётер, бывший в тюрьме дежурным. «Они никогда не получали помощи Красного креста. Они были истощены. В камерах было очень темно из-за маленьких окон с матовыми стеклами и проволочной сеткой снаружи. Капитан Уильямс подвергался жестокому обращению».
Гровера-Уильямса и Саттилла в последний раз видели в марте 1945 года.
«Они были отправлены на машине скорой помощи в Индустрихоф, где их наверняка повесили, расстреляли или отправили в газовую камеру», - рассказал Шрётер следователям союзников.
Это произошло всего лишь за несколько недель до окончания войны в Европе.
Боб Шеппард, друг Гровера-Уильямса по тренировкам в ИСО, выжил, пройдя концлагеря Бухенвальд и Дора. Когда он вернулся в Лондон, то пытался найти след «Владимира», но ему сказали, что этот агент погиб.
«Двадцать лет спустя после войны, я был в Лондоне по делам», - вспоминает Шеппард. «Я пошел на завтрак в «Кафе Рояль». Там за столом сидели немецкие бизнесмены, счастливо смеющиеся и пьющие, и они напомнили мне мой последний завтрак с Владимиром. Я попросил официанта дать мне тот же столик, что и тогда; я сидел и пил за моего старого друга Владимира – который никогда не вернулся».
