13 мин.

Четыре Мушкетёра. Часть 1. Жан Боротра (Д’Артаньян)

169

Возможно не все из вас знают, что Кубок Дэвиса зародился как матчи между командами США и Великобритании. Чуть позже к ним присоединились Бельгия, Франция, Австрия и Австралия (поначалу представлявшая собой сборную Австралии и Новой Зеландии). До середины 20-х годов прошлого века Кубком поочерёдно владели только три страны: США, Великобритания и Австралия. Пока не появились эти знаменитые четыре французских теннисиста, которых называли Четыре Мушкетёра.

В своей книге Covering The Court спортивный обозреватель Нью-Йорк Геральд Трибьюн писал: «Никогда ещё в истории спорта не было такого стремления несмотря на все препятствия и неудачи как у этих молодых французов, пропитанных духом патриотизма». Самым старшим из них и оплотом в парной игре был Жак «Тото» Бруньон. Самым младшим - мастер игры на задней линии Рене Лакост, прозванный «Крокодилом» за свою железную хватку. Между ними располагались разносторонний "малыш" Анри Коше, и Жан Боротра, бывший душой всей команды, да что там команды – казалось он олицетворял собой дух всей Франции. Они были неприкасаемые. За 8 лет этот квартет выиграл 20 одиночных титулов на  турнирах Большого Шлема, 23 ТБШ в парном разряде.

Когда в 1927 году они выиграли первую свою корону, победив Билла Тилдена с товарищами, французское правительство построило новый стадион на территории комплекса Ролан Гаррос специально для защиты этого титула. И шесть  лет подряд великолепная четвёрка завоёвывала этот Кубок для своей страны. В честь своих героев Федерация тенниса Франции назвала главный трофей Кубком Мушкетёров - “Le Coupe des Mousquetaires”.

Им и посвящена эта заметка.

---------------------------------------------------------

Начну, пожалуй, с самой колоритной и харизматичной фигуры.

Жан Робе́р Боротра́

Bouncing Basque

Конечно, параллели с мушкетёрами очеь условны, но я после недолгих раздумий отдал роль Д’Артаньяна именно Боротра.

Итак.

Последняя неделя июля 1932 года. Парижское солнце подогревают земляные корты Ролан Гарроса и судьба Кубка Дэвиса висит на волоске. Жан Боротра в своём стиле. По ту сторону сетки четвёртая ракетка мира, Уилмер Аллисон, техасец с убийственным форхендом слёта. У Аллисона «больше» в 10 гейме решающего пятого сета на подаче нестабильного Боротра. Напряжение висит  в воздузе в то врмя как национальный герой готовится подавать в своём фирменном синем берете.

Таких  напряжённых моментов в насыщенной событиями жизни Боротра было немало – на теннисном корте, на деловых встречах на высоком уровне, в коллаборционистком французском правительстве, в немецком концлагере. В тот день  во французской столице он не должен был играть. В начале года 34-летний Боротра официально объявил о своём завершении выступлений за национальную команду в Кубке Дэвиса в одиночном разряде, сославшись на возраст и на занятость в бизнесе. Однако его отставка продлилась недолго: накануне решаюющего матча,  в котором  французам предстояло защищать титул против молодой и атлетичной американской команды, главная надежда Франции Ренé Лакост заболел и Федерация Тенниса Франции обратилась за помощью к Боротра. «При таких обстоятельствах я просто вынужден был играть», говорил он позже своему биографу. «Свобода, равенство братство («Родина в опасности» если по-русски) и всё такое»

Первый матч серии отнял у него практически все силы. Боротра играл против высокого и сильного  21-летнего Элсуорта Вайнса, который   незадолго до этого благодаря сметающей всё подаче буквально вынес всех на Уимблдоне. Но Боротра трудно было запугать. Он сыграл лучший матч в своей карьере, при малейшей возможности выходя к сетке, «не давая свободно вздохнуть универсалу Вайнсу»  (как писала газета Бостон Глоуб 30 июля 1932 года) и победил в четырёх сетах. Эта неожиданная победа вкупе с убедительным выигрышем товарища по команде Анри Кошэ (ещё один «мушкетёр» – прим. пер.) над Аллисоном позволила les Bleus добиться комфортного превосходства 2:0 в серии до трёх побед. На следующий день Глоуб печалььно извещала читателей, что «Надежды США на победу в Кубке Дэвиса весьма призрачны».

Но американкая пааара выырвала победу во второй день и Боротра был вынужден снова выйти на Центральный Корт, чтобы сыграть матч против Аллисона. По ходу матча встал аопрос о выносливости Боротра. Поначалу худшие ожидания двенадцатитысячной зрительской аудитории подтверждались – он взял только четыре гейма в первых двух сетах. Парижане чувствовали как всё уплывает из рук: и ихх пятилетнее царствование на мировой сцене и карьера их любимого игрока, «величайшего в истории кумира теннисных кортов». Так писала Индепендент 18 июля 1994 года.

Боротра не сдаётся. Он берёт подачу Аллисона в третьем сете, а затем дважды делает брейк в четвёртом и матч переходит в решающий пятый сет. Видя как их соотечественник сравнивает счёт, зрители на Ролан Гарросе сходят с ума, сопровождая знаменитые прыжки Боротра «непрекращающимся рёвом» (Нью-Йорк Таймс, 1 августа 1932 года). Когда он отказывается признать поражение, взяв подачу Аллисона при счёте 5-3 шум стоит поистине оглушающий. Настолько громкий, что невольно сбивает с ритма самого Боротра в важнеёшем 10 гейме. При счёте 40-0 Аллисон берёт себя в руки и выигрывает следующие четыре очка. «Зрители поражены», вспоминает партнёр Аллисона в паре Джонни Ван Рин в 1997 году, давая интервью Спортс Иллюстрейтед, «и кажется, что Боротра сломлен».

На матч-пойнте первая его подача попадает в сетку. Вторая лениво опускается в неескольких сантиметрах за квадратом подачи. Аллисон видит это, «небрежно смахивает мяч в сторону» и поднимает руки в воздух. Он сумел в конце концов одолеть легендарного европейца, почти что принеся победу своей стране в финале Кубка Дэвиса.

Но нет! Судья на линии – некто по фамилии Ле Феррье – не поднял вверх руку, сигнализируя о двойной ошибке. Неясно был ли Ле Феррье излишне патриотичен или просто дрогнул под давлением, но так как Аллисон откинул мяч за пределы корта у судьи на вышке нет выбора – «равенство». Это сокрушительный удар для американца, который «практически буквально сломался» и отдал без борьбы три оставшихся гейма, а с ними и общую победу. 7-5 в последнем сете. Благодаря щедрости судьи и героизму стареющий суперзвезды Кубок Дэвиса ещё на год остаётся в городе, котором никогда не гаснет свет.

Спустя десятилетия партнёры Аллисона по команде будут называть эту серию не иначе как «Великий Кубковый Грабёж 32 года». Боротра же назвал этот невероятный успех определяющим моментом своей теннисной карьеры. Вне всякого сомнения она была захватывающей и противоречивой как и всё продолжительное и запутанное пребывание француза в качестве видного общественного деятеля. Он не прославился необычной причёской или яростными споры с судьями, но худощавый баск из портового городка Биаррица прожил уникальную в теннисной истории жизнь.

Гарцующий

Ведущий теннисный журналист своего времени Уоллис Майёрс как-то писал, что Боротра «обучил мир новой молитве». В отличие от современников Боротра был убеждён в могуществе удара слёта.. Подавал он медленно и плоско, на задней линии играл так себе и постоянно заступал при подаче. Но это его нисколько не смущало. Боротра знал, что главным его оружием являются быстрые ноги и зоркие глаза и посему главной своей задачей считал наискорейший выход к сетке, оказывая давление на своего противника и заставляя того выигрывать очки из чрезвычайно сложных положений. Англичанин Фред Перри, восьмикратный победитель ТБШ, так описывал его нестандартный стиль: «[Боротра] выходил к сетке [на своей подаче] так быстро, что мяч едва не ударял его по затылку»

Захватывающая личность Боротра прекрасно дополняла зрелищный стиль его игры. Индепендент в некрологе знаменитого баска сравнивала его матчи с «театральными постановками». Доставая мячи с краёв корта  он нырял в толпу и целовал руки дамам, которых он потревожил. Молодые девушки его обожали. Если ему предстояло играть матч из пяти сетов он приносил на корт пять стильных голубых беретов и разбрасывал их в критические моменты встречи, давая понять зрителям, что собирается по-настоящему завестись. Он постоянно стрекотал, шутя и оскорбляя соперников, судей, да и любого под руку попавшегося. Иногда он отключался на целые геймы и даже сеты, всем своим видом  показывая крайнюю усталость, убаюкивая таким образом соперника. Время от времени его выходки выбивали соперника из душевного равновесия и нарушали концентрацию последнего. В своей автобиографии 1948 года его постоянный противник Билл Тилден назвал Боротра «богом галёрок и дьяволом игроков». Болельщики же предпочитали прозвище Гарцующий Баск. И обожали наблюдать за прыжками юноши.

В 1922-23 годах Боротра принял участие во всех соревнованиях и выставочных турнирах в  которых только мог и одержал в них на удивление – учтывая отсутствие опыта - большое количество побед. Выиграв Чемпионат Франции в помещении в феврале, он получил право представлять свою страну в Кубке Дэвиса. В тот же год он впервые вступил на священные корты Уимблдона (где проиграл в третьем круге) и вышел в полуфинал Чемпионата США в парном разряде в Бостоне. В наше время Боротра перешёл бы в профессионалы, но до Открытой Эы было ещё далеко, а он хотел играть на турнирах Большого Шлема. Но для частых поездок по турнирам и на содержание семьи нужна была хорошая работа.

Озарение пришло летом во время поездки в Штатах. Прогуливаясь по Нью-Йорку Боротра заметил на улицах Манхеттена большое количество заправочных станций, что было по тем временам в диковинку во Франции.  Вернувшись домой, он устроился инженером в компанию, пытавшуюся заниматься бензозаправочным бизнесом и сразу преуспел. В течение нескольких месяцев Боротра стал менеджером по экспорту, а когда в 1924 году большая конкурирующая компания Сатам скупила его компанию, Боротра назначили коммерчески директором по общим вопросам. Это было то что надо. В последующие десять лет Боротра колесил по свету, занимаясь бензоколонками и играя в теннис, причём и то и другое делал одинаково усердно.

Не имея никаких финансовых ограничений француз добился больших успехов на теннисных кортах. Начиная с 1924 года он завоевал 15 титулов на турнирах Большого Шлема, включая одиночные победы на Открытом Чемпионате Франции (1924 и 1931 годы), Австралии (1928) и Уимблдоне (1924 и 1926). Каждый свой успех он с шиком отмечал в своей современной квартире в Париже с вином и красивыми женщинами. Дважды он становился вторым номеров в мире. Но наибольшую известность Боротра получил, выступая в Кубке Дэвиса в команде Четырёх Мушкетёров.

И в 1932 году в «последний день Франции под теннисным солнцем» (как писала Бостон Глоуб 20 ноября 1980 года) болельщики с замиранием сердца следили как их кумир Боротра – с помощью линейного судьи – завоевал последний кубок.

Казалось бы такому харизматичному игроку как Боротра по окончании теннисной карьеры было уготовлено место в комментаторской будке или в правлении какой-нибудь филантропической организации, но в то время Франция погрузилась в хаос. Осенью 1939 года Гитлер захватил Польшу. Блицкриг во Франции в мае следующего года был быстрым и жестоким – более 130 тысяч солдат погибли за какие-то шесть недель. Ещё 2 миллиона были взяты в плен. Париж пал ещё через месяц. Почти что в одночасье французская армия была раздавлена, а гражданское общество перестало существовать.

 

К власти во Франции пришёл герой Первой Мировой Война 84-летний маршал Петен. Он был олицетворением военных успехов Франции и в это отчаянное время все взоры обратились к нему. Но Петен был ещё и крайне правым консерватором. Он заключил неоднозначное перемирие с Германией,  перевёл столицу в курортный южный город Виши и начал реформы под девизом «Франция для французов».

3 июля 1940 года Жан Боротра принял решение, коренным образом изменившее его жизнь: он встал на поддержку режима Виши. Справедливости ради надо заметить, что поначалу он не собирался так поступить. Когда Петен заключил перемирие с Германией он подал прошение Министру Национальной Безопасности Максиму Вейганду с просьбой разрешить ему перебраться в Великобританию, чтобы продолжать воевать на стороне союзников. Его просьба была удовлетворена. Но в день его секретного рейса в Великобританию Уинстон Черчилль, опасаясь что французский флот попадёт в руки немцев, Приказал разбомбить алжирский порт Мер-эль-Кебир. 1200 французских моряков погибли. Боротра был потрясён. Он отменил свои планы, убедил себя,  что нужен Франции дома и в течение месяца занял пост Министра Образования и Спорта в правительстве Виши.

Но пробыв министром буквально несколько месяцев он был уволен когда к власти пришёл ещё более жёсткий коллаборционист Пьер Лаваль. Боротра был  уволен и ему ничего не оставалось делать как вернуться в Сатам, переживавшую тяжёлые времена.

В ноябре 1942 года британские и американские войска начали боевые действия в Северной Африки, находившейся под контролем Виши. Часть французской армии перешла на сторону союзников и Боротра тоже решил принять участие в войне против фашистской Германии. Но предварительно он собрался лично уведомить одного из ближайших помощников Петена о своих планах.

Это было ошибкой. По прибытию в Париж два агента Гестапо ужу поджидали Боротра на железнодорожной платформе. В течение следующей недели секретная полиция, накачав Боротра «сывороткой правды», допросила его и направила в Заксенхаузен - концлагерь неподалёку от Берлина. Там он провёл в одиночной камере шесть месяцев. В камере не было проточной воды и туалета. Из книг там была только потрёпанная Mein Kampf. Бывшего чемпиона мира оставили там умирать.

Рене Лакост был крайне обеспокоен исчезновением Боротра. Он очень серьёзно принял к сердцу знаменитый девиз Четырёх Мушкетёров – «Один за всех и все за одного!». В начале 1943 года, через три месяца после того как его бывший товарищ по команде был схвачен в Париже, Лакост подал петицию в защиту Боротра королю Швеции, который был его знакомым и теннисным болельщиком. Поразительно, но это возымело действие. Без каких-либо объяснений Боротра был переведён в замок Иттер в Австрии, где содержались знаменитые французские пленники. Это вероятно спасло его жизнь, потому что условия и еда в Иттере были вполне адекватные. Узникам даже разрешалось общаться друг с другом и переписываться с семьями. Это был рай по сравнению с концлагерем. Там Боротра провёл два года.

Внутри замка узники слушали Би-Би-Си. В 1944 они отпраздновали освобождение союзниками Парижа. Следующей весной пришла новость о самоубийстве Гитлера. В том день когда по континенту разнеслись вести о безоговорочной капитуляции Германии в Баварии Боротра совершал самое своё выдающееся достижение в плане физической выносливости: он выбрался из окна заика, пробрался через немецкую линию фронта под видом «тупого крестьянина», переплыл реку и привёл американские войска к замку где они окружили войска СС, нёсших охрану узников. «И снова там был Боротра, полный безудержной энергии», писал американский корреспондент на следующий день, 9 мая 1945 года. «Опять этот самоуверенный тип в вопиющем голубом берете»

--------------------------

Боротра играл на международном клубном уровне до шестидесяти с лишком лет, был назначен главой влиятельной Высшей Комиссии по делам спорта и много путешествовал вплоть до своей кончины в 1994 году в преклонном возрасте 95 лет. И всё же в его истории есть одна грустная нота. Вплоть до самой смерти Боротра хранил верность Петену, осуждённому за предательство в 1945 году и заключённому в тюрьму в крепости на французском Атлантическом побережье. Где он и умер шесть лет спустя. В 1951 году Боротра с энтузиазмом вступил в Ассоциацию Защиты Памяти Маршала Петена, организации, ставившей своей целью добиться повторения судебного процесса для своего возлюбленного лидера. Впоследствии Боротра четыре года был председателем Ассоциации. Но в то же время Ассоциация и преследовала идеологические, крайне правые, цели. Годами Боротра поддерживал эту сомнительную организацию тем самым омрачив своё собственное наследие.

У Боротра была завидная черта характера – он всегда считал себя правым как и все свои решения. Именно этим объяснялась его преданность Петену. Именно это дало ему уверенность для поступления в элитные учебные заведения (он учился праву в Сорбонне и техническим дисциплинам в Ecole Polytechnique – французскому аналогу американского MIT и российского физтеха), сделать успешную карьеру в бизнесе и построить всю свою теннисную карьеру на никем не опробованной ранее стратегии. Он был заносчив и самовлюблён, но в то же самое время храбр и располагающим к себе. Жан Боротра, один из самых талантливых в мире игроков, никогда, ни при каких обстоятельствах не был скучным.

 ------------------------------------

Памятник Боротра, установленный на территории Ролан Гарроса

Monument

Продолжение следует