Кокаин, метамфетамин, марихуана и лошадиные стероиды – это все теннис 80-90-х. Тогда за них не банили
Времена без контроля.
Тестировать игроков на запрещенные вещества теннис начал в конце 1980-х. Тогда контролировался прием рекреационных наркотиков, а наказание за допинг, повышающий спортивные результаты, ввели в 1990 году с появлением ATP-тура. Еще через три года ITF, WTA и ATP разработали совместную антидопинговую программу для всех турниров, включая «Большие шлемы» (с 2007-го системой управляет только ITF).
Без тестирований игроки часто употребляли наркотики в открытую. Например, звезда 1970-х – середины 1980-х Витас Герулайтис (на фото с Джоном Макинроем и Стивеном Тайлером из Aerosmith в 1983-м) пижонил по-крупному: увлечение кокаином дополняло любовь к шикарным вечеринкам, спортивным авто и красоткам.
Янник Ноа (на фото с Гильермо Виласом) в конце 1970-х заявлял, что рекреационные наркотики распространены в туре. Он сам не скрывал, что не отказывается от марихуаны даже перед матчами, выступал за ее декриминализацию и куда более серьезной проблемой считал употребление игроками кокаина и метамфетамина.
В 2008-м в хранении обвиняли сына Янника Жоакима, игравшего тогда в НБА, – косяк нашли в его пачке сигарет. В начале 2010-х Ноа-старший рассказал, что завязал с марихуаной, а ее легализацию назвал темой, требующей «реальной дискуссии» во Франции: «Я думаю о наших детях, о проблемах со здоровьем. Если мы говорим о каннабисе, давайте еще поговорим о настоящей проблеме – алкоголизме. Давайте не будем забывать про антидепрессанты. Короче, про все зависимости».
Кэш увлекся марихуаной в 17, на дебютном «Уимблдоне» держал косяк под подушкой, а потом перешел на кокаин
В полуфинале «Уимблдона»-1983 играл 19-летний австралиец Пэт Кэш. Он стал национальным героем, но его преследовал страх поражений. «Это немного похоже на героин – победы стали наркотиком, без которого я уходил в депрессию. Ощущение, что после проигрышей тебя никто не любит, хочется себя убить», – вспоминал он спустя 20 лет.
У Кэша были проблемы с коммуникацией, поэтому он часто выходил из себя: «Я сходил с ума, громил номера в отелях и принимал наркотики – сначала травку, когда мне было лет 17. Марихуана в то время была обычным делом среди теннисистов. Когда я впервые играл на «Уимблдоне», я держал косяк под подушкой и прикладывался каждую ночь. Меня успокаивало. Проблема в том, что ты думаешь: «Наркотики считаются злом, но травка не мешает мне играть». Так что ее становится больше. Потом принимаешь кокаин, и следующий наркотик, и следующий».
В 1985-м Кэша стали мучить травмы – все началось с межпозвоночной грыжи, и в итоге потребовалась операция. Перестав играть, он подсел на кокаин. «Никто не любит боль. Я понял, что непревзойденный король вечеринок [кокаин] поможет забыть о моих проблемах хотя бы на одну ночь». На одной из вечеринок Герулайтиса Кэш познакомился с моделью Энн-Бритт Кристиансен. В 1986 году в 21-й день рождения Пэта у них появился сын Даниэль.
Вскоре отношения начали разваливаться: теннис увлекал Кэша больше, чем быт, мечтой оставался «Уимблдон». В 22 он ее исполнил, в 23 расстался с Энн-Бритт.
«В личной жизни у меня был бардак. Мой желудок разъедали литры алкоголя, и я отчаянно нуждался в отдыхе от тенниса». Взять паузу действительно пришлось – весной 1989-го Кэш повредил ахилл и выпал из спорта почти на год. «Ничто так не вгоняет в депрессию, как травма, но у меня была возможность вырваться из оков. Я веселился после всех этих ужасных скандалов с Энн-Бритт. В общем, я просто развлекался». Во времена вечеринок, полных алкоголя, экстази и кокаина, Кэш познакомился со своей будущей женой пиарщицей Эмили Бендит.
Вернувшись в теннис, Пэт так и не набрал прежнюю форму. «Я тренировался по пять часов, пока не выматывался настолько, что даже не мог говорить с Эмили, приехав домой. После нескольких недель одержимых тренировок, я чувствовал вину перед ней, поэтому мы шли тусоваться. На следующее утро наступало похмелье, и я чувствовал вину за то, что сделал со своим телом, – делился Кэш после завершения карьеры. – Я очень злился – хлопал дверьми, кричал. Потом уходил в депрессию. Однажды, в отеле «Хилтон» в Аделаиде, я был так зол, что разнес комнату на куски. Я был просто в ярости, и это было дико страшно. Потом я впал в такую депрессию, что задумался о самоубийстве. Мне не нравилось, что со мной происходит, но я не мог это остановить». Когда Кэш не был под кайфом, он оказывался в депрессии. От суицида спасли дети: в 1994-м у них с Эмили родились близнецы Шеннон и Джетт. Пэт уверен, что если бы не они, он был бы мертв.
В конце 1999 года они с женой отправились на реабилитацию – от сильной депрессии страдали оба. «Правда в том, что мне не хватало сил справляться с теннисными взлетами и падениями. Терапия заставила меня это понять. Моя самооценка больше не зависит от результатов матча, – говорил Кэш в 2002-м. Выиграв «Уимблдон», он почти сразу сказал тренеру, что настроен взять US Open. – Я мог бы подольше понаслаждаться моментом, но я всегда искал новую непокоренную вершину. Теперь я понимаю, что это недостаток. Бесконечный поиск целей в итоге сводит с ума. Можете мне поверить, в моем случае так и было».
Окончание спортивной карьеры Кэш назвал одновременно лучшим и худшим событием в своей жизни. Они с Эмили расстались друзьями в 2002-м.
Позже в эссе о наркотиках в теннисе Кэш написал: «По гостиницам для игроков не шляются толпы наркоторговцев. Тестирование WADA жесткое, некоторые говорят, что оно назойливое. Никто не уйдет безнаказанным. Но это необходимо ради чистого тенниса». Он считал, что рекреационные наркотики никогда не были широко распространены в туре. И уточнил, что сам никогда не принимал кокаин во время соревнований.
Макинрой употреблял противовоспалительные стероиды, марихуану и кокаин, но всегда был за чистый спорт
Если Кэш рано познакомился с марихуаной, то Джон Макинрой в юности боялся пробовать наркотики, хотя многие его друзья экспериментировали с травкой и другими веществами. Потом все изменилось. Спустя годы солистка рок-группы The Pretenders Крисси Хайд упоминала, что Макинрой приходил к ней за косяками прямо во время «Уимблдона».
После окончания карьеры Макинрой и сам не скрывал, что не был чужд наркотусовке за счет марихуаны (которую бросил, когда до заначки добрались его дети-подростки) и кокаина. Его Джон называл наркотиком той эпохи, но утверждал, что, несмотря на свои эксперименты, не позволял кокаину мешать теннису: бессонные ночи и вялые дни не способствовали карьере теннисиста.
В 2002 году Макинрой выпустил «Не может быть, что вы это серьезно», автобиографию со знаковым названием, где рассказывал про свои отношения с марихуаной и намекал на другие рекреационные наркотики, добавляя острых подробностей – например, что во время первого секса они с его бывшей женой актрисой Татум О’Нил оба были под кайфом (она потом уточнила, что речь шла о кокаине), а еще – описывал героиновую зависимость О’Нил.
Та в ответ на книгу заявила, что теперь проходит реабилитацию и уже несколько месяцев чиста, а Макинрой сам принимал стероиды в качестве допинга, когда возвращался в спорт в 1980-е, а кокаин и марихуану – за пределами корта. О’Нил рассказала, что заставила его бросить стероиды, потому что он становился агрессивным, оскорблял ее и однажды скинул с лестницы. Наконец, что он принимал наркотики, когда боролся за опеку над их тремя детьми. Макинрой объяснил, что не удивлен, но разочарован. «Нелепо, абсурдно, печально», – говорил он об обвинениях и переживал, как это может сказаться на детях.
«Я знаю Джона 20 лет, и он никогда стероиды намеренно не принимал», – защищал Макинроя по спортивным эпизодам агент Гари Суэйн. Позже все выяснилось довольно внезапно: в 2004-м Макинрой не первый раз призывал сурово наказывать нарушителей антидопинговой (и антикоррупционной) программы. Тогда как раз стало известно, что Грег Руседски провалил тест на нандролон вслед за еще семью игроками (всех в итоге оправдали). Макинрой вспоминал, как подозрения насчет других игроков посещали его еще во времена теннисной карьеры. «Если не располагаешь доказательствами, приходится отступить. Не думаю, что это было широко распространено, но уверен, что существовало», – рассуждал американец. А чтобы подчеркнуть важность проблемы, привел собственный пример.
«Не уверен, что некоторые допустимые препараты, сильные противовоспалительные средства, которые принимают для ускорения выздоровления, очень уж отличаются от запрещенных, – предполагал Макинрой. – На протяжении шести лет я не знал, что мне давали разрешенные стероиды, которые применяют для лошадей, пока не оказалось, что они слишком сильные даже для них. Поэтому люди должны больше задумываться, что попадает в их организм».
Через пару дней после признания пришлось объясняться подробнее: стероиды использовались просто как обезболивающие. Бутазолидин (он в США часто применялся для лечения скаковых лошадей) и преднизон – противовоспалительные кортикостероиды, которые, рассказывал Джон, не повышают работоспособность. «Годы спустя, после того, как у меня появились проблемы с язвой, я узнал, что бутазолидин больше не прописывают лошадям, потому что он слишком сильный», – признавался Макинрой.
В 2014-м старшего сына Макинроя и О’Нил Кевина (на фото с мамой в 2008-м) задержали при попытке купить кокаин. Найденное у него вещество в итоге оказалось пищевой содой, которую ему обманом предложили купить у предполагаемого дилера, но отца ситуация все равно задела: «Я чувствовал себя ужасно. [Шестью годами ранее] неподалеку арестовали его маму, и я не мог поверить, что это случилось. Я был сильно шокирован. Кевин всегда был таким хорошим парнем, поэтому больно было наблюдать за его кризисом, но я горжусь, как следующие пару лет он боролся, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло».
Кевин раскаивался в содеянном: «Когда меня арестовали, я был просто сыном Макинроя, по сути нариком-сыном Макинроя. В одной статье даже не написали, что я Кевин. Меня зовут «сын Макинроя», – вспоминал он. – Мне было очень стыдно, потому что я никогда не хотел так подводить ни отца, ни маму. Я был слишком глуп, чтобы понять, насколько это на самом деле важно».
Борг выиграл суд о клевете про прием кокаина, а через 2 года сам признался, что его употреблял
Бьорна Борга тоже обвиняли в приеме запрещенных препаратов: в самом начале 1990-х он судился со шведским изданием Z – там напечатали слова его бывшей девушки Янник Бьорлинг (на фото около 1984-го), что во время их отношений он принимал наркотики. Главный редактор Z Йорген Уидселл показал в суде, что у него есть три источника, подтверждающих, что Борг употреблял кокаин. Дело о клевете, тем не менее, выиграл теннисист. Эта история была одним из эпизодов борьбы Борга и Бьорлинг за опеку над сыном Робином (Бьорн, например, тогда обвинял бывшую в беспорядочных связях).
Через год после суда Борг попытался вернуться в тур, но проиграл 12 из 12 проведенных матчей и с этой идеей расстался. В период возвращения в 1992-м в интервью шведскому ТВ он признался, что в 1980-е наркотики все-таки пробовал, но без зависимости («Я не наркоман и не дилер»).
В 2015-м обвинения повторились: автобиографию выпустила бывшая жена Борга Лоредана Берте, к которой он когда-то ушел от Бьорлинг. Она вспоминала, что одержимость шведа наркотиками со временем стала опасной для окружающих: по ее словам, в Милане он бродил по улицам, спрашивая у прохожих кокаин, не беспокоясь ни о репутации, ни о возможных последствиях. «Я ревновала его к кокаину. Однажды он настоял, чтобы мы приняли его вместе. Чтобы понять, что он чувствует, и сблизиться с ним, я согласилась, – рассказывала итальянка. – Я чувствовала себя слабой, потому что это не помогло: он всегда предпочитал мне кокаин».
В книге Берте раскрыла много сюжетов из жизни с Боргом: как в 1989-м он пытался покончить с собой и его спасли, вовремя сделав промывание желудка, как он вложил ей в рот пистолет, чтобы сыграть в русскую рулетку, или, например, как он предлагал ей устроить оргию, мысль о которой вызывала у нее отвращение. На этот раз обошлось без суда.
Виландера и Новачека отстранили за кокаин. Они утверждали, что приняли его непреднамеренно, и успели закончить карьеру до бана
«Не секрет, что игроки прячут кокаин в напульсниках и закидываются во время матча», – цитировал таблоид News of the World капитана Великобритании в Кубке Дэвиса Дэвида Ллойда. Издание заявило, что имеются доказательства положительных тестов на кокаин, сданных на «Ролан Гаррос»-1995 Матсом Виландером и Карелом Новачеком и скрываемых ITF. По их же информации, в январе 1996-го игроки вместе с адвокатами встречались с представителями ITF и ATP.
17-летний Виландер на чемпионской фотосессии после победы на «Ролан Гаррос»-1982
Глава ITF Брайан Тобин в ответ на обвинения выдал дежурное: «Я не могу подтвердить наличие положительных тестов. ITF не будет комментировать эту историю». Еще он пожаловался на недовольных работой теннисного антидопинга: «Такого раньше не случалось. Забавно, иногда нас критикуют за то, что игроки не сдают положительных тестов, и говорят: «Что не так с системой?» Если в какой-то момент найдется такой игрок, спросят: «Это плохо для спорта?» Если бы такое случилось, я бы подумал, что это доказывает эффективность системы. Но это только гипотетически».
Адвокаты Виландера и Новачека оказались оперативнее и в том же таблоиде опубликовали заявление, что у них есть результаты проверки на детекторе лжи, доказывающие правоту игроков.
Процесс затянулся: игроки утверждали, что анализы ITF ошибочные, работа с образцами проведена неправильно и ITF не предоставила доказательства надлежащего проведения процедур (потому что документы потерялись). «Меня проверяли 15, может, 20 раз за всю карьеру. Никаких проблем. Я никогда не принимал наркотики. Я просто жертва обстоятельств», – говорил Новачек. Виландер комментариев не давал.
После долгих разбирательств и изучения лабораторной документации игроки признали положительные результаты, хотя и утверждали, что не знали о присутствии в организме кокаина и приняли вещество непреднамеренно. В итоге в мае 1997 года их отстранили на три месяца, но 32-летние Виландер и Новачек к тому моменту уже и так завершили карьеры.
В Швеции Виландера, заявившего в эфире местного ТВ, что он не почувствовал никакого эффекта кокаина, критиковали за то, что он не признался в употреблении, а глава допинг-лаборатории в шведском Худдинге Матс Гарл сказал теннисисту, что не почувствовать действие вещества невозможно.
Агасси превращался в зомби из-за метамфетамина, соврал ATP, что выпил его по ошибке, и признался через 12 лет
Дело Виландера и Новачека – первая громкая дисквалификация из-за наркотиков. Но, возможно, самая легендарная история – про бан, которого не было.
В 1997 году Андре Агасси, переживавший кризис в карьере, с подачи своего ассистента Слима попробовал метамфетамин. «Постоянно закидываясь», он не спал ночи напролет из-за диких приливов энергии, бродил по комнатам, занимаясь домашними делами, и размышлял. «Но физические последствия ужасны, – вспоминал Андре. – После двух бессонных ночей под наркотой я как зомби. У меня хватает наглости удивляться, почему мне так паршиво. Я же спортсмен, мой организм должен с этим справляться. Слим постоянно под кайфом и вроде в порядке».
В том же году он провалил тест, и нужно было ответить ATP, признает ли он вину. «Каково быть публично опозоренным – не за одежду или игру, не за ярлык, который кто-то на меня навесил, а исключительно за собственную глупость? Я буду изгоем. Чужим предостережением», – думал Андре. В конечном счете он отправил ATP письмо, где объяснил, что его ассистент часто подмешивает мет себе в напитки (это было правдой). Еще Агасси утверждал, что случайно выпил из бутылки с наркотиками, но надеялся, что те быстро выйдут из организма. Ассистент, писал он, уже уволен.
ATP поверила в искреннее раскаяние и не только не дисквалифицировала Агасси, но и вообще не придала историю огласке. Он рассказал ее сам – в главной теннисной автобиографии «Откровенно» в 2009-м. Пэт Кэш вскоре после ее выхода написал в эссе, посвященном Агасси и наркотикам в теннисе, что среди игроков вообще ходили подозрения, что Андре обязан своей формой каким-то веществам. Кэш вспомнил книгу Магнуса Нормана, где тот говорил о слухах, что Агасси лишь один из шести игроков, чьи положительные тесты остались в тайне.
Сам Пэт поддержал американца: «Я знаю, через что прошел Агасси. Я тоже это испытывал. Ты травмирован и не можешь играть, ты видишь, как твой рейтинг падает, и не знаешь, попадешь ли на крупные турниры. Тебе одиноко, а его брак с Брук Шилдс переживал тяжелые времена. Заманчиво, когда кто-то предлагает средство от этой боли. Суть в том, что наркотики, в отличие от алкоголя, запрещены. Плюс, у нас одинокий вид спорта – здесь нет товарищей по команде, которые могли бы подставить плечо».
Кэш предполагал, что дисквалификация Агасси лишила бы его будущего величия и добила весь ATP-тур: «Мужской теннис был в ужасном состоянии. Матчи стали предсказуемыми и незрелищными. Зрители ходили плохо, доходы страдали. Это был период кризиса. Спорту нужны были яркие личности, а Агасси оставался звездой. Если бы он получил двухлетний бан, история тенниса сложилась бы иначе, – рассуждал Пэт. – Что самое важное: выжил бы топ-теннис в эти трудные времена без Андре Агасси?» Однако стоит уточнить: в те времена за метамфетамин Агасси грозило отстранение всего на три месяца (он и сам писал об этом в «Откровенно»).
***
Дженнифер Каприати тинейджером арестовали за марихуану, Мартине Хингис в 27 оказалось проще во второй раз закончить карьеру, чем доказывать невиновность после найденного в пробе кокаина. Ришар Гаске навсегда запомнится рассказом, как якобы принял кокаин в клубе Майами, поцеловав некую Памелу, а Дэн Эванс слишком фантазировать не стал и в 2017-м отбыл за кокаин год дисквалификации. Гордыми наследниками Кэша и компании в современном туре выступают Ник Кириос и Бернард Томич, не скрывающие теплых чувств к травке. И даже если предположить, что в эпоху соцсетей миру все еще неизвестны какие-то подробности из жизни игроков, высока вероятность, что их вскроют будущие автобиографии.
История главного теннисного пижона: девушки в пижамах, портреты Уорхола, кокаин и мрачный конец
Подписывайтесь на самый честный инстаграм о теннисе
Фото: globallookpress.com/Globe Photos/ZUMA Press, Karin Trnblom / IBL, Globe Photos/ZUMA Press; instagram.com/yannicknoah, therealpatcash; Gettyimages.ru/Chris Cole, Tony Duffy (5, 6), Stephen Lovekin, Urban Andersson, Graham Wood, Steve Powell, Ethan Miller
Марадона всегда сожалел о своем пристрастии. Недавно же из-за печальных событий постоянно мелькала его цитата про "Я делал одолжение своим соперникам. Представляешь как бы я играл без этого?".
Все , кроме Герулайтиса выжили, выглядят прекрасно, и живут счастливо, а у обычных людей -наркоманов все по другому. Вобщем , лучше если они не будут рассказывать и не подавать плохой пример молодым спортсменам.
И еще , жду откровений от Серены .