18 мин.

Непотопляемый

169

Начну издалека – ведь это мой блог, так что растекаться мыслью по древу имею полное право.

Недавно посмотрел фильм Вуди Аллена «Полночь в Париже». Поклонники ироничных фильмов этого режиссёра наверняка его уже видели. Для остальных же вкратце опишу сюжет: американский писатель, ярый поклонник 20-х годов прошлого века, оказавшись в Париже, проводит ночи со своими кумирами – Фитцджеральдом, Хемингуэем, Дали, Бунюэлем. Как? Он случайно открывает для себя машину времени в виде старого такси.Вот и я предлагаю вам совершить экскурс в прошлое. Только не на такси, а на страницах этой заметки.

Эта история обошла, наверное, все англоязычные газеты мира, по крайней мере США и Великобритании.

Каюсь, позаимствовал материал у Sports Illustrated

Название, кстати, смутно напоминает название повести Станислава Лема “Непобедимый”. Впрочем у обоих кораблей судьба сложилась очень похоже, как бы в насмешку над гордыней их создателей.

----------------------------------------------------------------------------

Карл Бер (слева) и Ричард Уильямс

Карл Бер (слева) и Ричард Уильямс

Итак, 18 июля 1912 года в Бостоне состоялся теннисный матч между 27-летним теннисным ветераном Карлом Бером (Karl Behr) и 21-летним, подающим надежды, Ричардом Уильямсом (Richard Williams, не имеющем никакого отношения к отцу Винус и Серины). Оба выступали у себя дома, в Бостонском Клубе Крикета Лонгвуд, богатые члены которого зачастую добирались до него стильно: за рулём нового средства передвижения - автомобиля.

Таким был теннис высочайшего уровня сто лет назад: игроки в накрахмаленных белых рубашках, длинных брюках, кожаных туфлях с невозмутимым видом гоняли часами мяч под полуденным солнцем на зелёной траве деревянными ракетками со струнами, сделанными из желудков коров или овец. Потом они могли заглянуть в клуб перехватить стаканчик бренди, по пути заглянув в клубный офис. В ту эру отсутствия призовых игроки зарабатывали на жизнь в качестве банкиров или юристов.

По окончанию игры победители отправлялись на отдых по своим апартаментам, а побеждённые наскоро переодевшись в дорожные костюмы направлялись либо в Ньюпорт либо Мерион или в Чеви Чейз на какой-нибудь другой теннисный турнир, затеянный каким-нибудь богатым сообществом. Но в 1912 году некоторые из числа проигравших в Лонгвуде могли и подзадержаться, чтобы понаблюдать за бейсболом на новеньком, только что открывшемся стадионе Фенуэй Парк.

Матч Уильямс – Бер изобиловал чёткими ударами, хитрыми тактическими ходами и резкой сменой хода поединка. Высокий и худощавый брюнет Уильямс при помощи агрессивной игры и преимущества в атлетизме выиграл первые два сета. Но затем более плотно сбитый Бер, носивший очки и стягивавший себе волосы ещё не вошедшей в моду банданой суммел переломить ход поединка и сломить сопротивление Уильямса в пяти захватывающих сетах, 0--6, 7--9, 6--2, 6--1, 6--4.

Это был классический поединок между двумя будущими членами Зала Теннисной Славы, испытывавшими границы своего таланта. Болельщики в изобилии собравшиеся во круг корта громко аплодировали игрокам, а другие игроки отметили окончание матча, салютуя в адрес участников матча. На следующий день Нью-Йорк Таймс писала, что «старожилы назвали матч одной из самых напряжённых теннисных баталий за все 22 года существования клуба».

Но было нечто, придававшее этому матчу более глубокою окраску. Мало кто из репортёров, отметил это и ещё меньше заострили на этом своё внимание. Ни Уильямс ни Бер не обсуждали эту тему на публике. И болельщики в Лонгвуде похоже были не в курсе, что прошло всего 12 недель с того времени как оба игрока, путешествуя порознь, выжили в самой знаменитой морской катастрофе в истории.

 

12 апреля 1912 года, с большой помпезной церемонией, Титаник отправился в своё первое плавание. Самый большой и дорогой в мире корабль – на то время вообще самый большой построенный человеком объект – отчалил с пирса Саутхемптона что в Англии, ненадолго остановился во Франции (Шербур) и Ирландии (Квинстаун) и через Атлантический океан отправился к пункту назначения – Нью-Йорк (США). 1317 его пассажиров из 2223 путешествовали вторым классом, но на верхних палубах обосновались одни из самых богатых и влиятельных людей планеты. Список включал в себя миллионера, инвестора и владельца недвижимости Джон Джейкоба Астора Четвёртого и его беременную 18-летнюю жену Маделайн, угольного магната Бенджамина Гуггенхайма, владельца универмага Мэйси Айсидора Штрауса с женой Идой, филадельфийского трамвайного магната Джорджа Уайденера, ездившего в Европу вместе с женой Элеанор и сыном Гарри с целью покупки редких книг и поиска шеф-повара для нового отеля, принадлежавшего его семье, Ритц – Карлтон.

Уайденеры не были единственными состоятельными филадельфийцами на борту судеа. Чарльз Дуэйн Уильямс пра-пра-пра-правнук Бенджамина Франклина работал юристом, но потом заболел и переехал во Швейцарию, в Женеву, где у неподалёку было множество курортов, в том числе и с минеральными водами. Его сын Ричард Норрис Уильямс Второй известный под именем Дик был предшественником знаменитого швейцарца Роджера Федерера: стильный и разносторонний теннисист, старающийся атаковать при каждом удобном случае и придававший обманчивую лёгкость самым сложным ударам. Он играл в швейцарском юниорском туре и стал чемпионом Европы среди юниоров. Вместе с отцом они заказали билеты первого класса в США, чтобы Дик мог тренироваться и играть в летних соревнованиях перед поступлением в колледж.

10 апреля Чарльз и Дик Уильямс сошли по ошибке не на той железнодорожной станции в Париже и чуть не пропустили пересадку в Шербур. Они взошли на борт Титаника буквально перед самым отплытием. Будучи в поезде Дик мельком заметил Карла Бера, юриста и бизнесмена с хорошими связями, близко знавшего Тедди Рузвельта и являвшегося членом команды США в Кубке Дэвиса. Бер четыре раза входил в десятку лучших американских теннисистов и вышел в парный финал Уимблдона 1907 года. Но в Европе он был по делам, не связанным с теннисом.

Формально Бер был за границей с деловыми целями, но у него вдобавок был роман с Хелен Ньюсом, подругой его младшей сестры Гертруды. 19-летняя Хелен уехала путешествовать по Европе из своего нью-йоркского дома вместе с матерью и отчимом, Салли и Ричардом Беквитом. Бер присоединился к ним по дороге и вместе с Хелен прогуливался, осматривая достопримечательности Мадейры, Марокко и юга Франции. Затем они расстались, договорившись встретиться в Нью-Йорке.

Хелен Ньюсом, как и героиня Кейт Уинслет в фильме Джеймса Камерона Титаник, была феминисткой с сильным характером, чьи прогрессивные взгляды к неудовольствию родителей только укрепились во время поездки по Европе. Будучи в Берлине она послала телеграмму Беру: ПЛЫВЕМ ДОМОЙ ИЗ АНГЛИИ ПЕРВЫМ РЕЙСОМ ТИТАНИКА. Бер решил сделать ей сюрприз и, купив бриллиантовое кольцо, занял каюту С-148, неподалёку как оказалось от Дика Уильямса и его отца, которые вместе жили в каюте на палубе Д, около Главной Лестницы. Хоть Уильямс и узнал Бера в поезде на Шербур, они формально не были знакомы. Не познакомились они и на Титанике.

Первые несколько дней плавания Дик Уильямс играл в сквош на корабельном корте, занимался в тренажёрном зале и присоединялся к отцу во время еды. В последний вечер они ужинали за столиком капитана Эдварда Смита. Бер же проводил большую часть времени с матерью и отчимом Ньюсом, пытаясь завоевать их доверие. Беквитам не нравилась разница в возрасте у парочки и Бер пытался очаровать их прежде чем просить руки Хелен.

“Любовная история Карла и Хелен была очень романтична, во многом более романтична чем история Джека и Розы в фильме Джеймса Камерона”, говорит Линдси Гиббс, автор выходящей в свет книги Титаник: теннисная история “Карл дважды переплыл океан, пытаясь получит согласие матери Хелен”

В 11:40 вечера 14 апреля приблизительно в тысяче миль от Бостона и 375 милях к югу от Ньюфаундленда член команды Титаника Фредерик Флит заметил что-то выступающее из воды, просигнализировал тремя ударами колокола и проревел “Айсберг прямо по курсу!”. Первый офмцер скомандовал резкий поворот, но он не был исполнен достаточно быстро, что неудивительно, учитывая размер Титаника.

Столкновение Титаника с айсбергом было похоже скорее на порез - “как будто мы проехали по тысяче мраморных шариков” по словам одного из уцелевших пассажиров. Дик Уильямс с отцом почувствовали толчок, но особенно не заволновались.

Десятилетиями ранее Чарльз Уильямс уже побывал в похожей ситуации на борту корабля и тогда команда судна успешно заделала течь хлопком. Он сказал сыну, сто даже если Титаник проткнут айсбергом он может оставаться на плаву от 12 до 15 часов, что должно быть более чем достаточно для спасения. И Берг позже писал, “сама мысль, что Титаник утонет казалась нам несусветной”.

На первых порах команда судна тоже отнеслась к пробоине вальяжно. Бер позже выступал свидетелем на суде по делу Титаника и сказал, что прошло 35-40 минут прежде чем пассажиры получили предупреждение об опасности. Выходя из своей каюты, Дик Уильямс увидел как корабельный стюард пытается открыть заклинившую дверь другой каюты, за которой находился пассажир. Уильямс пригнулся и своим мощным плечом высадил дверь.И вместо благодарности стюард пригрозил Дику, что напишет на него жалобу и ему придётся возмещать стоимость починки двери.

Ситуация на нижних палубах была гораздо плачевней. Корт для сквоша, где так часто тренировался Уильямс стало заливать водой. И, что более важно, стало заливать котельные помещения. Бер, не спавший с момента столкновения с айсбергом отправился на палубу А, увидел, что пассажиры там надевают спасательные жилеты и поспешил к Беквитам. Бер с Ричардом Беквитом быстро осознали серьёзность положения. Согласно рассказу сына Бера Карла младшего, мужчины скомандовали Хелен и Салли переодеться в более тёплую одежду и оставить все вещи, кроме драгоценностей. Ричард Беквит проводил жену до спасательной шлюпки, а Бер с Хелен шли позади. Согласно неписанному правилу о женщинах и детях, мужчины собирались отвести Хелен и Салли, а самим остаться на палубе. Но Брюс Измэй, управляющий директор компании Уайт Старз Лайнз, которой принадлежал Титаник, сказал Беру и Беквиту, чтобы они тоже спустились в шлюпку и помогли гребцам. Бер позже заявлял, что в шлюпке было от 40 до 50 пассажиров, но она с лёгкостью вместила бы ещё 15-20 пассажиров. Сам Измэй сел в предпоследнюю шлюпку, в действительности предназначенную для женщин и детей. Он оставил на тонущем корабле на котором к тому времени царил хаос двух помощников, предоставив им самим спасать свою жизнь.

Дик и Чарльз Уильямс прошли по палубе. Они попытались согреться на стационарных велосипедах в тренажёрном зале. Наконец когда буквы в название корабля уже почти скрылись под водой они решили покинуть судно. Они встали попрощаться,больной мужчина и его единственный сын. Пока они разговаривали одна из громадных корабельных труб обрушилась на них и Чарльз скончался на месте. Дик успел увернуться и прыгнул в ледяную воду океана. Завёрнутый в енотовую шубу он начал плыть в воде минусовой температуры, спасая свою жизнь.

“Я пробыл под водой не очень долго”, писал потом Уильямс своему так же уцелевшему товарищу полковнику Арчибальду Грейси Четвёртому, “и, как только вынырнул, скинул с себя огромную меховую шубу. И туфли. Метрах в двадцати я уыидел что-то, держащееся на плаву. Подплыл туда и это оказалась шлюпка”. У шлюпки были матёрчатые края и деревянное дно, но она не была толком собрана, так что дно слегка уходило под воду.“Я повис на ней”, писал Уильямс, “и немного погодя мне удалось забраться внутрь и встал посередине. Вода была мне по талию. Нас таких набралось человек 30”. Девятнадцать из них замёрзнут насмерть.

Три часа Уильямс ждал спасения в полузатонувшей шлюпке. Он видел как корпус Титаника треснул и отвалилось дно. К 2:45 утра 15 апреля корабль окончательно затонул.

 

Карпатия, пароход конкурирующей линии Кунард, вышедший из Нью-Йорка в направление Адриатики, получил сигнал бедствия в 0:20 утра. Пыхтя и лавируя в ледяных полях он прибыл на место гибели Титаника в 4:10 утра.

Команда Карпатии спасла 712 пассажиров и членов экипажа Титаника, менее чем треть от общего числа людей на борту корабля. Все спасённые пребывали в различном состоянии духа и здоровья. Бер, Ньюсом и Беквиты без особых проблем перебрались из своей спасательной шлюпки на пароход. Но измученного Уильямса втащили на борт Карпатии практически при смерти. Не будь он молод и на пике физической формы Дик вполне бы мог и умереть.

На корабле Уильямс, чьи ноги страшно покраснели, пытался согреться около топки судна. В конце концов его осмотрел доктор и предложил ему во избежание гангрены ампутировать ноги. “Я отказываюсь дать вам согласие”, вежливо ответил Уильямс, “Мне ещё понадобятся эти ноги”. Вместо этого он принялся ходить по палубе Карпатии, пытаясь восстановить кровообращение, и чувствуя как тысячи иголок впиваются ему в кожу.

Именно на Карпатии Уильямс и Бер наконец познакомились. Уильямс позже вспоминал, что Бер был в числе тех спасённых пассажиров, которые проявляли к нему наибольшее участие. Бер также писал про это знакомство, что Уильямс пережил страшные страдания, находясь в воде.

Настроение на борту Карпатии было мрачным. Скорбь и шок от произошедшего охватили людей. Лондонская газета Independent цитировала Бера “Хотя гибель Титаника и была ужасной... четыре дня среди переживших эту трагедию были намного хуже и их гораздо тяжелее было забыть”. Бер вошёл в наспех созданный “комитет уцелевших”, который организовал пассажиров и рекомендовал им не общаться с прессой.

В ночь на 18 апреля Карпатия прошла мимо Статуи Свободы и причалила к 54 пирсу Западного Манхэттена.

Тысячи нью-йоркцев собрались на встречу корабля - кто-то из праздного любопытства, но были и те, кто принёс еду, одеяла и одежду. Уильямс, пытаясь пошутить, заметил, что впервые он так быстро прошёл через таможню.

 

Представьте, что бы было если бы Титаник затонул в 2012, а не в 1912 году. Спасение пассажиров Титаника было бы описано ими в твиттере и на фейсбуке в реальном времени. Телевизионные каналы организовали бы круглосуточные трансляции, вплоть до специальной музыкальной темы, возникли бы крылатая фраза - Катастрофа на Море! - и цифровая анимация процесса ухождения корабля на дно морское. Утренние телешоу приглашали бы уцелевших, литературные и киноагенты спешили бы застолбить права на историю, адвокаты бы рыскали в поисках клиентов. Вспомните весь этот ажиотаж в средствах массовой информации когда в этом году затонул итальянский круизный лайнер Costa Concordia.

А теперь представьте сценарий, в котором двое уцелевших были бы спортсмены высшего класса, да вдобавок выступающие в одном виде спорта, люди, которым суждено сразиться друг с другом несчётное число раз. Ажиотаж вокруг таких матчей был бы немерянный. По завершению карьер имена этих спортсменов были бы неразрывно связаны, возможно они бы совместно написали книгу, а потом бы отправились в ораторский тур по стране.

Сто лет назад была другая культура. Привлекать к себе излишнее внимание считалось дурным тоном. Многие пассажиры Титаника, которым посчастливилось оказаться на борту Карпатии подверглись тому, что в наше время называлось бы посттравматическим стрессовым расстройством. Особенно это ощущалось у мужчин, чьё спасение рассматривалось чуть ли не как признак трусости. Измей, директор корабельной линии Уайт Стар, которой принадлежал Титаник был нещадно высмеян британской прессой. Изгнанный лондонским светом, он переехал в Ирландию и провёл оставшиеся 25 лет своей жизни вдали от общества.По воспоминаниям его семьи Бер остро испытывал комплекс вины уцелевшего. Его внучка Хелен Бер Санфорд, известная под именем Линн, провела десять лет методично исследуя его историю и недавно опубликовала книгу Starboard at Midnight, художественное описание произошедшего с Бером на борту Титаника. “Он хотел бы спасти кого-нибудь, чтобы геройский поступок хоть как-нибудь оправдал его спасение”, - пишет она. “Он был потрясён до такой степени, понять которую невозможно”.

Пытаясь как-то смягчить свою вину, Бер выступал свидетелем на суде от лица группы пассажиров второго класса против Уайт Стар. Бер вспомнил, что Измэй отдавал приказы офицерам корабля и вообще вёл себя как начальник, что противоречило заявлению защиты, что Измэй находился на борту судна в качестве обычного пассажира. Свидетельство Бера помогло истцам выиграть процесс и добиться возмещения убытков в размере $633 000.Бер выступил в прессе только лишь для того, чтобы опровергнуть предположение, что он занял место в шлюпке, которое должно было бы отдано женщине или ребёнку.

СПАСАТЕЛЬНАЯ ШЛЮПКА НЕ БЫЛА ЗАПОЛНЕНА, ЗАЯВЛЯЕТ КАРЛ БЕР - с таким кричащим заголовком 20 апреля 1912 года вышла газета Нью-Джерси Newark Evening News. В заметке приводились слова Бера “Одна из дам спросила мистера Измэя о том могут ли мужчины сесть в шлюпку вместе с ней. Я слышал как мистер Измэй спокойно ответил: “Конечно же, да мадам””Чувство вины Бера усугублялось его связью с Хелен Ньюсом. Жадная до сенсаций пресса окрестила их “Парочкой с Титаника”, помолвленными в спасательной шлюпке. “Сама мысль о том, что дедушка предложил бабушке выйти за него замуж когда вокруг гибли люди представляется мне очень непохожей на него” говорит Линн Санфорд. Они выждали год прежде чем пожениться.

Впоследствии Бер редко говорил о драме апреля 2012 года. Впрочем как и Уильямс. Настойчивый теннисный историк Бад Коллинз несколько раз Встречался с Уильямсом прежде чем узнал его историю. “Он почти что держал это в секрете”, говорит Коллинз. “Не хотел огласки”.

Уильямс даже и не говорил о Титанике в своей семье. “Сегодня советуют: Расскажи, тебе станет легче”, говорит Квинси Уильямс. “Тогда всё было по-другому. Нужно было держать всё при себе. Не распространяться. Просто жить дальше”

 

Что они оба и сделали. После прибытия в Нью-Йорк Уильямс поселился у дяди, около Филадельфии. Тело его зажило и через несколько недель он уже был в состоянии играть в теннис. Ноги всё ещё были очень красные из-за долгого нахождения в воде, но он играл в длинных брюках, этот факт скрывавших.

Тем летом Уильямс победил многообещающего местного подростка Билла Тилдена, ставшего впоследствии величайшим игроком той эпохи, выиграв чемпионат штата Пенсильвания 1912 года. К приятному удивлению теннисного тренера Гарварда, Уильямс закончил летний сезон будучи второй ракеткой США. После успешного окончания первого года учёбы в университете Уильямс попал в команду Кубка Дэвиса 1913 года. Если и ему и было не по себе от перспективы ещё одного плавания через Атлантический океан он ничего про это не сказал. В июле он отправился в Лондон играть в отборочном круге Кубка Дэвиса и внёс свой вклад в командную победу сборной США над Великобританией, обыграв Чарльза Диксона в упорном пятисетовом поединке. На последнем его году обучения в Гарварде в университете открылась библиотека на средства Элеанор Уайденер, уцелевшей во время гибели Титаника, названная ей в честь сына, который как и его отец утонул вместе с кораблём.

Ко времени окончания университета Уильямс стал одним из лучших игроков мира. Алисон Данциг из Нью-Йорк Таймз, старейшина журналистов пишущих о теннисе, писал об Уильямсе: “В свои лучшие дни он был непобедим, всегда атакуя смело идя на победный удар. Колебания были ему чужды”. В 1914 и 1916 годах Уильямс был чемпионом США в одиночном разряде. в 1920 выиграл Уимблдоном в паре и долгие годы был неотъемлимой частью команды США в Кубке Дэвиса, сначала как игрок, а потом как капитан. В 1924 в Париже он вместе с Хейзел Уайтмен завоевал золото в миксте (Кстати Уильямс до сих пор является действующим олимпийским чемпионом в теннисном миксте! В 1988 году когда теннис был вновь в добавлен в программу, смешанный парный разряд не был включён).

После того матча в Лонгвуде летом 1912 года Уильямс и Бер играли друг с другом по крайней мере дважды. В 1914 году они встретились в четвертьфинале чемпионата США (позже ставшего Открытым Чемпионатом США) в Ньюпорте. Воспользовавшись психологической неустойчивостью оппонента, Уильямс победил 6--2, 6--2, 7--5. И снова их удивительная история осталась за кадром. Даже Lawn Tennis Almanack, авторитетный теннисный путеводитель, не упомянул кораблекрушение в биографии Бера и в жизнеописании Уильямса есть только одна строчка - “приехал в Америку в 1912 году на печально знаменитом Титанике, потеряв там своего отца” - и далее следует описание его теннисных достижений.Хотя и Уильямс и Бер сделали всё возможное, чтобы принизить значимость объединивших их событий, эхо той трагедии преследовало их долгие годы. В 1915 году немецкая подводная лодка потопила Лузитанию - британский корабль, который позиционировался как соперник Титаника. При этом погибло 1198 из 1959 человек, находившихся на борту, включая 128 американцев. Это событие вызвало негодование в США и резко настроило американское общественное мнение против Германии в Первой Мировой Войне. Одним из наибольших достижений Бера, которым он больше всего гордился, стала организация Парада Гражданской Готовности на Пятой Авеню в Нью-Йорке, событии, которое Нью-Йорк Таймз назвала “Величайшей гражданской демонстрацией в мире”. В процессии приняло участие 135 000 человек и она вызвала “Энергичное движение в поддержку защиты страны” и последующее вхождение США в войну. Но Беру было отказано во вступлении в армию - как он подозревал из-за его немецких корней. Вызванный этим стресс и чувство вины уцелевшего привели к тому, что ему пришлось провести недолгое время в санатории в западном Нью-Йорке в 1917 году. В итоге ему разрешили служить в армии, но война к тому времени закончилась.

Уильямс был призван в армию и направлен в Европу в 1917 году. Одним из кораблей конвоя была Карпатия. “Дедушка задавался вопросом” , говорит Квинси Уильямс, “попадёт ли он снова на борт Карпатии или нет”. Уильямс отслужил с похвалой; он участвовал во второй Битве за Марн в июле 1918 года и был после войны награждён французским правительством Chevalier de la Legion d'Honneur и Croix de Guerre.

По завершении теннисной карьеры оба сколотили себе небольшое состояние, работая в финансах, Уильямс в Филадельфии и Бер в Нью-Йорке. Оба они были филантропами и гражданскими деятелями. Хотя Уильямс и не желал обсуждать своё участие в эпохальных событиях 20 века, он глубоко интересовался историей и, когда ему было за 50, оставил финансы, чтобы стать президентом Исторического общества Пенсильвании.

Уильямс был введён в Международный Теннисный Зал Славы в 1957 году, а Бер, посмертно, в 1969. Бер умер в 1949 в возрасте 64 лет, а Уильямс в 1966 в возрасте 77. Члены их семей никогда не встречались, но описывают их обоих одинаково. Линн Санфорд называет Бера “хорошим человеком, скромным и деликатным”. Квинси Уильямс говорит о своём дедушке “Он был хороший, очень непритязательный человек, не любивший много говорить о себе”.

Подтверждением этому служит история, которую Дик Уильямс рассказал в своих мемуарах. Будучи ужде в возрасте он отправился в Англию по делам. Однажды вечером он ужинал в небольшом живописном городке. Пышущие зеленью деревыя обрамляли извилистый ручей; вдалеке раскинулась зелёная равнина. Уильямс выразил своё восхищение видом сотрапезнику. Тот согласился и сказал, что в этой деревне “родился человек, которого вы, конечно же, не знали - капитан Титаника Смит, того самого корабля, который столкнулся с айсбергом и затонул. Припоминаете эту катастрофу?”

Уильямс, который ужинал со Смитом на борту обреченного судна много чего мог бы сказать в ответ. Но, согласно мемуарам, он промолчал.