Гений. Как Билл Уолш перевернул мир футбола и создал династию в НФЛ. Глава 4
ГЕНИЙ
Как Билл Уолш перевернул мир футбола и создал династию в НФЛ
Автор: Дэвид Харрис
Глава 1: http://www.sports.ru/tribuna/blogs/newengland/850807.html
Глава 2: http://www.sports.ru/tribuna/blogs/newengland/851413.html
Глава 3: http://www.sports.ru/tribuna/blogs/newengland/853870.html
Глава 4: Погружение в игру
Эдвард ДиБартоло-младший возможно и был «немного испорченным богатым ребенком», но этого точно нельзя сказать о человеке, которого он решил взять главным тренером.
Уильям Эрнест Уолш родился в Лос-Анджелесе в последний день ноября 1931 года. В то время в Америке царила Великая депрессия. Он представлял третье поколение подряд в династии Уолшов, где сына назвали Биллом. Сам будущий главный тренер "Фотинайнерс" стал первым из двух детей у своих родителей, которые перебрались в Южную Калифорнию из Колорадо, где их предки работали в шахтах и на кирпичных заводах Денвера.
Отец Билла оставил школу после восьмого класса и стал искать работу, чтобы помочь семье пережить тяжелые времена. К ноябрю 1931 года, когда на свет появился Билл, его отец Уильям Арчибальд Уолш уже работал на конвейере по сборке автомобилей завода «Крайслер» в Лос-Анджелесе. Получая 33 цента в час и подрабатывая вечерним автосервисом, он старался заранее накопить денег для будущего первенца.
Дом из детских воспоминаний Билла Уолша представлял собой типичное маленькое бунгало рабочего человека Южной и Центральной Калифорнии. Он располагался в двух милях от «Лос-Анджелес Колизея» и состоял всего из двух комнат, одну из которых Билл все детство делил со своей сестрой Марин. Вечером после ужина семья часто сидела на крыльце и делилась впечатлениями от прожитого дня. Билл упоминал о доме, как о «милом», хотя перед своей смертью он уже пересмотрел свое мнение.
«Боже мой, - рассказал он в 2003 году журналисту из Лос-Анджелеса, - это был крошечный пенал. Передняя веранда была размером не больше дивана, да и все дома вокруг не сильно отличались от нашего».
Большинство жителей района были иммигрантами и мало кто из них хорошо владел английским языком. Дети играли после школы на улице в бейсбол или футбол, но ни одной полноценной команды в квартале так и не появилось. Пару раз в месяц семья Уолш выбиралась в Лос-Анджелес на пляж Санта-Моника, где проводили время за купанием и игрой в фрисби.
(на фото - маленький Билл Уолш с родителями)
Мать Билла долгое время оставалась домохозяйкой, так как до Второй Мировой войны женщине было невозможно устроиться на работу. Во время войны рабочие места освободились и она получила место на фабрике. Наибольшее влияние на воспитание Билла оказал его отец.
«Я не думаю, что Билл как-то по особенному сблизился с отцом, - рассказывает друг детства Билла Уолша, - ведь тот был высокомерным и замкнутым мужчиной. Отец Уолша представлял из себя типичного мужчину времен Депрессии – закрытые люди, чьи чувства спрятаны за толстой оболочкой тягот жизни тех лет».
Сам Билл вспоминал, что Уильям Арчибальд был трудолюбивым отцом, типичным для той эпохи: «Он работал и пил, пил и работал. Никаких других занятий у него не было и не могло быть, ни гольфа, ни рыбалки, вообще ничего. Он не мог позволить себе ничего из этого. Я думаю, он был спортивным болельщиком, но только на расстоянии, ведь он мог себе позволить только слушать трансляцию игры по радио».
В некоторых более откровенных интервью, Билл называл его«хамом», который по-настоящему никогда не был отцом для него.
Тем не менее, Билл должен благодарить отца за такое привитое чувство, как «рабочая этика», что позже станет одним из главных достоинств его карьеры. Уже с десятилетнего возраста Билл проводил выходные в гараже отца, помогая ему с автосервисом.
«В то время, как другие дети все выходные проводили за играми, я торчал в гараже и готовил машины к покраске, шлифуя их слой за слоем, - рассказывал Билл, - Мой папа был мастером в своем деле, а у меня отсутствовал выбор, хотя и никогда не был в восторге от такой работы. Но я работал для семьи. В те времена все так поступали. Многие мальчики моего возраста работали вместе с отцами. Он давал мне доллар, но эти деньги давались мне нелегко. Отец часто выходил из себя и начинал срываться даже за малейшую небрежность в работе. Даже если я делал все как требовалось, он находил повод чтобы заставить меня работать еще лучше. Это была своего рода жестокая любовь».
Шестьдесят лет спустя, когда врачи будут пытаться найти истоки тяжелого заболевания Билла (а ему поставили диагноз – лейкоз), именно работу с отцом в гараже, полном испарений краски и лака, с дыханием без какой-либо защиты, признают главной из причин.
У Билла оставалось достаточно времени, чтобы заниматься некоторыми видами спорта: бейсбол, баскетбол, гимнастика и самый любимый – футбол. Когда ему исполнилось 12 лет, Билл с приятелями побывали на тренировочных полях футбольной команды университета Южной Калифорнии (USC), которые располагались недалеко от «Лос-Анджелес Колизея». Там они смогли побросать мяч и впервые поиграть на настоящем футбольном поле.
Билл увидел свою первую футбольную игру именно на «Колизее», когда отец с друзьями привели его на матч против «ирландцев» из университета Нотр-Дам. Это была единственная игра, на которую смог выбраться его отец за все детство Билла. Нотр-Дам победил 13-0 благодаря обладателю Хайсман-трофи, раннинг-бэку Энджело Бертелли. Билл не отрывал глаза от событий на поле, пока его отец с друзьями были увлечены выпивкой и к заключительной четверти матча уже напились в стельку.
Билл получил шанс проявить себя на поле, когда поступил в школу Вашингтона в соседнем Инглвуде. В те дни команда школы Вашингтона являлась лучшей среди всех средних школ страны, а возглавлял ее звездный халфбэк Хью МакЭлленни, будущий игрок «Фотинайнерс» и член Зала Славы НФЛ. В то время, как МакЭлленни был уже синьором, Билл представлял из себя тощего левшу, второгодку-квотербека, который играл неважно, но обладал отличным видением поля, что и помогло ему получить свой шанс.
Однако «благодаря» отцу все мечты Билла поиграть в такой звездной команде быстро развеялись. Уильям Арчибальд по совету друзей решил переехать и открыть собственное дело в другом месте. Вторая Мировая война закончилась, экономика страны быстро шла в гору. Отец бросил работу на заводе, собрал семью и прямо во время футбольного сезона уехал на север в Централ Пойнт, где вложил все сбережения в новый бизнес.
Билла зачислили в местную среднюю школу и он с трудом смирился с переездом, ведь в новой школе едва насчитывалось 120 учеников, тогда как в школе Вашингтона училось одновременно не менее 3000 человек. Он вновь попытался попасть в команду, но сезон уже заканчивался и шансов занять место квотербека у Билла так и не появилось, в команде ему досталась позиция раннинг-бэка. К концу весеннего семестра, когда сын только-только привык к новой школе, бизнес отца рухнул, он потерял все свои вложения и семья Уолш поехала обратно в Калифорнию, на этот раз в район Ист-Бэй. «Крайслер» как раз открывал новый завод в этом районе и отца Билла, как старого и опытного работника, приглашали на должность руководителя линии контроля, при этом заработная плата Уильяма Арчибальда стала невероятно большой, по сравнению с предыдущими годами.
Семья обосновалась в Хэйворде, практически рядом с новым местом работы отца. Жилищные условия резко улучшились и теперь у Билла даже появилась собственная комната. Его зачислили в школу Хэйворда. Тридцать лет спустя, Ист-Бэй будет представлять из себя бесконечную череду уютных жилых кварталов, связанных с городом восьмиполосными автомагистралями. Но в 1949 году автострады полностью отсутствовали, а застраивались только самые близкие к Сан-Франциско и Окленду пригороды. Ист-Бэй состоял из сотен деревушек и городков, окруженных полями, фермами и проселочными дорогами.
У команды его новой школы было название «Боевые фермеры», а переход в новую школу для Билла стал ничуть не легче.
«Это была моя третья школа за последние три года, - вспоминал Билл, - Преподаватели у меня менялись каждый год и все это мешало мне учиться. Необходимость быть постоянным новичком в школах просто убивала меня. У меня появилось много друзей в Хэйуорде, но без футбола я бы их всех потерял».
И вновь его ожидания стать квотербеком команды оказались напрасными из-за того, что сезон уже подходил к концу. В составе «Боевых фермеров» уже играли два квотербека, поэтому новичка поставили на место халфбэка. Играть Уолшу приходилось то слева, то справа, хотя обычно эта позиция предусматривала использование только сильной руки футболиста. Билл еще только набирал рост и вес, поэтому его главным достоинством стало умение читать каждую позицию и схему на поле.
(на фото - Билл Уолш, № 21 в школьной команде старших классов)
«Он просто чувствовал каждый снэп, - вспоминает напарник Билла из «Боевых фермеров», - Футбол состоит из интуиции и инстинктов, а Билл всегда этим отличался».
По воспоминаниям друзей, за пределами футбольного поля Уолш был чрезвычайно веселым и беззаботным.
«Это парень казалось всегда смеется, - вспоминает его одноклассник. – Когда я вспоминаю Билла, я всегда вижу его либо гуляющим под ручку со своей школьной возлюбленной Мариэль, либо за рулем автомобиля. У него был "Шеви" 35-го года выпуска и он был одним из немногих парней, у которых появилась машина. Мы часто катались с ним, но еще больше времени передвигались автостопом, потому что машина Билла постоянно ломалась. Он любил веселиться и все время придумывал способы, как нам весело провести время. Он вовсе не был гулякой, но иногда, вместе с нами мог как следует приложиться к пиву. И Билл был не только талантливым футболистом, он оказался силен и в кулачных поединках. Насколько я помню, он обладал наверно самыми быстрыми левыми боковыми ударами, которые я когда-либо видел. Я всегда думал, что он может стать отличным бойцом. Мы знали, что если Билл с нами в компании и представится случай помахать кулаками, он никогда не останется в стороне. Он мог постоять за себя и за всех остальных».
В 1950 году Билл первым из династии Уолш смог закончить школу. В возрасте восемнадцати лет у него хватало физической мощи и отличного юмора, но по его собственным словам, не хватало серьезных стремлений. Этот ваккум смогла заполнить его мать Рут. Она давно мечтала, что Билл станет первым из семьи, кто сможет поступить в колледж, так что вместо пути по стопам отца на завод «Крайслер», Билл исполнил мечту матери и отправился через залив учиться в Общественном колледже Сан-Матео, выпускники которого после двух лет обучения могли получить бесплатную путевку в университет.
Билл нашел дешевую комнату, работу на неполный день и все два года обучения играл в футбол за местную команду. На второй год он, наконец-то, получил место стартового квотербека, о которой так давно мечтал.
«Я играл хорошо, - вспоминает Билл, - Я обыграл все команды нашей лиги, но у меня никогда не хватало времени, чтобы развивать игровые качества. У меня было очень мало практики и я так и не смог реализовать весь свой потенциал».
Тем не менее, на Уолша обратили внимание скауты академии Нэви, а университет Орегон Стэйт даже направил ему официальное предложение. Однако Билл долго колебался и упустил этот вариант. Когда он в очередной раз влюбился в девушку, собиравшуюся поступать в университет Сан-Хосе Стэйт, Билл сделал выбор именно в пользу этого учебного заведения и в 1952 году поехал туда в надежде получить стипендию по итогам весеннего тренировочного лагеря.
Период обучение в Сан-Хосе оказал на Уолша большее влияние, чем любой другой период его жизни. Главной причиной этому стал Боб Бронзен, главный тренер футбольной команды. Бобу исполнилось 33 года и, судя по всему, он намного опережал время. Его команды активно использовали возможности гардов при постановке блоков для выносного нападения, в блиц играли сэйфти, нападение использовало опцию, а команда начала играть с тремя ресиверами раньше, чем кто-либо другой на Западном побережье. Ему часто приписывают использование профессиональных методов подготовки игроков на уровне школы или колледжа. Играя в сезоне 1952 года как независимая команда против соперников из Колорадо, Бригам Янга и Калифорнии, Бронзен добился результата 8 побед и 2 поражения, а нападение его команды заняло второе место в нации.
«Он обладал отличным футбольным мышлением, – говорил Уолш, - Боб был теоретиком и отличным учителем, который установил четкий стандарт всего процесса обучения игроков. Его методы тренировки стали целой наукой, а не просто набором случайных идей».
Почти треть из напарников Билла по команде затем станет тренерами разных уровней, а сам Билл постоянно черпал вдохновение в задумках Бронзена. Однако решение стать тренером было далеко не главной целью Билла Уолша весной 1952 года.
Сперва новичок должен был добиться успеха на весенней практике и это оказалось нелегко. Билл возмужал, подрос, но конкуренция на практике за право получить стипендию была огромной - только четыре вакансии на сотню кандидатов. И Бронзен проявил себя настоящим тираном. «Он относился к нам, как к дерьму» - вспоминает товарищ Билла по команде.
Бронзен был весьма крупным мужчиной и на тренировках регулярно принимал участие в отработке столкновений, а если был недоволен результатами подопечных, то вполне мог оставить их на поле до позднего вечера, пока все элементы не будут отработаны как следует. Дебют Уолша в команде Бронзена начался с привычного разочарования. У команды уже имелось три квотербека, так что Билла взяли на позицию энда, где у Бронзена имелась открытая вакансия. Подавив обиду, Билл добился права на стипендию и уже ко второму сезону получил место в стартовом составе, играя поочередно на обоих краях.
«Он не слишком впечатлял на поле, так как его физические данные были ограничены, - вспоминает сам Бронзен, - Однако Уолш стал идеальным игроком для меня. Он всегда был начеку. Мне не приходилось никогда рисовать ему всю схему, он сам все схватывал на лету. Я давал ему несколько вводных элементов, а он сразу понимал, что ему нужно делать на поле».
Как и у большинства студентов того времени, стипендия Уолша составляла всего 50 долларов в месяц и Билл сразу ощутил все тяготы студенческой жизни. Он арендовал гараж для автомобиля за четыре доллара в месяц, а первые несколько недель в Сан-Хосе ночевал на заднем сидении своей машины. В конце концов, он снял комнату вскладчину с некоторыми студентами на небольшой срок, а потом у него вошло в привычку оставаться ночевать подолгу в квартирах друзей, ведь на постоянную аренду жилья денег не всегда хватало.
За хорошую игру на поле Бронзен стал выдавал игрокам талоны, которые можно было обменять на питание в «Ресторане Арчи», одного из спонсоров местной футбольной программы. Таким образом, для Уолша стало жизненно необходимым показывать класс в играх команды, если он хотел гарантировать себе обед с гамбургерами и блинами от Арчи. Семья иногда помогала ему с деньгами, мама оплатила Биллу весь гардероб для занятий и содержала сына, когда Уолш приезжал домой. Оставшуюся часть финансового дефицита Билл покрывал сортировкой письменных материалов на факультете журналистики.
«У него было намного больше усердия, чем можно представить от обычного студента» - вспоминает его однокурсник.
Билл никогда не являлся заметной фигурой в кампусе, а его главный успех за период обучения связан с боксом, а вовсе не с футболом. Бокс стал единственным видом спорта для Билла, который мог конкурировать с футболом в его предпочтениях. Первый боксерский опыт Уолша пришелся на Хэйворд, где он давал бесплатные уроки в местном тренажерном зале. В те дни он всегда носит с собой в бумажнике фото Боба Мерфи, знаменитого ирландского боксера среднего веса, и представлял, что может повторить его успех.
Один из товарищей Билла по Сан-Хосе вспоминает: «В то время в университете, да и в целом городе, бокс был даже популярнее футбола. Ежегодный боксерский турнир становился одним из главных событий года».
Этот турнир продолжался три дня и три ночи, а все учебные заведения представили на него свои команды. Билл выступал на турнире в супертяжелом весе и по итогам соревнований выиграл с большим перевесом у всех соперников. Он думал, что эта победа позволит ему получить предложение на престижные межуниверситетские соревнования, однако этого не последовало.
«Я любил драться, – вспоминал Билл, - но не мог отдавать себя целиком тренировкам, как другие боксеры».
Тем не менее, Уолш заслужил репутацию в студенческих кругах как "жесткий парень". Некоторые однокурсники до сих пор вспоминают случай, когда Билл смог отбить друзей от местных хулиганов всего парой мощных ударов посреди холодной и темной улицы.
Кроме спорта, основу жизни Билла Уолша в Сан-Хосе составляли его друзья, которых он сохранил на всю жизнь.
Друг, который присутствовал в кабинете Уолша во время памятного звонка Эдди, позже вспоминал: «Мы тусовались почти все время одной компанией. Мы все были как на подбор - бойцы и спортсмены. Одевались мы как простые рабочие со склада. Мы отлично повеселились. Множество злачных заведений терпели нас до поздней ночи. У нас появилась своего рода зависимость друг от друга, которая осталась с нами на всю оставшуюся жизнь».
Ни у кого из них не хватало средств, чтобы состоять в одном из студенческих братств, но они всегда находили компанию, чтобы распить совместно пару кувшинов дешевого вина. Любимым баром компании Билла считалось заведение «Десятый и ключи», где они пили вино и пиво, могли часами разговаривать. Немало денег уходило и на музыкальные автоматы, но самой любимой стала песня Уэбба Пирса «Back Street Affair». Они не искали проблем на свою голову, обычно проблемы находили их. И Биллу частенько приходилось разрешать возникавшие ссоры в баре.
«Мы смеялись как черти, - вспоминает один из приятелей Уолша, - и Билл стал просто другом от Бога для всех нас».
Еще одним персонажем времен Сан-Хосе, который остался с Биллом на всю жизнь, стала его будущая жена Джери. Она была первокурсницей, когда Билл впервые встретил ее после первого сезона в команде Бронзена. Джери Нардини окончила среднюю школу в Уолнат Грик в возрасте шестнадцати лет и умела показать себя окружающим.
«Все мы старались ухаживать за Джери, - говорит один из друзей Билла, - Для всего кампуса она стала как нокаут сразу с момента появления. Она была полна страстной энергии, которая словно шла у нее от сердца».
Еще один приятель Билла вспоминал, что Джери напоминала Белоснежку из диснеевского фильма. Билл свалился на голову Джери, словно тонна кирпичей.
«Я только начала записываться на курсы, - вспоминала Джери, - а Билл уже строил мне глазки. Он вообще всем девушкам строил глазки. В конце концов, он пригласил меня на бокс. Так что я пошла на поединок, чтобы увидеть его на ринге. Я помню, как замечательно он смотрелся».
У них вышла замечательная пара: Джери, красавица с темными итальянскими глазами, и Билл, высокий и светловолосый, напоминавший статного ирландца. Когда Джери однажды рискнула пойти на свидание с другим парнем, Билл взял боксерские перчатки и пошел искать ее «жениха», чтобы решить все вопросы с конкурентом.
К последнему курсу отношения Билла и Джери стали более серьезными. Корейская война была в самом разгаре и Билл понимал, что может оказаться в армии сразу после окончания колледжа. Кроме того, заключение брака на последних курсах обучения было тогда нормальным явлением.
«Считалось, - вспоминал Билл, - что если вам не удалось завоевать девушку в период обучения, то вам никогда это не удастся. Так что это была особого рода азартная игра – все или ничего».
В свои 22 года Билл сделал предложение руки и сердца, а Джери, в свои 18, приняла его. Сразу после окончания Биллом колледжа, тайком от родителей, пара рванула в Неваду и местный судья связал их узами брака.
Через месяц после свадьбы Билл на два года отправился служить в армию в Форт-Орд. Большую часть службы он провел в качестве организатора физического воспитания рекрутов. В частности, он обучал новобранцев прыжкам в полной униформе с палубы корабля при высадке на берег. Для этого Билл, в составе сотен рекрутов, раз за разом прыгал в глубокий бассейн, облаченный почти в 50 килограмм военного снаряжения.
Джери сняла квартиру на военное пособие Билла, дополнительный доход приносили боксерские поединки Уолша на выставочных армейских турнирах. В последние месяцы службы Билла супруга родила ему первого сына, которого они назвали Стив. Разрываясь между военной службой и сменой пеленок, семья пыталась определить будущую работу для Билла после увольнения со службы.
«Я начал принимать жизнь со всей серьезностью, - говорил Билл, - Прежде я реально рассматривал для себя боксерскую карьеру, но понял, что это опасно для моего здоровья и для семьи в целом».
Из остальных возможных вариантов Билл выбрал карьеру тренера, так как именно это дело он представлял себе лучше всего.
