От фермы к полю и каждая точка между ними: как корова становится футболом
Вы видели, как его бросали, пинали и колотили.Но скорее, вы никогда не рассматривали историю происхождения мяча НФЛ (американский футбол) - или какой кропотливый процесс заключается в том, чтобы получить каждую деталь мяча правильно.
Вольный перевод статьи из журнала "Sports illustrated" от 28 января 2019 года.
Примечание редактора: эта история содержит описания из бойни животных, которые особо чувствительным читателям могут показаться ужасными.
Холодным и снежным апрельским утром в Северо-Западном Огайо, Том Вагнер гонит 1200 - фунтового бычка деревянным шестом из грязного загона. Давай, ты можешь это сделать. Красно-белый Голштейн моргает при каждом раздражающем ударе в бок и заднюю часть, борясь за каждый дюйм 20 или около того футов, которые отделяют его от ржавого синего трейлера, припаркованного у двери амбара. Почему ты все так усложняешь?
Животное спустя почти полчаса, находиться всего в шаге от трейлера, но отказывается сдвинуться с места. Поэтому Вагнер берет толстую веревку и закрепляет бычка за металлические ворота. Одетый в поношенные синие джинсы, громоздкую коричневую куртку Carhartt и кожаные ковбойские сапоги, 59-летний фермер поднимается на ворота и прыгает на спину быка. Он не сидит, а стоит, перекладывая вес туда-сюда, как серфер балансирующий на волне. Подними ее! Подними свою ногу!
Только после демонтажа и заклинивания ворот, снова и снова, задача наконец завершена. Другой бычок в трейлере, черно-белый Голштейн вошел без особого шума, но теперь громко-протяжно, почти скорбно мычит, как будто знает свою судьбу. Эти бычки направляются на бойню, обреченные стать футбольными мячами. И через пять месяцев менеджер по оборудованию НФЛ передаст их в руки квотербека, чтобы он мог ответить на один вопрос: достаточно ли они хороши для воскресенья?
Это звучит абсурдно самоочевидно, но в футбол нельзя играть без футбольных мячей. И все же люди редко обращают внимание - на ту часть оборудования, которая была центральной фигурой в более чем 1,5 миллионов игр, а логотип НФЛ наноситься на официальный мяч с 1941 года. Измеряющийся 11 дюймов в длине и 22 дюйма в окружность,мяч НФЛ весит между 14 и 15 унциями в зависимости от толщины четырех кожаных панелей. На внешней стороне восемь белых шнурков положены поперек мяча, на на одной панели выбит щит лиги НФЛ с подписью комиссара лиги, названием мяча The Duke и изготовителем Wilson. Внутри резиновый пузырь надувается до 13 фунтов на квадратный дюйм прежде,чем покинет фабрику Wilson в Ада, штат Огайо, где 130 сотрудников делают почти 25 000 игровых мячей для каждого сезона. Но не каждый официальный игровой мяч попадает на бушующий стадион: около 20% попадают на полки магазинов и интернет-магазинов по цене около 100 долларов за штуку.
Независимо от того, где окажется мяч - на вашем заднем дворе или в игре НФЛ его путешествие начинается на ферме и проходит через Ветреный город. The Horween Leather Company в Чикаго является единственным кожевенным заводом, который превращает шкуру в кожу для Wilson, причем подавляющее большинство прибывает из крупных ранчо в Техасе, Канзасе, Небраске или Онтарио, где количество крупного рогатого скота может приближаться к 400 000 голов.
Первоначальное тщеславие этой истории состоит в том, чтобы найти корову, которая станет футбольным мячом для первого удара в Супербоуле 53 ( индустрия использует корову в общем смысле, поскольку мячи НФЛ всегда изготавливаются из бычков). Но проследить путь шкуры через такой лабиринт массового производства практически невозможно, учитывая огромный объем скота вовлеченного в процесс.
Таким образом мы сосредоточились на новой цели - обычном футбольном мяче, который может быть достаточно удачлив, чтобы появиться в телевизоре крупным планом - и на той небольшой ферме, которая иногда продает скот более крупным корпорациям, которые в свою очередь ведут бизнес с Horween. Так мы оказались в Блаффтоне, штат Огайо, где Вагнер выращивает кукурузу и соевые бобы, а также разводит крупный рогатый скот на более чем 1000 акрах, которые находятся в семье более 100 лет. Работая вместе со своим братом и отцом Том каждое утро встает в шесть часов, чтобы накормить и напоить 10 голов скота.
Голштейны в его трейлере были куплены на окружной ярмарке прошлой осенью и теперь прошло чуть более года, они стали большие и фермер решил превратить их в небольшую прибыль. Через двадцать минут после того, как упрямый красный попал в трейлер Вагнер возвращается в погрузочный док местной скотобойни, где голова коровы лежит поверх других отброшенных частей в оранжевой бочке с пометкой несъедобное. Роящиеся мухи не обращают внимание на предупреждающий знак.
Лет тридцати с соответствующими мальчишескими усмешками и короткими потрепанными бородами, высокие Клинт и Коди Родабо, жилистые братья точат ножи . Они выросли на соседской свиноферме и учились в Ohio State, получив степени в сельскохозяйственном бизнесе и науке о животных, соответственно. Они одеты в бордовые резиновые фартуки поверх голубовато-серых рубашек и серых резиновых сапог, которые почти достают колен: ножны для их ножей и стальных точилок свисают с желтых пластиковых цепных ремней.
Черно-белый Голштейн первым вошел в коробку для забоя. Мясники всегда называют домашний скот потребительским товаром. Металлические стены действуют как шторы, поэтому быки не могут видеть убойный пол, где две туши висят на крюках в потолке. Коди, младший брат заряжает болт-пистолет и взбирается на деревянный табурет, располагаясь прямо над "говядиной". Он целится в середину лба и нажимает спусковой курок, посылая пятидюймовый стальной болт прямо в череп. Бык падает на землю, его вялый язык высовывается изо рта. Затем Коди поднимает боковую стенку коробки, и "говядина" скользит на пол, ее задние ноги вырываются в естественной реакции, когда нервы горят, а мышцы непроизвольно дергаются.
Коди связывает цепь вокруг задних ног и поднимает руль к потолку, перемещая его в комнату для убийств на системе шкивов. Теперь в пространстве площадью 600 квадратных футов со стенами из белого кирпича он ставит большой таз на бетонный пол и делает один удар по шее "говядины". Спустя несколько минут кровь замедляется до минимума. Когда поток останавливается, Коди отрезает голову, моет ее и ставит на крючок, чтобы высохнуть. Затем тело опускают на короткую платформу, чтобы Клинт и два сотрудника могли приступить к работе, отрезая копыта, ноги и хвост, прежде чем заняться внутренностями. Пар поднимается от говядины внутренняя температура которой 102 градуса, так как сотрудники начинают делать небольшие разрезы, чтобы отделить шкуру.
Дни убийств - понедельник и четверг, а сегодня еще один понедельник. По радио играет кантри-музыка и все подпевают, когда мужчины работают с быстротой и изяществом знаменитых поваров, измельчающих овощи. Запах навоза, сена, внутренностей и кишок повсюду, но это не мешает Клинту есть обед на ходу, откусывая бутерброд со свининой. " Он прилипает к волосам в носу",- говорит Коди о вони."Никогда не знаешь, пахнешь ли ты - и могут ли другие люди чувствовать его". Он не возражает против работы, но предпочитает не смотреть шоу, такие как " Игры престолов", желая избежать крови и кишок, когда он не на службе. По его словам, самое сложное в управлении этим бизнесом - найти хороших сотрудников, потому что "никто не хочет делать такую работу за 12 долларов в час."
Чтобы сделать шкуру жизнеспособной для мячей НФЛ, Родабо используют механический съемник шкуры, а не ножи, потому что любые зазубрины от них дисквалифицируют его от превращения в футбольную кожу. Стоящий на земле, съемник с большим роликом и двухтонным мотором, который вытягивает наборы цепей в противоположных направлениях. Одна цепь прикреплена к мясу, другая - к шкуре. Говядину тянут к потолку, а шкуру к полу, наматывая ее вокруг ролика.
Карл Гертен, 61-летний владелец Gerten Меха и Шкура, ведет контроль за шурой, чтобы потом перевезти ее в Чикаго. Он и его младший сын Джереми, который управляет бизнесом компании, находятся всегда под рукой, чтобы убедиться, что шкуры вытащены с точностью. Хитрость заключается в том, чтобы тянуть его равномерно, так чтобы шкура не становилась слишком тонкой в пятнах. Когда мотор завывает, шкура растягивается, как ириска и медленно отслаивается от мясистых красных мышц. Как только он полностью выключается, Клинт бросает шкуру в белый пластиковый бочонок. Затем он берет массивную пилу, свисающую с потолка и расщепляет тушу посередине, создавая две половины мяса и кости, которые он ополаскивает уксусом, убивающим бактерии. Используя все свои 195 фунтов он толкает каждую 380-фунтовую часть висящей говядины по коридору к морозильной камере.
После разделки второго красно-белого бычка берут шланг и смывают пол, покрытый пленкой крови, навоза и маленьких кусочков скользкого белого жира. Рабочие также обмывают фартуки, сапоги, пилы, точилки и крючки. Хотя эти два бычка были предназначены для НФЛ, в них нет ничего особенного, они входят в число 1400 голов крупного рогатого скота, 1200 свиней и 400 оленей, которые Робадо убьют в 2018 году и все это мясо поможет накормить около 10 000 семей по всему Северо-Западу Огайо.
Вагнер, использовал эту скотобойню в течении многих лет, но никогда не оставался, чтобы смотреть на забой скота до сих пор. "Внезапно вы видите, как они падают на землю и это похоже на то, что это своего рода проверка реальности в жизни", - говорит он. " Но я ничего не почувствовал. Это все часть производственного сельского хозяйства."
Шкуры быка весом около 75 фунтов за штуку везут на грузовике на близлежащий склад Гертена. Около 3 000 шкур оленей и крупного рогатого скота разбросаны по бетонному полу штабелями по 60 штук, вонь делает бойню похожей на "ботанический сад". Соли взятые из массивной насыпи в углу склада и посыпаны на мясистый бок шкуры, которые растянулись плашмя по земле. Соль равномерно распределена вручную, так как приглаживают одеяло на кровати. Затем шкуры складывают, как спальный мешок и помещают обратно в бочку. Шкуры лежат на складе Гертена в течении 10 дней, но эти две шкуры ( бычков Голштейн) будут в грузовике, направляющемся в Чикаго завтра.
Кожевенный завод работает на западной стороне реки Чикаго с 1920 года, но единственным идентификатором на неприметном кирпичном фасаде является небольшой черный знак, установленный под окном на котором написано HORWEEN LEATHER CO.
Скип Хорвин, 62-летний президент компании является частью четвертого поколения, который управляет семейным бизнесом. Он только, что вернулся с выставки в Милане и занят подписанием чеков на тяжелом деревянном столе, сделанном из переработанных досок старых рыбацких лодок. Все здание источает аромат готовой кожи, а памятные вещи в отделанном деревянными панелями офисе Скипа рассказывают историю компании с Wilson и НФЛ.
Там в рамке антикварная фотография его прадеда Исадора, который основал бизнес в 1905 году после эмиграции из Украины. Исадор стоит рядом со своей женой Роуз и двумя сыновьями, Ральфом и Арнольдом, которые выросли и играли в футбол в Гарварде, а затем профессионально в Чикаго Кардиналс. ( Арнольд, дед Скипа, также был тренером-игроком Кардиналов). Под семейной фотографией черно-белая фотография Арнольда с Кнутом Рокном на весенней тренировке в Гарварде в 1929 году. Профессиональный футбол был тогда небольшим братством, братья Хорвин дружили с другим чикагским игроком-тренером: Джорджем Халасом. Это отношение - то, как семейный бизнес стал единственным поставщиком кожи для Wilson, кожа каждого мяча НФЛ в течении прошлых 77 сезонов.
Наши шкуры прибывают в Horween через несколько дней после бойни и помещаются в темный и душный подвал фабрики. Сотрудники пробивают ряд отверстий размером с "ниппель" посередине каждой шкуры, чтобы отслеживать их на протяжение всего процесса, Во- первых они проходят через процесс удаления волос и плоти, а потом процесс загара.
Шкуры затем сушат и сортируют по сортам, от одного ( высший сорт) до 10 ( самого низкого). Бейсбольные перчатки изготовлены из кожи 1- го класса, потому что на них нет отделки, а это означает, что продукт должен быть безупречным. Кошельки и куртки 2 класса. Футбольные мячи изготовлены из кожи 2-го и 3-го класса ( Horween также делает кожу для баскетбольных мячей NBA, которые имеют 3-й класс кожи). Наши шкуры, хотя и немного тонкие в пятнах классифицируются как 3s, потому что у них нет шрамов и дырок.
После сортировки шкуры разделяются на две части и сбриваются до однородной толщины, а затем повторно загорают внутри металлического барабана, который вращается в течении 8-11 часов при 12 оборотах в минуту. Кожа приобретает легкий оттенок натурального загара. После сушат, потом прессом- штампом имеющим дизайн крошечной буквы " w " ( Wilson) выбивают клеймо по всей коже и делают ее бугристой. Затем кожа окрашивается в темно-красновато-коричневый оттенок футбольного мяча НФЛ. От начала до конца процесс занимает около трех недель.
Когда трансформированные шкуры упакованы в коробки и готовы для отправки Wilson. Во вторник в середине июня менеджер завода Wilson Пит Томпсон получает наши шкуры, теперь разделенные на четыре панели. Он просматривает их и отправляет сообщение: " первоначальная проверка была очень позитивной." Но превращение кожи в футбол - сложный процесс, и мы не будем знать, сделали наши шкуры от разреза до самого последнего шага, когда они надуты на 13 фунтов на квадратный дюйм и правильное давление воздуха показывает любые недостатки, которые могли быть ранее упущены.Футбольные мячи - единственный продукт произведенный на заводе ADA Wilson, и процесс не сильно изменился с 1941 года. Есть закройщики, резчики, стамперы, швеи, формовщики, инспекторы и упаковщики - практически все делается вручную в течении трех-пяти дней. Около двух десятков человек играют определенную роль в создании каждого мяча и завод обрабатывает до 3 000 мячей каждый день, поэтому Wilson поручил сотруднику отслеживать наши футбольные мячи в процессе производства от операции к операции.
Закройщики начинают процесс путем разделения на панели с помощью матрицы, 4 штуки для каждого мяча. (Обычно одна шкура дает от 10 до 12 футбольных мячей, а мячи всегда сделаны из одной шкуры). Стамперы берут панели и вставляют в штамповочную машину, которая тиснением фольги прижимает блестящий дизайн ( клеймо) - логотип НФЛ и другие надписи к коже. Каждая панель попадает в машину, которая обрезает края, чтобы вес соответствовал нужным параметрам.
Швеи работают громко на старомодно выглядящих машинах фирмы Campbell Randall Leather Machine Company, которая основана еще в далеком 1858 году. Используя швейную машину Lockstitch они шьют 4 панели совместно внутри, поэтому швы оказываются внутри. Используя нить коричневого цвета. ( Шитье настолько сложное, что новому сотруднику может потребоваться от трех до пяти месяцев, чтобы освоит технику). Перфоратором пробивают 16 отверстий ( по восемь на сторону) для шнуровки. Очень важно сравнять четыре шва. Для этого швея укладывает все части на колесо, а ролики проходят поверху. Это придает мячу ровную форму, когда кожа натягивается на пузырь. Пятнадцать секунд под паром размягчает кожу, чтобы с ней было легче работать.Вогнутый пресс сглаживает все швы на концах, и когда мяч надувают, он остается гладким. Пришло время вывернуть кожу лицевой стороной, что является самой сложной работой в этом процессе. Прежде, чем мяч вывернуть наружу, его помещают на металлический штырь, затем мяч натягивается на него для изменения его формы. Сотрудник переворачивает от 500 до 600 мячей в день.
Потом устанавливают резиновый пузырь внутри мяча и затем его надувают, чтобы мяч был достаточно плотным для пробивания шнуровки. После захвата мяча зажимами при помощи шила швея продевает шнуровку через отверстия. длина одного винилового шнура - 1 метр 20 см., он проходит через обе стороны, затем вниз , к центру - и снова через все отверстия. Расстояние между шнурами чуть более сантиметра. Далее, на время, пузыри излишне надуваются. Их зажимают в стальные формы, чтобы убедится в том, что они соответствующего размера, Через 90 секунда лишний воздух выпускается.Накаченные мячи должны весить не более 425 граммов.
Наконец, инспекторы внимательно изучают каждый мяч, чтобы убедиться, что каждая деталь функционально и косметически совершенна. Они сортируют мячи по трем категориям: игровое использование, практическое использование ( мячи с небольшими косметическими дефектами) или розничная торговля. ( Правильно, официальные "игровые мячи" с полок магазинов никогда не имеют шансов оказаться на стадионе НФЛ). Теплым августовским утром директор по связям с общественностью Wilson Кристина Петерсон-Ломан прислала нам по почте окончательный отчет: наши футбольные мячи не прошли в категорию игровое использование.
Майк Кюне, генеральный менеджер Wilson,s production, объясняет, что лучшая из нашей кожи была превращена в три футбольных мяча. Но заключительная проверка показала, что у них не было надлежащего сцепления. Он говорил, что это " самое важное, что мы ищем. Если вы получаете мячи. которые имеют плоскую или гладкую панель, наш процесс сортировки скажет, что это будет розничный продукт. Это не мог быть игровой мяч."
Кюне берет один из наших трех мячей для розницы и отправляет его в распределительный центр для Academy Sports & Outdoors in Katy,Texas. Он будет продан в одном из 249 мест сети покупателю, который скорее всего, никогда не подумает о том, откуда пришел этот мяч. Один из мячей возвращается к Вагнеру в знак благодарности за помощь в этой истории. Он держит его рядом с деревянной табличкой, которая гласит "Благослови Бог нашу ферму". О своих бычках , не доживших до воскресенья, он говорит со смехом: " Вроде как каждая футбольная звезда средней школы и колледжа думает, что он будет чем-то в НФЛ". Что касается третьего мяча, мы намереваемся найти ветерана-квотербека НФЛ, чтобы узнать, согласен ли он с инспекторами в Wilson.
Тайлер Ранк вытирает, что-то влажное с нашего мяча маленьким белым полотенцем, но помощник менеджера по оборудованию Цинциннати Бенгалс не раскрывает секретный соус. Когда накануне вечером мяч был доставлен на стадион Пола Брауна, он имел заводской вид: красно-коричневый со слегка липкой отделкой. Теперь этот восковой взгляд исчез и мяч кажется темнее, как будто он был пропитан водой. Но это не вода, и все, что скажет Ранк, это то что " есть 32 команды и 32 разных процесса", когда дело доходит до новых футбольных мячей.Он только расскажет, что Бенгалс использует трех этапный процесс и что требуется час, чтобы подготовить каждый мяч. Когда мы настаиваем на мельчайших деталях. Ранк смеется и меняет тему: " Эй, хочешь знать, что лонг-снэппер думает о твоем мяче?"
Кларк Харрис подходит к большому прямоугольному столу в центре комнаты с оборудованием. Есть два мяча для изучения - один одобренный игровой мяч, а другой мяч, который мы отследили от фермы. Игроки НФЛ никогда не работают с заводскими свежими футбольными мячами, поэтому Ранк работал так, как если бы они собирались использовать в воскресном вечернем футболе ( Sunday Night Footall). Харрис, который играет на позиции лонг-снэппера за Бенгалс с 2009 года и попал в Pro Bowl ( матч звезд НФЛ) в прошлом сезоне, поворачивает наш мяч в своих руках, сжимая его и толкая на стол. " Я бы хотел, чтобы это было как мяч!"- заявил он. Затем он поднимает одобренный игрой мяч, который более текстурирован. " Это мусор, это ужасно", - говорит он. Наш мяч кажется немного более гладким и толще, чем одобренный игрой мяч.
Wilson отправляет 780 футбольных мячей в каждую команду каждый сезон, но Бенгалс не все их используют. Когда Ранк проходит через новую партию, чтобы сузить список лучших кандидатов для использования в игре, он делает это с квотербеком, а не с лонг-снэппером. Он хочет мячи, которые имеют ту определенную, цепкую текстуру, которой не хватает нашим. Он также хочет, чтобы шнурки были плоскими и сидели близко к поверхности.
Теперь посмотрим, что думает квотербек. После легкой пятничной тренировки и встречи капитанов, Энди Далтону представлены обои футбольные мячи на поле стадиона. Это солнечный и не по сезону влажный день для конца сентября. Он держит их в руках и почти сразу знает, какой из них предпочитает: одобренный игрой мяч. На первый взгляд, Далтон думает, что наш просто старый мяч, который слишком долго лежал.
У каждого квотербека есть свои предпочтения в отношении того, какие мячи он любит. Далтон начал развиваться как квотербек в средней школе Кэти, штат Техас. ( Тот же город, куда отправлен один из наших трех мячей). Когда ему говорят, что мяч который он держит сделан из шкуры красного бычка. Далтон смеется и добавляет: " Я не знаю, его называют свиной шкурой". ( Ответ на эту мелочь: в первые дни футбола мячи были сделаны из свиных пузырей, с тех пор прозвище застряло.)
В игровые дни каждая команда судейской бригаде представляют 24 игровых мяча - 12 основных и 12 резервных. Если только не идет дождь команды редко используют резервный запас. ( Для Супербоула каждая команда получает 108 футбольных мячей, которые сделаны специально для главной игры чемпионата, из этого они выбирают и представляют перед стартом 24 мяча.) Нет никаких ограничений на то сколько раз один и тот же мяч можно использовать в игре. Персонал Бенгалс по оборудованию сдают старые игровые мячи в отдел маркетинга, чтобы использовать для памятных автографов и продажи в виде сувенира на стадионе.
После того, как в течении нескольких минут Энди бросал мяч второму квотербеку команды Джеффу Дрискелу, Далтон выносит нам свой вердикт. " Я мог бы заставить его работать", - говорит он. "Но мне бы этого не хотелось". Поворачивая его в руках , он добавляет. " Я чувствую, что он почти как мяч для кикера".
В дополнение к игровым мячам, которыми команды работают в течении недели и поставляют перед игрой. Wilson отправляет коробку одобренных игрой мячей в отель судейской бригаде перед каждой игрой. Эти мячи называемые К-мячами привозят на стадион, где разрешают их подготовку к игре за два часа и 15 минут до старта. Командам разрешено тереть К-мячи влажным полотенцем, щетками и липкими губками - но больше ничего. НФЛ начал этот процесс в 1999 году, потому что игроки манипулировали мячами, чтобы получить конкретное преимущество команды помещали мячи в сушилки, сауны и духовки, пытаясь сделать их более мягкими и податливыми, что помогает им лететь дальше. Даже если бы наш мяч был одобрен Wilson, он не мог стать настоящим мячом, потому что над ним уже работали.
Но наш мяч еще был жив.
Это была 4-я игровая неделя и Бенгалс играет в Атланте. Ровно в 11:33 Рэнди Буллок, кикер Цинциннати Бенгалс начинает разминку, начало матча в час дня. Начиная с коротких ударов, устанавливает наш мяч вертикально на 10-ярдовой линии, балансируя его рукой металлического держателя. Расположившись в нескольких ярдах позади мяча и слева, он наклоняется вперед на согнутой левой ноге и делает три шага в сторону мяча, влево, вправо, влево. Затем он размахивается правой ногой, как маятником и поднимает мяч в воздух. Хороший удар ногой.
Буллок снова использует наш мяч во время разминки на пятой недели дома против Майами , но потом это... исчезает. Ранк говорит, что его не пинали на трибуну, так как есть только два возможных объяснения. Он либо перепутался с мячами Дельфинов из Майами, либо кто-то с пропуском на поле перед игрой украл его. Футболисты все время дарят мячи болельщикам, но если вам посчастливилось иметь наш мяч, мы просим вас не относится к нему как к сувениру, оставляя его на полке для сбора пыли. Принять его, чтобы играть как можно чаще. И подумайте о неком красно-белом Голштейне из Огайо. Ты держишь его в своих руках.
