«Миллиардных состояний не должно быть, тогда денег хватит всем». Манифест Хэмилтона за равенство – он рискует и своими гонорарами
Начал новый сезон «Ф-1» с откровений.
Семикратному чемпиону мира Льюису Хэмилтону уже 38 лет, его контракт заканчивается после сезона 2023-го, однако №44 уже ведет переговоры о новом. Что же его мотивирует? Желание уйти чемпионом, вернуть команду на вершину, побить рекорд Михаэля Шумахера – но и не только. Еще Льюис признавался: желание активизмом менять мир мотивирует его не меньше, а «Формула-1» – его трибуна.
«Я не в отношениях, у меня нет детей. Болид – мой ребенок, как и [благотворительный фонд] Mission 44, этим я дорожу.
Благотворительность придает моей жизни настоящий смысл – в гораздо большей степени, чем пилотирование машины. Я понял это со временем – всегда было интересно, как я получил свой шанс. Откуда у меня появились способности? Почему я справился? Что все это значит? Нужна платформа, которая будет производить настоящие изменения, оказывать реальное влияние.
Даже после окончания гоночной карьеры я хочу создавать с «Мерседесом». «Мерседес» способен на многое, это не просто автопроизводитель. Компания предоставляет работу огромному количеству людей, это мощная площадка для сдвига повестки, которая способна привести к очень позитивным изменениям с экологической точки зрения. Вместе мы можем сделать многое, и я хочу быть частью этого. Я хочу являться частью сдвига и рабочего процесса с «Мерседесом» – чего-то гораздо большего, чем гонки и титулы».
С 2020-го он последовательно представлял себя борцом с неравенством, за права меньшинств и окружающей среды. С тех пор он создал Комиссию Хэмилтона по расследованию расизма в автоспорте, тогда и основал фонд Mission 44 для финансирования образования меньшинств техническим наукам (от оплаты стажировок и стипендий до зарплат учителям математики и физики) и пожертвовал туда половину гонорара, а закончил попаданием в топ-5 главных благотворителей Великобритании.
Частые выступления Хэмилтона (и Феттеля – за защиту окружающей среды) даже натолкнули регулятора мировых гонок ФИА ввести общее правило во всем автоспорте о запрете несогласованных политических акций и высказываний – теперь сперва нужно получать разрешение у Федерации. А ее президент бен Сулайем не раз скептически комментировал свободу высказываний на Гран-при.
Но, кажется, главные выступления семикратного чемпиона еще впереди – судя по рассказам о травмирующем опыте жизни, подноготной политических акций прошлого и манифеста за равенство на подкасте радиоведущего SiriusXM (медиакорпорация, принадлежащая той же структуре, что и «Ф-1») Джея Шетти On Purpose with Jay Shetty:
Страсть Хэмилтона к активизму – это попытка сделать жизнь полной. Побед в гонках недостаточно
В последние два года я сражаюсь за нечто большее, чем просто победы в гонках. Мир сейчас разделен больше, чем когда-либо. Это опустошает, я даже не могу смотреть новости.
Но в мире же есть только хороших людей, которые делают столько замечательных вещей. Я хочу быть частью этого, частью вдохновляющего пузыря. Ведь нам нужно создать лучшее будущее, лучших лидеров будущего. Посмотрите, какие сейчас у нас плохие лидеры – которые в правительствах.
Я побеждал в «Формуле-1» и это приносило мне счастье. Но потом, когда все возвращалось в норму, появлялось ощущение того, что чего-то не хватает. И это оказалось той самой целью – пониманием того, почему ты оказался здесь, почему тебе предоставили такую платформу. Почему мы были единственными цветными в этом спорте за все время.
Когда я начал говорить о проблеме многообразия, меня начали спрашивать: «Так ты хочешь, чтобы больше цветных людей стали гонщиками?» Но нас (пилотов «Ф-1») всего двадцать, так что нет. Главное, что за эти скрывается 40000-50000 рабочих мест, что за кулисами работает огромное количество инженеров, что там множество потенциальных вакансий. И что вот в этой области разнообразия сильно не хватает. Я хочу помочь изменить эту тенденцию, изменить восприятие, чтобы люди стали задаваться вопросом – почему это вообще происходит, начинали задавать неудобные вопросы, говорить на неудобные темы.
Когда я закончу гоночную карьеру, останется большая пустота, потому я, в общем-то, пытаюсь найти вещи, которые могли бы заменить гонки и стали бы не менее удовлетворяющими.
Это Mission 44, встречи с детьми в школах, разговоры с семьями и родителями, которые проходят через трудные времена и хотят лучших возможностей для детей. Хочу воодушевлять их: «Все в порядке, я тоже через это проходил, и смотрите, куда забрался, вы тоже так можете». Поэтому я больше открываюсь насчет своих слабостей и уязвимостей, трудностей прошлого или настоящего.
Для меня это даже более полезно, чем победа в гонке – намного больше. Когда я что-то публикую в соцсетях, хочу верить, что после нажатия кнопки «запостить» появляется позитивная волна, которая достигает детей вроде тех, каким был я.
Cейчас Mission 44 работает только в Великобритании, но мне бы хотелось расширить его и на Штаты. Надеюсь, хотя бы к 2024-му.
Хэмилтон против неравенства: не нужно миллиардеров, денег хватит всем
Одна из вещей, с которой я сталкиваюсь каждый день, и с которой мир сражается тысячи лет – сильное неравенство между богатыми и бедными. Понятно, что такова жизнь. Даже когда ты просто едешь по улице в Лос-Анджелесе, то видишь огромное количество бездомных.
У людей не должно быть миллиардов. Должен существовать предел того, сколько денег можно иметь. Ведь этих денег может хватить на всех. Поэтому нужно каким-то образом разработать закон, который создает более равные условия, уравняет ситуацию для всех. Хотя я не знаю, как можно внедрить такой закон.
В мире много проблем. Есть совершенно удивительные случаи. В то время как ты один и не можешь разорваться. И встает вопрос, какой выбор сделать, на чем сосредоточиться?
У меня ушло очень много времени на то, чтобы в итоге все-таки найти то, что для меня важно. В итоге меня сильно увлекла проблема образования. Я бывал в Индии, в самых бедных районах, вроде Манилы, видел голодающих маленьких детей – таких же людей, как мы, но не имеющих тех же возможностей. Это разбило мне сердце и я понял, как нам на самом деле повезло.
Я хочу работать с людьми, которые стремятся сделать больше. В мире более ста миллионов детей не имеют возможности получить образование – и вопрос в том, как я могу в этом помочь? Нужно объединять усилия с людьми, которые знают, как решать такие проблемы.
Первая акция Хэмилтона на «Ф-1» с преклонением колена: не сказал команде, боялся осуждения
В первый день, когда я собирался встать на одно колено, я понял, что не могу рассказать об этом своей команде. Поскольку мне казалось, что они меня просто не поймут – того, насколько важным для меня было сделать это в тот день.
Я помню, как припрятал футболку с символикой BLM, а потом просто надел ее и вышел вперед. В «Ф-1» сделали все эти футболки с лозунгом We Race As One и раздали всем, а я сказал: «Я это не надену. Потому что речь тут на самом деле идет о другом».
После этого в команде сказали мне что-то вроде: «Если бы ты заранее нас предупредил, мы бы смогли лучше подготовиться». Но я просто боялся, что они попытаются меня остановить.
А когда мы начали углубляться в тему равной представленности, то выяснилось, что у команде всего 3 процента человек – из меньшиств. Мы решили поработать над этим. И когда после пандемии я пришел в отдел маркетинга – обычно не слишком разнообразный – и увидел много людей из разных групп, то сразу почувствовал: «боже, неужели получается, мы меняемся».
По ТВ мы этого не видим. И когда я разговариваю с боссами спорта или общаюсь со съемочной командой, вижу, что там не так много людей с другим цветом кожи. И это нужно менять – чтобы дети поняли: они тоже могут быть здесь. «О, я могу быть механиком, о, я могу быть инженером». Что угодно. И для маленьких девочек – то же самое: «о, может, я могу быть гонщицей? Или инженером? Или стратегом?» Представительно невероятно важно для вдохновления молодежи.
Кинокомпанию я запускаю для тех же целей – чтобы показать людям с другим цветом кожи возможности, чтобы вдохновить их идти и в эту сферу. Каждый проект, над которым я работаю – вклад в движение к равенству.
Запрет ФИА на несогласованные политические акции на Гран-при не остановят Хэмилтона. Риск потери спонсоров и денег – тоже
Помню, как стоял на колене и думал: «Что вообще происходит в мире? Я должен открыто заявлять свою позицию, чтобы меня услышали. Потому что если этого не сделаю я, то не сделает уже никто. Если я не встану на колено, если не дам людям понять, что мне не все равно, что я вас слышу, что я с вами. Я должен что-то с этим сделать».
Я готов рискнуть всем – и мне все равно, если в результате спонсоры решат бросить меня, поскольку не захотят быть как-то с этим связаны. Я буквально отпустил все свои страхи – и именно благодаря этому сумел так далеко зайти. Но я понимаю, что не все на такое способны.
Каждый раз, когда я общаюсь со спонсорами или обсуждаю новый проект, я спрашиваю: а что у вас с разнообразием? Насколько разнообразна ваша команда? У вас есть равное представительство? Что вы делаете для команды, для комфорта работающих у вас людей? Каждый партнер нашей команды проходил через этот разговор и отвечал: «Ну, мы делаем, но, наверное, можем и больше». Так давайте сделаем!
Самый травмирующий опыт в жизни Хэмилтона – травля в школе: с бананами и словами на букву «н»
Школа была самым тяжелым и травмирующим периодом моей жизни.
Меня травили уже в шестилетнем возрасте – думаю, я только пошел в начальную школу, и оказался там, кажется, одним из трех цветных детей. Хулиганы были просто больше и сильнее – и шпыняли меня повсюду большую часть времени. Обычно это я был тем парнем, которого последним выбирали в футбольную команду, даже если я играл лучше кого-то – меня иногда даже и не выбирали.
Постоянные тычки, вещи вроде бананов, которые в меня швыряли, люди, спокойно говорящие слова на букву «н»… Люди называли меня полукровкой, и, знаете, ты правда не знаешь, куда должен вписываться. Мне было трудно. Идешь на урок истории и за все уроки не видишь ни одного человека с другим цветом кожи. И я такой «Ладно, да где ж все люди, которые выглядят как я?»
Из примерно 1200 учеников в средней школе черными были 6 или 7. Трое из них постоянно оказывались в кабинете директора. И он многое имел против нас, в частности, против меня, скажу я вам.
Плюс я с трудом учился и до 16 лет не знал, что я дислексик. К счастью, мне попался учитель, который действительно забеспокоился, он провел меня и помог лучше понять себя и как я смогу улучшить себя через образование. Зачем учителя вообще говорят детям вещи вроде «у тебя тут ничего не получится, лучше тебе бросить и сдаться, займись чем-то другим?» Я не понимаю. Это меня так ломало.
Я постоянно ощущал себя подавленным. Не чувствовал, что могу просто пойти домой и поговорить с родителями, сказать, что меня оскорбляли, а я не смог себя защитить. Не хотел, чтобы отец думал, будто я недостаточно сильный.
Когда я был ребенком, отец требовал, чтобы я никогда не плакал. Для него это был признак слабости. «Чтобы я никогда не видел ни малейшего следа слез». И я всегда сдерживался, сколько себя помню. И до 2020-го и седьмого титула я не плакал лет десять, а может, и больше.
Но в детстве глотал слезы, эмоции выплескивал в тихом месте. Пока я не начал гоняться, то не у меня не было выброса эмоций – я начал направлять их в пилотаж. Супермен был моим любимым супергероем, и опять же, не было супергероя с другим цветом кожи – но ты все еще можешь вдохновляться кем-то, даже если они не выглядят как ты.
Помню, как ходил на карате, а когда надевал шлем на гонках, он словно становился моим плащом. Мои суперсилы проявлялись, когда я гонялся. Я сражался с другими детьми и делал то, на что они, казалось, были не способны.
Смесь расизма, травли и трудностей в школе заставила чувствовать меня так, словно система восставала против меня, и мне всегда приходилось плыть против течения. Но я благодарен за это путешествие, потому что оно сделало меня тем, кто я есть сейчас».
Фото: grandepremio.com;fide.com; Gettyimages.ru/Bryn Lennon, Mark Thompson; twitter.com/MercedesAMGF1 ; globallookpress.com/Ollie Millington / Rmv
Магистр глупости и лицемерия, сэр Льюис Хэмилтон)))
Да не, не он, - показалось наверное ))