Малой кровью: вся правда о женском беге. Часть первая
Поговорим начистоту. Марафоны требуют жертв. И чем выше результат, тем выше цена. Впервые у меня пропали менструации во время подготовки к Нью-Йоркскому марафону летом – осенью 2018 года (2:50:53). Тренер узнавал о моих проблемах постфактум, всякий раз отчитывая: «Ваше здоровье для меня важнее всяких рекордов, пойми».
Сереже (Cергей Корнеев, главный тренер «Бегового сообщества») я досталась с проблемами: гормональная система у меня всегда была не в порядке. За год до того, как мы начали работать, мне удалили половину щитовидной железы. Я добила не успевший восстановиться организм обоймой марафонов и на несколько месяцев забросила тренировки, будучи уверена, что никогда не вернусь в бег.
Желание возобновить тренировки появилось, когда я поняла, что ни одно другое занятие не наполняет мою жизнь смыслом так, как это всегда делал бег. Мне захотелось дать себе еще один шанс. С новым тренером не все получалось, как было задумано, с самого начала. Наш первый с Сережей марафон в Вене закончился полным провалом. Я снова поставила перед собой вопрос, стоит ли продолжать. Мне казалось, что я уже все сказала в беге, и нужно иметь смелость это признать. Но Сережа нашел для меня тогда очень правильные слова и наш второй марафон — в Нью-Йорке — прошел блистательно. Я не просто улучшила свой личный рекорд — главное, что все 42 километра я была необыкновенно счастлива. Так легко и весело не бежалось мне никогда. Сережа раскрыл меня заново.
У нас сложилось идеальное партнерство. Мой уровень доверия Сереже выкручен на максимум. Не единожды мы преодолевали сложные периоды, когда я теряла веру в себя, когда я не могла бегать, он всегда был рядом на самых сложных тренировках и искреннее переживал и поддерживал. Безусловно, я нашла своего тренера. С большим воодушевлением я смотрела в наступающий сезон и ждала новых стартов. Подготовка к следующему марафону, на этот раз во Франкфурте, омрачилась травмой, которую я получила на «Московском трейле», застряв ногой в металлических конструкциях понтонного моста. До старта оставалось меньше двух месяцев, когда после длительного простоя я наконец-то смогла возобновить тренировки. Передо мной и тренером стояла амбициозная задача, но мы успешно справились: во Франкфурте я вплотную приблизилась к нормативу мастера спорта, пробежав за 2:47:28. И это была полностью заслуга Сережи, который заставил меня поверить в себя. Как и в Нью-Йорке, я снова не ощущала усталости — только осознание безграничности собственных возможностей, силы и желание продолжать тренироваться дальше. Чем я и занялась, довольно активно проведя межсезонье 2019 – 2020.
Будучи полностью поглощена тренировками и мыслями о новых рекордах, я не слишком удивилась тому, что после финиша во Франкфурте у меня на полгода снова исчезли месячные. Больше всего меня интересовало, за сколько я могу пробежать тысячу метров, а затем еще тысячу. И еще. Сродни низкому гемоглобину или забитым мышцам, я никогда не считала эту проблему болезнью и снова не сочла нужным поставить в известность тренера. Мне не хотелось нагружать его еще и этими (пустяковыми) заботами, учитывая, сколько времени и внимания Сережа мне уделяет. Кроме этого, я боялась того, что он будет настаивать на снижении нагрузок или вовсе откажется меня тренировать, пока цикл не восстановится. Разбираться с тем, что со мной происходит, я решила после моего первого марафона сезона 2020 в Роттердаме, который Сережа планировал бежать вместе со мной.
Тренировки шли полным ходом. Оговорюсь, что вы не увидите в моем плане ежедневных сдвоенных тренировок или объемов более 100, в пиковые недели — 130 км. Но мне, как и многим любителям, приходится балансировать между работой в офисе и графиком в Training Peaks. Очень ранние (действительно ранние) подъемы, разъезды по манежам, паркам и стадионам в разных концах Москвы. Вечера я посвящала силовым тренировкам или восстановительным кроссам, возвращаясь домой ближе к полуночи. Я очень хотела результата, поэтому самостоятельно накидывала себе занятия в зале, надеясь, что приседания и становые тяги сделают меня еще быстрее. Я контролировала вес и все в своей жизни, каждый день посвящая предстоящему марафону.
Я и мой тренер — мы оба страдаем от моей гиперответственности и синдрома отличницы. Например, в те дни, когда в плане стоят две тренировки, я побегу вторую, невзирая на обстоятельства. Даже вернувшись с работы в одиннадцать вечера. Прекрасно осознавая, что такая «восстановительная» тренировка только вгонит меня в состояние перетренированности, я не смогу ее пропустить, ведомая мыслью, что именно эта пропущенная тренировка скажется на моем (плохом, конечно) результате. «План не догма», — говорит Сережа всякий раз, когда я жалуюсь на то, что мне снова пришлось бегать ночью, поэтому утренние интервалы я сбегала не очень. «Нужно искать варианты, например, бегать с работы домой. Если таких вариантов нет, то поздним методом бега лучше не заниматься. Ты же сама все знаешь, Оксана». Я искала и не находила варианты, продолжая бегать задолго до рассвета и заканчивая день в темном парке, надеясь, что моя дисциплинированность и преданность делу не смогут не дать плодов.
Пандемия разразилась, когда вся основная работа уже была проделана. Марафон, к которому я так старательно готовилась, отменился. Я с разбегу влетела в стену: наработанную форму реализовать негде, тренироваться привычным образом невозможно. Оставалось заниматься домашними тренировками и, раз уж так вышло, — здоровьем. Я призналась тренеру. Походы по врачам стали моим главным развлечением на целый месяц. Гинекологи. Эндокринологи. УЗИ. Анализы. Таблетки. Я была уверена, что резкое снижение нагрузок и карантин скажутся благотворно, однако менструации за то время, что я провела дома, так и не начались. Мое тело не подавало никаких сигналов, что оно приходит в норму. У меня стали выпадать волосы. Приходя на очередной прием, я первым делом сообщала, что не беременна и, облегчая докторам работу, озвучивала вероятную причину сбоя — высокие нагрузки. В ответ получала очевидную рекомендацию: «Необходимо снизить». Всякий раз я виновато улыбалась: дома уже стояла купленная для самоизоляции беговая дорожка, мне просто нужен был новый рецепт. Требовалась заместительная гормонотерапия с уже другими, более мощными препаратами.
«Я, возможно, странную вещь спрошу, но, зачем мне лечиться? Разве же это болезнь, если ничего не болит?». На лице доктора отражается удивление: «Ну как же? Вы же хотите иметь детей?». Я хочу марафон за 2:45. «Не планировала». «У вас ниже нормы все женские гормоны — это чревато большими проблемами. Например, остеопороз. Слышали когда-нибудь?» Слышала, но: «Я очень много бегаю — думаю, у меня крепкие кости и мне это не страшно». Я немного подумала: «Последнее время у меня стали сыпаться волосы. Это может быть как-то связано?». Врач энергично кивает в ответ: «Да-да! Конечно! Это недостаток эстрогена — влияет и на кожу, и на волосы, на все». Я вздыхаю: «Ну, хорошо. Назначайте таблетки». Выписывая рецепт, доктор бросает на меня еще один сочувствующий взгляд: «Может, что-то можно сделать с нагрузками? Понимаете...» Моя собеседница даже приспустила маску для большей убедительности: «Женщина в вас полностью угнетена. Это, скажем так, псевдоменопауза, которой, ну никак не должно быть в 32 года. Это старение». Мы помолчали... Невозможно прекратить бегать, если чувствуешь себя по-настоящему живой только на марафоне. И особенно невозможно остановиться сейчас, когда я только-только начала бегать по-настоящему быстро.
Мой случай не исключительный. Первые сообщения, констатировавшие преобладание нарушений менструального цикла у спортсменок, в сравнении с обычными женщинами, появились еще в 60-х годах прошлого века — лидерство принадлежит девушкам, занимающимся бегом на длинные дистанции, художественной гимнастикой и балетом.
Согласно одной из теорий, если женщина бежит долго и далеко, то организм, который работает по тем же принципам, по которым работал еще в пещерные времена, отключает ненужные функции — прежде всего, репродуктивные. Ведь если женщина бежит, то бежит она, вероятно, за мамонтом — иначе зачем же ещё? Организм начинает «думать», что его хозяйка в отсутствие самца вынуждена самостоятельно заботиться о своем пропитании. А раз нет самца, то нужно выживать, а не готовиться к потомству.
Иными словами, прекращение менструаций — это реакция организма, направленная на сохранение энергии для более важных процессов: поддержание клеточного метаболизма и движение, предотвращение затрат на беременность и лактацию. Причиной таких адаптаций считается, прежде всего, дефицит энергии, который у женщины может являться следствием сознательного выбора (например, в пользу спорта на выносливость), а может быть вынужденным — как, например, у участниц Великой Отечественной войны месячных могло не быть годами.
Я растрачиваю ресурсы своего организма вовсе не на борьбу с врагом, поэтому придя домой с пачкой таблеток, задалась вопросом — так ли виноваты марафоны в том, что со мной произошло? Забегая вперед — ответ не столь очевиден.
Материал впервые опубликован 28.05.2020 г. на сайте https://life.russiarunning.com/ Фото: Екатерина Фомина, Константин Перепада
Мне очень лестно, спасибо еще раз)