Никаких оправданий: Путь от ассистента в НФЛ до главного тренера Нотр Дама. Глава 7

Всегда будь готов к большему

 

Люди смотрят на детей с ограниченными возможностями и говорят, мол «что с ними не так?». Я считаю, что нельзя обвинять во всем детей.

 

Мы с Маурой через многое прошли вместе. Большинство испытаний и злоключений были связаны с нашей дочерью Ханной, а смена места работы в зависимости и вне зависимости от твоих стараний – привычная штука в мире футбола.

Мы переехали в Северный Порт на Лонг Айленде, чтобы мне было удобно добираться до тренировочной базы Джетс в Хемпстеде. К этому моменту Ханна уже была счастливой малышкой, которая росла в нормальном режиме. Но мы все же беспокоились, как сложится ее жизнь в дальнейшем, у девочки была только одна почка.

Ко второму году стали проявляться новые проблемы, о которых мы даже не догадывались. Она была как в тумане, мало на что обращала внимание. Поначалу мы ждали, когда это прекратиться. Затем уже нам пришлось обойти всех врачей, которые только существуют.

Ханне поставили диагноз -  общее расстройство психологического развития, что было близко к аутизму. До сегодняшнего дня, а ей уже одиннадцать лет, она побывала у сотен врачей, каждый из которых ставил ей свой диагноз. У Ханны обнаружили отставание в развитии, что повлекло за собой еще несколько заболеваний в придачу. Во-первых, ей необходимо принимать специальные лекарства, чтобы не появлялись эпилептические припадки. Во-вторых, у нее обнаружили аллергию на некоторую еду, поэтому Ханна должна придерживаться строгой диеты.

В такой ситуации родители обычно начинают жалеть себя, не стали исключением и мы с Маурой. Вот почему мы? Почему все это случилось с нами? Ведь ни я, ни жена не курили, не пили, не употребляли наркотики. Есть вероятность, что аутизм появился у Ханны из-за вакцины против кори, паротита и краснухи, в которой была ртуть, но учеными этот факт пока не доказан.

Хотел бы я, чтобы Ханна была абсолютно нормальным ребенком? Конечно хотел бы. Но так уже никогда не будет, проблемы со здоровьем у нее навсегда. А Ханна счастлива. Она не может говорить также просто, как обычные люди, но иногда может подойти к кому-нибудь на детской площадке и сказать «Привет», а во ответ получает лишь слова «отойди от меня». Временами мы ходим вместе в людные места, и у Ханны может начаться припадок. Окружающие смотрят на нее, как на животное. Это очень ранит меня, ведь она – моя дочь.

Люди мало что знают о таких детях, и зачастую смотрят на детей с ограниченными возможностями и говорят, мол «что с ними не так?». Я считаю, что нельзя обвинять во всем детей.

Естественно, сначала родители жалеют себя любимых, потом злятся на судьбу. После этого приходит последняя стадия принятия действительности, когда мы уже задумываемся, а что нам теперь делать?

В нашей семье мы всегда пытались уйти от негатива. Весной 2003 года мы организовали благотворительное мероприятие «Ханна и Друзья». Кроме сбора денег для детей с ограниченными возможностями мы запустили программу «Руки помощи Ханны», целью которой было получение малоимущими семьями с детьми с ограниченными возможностями грантов. Ко всему этому мы планируем построить комплекс для взрослых людей с ограниченными способностями в районе Саус Бенда. Этот проект планируется осуществить до восемнадцатилетия Ханны.

Вы, наверное, знаете, что главным страхом родителей с такими детьми является вопрос, «а что будет, когда мы умрем?». Я считаю, что мы можем помочь многим детям, которые впоследствии станут взрослыми, выжить в нашем мире. Нельзя сторониться тридцатипятилетних людей с синдромом Дауна. Нельзя выкинуть их из жизни, из общества, и навсегда забыть о них. Нужно задумать о том, как сделать их жизнь счастливой. Мы столкнулись не столько с проблемой Ханны, столько с проблемой нашего мира. Используя наш опыт, мы пытаемся помочь как можно большему количеству людей.

Если описывать мою семью, то Маура -  мой лучший друг, Чарли – мой лучший приятель, а Ханна – наш ангел-хранитель. Может, это и звучит старомодно, но мы с женой верим, что Бог послал нам Ханну, чтобы мы совершали добрые дела. Одной из причин, почему я так рьяно занимаюсь благотворительностью вместе с «Ханной и Друзьями», является моя вера в то, что для этого Ханна и пришла в наш мир.

В тоже время нельзя было забывать, что у нас еще и сын есть. То, что Ханне нужны особые условия проживания, накладывает на Чарли большую ответственность. Он очень чувствительный и хороший парень. Когда Чарли ушел из Меркимонт Каунтри Дэй, школы, в которой он учился те пять лет, пока я работал в Пэтриотс, директор сказал мне, что Чарли был лучшим его учеником за последние 20 лет. Он настоящий джентльмен, хорошо воспитан и умеет находить общий язык с каждым.

У нас с Чарли есть особый ритуал, который восходит корням к тем временам, когда ему было 3-4 года и когда у него случались ночные кошмары и он бежал к нам в спальню. Перед сном я всегда говорю ему: «Ты мой самый лучший парень, я тебя очень люблю, сладких снов и удачи тебе». Пожелание удачи – это ночь без кошмаров для него.

И сейчас, когда он уходит гулять со своими друзьями и не хочет, чтобы я произносил эти пожелания вслух, так как это не круто, он просто говорит: «Пап, три желания?»

- Три желания, сынок.

Когда мы всей оравой пришли в Джетс, а это был 1997 год, Парселлс решил делать больший упор на нападение. Поэтому ему нужен был координатор нападения, с которым ему удобно будет работать – читай, Билл всегда сможет подойти и дать указание, как и что нужно играть. В Джетс до нашего прихода координатором нападения был Рон Эрхард, ярый сторонник Парселлса и очень опытный специалист. Но Биллу нужен был кто-то другой на это место. Рон был олдскульным специалистом, предпочитавшим работать самостоятельно и очень не любившим чужое вмешательство.

Билл Парселлс и Билл Беличик

В трэйнинг кэмпе Билл сказал, что хотел бы попробовать меня в роли координатора в предсезонке и посмотреть, что из этого выйдет. Получилось неплохо, но официально я все еще оставался тренером ресиверов. Билл оставлял меня в таком положении, потому что на это у него были две причины: первая – он не хотел сделать меня виноватым, в случае, если что-то пойдет не так: второе – он не хотел поступить некрасиво с Роном, заменив такого маститого специалиста на столько зеленого тренера.

Тем летом у меня случился один казус во время летних тренировок. В то время я не знал об этом, но тренеры защиты копировали список розыгрышей, которые нападение будет использовать, и разбирали их на своих собраниях. Это давало защите большое преимущество непосредственно на поле. Вычисление этого мухлежа заняло у меня какое-то время, и впоследствии я стал больше заботиться об этом списке. В то же время я составил и фейковый лист розыгрышей, о котором соответственно не особенно заботился, и тренеры защиты копировали розыгрыши оттуда. Это резко изменило ситуацию на тренировках.

Главной моей задачей как координатора нападения было составление геймплана на игру. Так как я не занимался этим никогда прежде, поначалу было довольно волнительно. Но оказалось, что выглядит этот процесс незамысловато: я учитывал предложения всех тренеров, компилировал это в единое целое и шел к Биллу за утверждением.

Билл был уверен, что я смогу делать геймпланы, которые он будет знать и понимать. Как для тренера, который специализируется в большей степени на защите, для него было важно иметь надежного координатора нападения, работу которого он сможет понять и оценить. Это только облегчало его задачу. Для меня работа упрощалась тем обстоятельством, что, если Билл хотел сыграть определенный розыгрыш, он мог его назначить. Парселлс просто говорил мне, что «я хочу сыграть это», а я заказывал ту или иную комбинацию.

Все мои познания о создании геймплана были получены в бытность тренером Джайантс. На меня повлияла моя совместная работа с Роном Эрхардом, Рэем Хэгдли, Джимом Фасселом, Рэем Перкинсом, Крисом Палмером, Майком Поупом, Мо Картоном (тренер раннинбеков в Джетс), Фредди Хоаглином (бывший тренер линейных нападения Джайантс и Пэтриотс), Биллом Муиром (тренер линии нападения в Джетс) и Пэтом Ходжосоном (тренер тайт эндов в Джетс). В нашей команде было много разных личностей со своими приколами, но каждый был частью одного механизма, механизма Билла Парселлса. В Джайантс и Пэтриотс у нас были великолепные тренерские составы, поэтому я мог ничего не придумывать, а просто следовать заученной формуле.

Каждый из нас знал, в чем заключается его роль при подготовке к матчу, поэтому при минимуме затраченного времени мы получали максимум продуктивности. Я думаю, в лиге есть много тренерских штабов, которые вместе сидят и, обсуждая каждую деталь, клепают геймплан. Проблема заключается в том, что при таком подходе тренеры всегда заканчивают обсуждением всего геймплана, даже если в их компетенцию не входят те или иные вопросы. Таким образом, их нахождение совсем не обязательно, ведь им все равно, что и кто там скажет об аспекте, который не входит в их круг интересов.

Поэтому лучше давать тренерам проявить себя именно в тех областях, на которых они специализируются. Например, в случае обсуждения выносной игры вам важнее услышать мнение тренера линии нападения, тренера раннинбеков, тренера тайт эндов, а при обсуждении пасовой игры стоит заострить внимание на словах тренера квотеребков и тренера ресиверов. Также стоит прислушаться к тренерам вашей защиты в случае, если вам нужно узнать об уязвимостях тех или иных защитных формаций или тактик. Все зависит от того, с чем вы имеете дело.

За время работы в Джайантс и Пэтриотс я затвердил одну прописную истину: футбол - это игра персоналов. Когда другие координаторы нападения заботились лишь об осях Ox и Oy при создании розыгрышей, моим коньком было выделение слабостей оппонента и их использование. Главной частью всего этого были, конечно же, схемы, но персонал по обе стороны мяча тоже играл немаловажную роль.

Так, если вам противостоял мидл лайнбекер, великолепно играющий против выноса, нужно просто играть плей экшен и бросать мяч в его зону всю игру. Он не сможет вас остановить, потому что при плей экшене он будет искать вынос, и бросок мяча ему за спину будет стопроцентным вариантом.

Или, например, когда у вас есть тэкл нападения, у которого не все хорошо с физической мощью, можно просто давать дифенсив энду играть с ним один-на-один всю игру и ждать, пока защитник его продавит. С другой стороны, этому лайнмену может помочь либо бегущий, либо тайт энд. Очень редко можно помогать обоим тэклам, так как в этом случае у вас будет 7 человек внутри построения. К счастью, мало кто в лиге имеет двух дифенсив эндов, которые могут одновременно сильно давить на вас. Но если так и есть, смело сообщайте Хьюстону, что у вас проблемы.

Я всегда зазубривал список комбинаций на игру, даже несмотря на то, что у меня была ламинированная копия на бровке. Если говорить о классификации, каждый розыгрыш обозначается цифрой по формации. Пасовые розыгрыши написаны на зеленом фоне, выносы – на синем, розыгрыш для редзоун – как ни странно, на красном.

В Джетс мы не опасались кражи наших сигналов и жестов, так как мы их попросту не использовали.  Если система радиосвязи между квотербеком и бровкой отказывала, мы просто называли номера розыгрышей, которые менялись перед каждой игрой. Квотербек смотрел на плашку у себя на запястье, где все розыгрыши были пронумерованы, и проговаривал комбинацию в хаддле.

Первый раз я заказывал розыгрыши в матче регулярного сезона 31 августа 1997 года. Это было важным для меня событием. Мы играли в Лондоне против Сиэттла. Букмекеры сделали нас андердогами с разницей в примерно 10 очков. Нейл О’Доннел бросил 5 тачдаунов и мы надрали им задницы, 41-3. В первой половине мне вообще казалось, что каждый драйв будет заканчиваться набором очков. Мы просто не замечали защиту Сихоукс.

Нейл О'Доннел и Билл Парселлс

В первой игре сезона можно попробовать всякие разные штуки, ведь перед этим было целое межсезонье для подготовки. У нас была пара вариантов, как оставить их защиту в дураках, и почти все сработало. Но никому не говорили, что розыгрыши заказываю я. Все думали, что, как и обычно, этим занимается Эрхард. После игры репортеры пошли к Нейлу и сказали, что Рон сегодня очень постарался с плейколлингом.

-Сегодня не Рон этим занимался, а Чарли, - был его ответ.

Это был первый раз, когда кто-то что-то заподозрил, но подтверждения этому смелому предположению не было найдено, потому что Билл не позволял тренерам особо много контактировать с прессой.

Мы закончили сезон с результатом 9-7, проиграв последний матч Детройту благодаря филд голу на последних секундах, и пролетели мимо плей-офф как фанера над Парижем. В скором времени Эрхард ушел из футбола, Билл нанял Дэна Хеннинга на должность тренера квотербеков, а меня официально сделал координатором нападения. У меня не было опыта Дэна, но Биллу, как я уже говорил, нужен был послушный исполнитель.

Иногда случалось, что Парселлс заказывал большинство розыгрышей самостоятельно, иногда он только вносил небольшие коррективы. Так что мне следовало быть наготове каждую игру.

Про Рона и Дэна я хочу сказать следующее: даже несмотря на то, что они были главными тренерами и координаторами нападения гораздо дольше, чем я, они всегда были готовы прийти на помощь, если это требовалось.

Я всегда изучал список комбинаций так, если буду все делать самостоятельно, а потом шел к Биллу. Если Билл чувствовал, что уверен на сто процентов в своих ощущениях по поводу предстоящей игры, то он забирал заказ комбинаций полностью на себя. Или мог начать заказывать розыгрыши в любой момент матча -  мне всегда нужно было быть наготове. Только в случаях, когда Биллу уж очень не нравился наш соперник и он чувствовал себя неуверенно, бразды управления нашим нападением передавались мне.

Когда репортеры узнали, что в одном матче Билл полностью принял плейколлинг на себя, из этого раздули чуть ли не скандал. Но так было с первого дня, и для меня все было как обычно. Он был тут боссом, и он решал, что да как у нас будет происходить.

Был ли я счастлив? Нет, так как я не мог полностью прочувствовать игру. Но такое шаткое положения вынуждало меня тщательнейшим образом готовиться к каждой игре, ведь я до конца не был уверен, кто в итоге будет заниматься плейколлингом.

Предположим, я считал, что лучше всего в данном случае будет играть с пустым бэкфилдом и бросать мяч на каждом розыгрыше, потому что соперник не сможет хорошо сыграть в прикрытии. Билл мог на это заявить, что мое решение не стоит выеденного яйца, и мы будем весь матч долбить их выносом.

После подписания Кертиса Мартина уже в качестве свободного агента в 1998 году этот вариант зачастую был наиболее оптимальным для нашего нападения. Мартин набрал больше 1300 ярдов ногами в первый сезон за Джетс, а в следующем году увеличил этот показатель до 1464 ярдов. Кертис был лучшим раннинбеком, с которым мне приходилось работать, он обладал великолепным видением поля, развитыми футбольными инстинктами, хорошими руками и менталитетом победителя.

В одном и том же геймплане у нас могли соседствовать те самые выносные розыгрыши и комбинации с пустым бэкфилдом. Могло так случится, что мы всю игру заказывали лишь вынос, а в другом матче – только эмпти бэкфилд.

В любом случае, в нашем геймплане было и то, и то. В зависимости от того, как играла защита или чего мы хотели добиться на определенном этапе встречи, у нас на все был заготовлен ответ. Самое главное в футболе – на все иметь свой ответ. Многие тренеры полагаются лишь на одну тактику, а если она не работает, они обречены на провал, ведь план «Б» у них отсутствует. Вы, наверное, видели много игр, где одна команда весь матч долбится в закрытые ворота, осознавая, что все равно ничего этим не добьется. Лично я не был таким упертым тренером. Если что-то не работает, мы больше не будем играть в этом ключе. Я не буду ждать перерыва для того, чтобы перестроить игру. Билл не задумывал специально такие штуки, но работа в такой особой обстановке сильно повлияла на мои футбольные принципы. Эти ситуации лишний раз доказывали мне важность наличия большого количества потенциальных планов для перестройки игры, в случае, если нападения забуксовало.

Хочу отметить, что главная слабость молодых тренеров – избыточное эго. Каждый хочет стать новым Кнутом Рокне или Винсом Ломбарди, и все в этом настолько уверены, что аж жуть берет. Каждый молодой специалист занят самопиаром и склонен к открытости, и я тоже не был исключением. А когда ты наконец уже перерос эту юношескую тягу к славе, когда тебя больше интересуют насущные проблемы, вроде как уже начать постоянно побеждать, вот тогда-то ты и начинаешь создавать себе имя и репутацию.

Я вошел в эту стадию благодаря Парселлсу и всей ситуации с плейколлингом.

Единственное решение, которое всегда принимал главный тренер (Парселлс в Джетс и Беличик в Нью Ингленде) – это играть или не играть четвертый даун. Перед игрой мы всегда оговаривали случаи, когда мы с большей степенью вероятности будем прибегать к риску или нет. Решение может быть продиктовано позицией на поле, защитой или погодой, особенно в случае, когда ты решаешь играть четвертый даун, а не бить гол с игры.

Предположим, у нас ситуация четвертый-и-один, нападение находится за пределами 30 ярдов соперника, и ветер дует нам прямо в лицо. Если бить пант, то можно получить тачбэк, и нападение соперника откатится по сути только на 10 ярдов. Если ветер настолько силен, что мы считаем, что кикер не забьет филд гол, то самое время сыграть этот четвертый даун. Диванный эксперт может задать резонный вопрос, почему мы не бьем филд гол? Дело в том, что мы заранее решили, что нам не удастся забить с игры из-за ветра.

Я вот считаю себя рисковым парнем. Мне нравится вариант «все или ничего». Да, не каждый раз это дело будет выгорать, но я хотя бы буду чувствовать, что могу принять такое решение.

Тренировать ресиверов в Джетс было для меня интересно, потому что в нашем составе были Кешон Джонсон и Уэйн Кребет. Я пришел в Нью Йорк как раз после выхода книги Джонсона «Просто дайте мне чертов мяч», в которой он критиковал Уэйна, называя его «маскотом команды». На собраниях ресиверов атмосфера была накаленной, но меня это не волновало. Я не обращал внимания на такие мелочи и просто делал свою работу.

К слову, я никогда не видел, чтобы они ругались или спорили. Возможно, они и недолюбливали друг друга, но на тренировках выкладывались по полной. Не думаю, что вы могли увидеть эту парочку, ужинающую вместе, но они хорошо выполняли свою работу, а для меня это было главным.

Как известно, надо основываться на том, что ты видишь, а не на том, что ты мог услышать. Кешон всегда был трудоголиком и помогал нашей команде все три года, которые он провел в Джетс, чем мог. У меня никогда не было проблем с ним. И если Кешон приходил ко мне с претензиями, что ему отведена слишком маленькая роль в новом геймплане, я просто говорил ему: «Кешон, я составляю геймплан по утрам во вторник. Можешь взять нарезки о нашем новом сопернике и пересмотреть их. Если ты что-то нашел и можешь предложить мне, я с удовольствие выслушаю тебя вечером в понедельник».

И он брал эти нарезки, обычно шесть игр, просматривал их и потом приходил ко мне со своими предложениями. Например, мы готовились к игре с Долфинс, и он такой: «Посмотрите на 37 розыгрыш игры с Баффало, тренер. Эрик Моулдс бежит маршрут против Сэма Мэдисона». «Окей, Кешон, я гляну этот розыгрыш утром во вторник и попробую что-нибудь добавить в геймплан», - отвечал я.

Кешон работал больше всех игроков в Джетс. Если я указывал ему на какую-то его слабость в игре, он непременно оставался после общей тренировки работал еще около получаса над собой. А после того, как Кешон понял, что не сможет быть успешен лишь благодаря своей скорости, он стал еще более многогранным игроком. Он научился создавать расстояние между собой и защитником с помощью обычного толчка, словно он уже владел мячом и убегал от игрока. В общем, я не могу сказать ничего плохого о Кешоне Джонсоне.

Кешон Джонсон

Уэйн Кребет был немного другим игроков. Он уже был культовой персоной в Джетс, когда я пришел туда. Он был местным Руди, героем фильма о юноше, страстно мечтавшем играть в футбол в Нотр Даме.

Но между Руди Руттигером, прототипом Руди в фильме, и Уэйном, было много различий. У Уэйна был талант, а под Руди он старательно косил, вживаясь в героический образ. Кребет был лучшим слот ресивером своего времени и главной целью для квотербека на третьем дауне. Его невозможно было удержать один-на-один, так он был быстр и силен, а в придачу обладал хорошими руками.

Уэйн Кребет

Квотербек Нейл О’Доннелл провел хороший сезон у нас, но не смог найти общего языка с Биллом и после сезона ‘97 года ушел. Стартовым разыгрывающим на сезон '98 года у нас был Гленн Фули, а на роль бэкапа был приглашен ветеран Винни Теставерде. В первой игре сезона против Сан Франциско Фули набросал 400 ярдов, но мы проиграли в овертайме. Во второй игре он получил травму, и сезон доигрывал Теставерде, причем делал это довольно неплохо.

Винни Теставерде

Винни обладал сильной рукой и хорошим броском, к тому же он пока не еще испытывал проблем с мобильностью. Он мог выносить, причем делал это лучше, чем многие ожидали. Не сказать, что у нас было много комбинаций с роллаутом, но в нужный момент Винни не боялся положиться на свои ноги. Но главным недостатком Винни был его футбольный вкус. Это означало, что подбор пасовых комбинаций с ним превращался в медленную пытку.

Как я уже говорил, геймплан утверждался во вторник, и особое внимание уделялось розыгрышам для красной зоны, третьих даунов и двухминутного нападения. Мы наигрывали эти комбинации в среду и четверг, а после четверговой тренировки Винни приходил ко мне в кабинет, и мы убирали по 10-20 розыгрышей, которые ему не понравились. Винни просто говорил, мол «мне не нравится этот розыгрыш», а я убирал его, даже если эта комбинация нравилась мне. И мое мнение в этом вопросе вообще не имело никакого веса. Если квотербек не уверен в розыгрыше, то он и не сработает, так как именно квотербек будет исполнять его.

С таким аргументом не поспоришь. Но Винни сумел довести нас до финала AFC, в котором мы проиграли Денверу.

Теставерде порвал себе ахилл в первой игре 1999 года против Нью Ингленда во время вкладки на Кертиса Мартина. Учитывая другие травмы, сезон получился скомканным. И только в такой ситуации я мог честно сказать, что результат в 8 побед и 8 поражений – это хорошо.