13 мин.

Страсти по Беккеру

51

Где-то примерно году в 1992 репортер английской газеты Sunday Mirror переоделся в бродягу и отправился в лондонский квартал, где снимают апартаменты звезды мирового тенниса во время «Уимблдона». Он звонил во все двери и просил какую-нибудь работу. Грустно признать, но большинство королей кортов отправили бомжа куда подальше, и лишь Борис Беккер предложил ему войти. Он сказал, что делать ему ничего не надо, но при этом дал «бродяге» фунт стерлингов и предложил пойти куда-нибудь позавтракать.

Конечно, мелочь, но он действительно чрезвычайно интересный, умный и великодушный человек, великий спортсмен, одержавший серию блестящих побед, обладатель железного немецкого характера. И при этом никто, пожалуй, из великих спортсменов не попадал так часто на страницы желтых газет, не имел столько скандальных историй с женщинами, проблем с налоговыми службами и прочих разнообразных неприятностей. Наверное, потому, что он все-таки рыжий.

А, может быть, всему виной чересчур быстрый взлет. Борис родился 22 ноября 1967 года в довольно-таки непростой семье. У него была еврейская мама и папа-католик, может быть, поэтому он вырос человеком далеким от национальных и религиозных условностей. Теннисом он начал заниматься только в восемь лет, и только потому, что архитектором и строителем нового теннисного центра неподалеку от их дома был его отец. При этом увлечением для души оставались шахматы. В шахматы он играл с первым тренером перед матчами, чтобы снять нервное напряжение, именно в них он черпал уверенное спокойствие и продуманность удара. Кстати, своему первому тренеру Гюнтеру Бошу, расставание с которым было очень непростым, в автобиографической книге «Остановись, мгновенье» Беккер дал такое определение: «Человек, который был мне матерью». А Бош сказал о юном Беккере совершенно поразительную вещь: «Все дети плачут, когда проигрывают. Но плач Бориса был ужасен. Он причитал, рвал на груди рубашку и кидался вещами. Большинство детей плачут от того, что жалеют себя, а Борис плакал от того, что ненавидел себя». Удивительный ребенок, который не умел себя жалеть.

Когда ему было десять, он заводил будильник на четыре утра, чтобы посмотреть матчи Борга на Открытом чемпионате Австралии. Уже тогда он решил, что, как Борг, станет первым в мире. Ион Цириак позднее утверждал, что десятилетнего Бориса выгнали из немецкой юниорской теннисной программы, потому что он был «слишком буйным». Как бы то ни было, в пятнадцать лет Беккер стал чемпионом Германии среди юниоров. А затем, повторив это достижение и в два последующих года, решил направить свои стопы в профессиональный теннис. Вот тут-то все и началось.

В 1985 году он выиграл «Уимблдон», обыграв восьмого сеяного американца Кевина Каррена в трехчасовом матче. Хоть это было его второе появление на «Уимблдоне» (годом раньше он дошел до третьего круга), все же можно сказать, что мир вряд ли видел прежде спортивный дебют столь впечатляющий и столь же, увы, обманчивый. Такое случается однажды с вундеркиндами – приходит момент, когда их талант расцветает ярко и полно, когда они точно знают, что и как они должны делать. Не имеет значения, что «Рыжий Бомбардировщик» (одно из прозвищ, данных Борису журналистами после турнира) выиграл этот турнир, не победив ни Джона Макинроя, ни Ивана Лендла, ни Джимми Коннорса. Он обыграл людей, победивших их всех. Беккер обрушился на корты «Уимблдона» со своим ростом 192 сантиметра, развевающимися рыжими волосами, мощной подачей, ныряющими ударами слета и угрожающими взорами в сторону соперника между розыгрышами.

«Представьте себе неуклюжего угловатого парня, который не может еще ни машину водить, ни голосовать, который, похоже, сам стрижет себе волосы (между прочим, ужасно), который не находит ничего лучшего, как изваляться в полный рост на священной Уимблдонской траве, превратив рубашку в грязную тряпку, который вылетел из школы и с «Уимблдона» в прошлом году с двумя порванными связками левой лодыжки. И вот этот почти двухметровый почти восьмидесятикилограммовый младенец становится абсолютно первым», – так описывает тогдашнего Беккера Sports Illustrated. Здесь надо объяснить, что у Беккера было привычка бросать все тело вперед, «нырять» при выполнении ударов, поэтому он часто падал на корт, и половину финального матча играл в грязной рубашке после одного особенно зрелищного падения.

Он действительно стал первым – самым молодым игроком в истории, выигравшим «Уимблдон» и вообще турнир «Большого шлема» в 17 лет и 7 месяцев (позже этот рекорд превзошел Майкл Чанг на «Ролан Гаррос»), первым немцем, первым несеянным. Можно подумать, что он вихрем прошелся по сетке и обыграл почтенного Каррена в четырех сетах в финале лишь потому, что не ведал, что творил. Но, судя по его высказываниям, он отлично понимал, что происходит. Во всяком случае, после этой победы он твердо заявил, что «выиграет здесь в следующем году». И Каррен, который до этого выбил из борьбы прошлых чемпионов Макинроя (победитель 84, 83 и 81 годов) и Коннорса (победитель 82 года) тоже понимал. Журналисты Sports Illustrated поймали момент, когда американец, сразу же после победы в полуфинале над Коннорсом, посмотрел на счет другого полуфинала, где Андерс Яррид сражался с Беккером и какое-то время вел в счете, и пробормотал: «Ну, давай, давай, Яррид». Уже после финала он жаловался, что Беккер вел себя излишне агрессивно, метал грозные взгляды и даже чувствительно задел соперника плечом во время перехода. Но Беккер отреагировал на это просто: «Я выхожу на корт, чтобы играть, бороться и делать все, что могу».

Беккер стал звездой и кумиром своей страны за две недели. Его называли Золотым мальчиком, дали ему прозвище Бобеле (Борис Беккер Леймен), игнорируя ироничное всемирное Бум-Бум, а сам он удивлялся: «Так глупо говорить о теннисисте, но в Германии я невероятный герой. А Германии нужны герои больше, чем многим другим странам». К тому времени его менеджером стал знаменитый Ион Цириак, который говорил о Беккере: «Он был самым естественным, кристально-чистым подростком, которого я когда-либо видел». Впрочем, очень скоро он нашел для своего подопечного другие слова: «Самое упертое существо, которое я встречал». Этот человек умудрился извлечь максимальные дивиденды из взлета Беккера, сделав его миллионером, и золотая голова закружилась.

Следующий сезон начался провально – он вылетел из первого круга Australian Open, и это, как ни странно, его встряхнуло. Гюнтер Бош, кстати, отмечал, что мотивацией Беккера было не столько желание побеждать, сколько нежелание проигрывать: «Победы никогда не поднимали его высоко настолько, насколько поражения повергали в отчаяние». Возможно, поэтому ему неоднократно удавалось вернуться в бой после провалов, и в 1986 году он выиграл юниорский чемпионат мира, 12 турниров Гран-при и защитил титул чемпиона «Уимблдона», на этот раз в классическом стиле обыграв первую ракетку мира Ивана Лендла в трех сетах, и закончил год второй ракеткой мира.

В 1987 году вновь случился провал. Непомерно взлетевший и разбогатевший Беккер расстался с Бошем и полностью перешел под крыло Цириака. Кстати, в том самом году газета The Independent назвала его «вероятно, самой грандиозной машиной по производству денег подросткового возраста в истории спорта». NewsWeek утверждал, что в 1987 году всемирный «Беккер Бум» принес 100 миллионов фунтов только компании Puma, которая являлась его «обувным» спонсором. Конечно, при жестком и умелом менеджменте Цириака и сам Беккер внакладе не остался. Как бы то ни было, в том году он вылетел из второго раунда «Уимблдона», после чего изрек на пресс-конференции ставшую знаменитой фразу: «Я проиграл игру, но ведь никто же не умер?» Но уже к концу года он вновь обретает форму и ведет команду Германии в бой за Кубок Дэвиса, который и был в итоге завоеван после того, как Беккер выиграл все три свои матча в финальной встрече с командой Швеции. В 1988 года ведомая им команда повторяет успех, а затем наступает 1989 – лучший год в карьере уже не Золотого мальчика, а Короля-Солнце Бориса Беккера.

В этот год он выиграл свой третий «Уимблдон», обыграв в финале действующего чемпиона Стефана Эдберга, и добавил к нему Открытый чемпионат США. Несмотря на то, что он не стал в том году первой ракеткой мира, Международная федерация тенниса присвоила ему звание чемпиона мира. Новый взлет последовал через год, когда после победы на Открытом чемпионате Австралии 1991 года Беккер все же возглавил мировой рейтинг, став на тот момент самой молодой первой ракеткой мира. В том же году он потерпел и самое болезненное поражение в своей жизни, проиграв в финале «Уимблдона» соотечественнику Михаэлю Штиху, одному из тех спортсменов, которые появились в Германии в результате теннисного бума. По воспоминаниям Стива Тиньора, во время этого матча Беккер «рвал зубами полотенце во время переходов, издавал резкие птичьи крики после проигранных очков, бил себя по голове ракеткой и в течение всего матча разговаривал сам с собой в такой манере, что, будь он на улице, прохожие от него разбегались бы». После этого поражения Беккер утверждал, что ему пора «позаботиться о своей душе, а не о бэкхенде». Именно в это время он, видимо, пытался осмыслить свое место в спорте и в жизни, понять, кто же он – тот мальчик, который ракетой ворвался в теннис, или взрослый, умный, думающий человек. Кто еще из выдающихся спортсменов мог бы позволить себе сказать в адрес своих болельщиков слова, которые приводит Стив Тиньор: « Когда я смотрел в глаза своих фанатов, мне казалось, я вижу монстров»?

В этом отношении Беккер также был удивительным персонажем – он обладал способностью говорить «неудобные» вещи. Так перед женитьбой в 1993 году на чернокожей модели Барбаре Фелтус, он много говорил о растущем расизме в Германии, рискуя потерять ореол героя в глазах одних, но зато приобретая его в глазах других. Он отказался стать лицом компании, в рамках которой Берлин претендовал на проведение летних Олимпийских игр-2000, на том основании, что это «слишком рано» для недавно объединенной страны и может вызвать рост национализма. А про свой случайный роман с темнокожей россиянкой Анжелой Ермаковой он сказал: «Я никого не убивал, я не насиловал детей. У меня был секс с женщиной, которая не является моей женой. Это плохо, но я за это заплатил».

На протяжении большей части 90-х годов он демонстрировал свой незаурядный талант, составляя конкуренцию новому лидеру мирового тенниса Питу Сампрасу. Каждый год, с 1988 по 1997, кроме одного, кто-то из них играл в финале итогового турнира года, дважды, в 1994 и 1996 годах они играли в финале между собой, а их пятисетовый финал 1996 года стал классикой мощного силового тенниса.

1996 год вообще оказался последним звездным для Беккера. Он приехал на Открытый чемпионат Австралии свежим и воодушевленным. К тому времени он уже был счастливо женат и обзавелся сыном по имени Ноа Габриэль (по его собственным словам, Беккер дал ему имя в честь знаменитого французского теннисиста Яника Ноа). Король-Солнце был готов остепениться и начать новую жизнь в теннисе, тем более что Барбара лично пожелала видеть его победу на Australian Open, сказав: «Я еще никогда не видела, как ты выигрываешь большие турниры». Но после этого триумфа его карьера пошла на закат.

В 1997 году, проиграв Питу Сампрасу в четвертьфинале «Уимблдона», Беккер подошел к сетке и шепнул что-то на ухо великому чемпиону. Позже он озвучил свою фразу: «Я сказал ему, что это был мой последний матч на «Уимблдоне». Сампрас выглядел изумленным, он что-то пробормотал в ответ и направился к своему стулу, недоуменно пожимая плечами. Позже он сказал: «Уимблдон» и Борис неразделимы. Это здесь он оставил свой след семнадцатилетним подростком, и этот турнир был частью его жизни. Его будет здесь не хватать».

Но оказалось, что и Беккеру не хватало «Уимблдона». Двумя годами позже он вернулся туда и вновь пережил несколько захватывающих моментов. В первом раунде он обыграл Майлза Маклагана (сейчас он является членом команды Энди Мюррея), во втором показал Николасу Киферу, кто по-прежнему является первым номером в Германии, затем обыграл будущую первую ракетку миру Ллейтона Хьюитта. Но в четвертом раунде, проиграв Патрику Рафтеру, Беккер заявил, что с него достаточно.

Последнее выступление на «Уимблдоне» было очень важным для него. Этот турнир всегда был для него особенным. Помимо трех побед, он четырежды играл в финале. Как он сам однажды сказал: «Центральный корт – это место, где я родился в 1985 году». Таким образом, в активе «Красного бомбардировщика» есть все турниры «Большого шлема», кроме «Ролан Гаррос». Он вообще не любил грунт, его любимый стиль игры serve-and-volley совершенно не подходил для этого покрытия, а его бурный темперамент не давал ему возможности быть достаточно терпеливым для больших побед на грунте. Однажды он даже сравнил игру на «Ролан Гаррос» со страшным сном: «Ты можешь потратить пять часов на то, чтобы обыграть какого-нибудь быстрого испанца. Но в следующем круге, когда ты выйдешь на корт совершенно измотанным, ты обнаружишь перед собой еще одного, который бегает не менее быстро». Тем не менее, он трижды доходил до полуфинала этого турнира, где проигрывал Агасси, Эдбергу и Виландеру.

Также из спортивных достижений немецкого Бум-Бума следует отметить олимпийское золото 1992 года, которое он завоевал в паре с Михаэлем Штихом, тем самым, который обыграл его в финале «Уимблдона», заставив пережить мировоззренческий кризис. Всего за карьеру он выиграл 49 одиночных и 15 парных титулов, 12 недель занимал первую строчку мирового рейтинга, трижды заканчивал год вторым и 11 раз входил в десятку.

О личной жизни Беккера известно практически все, он никогда не умел скрывать свои проблемы от журналистов. Все знают историю его громкого развода с Барбарой Фелтус, слушанье по делу даже транслировалось в прямом эфире немецкого телевидения. Все знают скандальную историю с Анжелой Ермаковой, краткая встреча с которой после ссоры с женой подарила ему дочь. Удивительно здесь другое: после всей той шумихи, которую обеспечила эта дама, после огромного количества желтых публикаций, ему хватило мудрости и мужества принять свою дочь и выстроить нормальные человеческие отношения с ее матерью. Сейчас он встречается со всеми своими детьми, гордится ими и утверждает, что это главная вещь в его жизни.

Также широко известны его проблемы с немецкими налоговыми службами, которые, по некоторым сведениям, спровоцировал Ион Цириак после их расставания. В итоге судебного разбирательства Беккер был приговорен к двум годам лишения свободы условно и штрафу в 300 000 евро, при том, что 3 000 000 евро, не доплаченных в казну, он выплатил добровольно.

Сейчас, когда все бури уже отшумели, Борис Беккер по-прежнему очень занятой человек. По словам Камакши Тендон он описывает свою нынешнюю профессию термином «антрепренер»: «В большой степени это состояние ума. В поле зрения телевидения я нахожусь с 15 лет. Так что сейчас я пытаюсь продавать машины под своим именем, я продаю теннисные ракетки, спортивную одежду – я продаю свой имидж, и мне это нравится. У меня больше нет ракетки, но у меня есть мозги». Беккер работает в теннисном журнале (между прочим, не для галочки, а самым настоящим главным редактором), на радио и телевидении, каждый год он комментирует «Уимблдон», в 2006 году он комментировал чемпионат мира по футболу, в прямом эфире разговаривал с футболистами (футбол вообще не чуждая для него сфера деятельности, у него есть спортивное агентство, и переход Андрея Шевченко в «Милан» во многом его рук дело). Беккер активно участвует в благотворительных акциях, снимался в кино, в 2003 году выпустил автобиографическую книгу, и активно борется с нацизмом во всем мире. «Мои дни полны, а ночи коротки. Я хотел построить вторую карьеру после тенниса, и сейчас я только в середине пути. Мне всего 40 лет. Играть в гольф каждый день и красиво проводить время за ланчем – это не то, что я хочу делать. Мне нравится работать, мне нравится быть занятым вещами, которые меня наполняют».

Вот такой он, Большой Чемпион и непростой человек, ненавидящий военную риторику (именно поэтому ему не нравились все его сравнения с немецкими ракетами, танками, самолетами, которые в изобилии появились в прессе после его триумфального прорыва в теннисе), много думающий о смерти. Его первый тренер Гюнтер Бош рассказывал, что Борис был сильно впечатлен гибелью своего любимого актера Джеймса Дина, который разбился в Калифорнии на серебряном «Порше», и каждый раз, бывая в Америке, стремился прийти на этот перекресток. Однажды он сказал: «Когда ты врываешься на сцену в 17 лет таким внезапным образом, это становится жизнью на краю, потому что каждый твой шаг, каждое твое слово, каждое твое действие становится газетным заголовком. Я как будто все время находился на грани между жизнью и смертью». Но сейчас похоже, что он все-таки выбрал жизнь.