Глава восьмая. Боль или слава
«Тебе нужно попробовать другую дистанцию»
Тренер произнес эту фразу как будто просто предлагал, но по сути это было принятое решение. Несмотря на последние поражения, я стал сильнее психологически, а моя спина чувствовала себя намного лучше. У меня появился новый массажист Эдди, который разогревал меня перед каждой тренировкой и забегом. Было ощущение, что я могу улучшить результаты на двухсотметровке с помощью дополнительных тренировок. Работа с другой дистанцией могла помочь мне увеличить скорость и выносливость.
«Отличная идея, тренер» — ответил я, когда он впервые заговорил об этом в 2007 году, — «мне нравится это».
Но потом он предложил нечто странное.
«Усэйн, думаю стоит снова попробовать 400 метров, как ты делал это в школе».
«Что? 400 метров? Забудь об этом!»
Для меня это были плохие новости. 400 метров означало боль, много боли. Я вспомнил тренировки под руководством мистера МакНейла в школе Уильяма Нибба и мне становилось плохо от одной мысли об этом. Я прекрасно знал как это тяжело. Для меня это настоящий ад.
«Нет, давай лучше попробуем 100 метров».
Тренер был очень удивлен, он подумал, что я рехнулся. С его точки зрения короткие дистанции были сложнее, потому что требовали отличной техники. Одна, даже небольшая ошибка, может испортить забег и стоить победы. Плохой старт — ты проиграл. Проблемы с техникой — проиграл. Теряешь голову на финише — проиграл. На двухсотметровке я мог сделать ошибку, но у меня было достаточно времени чтобы все исправить. Стометровка совершенно другое дело. Очень многое могло пойти не так, но совершенно не было времени на исправление ошибок. Все должно быть идеально — от старта до финиша.
Тренера также беспокоило то, что взрывной бег, необходимый на короткой дистанции, может негативно сказаться на состоянии моих ног и спины. Он считал, что для меня будет проблемой быстрый старт их блоков. Несколько лет назад, еще в школе, тренеры говорили мне, что я слишком высокий для эффективного старта на стометровке. Это было справедливое замечание. Я был намного выше Тайсона. Он был достаточно низким, чтобы быстро стартовать, но достаточно высоким, чтобы бежать дистанцию в отличном темпе. Такая комбинация позволяла ему быть конкурентоспособным и на стометровке и на двухсотметровке.
Тренер считал, что хороший старт это главное на короткой дистанции. После стартового выстрела нужно как можно быстрее сорваться из блоков и выпрямить тело. У высоких спортсменов это занимало больше времени — вопрос физиологии, ничего не поделать. В реальном времени это может казаться лишь мгновением, долей секунды, но этого было достаточно, чтобы понять разницу между мной и парнями пониже, вроде Тайсона и Асафы. На соревнованиях это мгновение отделяло чемпиона от всех остальных.
Тренер сделал все необходимые расчеты. Он предсказывал, что из-за длины ног, у такого высокого парня, как я, будут серьезные проблемы со стартом.
Для человека ростом 195 сантиметров сложно вырваться из блоков достаточно быстро, чтобы набрать хорошую скорость на дистанции, говорил он. По крайней мере такова теория. Но несмотря на многочисленные факты, которые были против меня, я не терял оптимизма.
«Да ладно, тренер» — говорил я, — «просто дай мне шанс, запиши меня на соревнования. Если я пробегу стометровку плохо, мы будем работать с четырехсотметровкой. Но, если все получится и я покажу время быстрее 10.30, тогда мы оставим эту дистанцию».
Тренер согласился, хоть и не очень охотно. Одним из аспектов его тренировочной программы была постановка целей для спортсменов. Он считал, что это мотивирует и заставляет усерднее работать. Как только цель достигнута, ставилась новая, потом этот процесс снова повторялся. Это похоже на то, как пастух ведет осла при помощи моркови.
Со мной было точно также. Тренер сказал, что если я побью национальный рекорд на двухсотметровке — 19.86, он позволит мне выступить на стометровке. Это были небольшие соревнования в городе Ретимнон, на Крите. Если я пробегу сто метров за 10.30, я смогу навсегда забыть о цифре четыреста и сосредоточиться на коротких дистанциях. Вот она — моя морковка. Но если я провалюсь и пробегу медленно, меня ждет сезон, полный боли.
И вот настал момент. До этого я пробежал двести метров за 19.75, сумев побить национальный рекорд, продержавшийся 36 лет. Теперь пришло время для новой дистанции.
«Давай парень» — подбадривал я себя, — «сегодня нельзя проиграть. Иначе тебя ждет смерть на этих чертовых четырехстах метрах...»
Бах! Пистолет выстрелил, я сорвался с места и понесся вперед. Я не думал ни о чем, просто бежал что есть сил, совершенно забыв о недостатках своих длинных ног. Приближаясь к финишной черте, я осознавал, что иду первым.
«Какого черта! Я собираюсь победить!»
Забег закончился очень быстро. Я выиграл. Пересекая черту, я оглянулся на табло, молясь, чтобы время там было меньше 10.30.
И вот что я увидел:
Болт — 10.03 сек.
Десять ноль три! Моя задница теперь была в безопасности. Я пробежал так хорошо, что знал, я больше никогда не услышу о дистанции 400 метров. На меня нахлынуло счастье. Наверно я чувствовал себя так, будто только что сбежал из тюрьмы. Тренер выглядел озадаченным. Моя скорость стала сюрпризом для него.
«Я думал ты покажешь время 10.20 , максимум 10.10. Но 10.03...» — сказал он мне, улыбаясь.
«Тренер, ты ведь сдержишь слово?» — спросил я.
Он кивнул. Ни один из нас тогда даже не догадывался какое значение имело это пари.
