Грегор Шлиренцауэр о падении в Лиллехаммере - интервью
Грегор Шлиренцауэр в общении с репортерами Kleine Zeitung рассказал о своем падении в Лиллехаммере, о своих действиях в случае повторения подобной истории с судьями, о доверии спортсменов к судьям. Также лидер общего зачет Кубка мира поведал, страшно ли спортсменам во время прыжка.
Сначала Вы приземлились в Лиллехаммере на 150,5 метров, а потом было падание. Какие мысли пронеслись у Вас голове?
Что я не хочу остаться на ногах, так как этого бы не выдержали кости и связки. Это как приземлиться на бетон со скоростью 120 км/ч, спрыгнув с третьего этажа. Я бы мог улететь на 155-160 метров, но зона приземления в Лиллехамере слишком коротка
Ваш тренер Александр Пойнтнер подал протест на действия судей
Меня это мало интересовало перед прыжком. Спортсмен стоит наверху и просто хочет показать лучшее при прыжке. Но то, что судьи отклонили протест - это, на мой взгляд, просто нонсенс
Почему?
Симон установил рекорд трамплина. Наверху оставлись только топ-прыгуны. Можно было только предполагать, где закончится прыжок при тех погодных (ветряных) условиях. Для жюри должны были загореться все "предупредительные сигналы"
Получается, Вам предложили в добровольном порядке не прыгать?
Возможно, нашему тренеру. Но что это значит, позвольте спросить? Безопасность в нашем виде спорта зависит от доверия спортсменов к решениям жюри. И сейчас оно подорвано.
А если судьи в следующий раз так же поступят?
Тогда я отстегну лыжи и не буду прыгать. Мне гораздо дороже мое здоровье, а не какие-то функционеры, которые перекладывают ответственность на тренеров и спортсменов. В регламенте прописано совершенно четко, кто чем должен заниматься.
Можно ли вообще спросить у прыгуна, всегда ли [ему] страшно во время прыжка?
Можно. И да – мне было страшно в Лиллехаммере. Правда, когда лишь почувствовал ветер. Внезапно он помогает вам лететь, и вы понимаете, что вы сейчас превысите все допустимые пределы. Это совсем не делает прыжки забавой, потому что это слишком опасно.
Перейдем к более приятному: Вы возглавили общий зачет Кубка Мира
Было всего три старта, и некоторые – в непредсказуемых условиях. Пока не стоит слишком уж воспринимать результаты.
Кстати, о восприятии – как Вы оцениваете Вашу команду на настоящий момент?
Как я уже отметил, впереди еще много стартов. Но меня порадовало, как Анди Кофлер прыгает на прежнем [высоком] уровне. Я знаю, что для него это был долгий путь, но это доказательство того, какой у нас большой потенциал. Он вновь стал прыгуном экстра-класса.
«Что я не хочу остаться на ногах, так как этого бы не выдержали кости и связки. Это как приземлиться на бетон со скоростью 120 км/ч, спрыгнув с третьего этажа. Я бы мог улететь на 155-160 метров, но зона приземления в Лиллехамере слишком коротка».
Второй ответ:
«Меня это мало интересовало перед прыжком. Спортсмен стоит наверху и просто хочет показать лучшее при прыжке. Но то, что судьи отклонили протест - это, на мой взгляд, просто нонсенс».
Третий ответ:
«Симон установил рекорд трамплина. Наверху оставлись только топ-прыгуны. Можно было только предполагать, где закончится прыжок при тех погодных (ветряных) условиях. Для жюри должны были загореться все «предупредительные сигналы » (дословный перевод «alle Warnlichter blinken», озачает типа «сигнал тревоги», «высшая степень опасности» и т.д.) и оно обязано было принять меры.
Четвертый ответ:
«Возможно, нашему тренеру. Но что это значит, позвольте спросить? Безопасность в нашем виде спорта зависит от доверия спортсменов к решениям жюри. И сейчас оно подорвано.»
Пятый ответ:
«Тогда я отстегну лыжи и не буду прыгать. Мне гораздо дороже мое здоровье, а не какие-то функционеры, которые перекладывают ответственность на тренеров и спортсменов. В регламенте прописано совершенно четко, кто чем должен заниматься.»
Остальные три ответа, в принципе, верны;)
Самодеятельность не привела к добру. Надеюсь, Шлиренцауэр в суд не подаст)