Экс-пилот «Феррари» про то, как его лично пригласил Энцо, приход Хэмилтона к Леклеру и как быть напарником Сенны
Австриец Герхард Бергер — человек, который знает всё о том, каково это начать новую жизнь на борту гарцующего коня в Маранелло. Именно в «Феррари» у него были одни из лучших моментов долгой и успешной карьеры в гонках Гран-при.
Первый из двух его периодов работы в «Феррари» пришёлся на 1987 год после одного сезона в «Бенеттон», куда его пригласил сам Энцо. Крупная авария в Имоле в 1989 году стала для него худшей за всю карьеру, и в конце сезона он ушёл в «Макларен» в напарники к Айртону Сенне.
Бергер вернулся в «Феррари» в 1993 году, и в следующем сезоне выиграл Гран-при Германии на Scuderia 412 T — первую победу команды с 1990 года. Возвращение обратно в «Бенеттон» в 1996 году, когда Михаэль Шумахер перешёл в «Феррари», позволило ему провести ещё два сезона, прежде чем он завершил карьеру в конце 1997 года, выиграв 10 Гран-при и поднявшись на подиум 48 раз за свои 13 лет на вершине автоспорта.
Известный своим развитым чувством юмора и бесстрашным вождением, Герхард остаётся чрезвычайно популярной фигурой в паддоке «Формулы-1». Он вспоминает годы, проведённые в «Феррари», и оценивает положение итальянской команды перед приходом Льюиса Хэмилтона в предстоящем сезоне.
Вопрос: Давайте начнём с «Феррари» сегодня, с перспективы появления Льюиса Хэмилтона рядом с Шарлем Леклером. Все об этом говорят, и некоторые задаются вопросом, почему заменили Карлоса Сайнса.
Герхард Бергер: «Да, у них были два хороших гонщика, но у Льюиса есть нечто, что может оказаться действительно ценным для Феррари. Он семикратный чемпион мира, всё ещё очень конкурентоспособен и является сильнейшим среди всех пилотов с точки зрения маркетинга и имиджа, особенно в Северной Америке, а Феррари — самое громкое имя среди всех команд. Он принесёт большой опыт, большой импульс, и, возможно, некоторые ребята перейдут из других команд, чтобы работать с ним. Инженеры любят работать с парнем, который семь раз становился чемпионом. Если он добьётся успеха, если выиграет чемпионат, это будет самым большим событием в истории Формулы-1.
На самом деле не имеет значения, быстрее он, чем Леклер, или нет. Важно то, сможет ли он набрать достаточно очков для другого чемпионства?
Он будет мотиватором, и это пойдёт Феррари на пользу. Кроме того, для Леклера здорово иметь возможность соревноваться с семикратным чемпионом. Возможно, он немного быстрее, так что если он выступит лучше Хэмилтона, это отлично скажется на его резюме. Речь идёт о том, кто лучше в целом, а не о том, кто быстрее, и Льюис знает, что делать, как побеждать. Ему нужно почувствовать, что день будет победным, чтобы полностью мотивироваться, а в последнее время он не всегда был в такой ситуации — но он так долго в этом бизнесе, и это сыграет свою роль».
Вопрос: Что такого в «Феррари»? Почему так много гонщиков хотят туда попасть? Что это было для вас в самом начале вашей карьеры?
Герхард Бергер: «Это было полностью эмоциональное решение. Я был одним из тех гонщиков, которых привлекала Феррари, возможно, то же самое и с Льюисом. Это было имя, история, гоночные автомобили, дорожные автомобили 1960-х, 70-х и 80-х годов. Феррари была вершиной, отличной от любой другой команды, и сегодня такова. Может быть, в моё время это проявлялось сильнее, но и сейчас это ощущается. Я имею в виду, что они участвуют в Формуле-1 с самого первого дня, и это просто особая атмосфера, особое чувство.
В Бенеттон было очень хорошо. Я был там счастлив. Это была небольшая команда, как семья, с Рори Бирном и Питером Коллинзом.
Они поддерживали меня, и машина 1986 года была чертовски хороша, но Феррари — это был совсем другой уровень. Это не имело ничего общего с результатами Бенеттона: Рори был великолепен, Питер Коллинз знал, как со мной работать, мне нравилось с ними сотрудничать, но всё равно Феррари была особенной. Я не мог устоять перед такой возможностью. Кроме того, я знал, что туда переходит Джон Барнард. Он умный парень, и я подумал, что он разберётся с любым беспорядком, который мог быть в Феррари в то время».
Вопрос: Оправдала ли «Феррари» ваши ожидания?
Герхард Бергер: «Да, это было прекрасное время, и это была моя первая топовая команда. Я никогда не занимался картингом, начал участвовать в гонках на автомобилях в 21 год, а к 24 годам оказался в Формуле-1. Три года спустя я в Маранелло. Невероятно, и они стали для меня почти семьёй».
Вопрос: Когда вы впервые приехали туда в 1987 году, вас пригласил сам Энцо. Как это произошло, когда вы были в «Бенеттоне» в 1986 году?
Герхард Бергер: «В том году проходила гонка в Имоле — Гран-при Сан-Марино, и я обогнал Феррари Стефана Юханссона на траве... На следующий день Марко Пиччинини [руководитель команды Феррари] позвонил мне и сказал: «Мистер Феррари хотел бы встретиться с вами» — и спросил, не хочу ли я приехать в Маранелло? Ну, я жил в Австрии, поэтому сел в машину, и мы встретились на заправке недалеко от Маранелло. Он [Пиччинини] велел мне лечь на заднее сиденье его машины, накрыл меня одеялом и отвёз меня в Фьорано, где у Энцо был офис.
Он сидел за своим столом, Пиччинини — с одной стороны, а Пьеро Ларди (он же Пьеро Феррари, сын Энцо) — с другой. Его первый вопрос был: есть ли у меня менеджер?
Я ответил, что нет, тогда он спросил, согласен ли я подписать контракт, и я сказал, что да. Мы говорили о деньгах, но, учитывая, откуда я пришёл, я не знал, должен ли я платить ему или он мне. На тот момент я не привык брать деньги.
Честно говоря, если бы он попросил меня принести немного денег, я был бы рад пойти и найти их, чтобы получить место в Феррари».
Вопрос: Когда вы пришли туда в 1987 году, ощущалась ли разница по сравнению с другими командами? Пиччинини начал запрещать долгие обеды в паддоке, пасту и ламбруско.
Герхард Бергер: «Ха! Да, но я думаю, что это Джон [Барнард] хотел избавиться от всего этого. Он был очень организованным, и в некотором смысле я понимал, почему это было необходимо. Вино за обедом вызывает усталость, понимаете. Вечером — нормально, но у итальянцев свои правила. Забавно, мы до сих пор вспоминаем всё это, когда речь заходит о Феррари того времени».
Вопрос: Что ещё более важно, Барнард среди прочих инноваций внедрил полуавтоматическую коробку передач в Ferrari 640. Трудно ли было привыкнуть к этой системе после ручной коробки?
Герхард Бергер: «Не очень. У людей были разные мнения о её преимуществах. Когда я впервые тестировал машину во Фьорано, я пришёл и сказал им, что никогда не захочу вернуться к механике. Это было такое явное преимущество — всё время держать обе руки на руле, так лучше для реакции, особенно в таком месте, как Монако. Мой напарник Микеле [Альборето] считал иначе. Ему это не нравилось, он говорил, что предпочёл бы ручную коробку.
У нас были хорошие отношения, но Микеле было трудно, когда появился этот молодой австриец, который оказался быстрее его, и теперь у него появилась оппозиция в команде. Он был итальянской суперзвездой, вторым после Алена Проста в чемпионате мира в 85-м году, и итальянец всегда может иметь небольшое преимущество в Феррари. Это не было большой проблемой, но однажды, когда я посмотрел на телеметрию, мне не хватало мощности по сравнению с ним, поэтому, когда мы тестировали в Имоле, меня посадили в машину Микеле, что подтвердило, что его двигатель был сильнее. С тех пор у меня больше не возникало таких проблем. У нас было 10 или 12 двигателей в гоночные уик-энды, и, возможно, разница в мощности составляла 3 л.с. или что-то еще. Это не имеет значения, ведь не было хороших и плохих двигателей».
Вопрос: Я знаю, что ты очень уважал Джона Барнарда, и его машина оказалась очень прочной, когда ты разбился в Имоле.
Герхард Бергер: «Да, конечно, я должен поблагодарить Джона за создание такого прочного карбонового шасси.
Я имею в виду, у меня не было переломов, только ожоги от пожара в той аварии. Я врезался в бетонную стену в Тамбурелло на скорости 250 км/ч. В машине было полно топлива. Это было чудо, как я избежал серьёзных травм.
В прошлом году я снова водил 640-ю на Гудвуде, впервые с тех пор, как участвовал на ней в гонках, и это немного напугало меня, хотя всё было так, как я помнил: сиденье, ремни, зеркала, педали — всё идеально подходило после всех этих лет. Болельщикам это, конечно, понравилось, искры летели над кочками, звук V12, но я сделал это только потому, что меня пригласил Чарльз (герцог Ричмондский), а я люблю эти мероприятия в Гудвуде».
Вопрос: Тебе так нравилось работать в «Феррари», почему же ты перешёл в «Макларен» в 1990 году?
Герхард Бергер: «В 1988 году они выиграли много гонок. Мне нравилось, как Рон Деннис управлял командой, его стремление к совершенству, и меня не беспокоило, что моим напарником будет Айртон Сенна. После трёх лет в Феррари пришло время для чего-то нового. У меня не было проблем с Роном, он всегда поддерживал меня. Он говорил: «Ты бриллиант, но нам нужно придать тебе форму. Ты слетаешь с бордюров, едешь боком, мчишься слишком быстро то тут, то там, посмотри на Проста, он не касается бордюров и не уходит в сторону». Я пытался измениться, но это не сработало. У меня был свой стиль, а когда я пытался быть похожим на Алена Проста, это только замедляло меня. Я также наблюдал за Айртоном, чтобы понять, почему он так быстр, и это сбивало меня с толку. В Феррари никто не указывал мне, как нужно ездить.
Было ли хорошо для меня работать в одной команде с Айртоном? И да, и нет. Сделал бы я это снова? Нет.
У меня всегда было одно и то же оборудование, один и тот же двигатель, но его было трудно победить. В Феррари у меня были отличные отношения с моим механиком Джорджо Асканелли. Он точно знал, что мне нужно. Инженеры в Макларене были другими. Они работали с Лаудой, с Простом, с другим поколением. Они спрашивали меня: «Что вы хотите изменить: дугу безопасности, пружину, крыло?» Я отвечал: «Я не знаю, это ваша работа».
Тогда я пошёл к Рону и рассказал ему об этом молодом инженере из Феррари, Асканелли, и сказал, что мы должны попытаться заполучить его. Два месяца спустя он позвонил мне и говорит: «У меня есть хорошие новости и плохие новости. Что ты хочешь услышать сначала?» Он говорит: «Я заполучил твоего человека, Асканелли». Я подумал: «Отлично, а какие плохие новости?» — «Он говорит, что будет работать с Айртоном». Я понимал, что если бы я мог работать с Асканелли, то смог бы создать проблемы для Айртона.
У меня хорошее чувство юмора, но я всё ещё не могу над этим смеяться. Мне нужно было собраться, сделать свою работу».
Вопрос: Почему ты вернулся в «Феррари» в 1993 году? Команда тогда была не в лучшем положении.
Герхард Бергер: «Это правда, всё было немного запутанно, но я знал, что Хонда уходит из Макларена, у них будет Косворт, и последнее, что мне было нужно, — это отсутствие победной машины и работа с Айртоном. Лука ди Монтедземоло и Ники Лауда настаивали на моём возвращении, и мне так нравилась команда, так что давайте вернёмся. Никогда не знаешь, насколько хороша будет машина перед началом сезона, а она оказалась не очень хорошей. Аэродинамика становилась всё более важной, и мы изо всех сил пытались правильно соединить аэродинамику и механику.
В остальном у меня были хорошие отношения с Жаном Тодтом, Джон Барнард возвращался, и контракт был хорошим. Я и Жан Алези. Возможно, Жану немного не хватало концентрации, но он был быстр. Он должен был выиграть больше гонок.
Я любил его, и сегодня мы всё ещё друзья».
Вопрос: Фред Вассёр — подходящий человек, чтобы привести команду к ещё одному чемпионству?
Герхард Бергер: «Фред похож на Жана Тодта. Он не отвлекается на политику или прессу. Он спокойно делает свою работу, и я считаю, что он подходит Феррари. Я бы поставил на них в 2025 году. Все говорят, что итальянские СМИ оказывают слишком большое давление, все чего-то ожидают, но в своё время у меня никогда не было проблем с журналистами. Иметь такую поддержку болельщиков было привилегией, а не бременем».
Вопрос: Ты вернулся в «Бенеттон» в 1996 году, потому что в «Феррари» приходил Шумахер?
Герхард Бергер: «Я знал о его переходе, но у меня был контракт с Феррари с возможностью уйти. Я встретился с Жаном Тодтом и сказал: «Хорошо, Шумахер приходит, я принимаю вызов, но хочу, чтобы с моей машиной работал Асканелли». Жан ответил, что не может этого сделать, поэтому я ушёл. Я не хотел повторять ошибки, которые совершил, когда был напарником Айртона. Вернулся в Бенеттон, но всё было уже не так. Росс Браун перешёл в Феррари к Шумахеру, а я уже был не тем человеком. Я устал и приближался к концу карьеры».
Вопрос: В 2006 году ты приобрёл 50% акций «Торо Россо», что в некотором роде вернуло тебя к истокам, потому что у вас были двигатели «Феррари».
Герхард Бергер: «Да, и я взял с собой Асканелли, так что это тоже было возвращение к моим корням. Он был инженером на машине Феттеля. Феттель был умён, зрелый, полная противоположность мне в мои двадцать с небольшим. Он не смог выжать максимум из своего времени в Феррари, как и Алонсо. Думаю, единственные два парня, которые действительно понимали, как получить максимум от Феррари, — это Ники Лауда и Михаэль Шумахер. Они привлекли нужных людей, получили поддержку каждого, использовали все возможности, постоянно работали и тестировались во Фьорано, чтобы добиться лучших результатов».
Вопрос: Как вы думаете, гонки Гран-при были бы беднее без «Феррари» на стартовой решетке?
Герхард Бергер: «Да, абсолютно, 100%. Никаких вопросов. Феррари — душа Формулы-1. Это цвет, эмоции, итальянцы, история, победы, поражения, вся история. Феррари — это Феррари».
