Out of Their League. Глава четвёртая
Перевод книги «Out of Their League» бывшего игрока «Сент-Луис Кардиналс» Дэйва Мэггиси, которая позволяет увидеть изнанку профессионального и студенческого американского футбола.
1. Глава первая
2. Глава вторая
3. Глава третья
Глава четвёртая
Когда начались весенние тренировки, я всё ещё играл центром. Джим Ринго, бывший игрок «Сиракьюз» и центр в составе «Грин-Бэй Пэкерс», вернулся в университет на игру студентов против выпускников. Он приехал на неделю раньше и проводил много времени, тренируясь со мной и другими центрами. Джим был игроком, на которого я хотел быть похожим. У него был этот крутой пронзительный взгляд, и он полностью посвящал себя футболу. Ему было присуще качество «убийцы», которое я хотел развить в себе. Мне было просто отождествлять себя с ним, потому что Джим, как и я, был относительно лёгким для своей позиции игроком: он весил всего 104 кг, в то время как средний центр НФЛ весил около 113.
Я помню, как он подъехал к тренировочному полю на своём белом «Кадиллаке» и вышел, одетый в тëмно-зелëную куртку с эмблемой «Грин-Бэй». Когда Джим начал работать вместе с нами, я оставался с ним после тренировок. Он был терпеливым учителем и показал мне три важных для блокировщика приёма. Первый заключался в том, что ты делаешь короткий шаг и бьëшь соперника шлемом в подбородок. Как только он приподнимется, ты наносишь ему удар локтем в грудь, при этом энергично работая ногами. Два других приёма были вариациями «краб-блока». В одном случае ты направляешь своё тело во внутреннюю ногу защитника и поворачиваешься боком так, чтобы оказаться на четвереньках перед ним. Задачей было завязаться с гардом защиты, а не вышибить его из прохода. Во втором случае ты двигаешься к внешней ноге защитника, чтобы отрезать его от розыгрыша. Ринго показал мне, что важным фактором при использовании этих приёмов является скорость, именно она позволила ему попасть в сборную All-Pro, несмотря на скромные габариты.
Однажды Джим показал мне особую технику, которая, как он сказал, «угомонит любого парня, который захочет валять с тобой дурака». Он попросил меня изобразить лайнбекера. Затем он принял стойку напротив меня, обозначил снэп и навалился рукой на подъём моей ноги. Ступня оказалась прижата к земле, а шипы увязли в газоне. Джим ударил меня плечом в колено, и я упал на землю. Когда я поднялся, колено сильно болело.
«Я сделал это примерно в 4 раза медленнее, чем обычно. Если ты сделаешь это с нормальной скоростью, то сможешь сломать парню колено», - сказал он.
Я чувствовал себя особенным, ведь только что изучил жестокий приём из арсенала профессионального игрока.
В тот же день Джим рассказал о своей философии игры. Он положил мяч между нами и посмотрел на него.
«Дэйв, - сказал он со всей серьёзностью, - в футболе коммунисты с одной стороны этого мяча, а мы - с другой. В этом вся суть игры, можешь не сомневаться».
Я был полностью с ним согласен. Джим продолжил, сказав, что быстрые команды выигрывают матчи так же, как быстрые армии выигрывают войну.
Через несколько дней состоялся последний скримидж перед игрой с выпускниками. Я практиковал то, чему меня научил Джим, пытался как можно быстрее стартовать после снэпа. Квотербек назначил «33 quick trap», и моей задачей было заблокировать гарда защиты. Я так быстро стартовал, что не смог точно отдать снэп, но зато выставил отличный блок; я вынес защитника с линии скримиджа и открыл широкий проход. Тогда товарищ по команде упал на мой голеностоп и порвал его. Я корчился на земле от боли и услышал, как Бен Шварцвальдер сказал Ринго:
«Чёрт, у этого Мэггиси получился мощный блок, жаль, что он запорол снэп».
Бен отодвинул игроков чуть в сторону и продолжил скримидж.
Полученная травма означала, что я не смогу сыграть против выпускников. Сначала все подумали, что меня перелом, но оказалось, что это просто сильное растяжение, и несколько недель я провёл на костылях. Единственной вещью, о которой я тогда думал, было то, что я не сыграю против Ринго.
Потеряв возможность играть, я начал деградировать. Я стал много выпивать, почти каждый вечер где-нибудь надирался. Однажды ночью, придя из «Клевера», я встал на костылях во дворе общежития и заорал во всё горло:
«К чёрту старосту [староста (в оригинале resident advisor - прим. пер.) - аспирант, назначенный следить за этажом общежития. Некоторые из них были нормальными, а некоторые вели себя как копы.] Ты, сукин сын, спускайся сюда».
Я размахивал костылями как сумасшедший. Джим Гэскинс, мой сосед, вышел и помог мне подняться по лестнице. Я остановился у двери старосты и начал в неё барабанить. Потом я открыл пиво и вылил его под дверь. Всё это время я кричал, пытаясь вытащить старосту в коридор. Он открыл дверь и пообещал вызвать полицию, если я не уйду к себе. Я его напугал, но могу точно сказать, что в тот момент он спрашивал себя: «А чего ещё ожидать от тупого спортсмена?».
Каждый раз, когда меня или другого футболиста-первокурсника что-то раздражало, мы начинали творить то, чего остальные ожидали от спортсменов - животных, прирученных в лучшем случае наполовину. Обычно от нас доставалось старостам. Однажды мы раздобыли ключ от комнаты одного из них, набросали в урну бумаги и поставили посреди комнаты. Когда мой сосед Джим через окно заметил идущего через двор старосту, мы подожгли урну, выбежали в коридор и заперли за собой дверь. Мы спрятались в душевой, чтобы видеть, как он пойдет по коридору. К тому времени запах гари распространился по всему этажу, а из-под двери начал вырываться дым. Староста увидел это и начал орать: «Моя комната горит, запускайте пожарную тревогу!».
По его приказу мы охотно включили сигнализацию, и по всему общежитию раздался звонок. Староста открыл дверь и увидел тлеющую урну. Вытаскивая её в коридор, он кричал: «Чёртовы футболисты!».
Тренеры считали такое поведение юношескими забавами. Для Бена мы с Гэскинсом были двумя «хорошими ребятами», он ценил нашу агрессивную хватку. По этой причине он постоянно просил нас позаботиться о школьниках-рекрутах, посещавших университет в выходные. Обычно игроки проезжали в Сиракьюз в пятницу днём и оставались до утра воскресенья, а мы с Джимом отвечали за их размещение в отеле, питание и развлечения. На каждого рекрута я получал приблизительно 50 долларов и тут же забирал себе 25. Все последующие дни я старался тратить на школьников как можно меньше. В пятницу вечером мы тайно пропускали их в университетскую столовую и бесплатно кормили. Потом мы вели их в студенческий кинотеатр, позаимствовав чужие документы. После фильма мы шли в клуб «Клевер». Бармен Ирвин был ярым фанатом «Сиракьюз» и продавал нам пиво за полцены. Мы напаивали школьников до такого состояния, что им было всё равно где спать: на полу в нашем общежитии или в отеле, куда мы должны были их отвезти. Они заваливались в комнату, брали пару одеял и вырубались на полу. Суббота проходила по похожему сценарию, разве что вечером мы шли на вечеринку братства, где пиво наливали бесплатно.
Через несколько недель состояние моего голеностопа улучшилось, я смог ходить без костылей и постепенно взял себя в руки. В плане учёбы первый курс я окончил посредственно и вернулся в Солон, с нетерпением ожидая следующий футбольный сезон. Ходило много разговоров о второй подряд победе в Национальном первенстве, и я был настроен стать частью команды.
Продолжение следует
Перевод Алексея Аникина (сайт First & Goal)
