Глава четвертая. Спортивная школа

<a target="_blank" href="http://radikal.ru">

Первым, кто разглядел во мне футбольный талант, была мама Джеймса, Берил, которая работала в столовой начальной школы. Я не знаю, что я такого сделал на площадке, что выделило меня среди других семилетних мальчишек, но она увидела это и сказала своему мужу Фреду, что я хорошо играю и должен пойти в команду, за которую играет Джеймс. Именно так я попал в «Сенраб».

Джеймс играл за «Сенраб» уже около года, поэтому я пошел по его стопам. Мы гордились что играли за «Сенраб», потому что у нас была хорошая команда, а не из-за того что это был известный во всем мире английский детский футбольный клуб. В детстве мы не знали, что «Сенраб» имел богатую историю и был особенным.

Клуб был основан более пятидесяти лет назад и назван в честь Сенраб Стрит в Степни, где школа Марион Ричардсон имела тренировочное поле. С того времени ФК «Сенраб» воспитал довольно внушительное количество топ-игроков и тренеров, таких как Аде Акинбийи, Ли Бойер, Сол Кэмпбелл, Алан Кербишли, Джермейн Дефо, Уго Эхиогу, Джонатан Форчун, Дарио Греди, Фитц Холл, Винс Хилари, Терри Харлок, Маззи Иззет, Дэвид Керслейк, Пол Кончески, Томми Лэнгли, Рэй Левингтон, Даррен Пурс, Джей-Ллойд Самюэль, Джон Терри, Рэй Уилкинс и Бобби Замора. Интересно, что слово «Сенраб» наоборот читается как «Барнс»; есть Барнс Стрит в полумили оттуда, названная не в честь знаменитого Джона, хотя, возможно, и должна быть таковой.

Когда я пришел в «Сенраб» в семилетнем возрасте, команда тренировалась в двух милях от своего первоначального места обитания, в Поплар, в школе Лэнгдон Парк, которая имела бетонную площадку с освещением. Мы тренировались по четвергам около пяти-шести часов вечера. Фред подбирал нас с Джеймсом у дома Картеров, где мы пили чай после школы. После тренировки Фред мог подбросить меня обратно около восьми.

Нашим первым тренером в команде был Пол Роллс. Большой парень и хороший тренер. Он любил футбол, а мы любили играть в его команде. Она казалась нам большой семьей.

Тренировались ли мы по особенному? Я думаю, ничего необычного для Англии. Мы не играли в футзал с маленькими мячами для выработки навыков владения, как это делали в Бразилии или на континенте. Мы упражнялись, отрабатывали движения и даже не думали об этом как о тренировке – просто работали с мячом. Но что у нас было в команде, так это уйма игроков голодных до игр и побед. Конечно, на таком уровне тренер работает только с командой, а за индивидуальное развитие каждый отвечает сам. Практика – это все. Молодому игроку могут помочь с ударом, пасом и обработкой мяча, но в конечном счете, он должен работать над этими вещами сам, если хочет добиться успеха. По моему опыту, так будет пока он не доберется до профессионального клуба, где уже будет получать от тренера указания по работе над своей определенной сильной или слабой стороной.

Мы играли матчи утром по субботам на Уонстед Флэтс, восточнее «Лейтон Ориент» и севернее «Вест Хэм Юнайтед». Фред подвозил нас с Джеймсом в нашей командной экипировке: красно-черных полосатых футболках, черных шортах и гетрах. Все как у «Милана». Мы переобувались в раздевалке и выходили играть. А после игры наведывались в ларек с бургерами, чтобы немного себя побаловать.

Мы выигрывали почти каждую игру и даже не представляли себе в том возрасте, как были хороши. Мы выигрывали все трофеи, лиги и кубки, которые только можно было выиграть.

Джеймс очень хорошо играл в том возрасте, а Джей-Ллойд Самюэль был левым вингером, очень искусным с хорошим чутьем, похожий на Джона Барнса. У меня не было такого чутья, контроля мяча и дриблинга, как у некоторых игроков, но были габариты, скорость и отбор. Меня было трудно пройти, в защите я был словно гора. Также с нами играл Бобби Замора, который забивал большинство голов, а позже присоединился и Пол Кончески.

Джон Терри, по-моему, пришел к нам на пару лет позже меня. Его семья была с окраины восточного Лондона, из Баркинга. В то время он играл в полузащите и был довольно маленького роста, но имел отличный прыжок и был очень хорош в воздухе. Даже тогда он был словно маленький мужчина: довольно жесткий, мог поставить себя на поле и он имел голос! Он воодушевлял нас всех, мы отвечали взаимностью и делали все, чтобы победить. Он имел большое значение, как главный в полузащите. Определенно, Джон Терри имел лидерские качества. Но я думаю, не многие могли сказать то же самое обо мне. Я был скромным и тихим. Мы все были разными, но хорошо ладили.

Когда мне было десять или одиннадцать, все части команды собрались вместе, и мы стали почти непобедимы. Побеждать всегда весело. «Сенраб» был там, где должен был быть; каждый в Лондоне и на юго-востоке хотел играть за нас.

Ну, почти каждый. Ведь были и другие лиги с другими командами. Среди них - детская команда из Ист-Энда – «Пума». Так как они были в другой лиге, мы никогда с ними не играли. Пол Айог из моей начальной школы играл за них, а также тот парень, который переехал в дом через дорогу от нашего на Тредегар Стрит, откуда мы с мамой и Эмерсоном переехали на Парнелл Роуд, когда мне было лет десять. Того парня звали Эшли Коул.

Так мы с Эшли снова встретились. Впервые я познакомился с ним в футбольной "клетке" рядом с нашими домами, в которой постоянно играло около двадцати мальчишек, двенадцати-тринадцати лет. Это то, чем мы жили в то время.

Несмотря на разные школы и разные футбольные клубы, мы с Эшли часто играли вместе, так как оба были выбраны в местные детские команды «Хакни энд Тауэр Хэмлетс» и сборную лондонских школьников. Тогда Эшли еще не был левым защитником, он был нападающим, плодовитым бомбардиром, маленьким, шустрым, с отличным ударом левой.

Так как в детстве мы играли по одну сторону, у нас не было возможности проверить, сможет ли он обыграть меня, как защитника. И когда Эшли начал играть в «Арсенале» левого защитника, я был шокирован. Очевидно, они увидели, что у него есть потенциал для этой позиции и развили его. Конечно, Эшли все еще имел атакующий инстинкт и это дало ему некоторую фору для улучшения защитных качеств.

Хотя я никогда не мог попробовать себя в деле против Эшли, когда он был нападающим, у меня все-таки был один соперник-профессионал, против которого я играл в те дни, и который потом, вдобавок, стал моим партнером по «Тоттенхэму». По другую сторону Темзы располагалась команда, доминирующая в лиге юго-восточного Лондона и Кента, под названием «Уэли Уэлиентс». Кроме очень хороших игроков, звавшихся «биллси», они имели в своем составе другого звездного игрока, о котором слышали все – Скотта Паркера.

Так как «Уэли Уэлиентс» были лучшими на южном берегу, а «Сенраб» – на северном, чтобы решить, кто же сильнейший по обе стороны реки, был организован матч, в котором сразились бы лучшие из лучших. Для нас это был очень тяжелый матч. После часа игры счет оставался ничейным, и в тот момент тренер решил снять с игры меня с Джеймсом и выпустить двух запасных. Мы проиграли 0:2. Джеймс и я никогда не простим тренера, поскольку думаем, что могли бы победить, разреши он нам остаться в игре. Проигрыш в том матче ранит до сих пор. Это была большая игра, и Скотт Паркер, который играл на стороне победителей, тоже хорошо ее помнит.

В подростковом возрасте футбол занимал большую часть моей жизни. После начальной школы я играл за школу имени Блаженного Джона Роша, затем за «Сенраб», а также за «Хакни энд Тауэр Хэмлетс» и сборную лондонских школьников. У всех команд, за которые я играл, матчи проходили по субботам и воскресеньям, поэтому иногда мне приходилось проводить по две игры в один день. Но я действительно наслаждался этим. Ты не устаешь – ты просто продолжаешь играть. И хотя мы не тренировались в школе или со сборной лондонских школьников, матчи за которых проходили время от времени, но в «Хакни энд Тауэр Хэмлетс» тренировки проходили по субботам утром. Как и «Сенраб», это была довольно серьезная команда.

Я знал большинство друзей Джеймса из его школы, которые играли за «Хакни энд Тауэр Хэмлетс», как и довольно многих из моей. Наши школы соперничали, поэтому было интересно объединиться в одну команду и попробовать сыграть вместе.

Вместе со школьниками из «Хакни энд Тауэр Хэмлетс» мы летали играть на турнир во Флориду – мой второй выезд за границу после семейных каникул на Ямайке. В команде было хорошее взаимопонимание, и это делало поездку еще лучше: я был за границей и веселился с моими товарищами. Родители поехали тоже, чтобы убедиться, что все в порядке. Нам всем не терпелось увидеть Америку своими глазами, а не только по ТВ и фильмам, как было раньше. Для нас, четырнадцатилетних, это имело просто огромное значение.

Мы прибыли в Орландо и сыграли три или четыре игры с местными командами, а затем отправились в Клируотер. В то время в Штатах футбол нашей возрастной категории и близко не достигал нашего уровня, поэтому игры проходили довольно легко. Финал турнира мы выиграли 13:0! Наш тренер, Гари Норсховер привез очень, очень хорошего игрока по имени Уэйн Грэй из Кэмбервелла, Южный Лондон. Таким образом, он не должен был играть за нас, северян. Уэйн присоединился к «Уимблдону» и стал результативным бомбардиром. Всего во Флориде мы провели девять игр, и во всех он забивал, всего, думаю, голов сорок пять. Они просто не могли его удержать.

Не смотря на то, что мы не получали должного сопротивления, мы наслаждались победами и жарким климатом. После одной из игр случилось то, что запомнилось мне навсегда. Когда я покидал поле, один из американских зрителей сказал мне: «ты лучший игрок, которого я когда-либо видел в своей жизни».

Поездка была отличной, даже не смотря на то, что поход в Диснейленд не являлся для меня важным событием, в отличие от моих товарищей, потому что я не любитель острых ощущений.Мне действительно казалось, что что-то пойдет не так, и я умру! Не лучший вариант! По сей день, эти аттракционы совсем не привлекают меня, а тогда я поддался только из-за давления со стороны сверстников, которые пытались затащить меня туда - я не хотел быть среди них белой вороной. На всех наших фотографиях, которые сделаны на аттракционах, мои веки крепко сжаты в ужасе!

Моя мама, которая полетела с нами, гостила у семьи, что жила неподалеку, поэтому когда запланировали вечеринку и пришли за мной, а это означало, что я должен был пропустить поход с командой в другой парк развлечений, я не слишком-то расстроился!

Хотя довольно много парней играли за «Хакни энд Тауэр Хэмлетс», футбол был не первым видом спорта в школе имени Блаженного Джона Роша. Это была легкая атлетика. На соревнованиях среди школ я бегал на дистанции 400 метров и был довольно хорош, поскольку не припоминаю, чтобы я проигрывал в забегах.

Даже не смотря на то, что у меня получалось, мне не нравилась легкая атлетика. Она пугала меня. Я нервничал, находясь в одиночестве на линии старта и чувствовал себя уязвимым. Ребенком я не испытывал такого страха как этот. Большинство моих друзей чувствовали то же самое. Легкая атлетика – это тяжелый спорт, но в то же время, любимый многими футболистами. Мне нравилось проверять себя на индивидуальной основе, чтобы узнать насколько я хорош один на один. При всех моих нервах и застенчивости, я всегда имел эту соревновательную жилку и что-то во мне заставляло меня побеждать. Перед забегом мы узнавали друг у друга о личном времени, и многие результаты были лучше моего. Я думал, они уничтожат меня, однако все время побеждал. Что-то во мне просыпалось во время битвы. Я ощущал прилив адреналина, а потом успокаивался. Но ужас в ожидании гонки не давал мне покоя.

Поскольку в восточном Лондоне я имел репутацию бегуна на школьном уровне, меня пригласили выступать за «Белгрэйв Хэрриерс», но в отборочных соревнованиях я финишировал пятым или шестым. Это был слишком высокий уровень для меня. К тому времени я вложил слишком много себя в футбол, чтобы разочаровываться. Я наслаждался им настолько, что не мог позволить чему-либо стоять на пути. Скорее даже я сам не позволял себе наслаждаться тем, что может помешать мне. Я любил футбол, и у меня не было оснований изменять ему.

В то время профессиональным клубом, за который я болел, был «Миллуолл». Фред Картер был их фанатом и привлек нас с Джеймсом. Фред подтянул Джеймса, и поскольку тот был моим лучшим другом, я последовал примеру.

Тогда у них было несколько хороших игроков: Тедди Шерингем, Тони Каскарино, Кейси Келлер и Терри Харлок. Мне хотелось бы иметь больше позитивных воспоминаний о «Миллуолле» с теми великими игроками в составе, двоих из которых позже я узнал как одноклубников.Но мой первый матч был очень неприятным для меня из-за моего цвета кожи. Не могу с уверенностью сказать, что был единственным чернокожим парнем в толпе, но нас точно было очень мало. Там на трибунах отовсюду доносились расистские выкрики. Даже от детей. Не только чернокожие игроки соперников подвергались этому, но и чернокожие «Муллуолла».

Так мне в первый раз в жизни пришлось столкнулся с расизмом. Его не было ни в одной школе или месте, где мы жили, но каждый раз, приходя на «Ден» (стадион «Миллуолла» - прим.) я переставал нравиться сам себе. Я не услышал ни одного оскорбления в свой адрес и не чувствовал на себе косых взглядов, но этот расизм, адресованный игрокам, заставлял чувствовать себя очень некомфортно. По этой причине я ходил на матчи, надеясь на то, что на поле не будет чернокожих игроков просто для того, чтобы не слышать ни ноты расизма. Забавно, но однажды мое желание исполнилось, и на поле не было ни одного чернокожего игрока. Но судьей был Юрай Ренни. Ну, сейчас начнется, подумал я, и был вполне уверен, что всех собак спустят на него. И это никак не относилось к его судейским решениям.

По доброте своей Джеймс, и его отец брали меня с собой, и мне было стыдно за то, что внутри я чувствавал себя неудобно, поэтому никогда им ничего не говорил. Не думаю, что Фред понимал каково мне; полагаю, за все эти годы он привык к этому и уже не замечал. В конце концов я стал придумывать оправдания, чтобы больше не ходить на стадион, когда они меня звали.

Джеймс, как и любой другой из семьи Картеров, относились ко мне, как к члену своей семьи. По этой причине я никогда не переживал, что они могут быть расистами, даже не смотря на то, что они поддерживали клуб с большим количеством таких фанатов. Тогда я не знал, что в матчах «Миллуолла» намного больше расизма, чем в матчах других клубов. Мне никогда не приходилось бывать на играх других профессиональных клубов, и я думал, что все футбольные матчи были такими.

Я возненавидел атмосферу расизма, но это не остановило меня в желании быть футболистом. И сейчас мир профессионального футбола открыт моему взору.