Серена Уильямс планирует девичник в Вегасе
Американский Vogue показал легенду тенниса в предвкушении материнства. И возвращения на корт.
Одним июльским воскресным утром – точнее, утром второго воскресенья «Уимблдона», когда игроки и газоны традиционно отдыхают, – Серена Уильямс проснулась от одного из тех живых сновидений, характерных для гормонального безумия беременности. Во мне она соревновалась – но не на «Уимблдоне» и даже не на теннисном корте. Она выступала на «Турнире не призы Уильямс» – танцевальном конкурсе с нарочито серьезным названием, который они с сестрой Винус проводят уже почти десять лет и который очень быстро превратился из прикола в зарубу. Во сне Серена кружилась в обруче, на длинной ленте подвешенном к потолку. (Наяву у Серены есть по тренеру по аэротанцам и во Флориде, и в Калифорнии.) Возможно, дело не обошлось без пайеток и парика, но детали не вполне ясны.
«Как думаешь, что это значит?» – спрашивает Уильямс своего 34-летнего жениха Алексиса Оганяна, который жарит омлет и варит кофе. (Когда он вручает мне кружку с большой буквой «S», она говорит, что мне повезло.) Что это точно не значит, так это то, что Уильямс забыла о теннисе, – это понятно всем, кто видел недавнее видео в инстаграме, где Серена бьет форхенды. Больше того, она всю неделю смотрела «Уимблдон» с таким напряжением, что ее персональный повар даже начал неодобрительно на нее поглядывать со своего рабочего места.
«Я смотрю и учусь, – объясняет она. – Я как Паразит, – это первая из многих ее отсылок к супергероям из DC Comics. – Он высасывает из тебя всю энергию. Я еще смотрю свои старые матчи на Tennis Channel. Я там выполняю потрясающие удары, но девочки их достают и забивают мне, и я вижу, почему так получается. Потому что они уже изучили мои схемы, – тут она заливается смехом, ставшим знакомым, потому что его так легко вызвать. – Ну все, больше ничего не скажу. Не хочу, чтобы эти же девочки прочитали статью и использовали это против меня на корте».
Мы сидим на огромной кухне в ее доме в Палм-Бич, штат Флорида, где сдержанная обстановка в серых тонах как бы скрывает то обстоятельство, что раньше это была тусовочная база сестер Уильямс. На улице свистят поливальные установки, в патио, выложенном плиткой, шныряют ящерицы, а за бассейном семейство африканских красавок ковыряется в траве в поисках своего завтрака. Эти спокойные воскресенья бесценны, потому что Алексис скоро полетит в Сан-Франциско, где находится офис Reddit – социальной новостной платформы, одним из основателей которой он является.
«Минус в том, что я не могу все время быть здесь», – говорит он.
«Малыш, а плюс в чем?» – говорит она. И снова смеется.
Серена почти на девятом месяце беременности. На ней обтягивающее платье-тельняшка, сложная прическа «кукурузные ряды» с красными и золотыми бусинами и ракушками, перламутровый маникюр цвета розового шампанского. С тех пор, как в 2011-м ее госпитализировали с легочной эмболией (за несколько месяцев до этого она наступила на стекло на вечеринке по случаю футбольного Кубка мира в Мюнхене), она панически боялась забеременеть. Беременность увеличивает риск образования тромбов, так что теперь ей приходится вкалывать антикоагулянты, и для нее это самая трудная часть ее дня. Эта беременность была неожиданной. «Но когда я узнала о ней, я, как ни странно, сразу успокоилась. Подумала: ты должна выиграть, но можешь и проиграть, потому что теперь у тебя есть чего ждать».
Уильямс в режиме планирования. Сейчас на очереди baby shower в стиле 50-х (она любит тематические вечеринки и вообще использует любой повод нарядиться в какой-нибудь костюм). Потом – девичник: может, на островах, может, в Вегасе, может, и там, и там. А потом уже и свадьба. Но основная ее энергия направлена на обустройство детской. Уильямс франкофил и ищет няню, которая говорит по-французски, а еще только что нашла стихотворение средневекового французского поэта Карла I Орлеанского, которое хочет повесить в детской. «Алексис думает, что будет мальчик, но я сильно подозреваю девочку. Через две недели после того, как мы узнали о беременности, я играла Australian Open и тогда еще сказала, что будет девочка: я играла на 40-градусной жаре, а ребенок и виду не подал. Только женщины на такое способны».
У многих болельщиков Уильямс новость о ее беременности вызвала противоречивые чувства. Вот он, конец ее карьеры? С другой стороны, почему нет? Получается, ее последним официальным матчем станет финал Australian Open-2017, в котором она обыграла свою самую давнюю и главную соперницу – сестру Винус – и выиграла 23-й титул «Большого шлема», побив рекорд Открытой эры, принадлежавший Штеффи Граф. Чем не идеальное завершение? Ну вообще-то есть еще рекорд из 24 «Шлемов» Маргарет Корт, частично завоеванных до начала Открытой эры. И это не говоря о том, что в свои 25 Уильямс каким-то непостижимым образом благодаря своим физическим данным и умению расставлять приоритеты по-прежнему на вершине своей карьеры.
«Трудно представить себе, как ты завершишь карьеру. Я раньше думала, что, как только смогу, заведу семью и стану мамой. Но нет. Я обязательно вернусь. Выйти на корт и услышать трибуны – это вроде бы ничего особенного. Но на самом деле, это лучшее ощущение на свете, – серенин йоркширский терьер Чип (полное имя – Кристофер Чип Рафаэль Надаль) игриво скачет между ее стулом и моим, хотя его симпатии очевидны. – Естественно, раз у меня есть шанс побить рекорд Маргарет Корт, я его не упущу. Если на то пошло, эта беременность сделала меня сильнее».
Сила – ярлык, который вешают на Уильямс с упорством, достойным лучшего применения, то ли игнорируя ее невероятную технику, то ли – что хуже – имея в виду ее расу. И «сила» – это слово, с которым она подружилась только недавно. «Раньше мне не нравилось, что нас с Винус называли силовыми игроками. Я всегда на это думала: я же не бью так сильно, как Селеш! В прошлом году в Австралии я прочитала, что Шарапова и справа, и слева играет лучше меня, но я побеждаю, потому что у меня подача сильнее, и такая: «Минуточку. Вообще-то я свою подачу выполняю прицельно». И как насчет моей игры с лета? Моей скорости? Я создаю углы. Двигаю соперниц по корту. Я играю головой, и это мое главное оружие. Вообще, женщинам часто не нравится слово «сила». Но с возрастом я его полюбила. Сила – это красиво. Так что сейчас мне нравится, когда люди говорят, что я мощная. Но еще мне нравится их удивлять. Показывать не только то, что они ожидают увидеть».
В этом году на Уильямс не раз нападали за пределами корта. В марте экс-первая ракетка мира из Румынии Илие Настасе обвинил ее в применении допинга, предположив, что американских спортсменов вообще не проверяют. «Вы видели, как она выглядит?» – сказал он тогда. Через месяц он перешел на будущего ребенка Серены: «Посмотрим, какого цвета будет ее ребенок. Молочный шоколад?». Такое поведение быстро отрезвило тех, кому хотелось думать, что теннис выше расизма. Уильямс среди них, конечно, не было: «Я подумала: уважаемый, ты это серьезно? Как можно так себя вести? Какое тебе дело до меня и моего ребенка? А эта тирада про допинг? Меня постоянно проверяют. Я свой организм ничем не травлю. И если я не могу победить сама, я не стану ради победы жульничать. Конец истории». (Оганян говорит, что дотошность Серены граничит с паранойей: «Я могу есть протеиновый батончик, а она – умирать с голоду, но к нему не притронется со словами: «Нет. Я не могу рисковать. Не уверена, что в нем нет ничего из запрещенного».)
В июне гнев теннисных болельщиков вызвал Джон Макинрой, в интервью предположивший, что Уильямс была бы «где-то 700-й», если бы играла в мужском туре. «Что за навязчивая идея отправить меня играть с парнями? – спрашивает Серена. – Понятно, что мужчины сильнее женщин. Это элементарная биология. И я прекрасно чувствую себя, играя с женщинами. Джон любит говорить что думает, не стесняясь в выражениях, и его за это уважают. Но боже упаси так сделаю я».
Впрочем, Уильямс за свою карьеру сказала немало вещей, о которых жалеет. «Людям почему-то нравится, когда я злюсь. В такие моменты трибуны воодушевляются больше всего. Но сейчас я думаю о том, что, когда в следующий раз выйду на корт, буду мамой. Так что пора уже перестать вести себя как ребенок». В последнее время Уильямс внимательно следит за тем, что говорит.
«Хотела бы я, чтобы люди узнали ее дурашливую сторону, – говорит Ким Кардашьян-Уэст, которая близко дружит с Уильямс последние 15 лет. – Она одержима караоке, а для меня это самый большой в жизни страх. Помню, однажды в Сан-Франциско на фандрайзинге пели все: Обама, Серена, Канье. Это было нечто. Она в такие моменты раскрывается и перезаряжается. Еще ей всегда можно позвонить и сказать что угодно. Она никогда тебя не осудит, никогда не будет для тебя слишком занята. И она умеет хранить секреты».
Актриса Меган Маркл – тоже подруга Серены – говорит: «Она будет потрясной мамой. Лучшей. Потому что она как никто умеет сочетать силу и чувствительность. А учитывая, как хорошо она поет караоке, колыбельные у этого ребенка будут легендарные. Не могу этого дождаться!»
И тем не менее, Уильямс переживает, что ее манера держаться на корте воспринимается людьми неправильно. Ей кажется, что ее деловой настрой со стороны кажется не деловым, а угрожающим. «Мне кажется, многие думают, что я злая. Такая, по-уличному задиристая. Но если вы спросите девочек в раздевалке, они вам скажут, что на самом деле, я очень приветливая. А Шарапова, которая в раздевалке ни с кем не разговаривает, широкой публикой воспринимается как более открытый и доброжелательный человек. Почему так? Потому что я черная? В таком вот обществе мы живем. Но что поделать. Говорят, что афроамериканцам нужно быть вдвое лучше, чтобы достичь того же, что остальные, а женщинам – особенно. Но у меня нет проблемы с тем, чтобы быть вдвое лучше».
Подруга Серены певица Сиара тоже допускает, что серьезность Серены на корте не позволяет людям представить ее другую сторону. «Когда она играет, она львица, зверюга. Но когда она не на работе – скажем так, – вы захотите оказаться с ней за одним столом. Потому что засмеетесь до смерти. Она как раз из таких, и я думаю, что в материнстве ей это поможет. А также то, как они с Алексисом дополняют друг друга. Он спокойный и невозмутимый».
Уильямс и Оганян познакомились в Риме весной-2015. Она там выступала на турнире (и подначивала своих итальянских друзей убедить рестораны начать подавать безглютеновую пасту cacio e pepe), а он выступал на технологической конференции, которая проходила в ее гостинице. К декабрю они обручились. «Алексис – тот самый парень, которого я всегда говорила искать своим подругам. Просто я люблю давать советы, – говорит Уильямс, у которой в прошлом были романы с музыкантами Коммоном и Дрэйком, баскетболистом Амаре Стаудемайром и режиссером Бреттом Рэтнером. «Он очень умный, но не всезнайка. Он интересуется всем, чего не знает. Скажем, я свидетель Иеговы, и это для меня очень важно, но я никогда не соблюдала никакие обряды и не интересовалась этим. А Алексиса ни в какой вере не воспитывали, но, оказавшись в моей среде, он сразу этим проникся и стал меня направлять. Для него мои потребности важнее его». Пока что Оганян проводит уикенды во Флориде, но и Серена не игнорирует интересы своего будущего мужа: после свадьбы она планирует переехать к нему в Сан-Франциско (до свадьбы, по ее настоянию, они вместе не живут), несмотря на то, что сама строит размашистый дом во Флориде. Она много лет жила у Винус в Палм-Бич-Гарденс и только недавно переехала через дорогу. «Я сказала: «Короче, Винус. Мне 35. Надо уже нам разъехаться». Теперь Винус постоянно приходит к Серене, потому что у нее самой всегда пустой холодильник.
Уильямс упоминает еще одно достоинство Оганяна: он нашел общий язык с Патриком Муратоглу – ее тренером на протяжении последних пяти лет, а также, хоть об этом и не принято говорить, ее бывшим бойфрендом. «Как только мы преодолели эту небольшую неловкость, все стало нормально, – говорит Уильямс. – К счастью, я дружу практически со всеми, с кем встречалась. У меня ни с кем нет никаких обид».
Оганян планирует переплавить для Уильямс обручальное кольцо своей покойной матери. По его словам, семья священна для них обоих: «Одна из первых вещей, которые нас действительно сблизили, – это то, что мы оба теряли родных в молодом возрасте. Она потеряла сводную сестру, а у моей мамы диагностировали рак, когда мне было 22, и мы только начинали Reddit. И я думаю, что нам обоим этот опыт позволил стать тем, кем мы стали». Серена и Алексис оба очень заняты в своих профессиях и друг друга в этом не ограничивают: у них не бывает ссор из-за ненормированного рабочего графика (будь то офис или корт) или внезапных командировок. «Одно из важнейших открытий, которые я сделал в этих отношениях, – это что есть те, кто работает больше нас, ботаников, – продолжает Оганян. – Потрясающе, насколько я становлюсь более мотивированным, видя, что у нее еще больше дисциплины и целеустремленности».
Как бы Серена ни была настроена на возвращение в теннис, она всегда видела жизнь и за его пределами. Почти 20 лет назад где-то между своими карьерными пиками она умудрилась выучиться на дизайнера одежды в Институте искусств Форт-Лодердейла. «Папа всегда говорил нам, чтобы у нас был план Б», – говорит Уильямс, которая, если бы не беременность, сейчас готовилась бы к своему четвертому показу в рамках Нью-йоркской недели моды.
«Мне кажется, я понимаю, что у Серены в голове, – сказала Донателла Версаче, создавшее изумрудно-зеленое шифоновое платье, в котором Серена в этом году была на Met Gala. – Она яростная, но у нее есть и другая, неочевидная, сторона, которая открывается только тем, кому доводится узнать ее близко. С этой стороны она очень теплый и ранимый человек. Так же и с ее стилем: она любит крайности: высокие платформы, обтягивающие комбинезоны. Но я видела и одну из ее коллекций, и она наоборот была очень классической».
«Я в этом действительно разбираюсь, – говорит Серена о своей модной линии, которая продается на канале HSN. – Для меня мода – единственная сфера, с которой я ощущаю такую же связь, как с теннисом. Дайте мне какой-нибудь предмет одежды – я скажу, что это за ткань, как он сшит, как его можно задрапировать и тому подобное. Кто знает, может, если бы не это, я бы выиграла больше «Шлемов»...» Тут она внезапно переходит на шепот: «У меня уже должно их было быть 30».
В прошлом месяце Серена во всей своей беременной наготе в стиле Деми Мур появилась на обложке Vanity Fair. Ее снимала Энни Лейбовиц. «Я очень нервничала из-за этой съемки. Я никогда так не раздевалась и не была уверена, что пойду на это, вплоть до последних дней. Но мне нравится, как естественно и по-настоящему все получилось». На обложке Vogue Уильямс появлялась дважды: в июне-2012 в честь Олимпиады и потом еще в апреле-2015. Оба раза ее снимала Лейбовиц.
«Для меня как черной женщины оказаться на обложке очень важно, – объясняет Серена. – Успех одной женщины должен вдохновлять других, и я всегда стараюсь быть мотиватором для черных девочек. Я не модель и не простая девчонка. Но я не пытаюсь этого скрыть. Если уж на то пошло, я выгляжу как очень много других женщин, и я считаю, что очень важно говорить с женщинами Америки, когда им это очевидно важно. Я аполитична, но вижу, что в стране многие обеспокоены.
Уильямс уже начала готовиться к своему январскому возвращению, которое планирует начать с защиты титула Australian Open. «План вернуться через три месяца после родов, конечно, безумный. Я от него не отказываюсь – просто говорю, что это будет непросто. Если я пару раз проиграю, меня сразу спишут со счетов. Учитывая особенно, что мне уже не 20. Но я скажу только одно: побеждать меньше я не буду. Или я буду выигрывать, или не буду играть вообще».
Вдохновением Серены остается ее сестра Винус, которая этим летом дошла до финала «Уимблдона», несмотря на аутоиммунное заболевание, с которым борется. А пока что Серена на практике применяет свой знаменитый «уильямсовский баланс»: каждый день по часу потеет на кардио, берет уроки французского, мониторит ногти и самоучители по макияжу в инстаграме, совершенствует свои рецепты тако и слушает саундтрек к «Моане» («Только, не надо, пожалуйста, меня осуждать»). Ее мама Орасин Прайс и ее подруга Шерил Сандберг, входящая в руководство фейсбука, научили ее важности позитивного настроя. Ее папа Ричард живет в 12 минутах от нее, и они каждые выходные видятся в церкви.
«Я переживаю из-за родов, – признается Уильямс. – Мне не 20 лет. И я обязательно буду делать эпидуральную анестезию, хоть и знаю, что многие против нее. Но у меня было достаточно операций, так что там, где могу, я буду избегать новой боли. Но больше всего я волнуюсь из-за того, что я не особо умею обращаться с детьми. Пока что. Над этим мне еще предстоит поработать. Я не умею сюсюкать. И я привыкла заботиться о себе: своем организме, своей карьере. Так что я постоянно спрашиваю: «У меня получится?» – она смотрит на Оганяна, смешивающего смузи. – Вот у него точно получится».
«Забавно, что ты это сказала, – отвечает он. – Потому что я думаю то же самое про тебя».
Источник: Vogue, фото: instagram.com/serenawilliams, driamusic, serenastatement; twitter.com/voguemagazine; Gettyimages.ru/Dia Dipasupil
«Если бы узнали ее с другой стороны, то поняли какая она добрая и веселая». Уверен, если общаться с Шараповой вне корта, она тоже будет веселой и доброй.
Спасибо автору )