Интервью Соболенко после победы на Australian Open – о превращении в чемпионку двух «Шлемов»
Арина Соболенко второй год подряд выиграла Australian Open. В этот раз победа получилась менее эмоциональной и куда более уверенной – за турнир она не проиграла ни сета и отдала всего 31 гейм.
После финала она поговорила с Максимом Янчевским о борьбе с китайскими болельщиками, бурном праздновании и желании просто поговорить с умершим четыре года назад отцом.
***
– Согласна, что этот финал и турнир получились менее эмоциональными, чем в прошлом году?
– Наверное, да. Но все равно было тяжело. Немножко другое давление.
Но матчи прошла более уверенно и в финале, например, я эмоционально контролировала себя намного лучше и не пускала в голову мысли о том, что может быть, что могло бы быть и тому подобное.
Наверное, поэтому финал получился более собранный и более быстрый.
– Как ты объяснишь, что главных успехов в карьере добиваешься именно в Австралии?
– Мне нравится корт, нравятся условия, я обожаю публику. На других «Шлемах» я не чувствую такой поддержки. И это на самом деле имеет значение – ты чувствуешь, что публика за тебя, и заводишься, работаешь еще больше.
– В финале было сложно играть против китайской публики?
– Не очень. Я не дала им повода конкретно завестись. Я это воспринимала как крики отчаяния, попытки меня выбить или ее завести. Рада, что не дала им повода. Если бы матч ушел в третий сет, то все бы завелись – и публика, и она. И я бы, как на US Open, играла против всех.
Понимаю, что это неправильно. Но когда против тебя такой ор – непросто.
– Чему тебя научил последний год?
– Да многому на самом деле. Наверное, основное – что если себя контролировать и не давать негативным эмоциям выходить наружу, то шанс в матче есть всегда.
Основное – терпеть, если что-то не получается, ждать и бороться.
– Антон [Дубров, тренер] в прошлом году мне рассказал, что еще до твоей победы в Австралии был момент, когда он сказал: «Есть ощущение, что мы застопорились». Как тебе удалось его удержать и прийти к этим результатам?
– Антон у меня очень молодой тренер. Я понимала его небольшую не то чтобы панику, а расстройство, эмоции. И не дала ему повода думать, что я в нем сомневаюсь.
Сказала просто: «Антон, успокойся, причем тут ты? Проблема в моей голове. И я не готова тебя менять. Мне тяжело принимать нового человека».
Я знаю, что никто не будет стараться и искать что-то новое так, как Антон. Так что я просто сказала ему «нет». И все. Мне кажется, моя уверенность в нем, надеюсь, ему эмоционально помогла и он вдохновился, и заново пошел процесс.
– С учетом результатов прошлого года, когда ты даже на объективно нелюбимом грунте вышла в полуфинал «Ролан Гаррос», были мысли о календарном Большом шлеме? Сейчас они есть?
– Мысли эти всегда есть. Но это такой долгий путь. Мечтать можно – почему нет? Конечно, это мечта, что-то невероятно, за гранью реальности.
Помечтать я люблю, но при этом стараюсь держать себя в форме и быть объективной. Так что поработает, поборемся, сделаем все возможное и невозможное. А после карьеры уже будем смотреть и понимать, получилось или нет.
– Что помнишь о праздновании прошлого года? И как будешь праздновать сейчас?
– Помню, что все были в ауте (смеется). Блин, не буду скрывать – все напились. Жена моего агента подвернула ногу, потом в аэропорту ехала на кресле с гипсом. В этот раз нужно убедиться, что ноги у нее заранее перемотаны и зафиксированы, чтобы никто ничего не подвернул.
В этом году… Конечно, все мы люди, так что немного выпьем, расслабимся. Это были тяжелые две недели, тяжелый месяц в Австралии.
Я съем сладенькое. Наконец-то.
– Те самые желатинки?
– Да, те самые желатинки. Надеюсь, в этот раз не пачку за две минуты, чтобы потом с животом не крутиться ночью. Но, конечно, порадуемся.
– Антон сказал, что на лысине Джейсона ты не остановишься. Что дальше пойдет? Спина? Татушки? Он будет разрисован?
– Конечно. Голова Джейсона теперь будет разрисована. Я еще постараюсь, может быть, его усыплю – и татуировку набью (смеется).
Думаю, это будет наш ритуал на этот год. Если Джейсон не против.
– В соцсетях есть классная картинка в память о твоем папе – что вы мечтали о том, чтобы до 25 лет ты выиграла несколько «Шлемов». До 24 у тебя их не было «Шлемов», а сейчас уже несколько. Насколько для тебя это важно?
– Очень. Наверное, это было… Не знаю, целью.
Я чувствовала, что он очень мной гордился. И я так благодарна за все.
К сожалению, он так мало со мной побыл. Но я благодарна за то, что он был моим другом, моим папой и всем для меня. Сейчас мне так грустно. Он ушел, когда мне был 21 год – все равно еще ребенок, глупая, ничего не соображала.
Сейчас я уже немного по-другому смотрю на жизнь, повзрослела. И хотелось бы с ним просто поговорить – может быть, я бы как человека его лучше поняла. Потому что в детстве ты смотришь на родителей как на что-то недосягаемое и не можешь с ними на одном уровне поговорить.
Так что для меня было важно достичь этой цели – ради него, ради семьи. Чтобы мы понимали, что все жертвы, которые они приносили ради меня, были не зря.
– За пределами корта ты иногда кажешься непосредственной, немного ребенком. Насколько легко отбрасывать все это, выходя на корт? Сохранять баланс?
– В жизни все на балансе держится. И я рада, что у меня такая команда, которая даже если загоняется, то не показывает мне это. Мы веселимся вне корта, пробуем разные тренировки, чтобы все было на релаксе.
Все понимают, что на корт я выхожу одна, я там в себе. И если в этом состоянии держаться долго, то можно сойти с ума.
Не сказала бы, что для меня это просто. Но я как-то переключаюсь.
– Когда ты в прошлом году дубасила ракетку на US Open, насколько тебя вывело то, что они это сняли и показали?
– Я вообще не переживала. Я знала, что там камеры. И я думала, что, может, не стоит, но потом поняла – а чего скрывать? Это настоящие эмоции. Я же никого не била – просто взяла ракетку и об пол ее раздубасила.
Когда это выставили, я вообще была не против. Я всегда стараюсь быть открытым человеком – мне кажется, важно, чтобы любители тенниса чувствовали то, что я проживаю, и видели, что мы не роботы.
Мы тоже эмоциональные люди – и иногда может крыша поехать. Это нормально.
– Какой подарок себе привезешь из Австралии?
– Блин, пока не думала. Но я сошла с ума по сумкам Hermès – может быть, сумочку куплю.
«Речь у меня будет странной». Соболенко после победы на Australian Open – такая милота 😍
Подписывайтесь на наш телеграм о теннисе, где мы разыгрываем призы с Australian Open
Фото: Gettyimages/Julian Finney, Cameron Spencer
