18 мин.

Любой человек – это всегда твой учитель

6

Разговор с Вадимом Преображенским (1-й дан айкидо Ренсинкай) об учителях, учениках, дисциплине и благодарности

– Мое знакомство с айкидо началось примерно вот с такой книжки: Айкидо, Калуга, 1991 год. Книга была немного другая, мы заказали ее с подругой по почте в начале 90-х годов. Увидели рекламу в газете и захотели самостоятельно все изучить. Далеко мы не продвинулись: усвоили, что основателя зовут Морихей Уэсиба, и выучили самую простую технику освобождения рук от захвата. Все. Дальше мы ничего не смогли сделать, потому что нужен был тренер. А та самая книга по айкидо так и осталась у подруги.

В моей жизни айкидо все же получило продолжение: сначала пошла заниматься младшая дочь, потом к ней решила присоединиться и я. Жаль, не получилось поделиться этим с подругой (она ушла из жизни после четырехлетней борьбы с онкологией, едва перешагнув порог сорока).

Хотела бы попросить вас рассказать немного подробнее об айкидо и его основателе. И каким был ваш путь в айкидо?

– Знакомство с айкидо у меня произошло по видеофильмам с участием Стивена Сигала еще в 1988 году. Далее мне тоже, как и вам, попалась именно такая книжечка маленькая. Она до сих пор у меня есть. Мне ее дали в качестве нагрузки. Я покупал книгу на развале, и мне дали эту книжку. Я даже помню, что автором этой книжки является Вячеслав Матвеев.

Более того, Вячеслав Матвеев был нашим куратором. Я когда-то занимался айкидо у Александра Анатольевича Давыдова, который сейчас тоже преподает в ДОСААФе, но у них другое направление – айкидо Айкикай. Я прозанимался 15 лет, дошел там до 2-го дана, и после, скажем так, глубокого анализа занятий, понял, что это не совсем мое направление.

Меня всегда привлекал стиль айкидо Ёшинкан – это то, чем мы сейчас занимаемся. По политическим причинам он переименован в Ренсинкай, но на самом деле это Ёшинкан, переводится как «дом воспитания духа». В этом стиле больше реализована практичность, по этой причине этот стиль был принят на вооружение полиции Японии.

Я пришел в айкидо в 27 лет – в 1997 году, как я помню. Секций у нас еще этих не было, но вот я наткнулся на Александра Анатольевича Давыдова, он тогда только начинал, и мы занимались. В течение 15 лет я у него прозанимался, да, прошел долгий путь, а потом решил начать путь свой самостоятельный. Это было очень тяжелое решение. Уходить от учителя, у которого занимался 15 лет, – это как родственника потерять, по большому счету. С огромным уважением я его вспоминаю. И до сих пор я с теми людьми, с которыми когда-то занимался, поддерживаю связь. Мы с ними переписываемся, созваниваемся, иногда даже встречаемся.

А в айкидо в 27 лет я пошел еще из-за того, что служил в ОМОНе, в отряде милиции особого назначения, и думал, что эти техники каким-то образом мне смогут помочь. Они и помогали – то есть техники задержания, конвоирования и т.д. Это то, что нужно было на тот момент для несения службы. Мы ходили в патрульно-постовую службу, пресекали правонарушения. И в связи с этим мое увлечение переросло потом уже в путь длиною в жизнь, то есть теперь для меня айкидо это как способ существования по большому счету, причем не только в спортзале, а даже в отношениях. Есть такой у нас психолог – я фамилию не помню, он написал книжку «Психологическое айкидо» (Михаил Литвак - авт.). Там как раз о манере ведения переговоров и решении каких-то конфликтов словесных и т.д. То есть тоже надо человеку дать выплеснуть энергию свою, гнев, может быть, в ссоре и только потом уже начинать диалог. Иначе, когда начинаешь его успокаивать, когда он возбужден и агрессивен, это не приводит к тому результату, который изначально нужен.

Так же и в айкидо – там партнер атакует, надо силу пропустить, рассеять и потом воспользоваться уже удобным положением и довести действие до какого-то итога.

Если вас интересует Морихей Уэсиба, то эта тема довольно-таки долгая и длинная. Вкратце могу сказать, что Морихей Уэсиба, основатель айкидо, свое боевое искусство «айкидо» назвал уже после того, когда он занимался айки джиу-джитсу, то есть айкидо – это родственник джиу-джитсу («дзюдзюцу» правильно по-японски, «джиу-джитсу» – это европейское произношение, переводится это как «мягкое искусство»). И из этого искусства вышли айкидо, дзюдо и хапкидо (корейское боевое искусство).

Дзюдо переводится как «гибкий путь», но это больше уже спортивное направление, а айкидо неспортивное направление, считается действительно боевым искусством, потому что техники, которые используются – техники заломов, загибов и контроля – они в спортивных соревнованиях недопустимы. И во время службы в полиции, когда у нас были соревнования по рукопашному бою, было два раздела: демонстрация этих техник (там тоже их изучают), а потом уже спортивное направление, где этих техник нет, просто бросали, били друг друга и т.д.

Морихей Уэсиба родился в Японии в конце 19 века (1883 год), умер он в 1969 году. У него такая была нелегкая, но очень насыщенная жизнь. И он, еще раз говорю, был учеником Сокаку Такэда, это стиль дайто-рю айки джиу-джитсу. Сокаку Такэда был, можно сказать, одним из последних потомков самураев. Он даже вел такую жизнь самурайскую. Интересная история его жизни. При росте метр пятьдесят и весе 52 килограмма за счет вот этих техник, хорошей технической своей подготовленности мог побеждать довольно крупных противников и соперников. Есть одна из таких историй, которая, как подтверждают источники документальные, реально произошла: находясь в каком-то поселении в Японии, он путешествовал одной дорогой, где был очень жестокий бандит. Тех, кто проезжал по этой дороге, грабил, убивал, и люди очень боялись. Но в один из дней этого бандита нашли воткнутым головой в какое-то болото, уже мертвого, все поняли, что это сделал Сокаку Такэда.

Там, конечно, еще очень много чего интересного, наверное, надо посвящать этому отдельный разговор.

– Я обратила внимание, что у нас в группе занимаются и взрослые, и дети с семилетнего возраста. Дело в том, что у меня где-то в конце нулевых со старшей дочерью (она у меня тогда еще была единственная и достаточно маленькая) была попытка пойти на айкидо, но нам сказали, что детей берут только с одиннадцати лет. Это чисто ваше решение тренировать маленьких детей, либо это в какой-то момент у всех появилось?

– Изначально, когда мы организовались, то есть я лично стал самостоятельной единицей, структурой (это случилось в 2014 году), у меня были только взрослые. Вся группа была взрослой, по старым записям это можно увидеть, есть видеоролик, «Ника ТВ» нас снимала, там видно, что занимались в основном взрослые. Подросток один был – это сын одного из моих товарищей, который со мной занимался. В то время Александр Анатольевич как раз единственный был в Калуге, кто преподавал айкидо, наверное, вы к нему обращались. Он действительно с 11 лет этих детей набирал. Я даже помню тех детей – он их набрал всего один раз и потом сказал, что больше никогда с детьми заниматься не будет, настолько ему это было сложно. Но он вообще такой человек очень сложный, но выдающиеся люди, наверное, многие из таких черт характера состоят.

По поводу того, что я стал с детьми заниматься, это не то чтобы процесс выживания. Ставка была еще на то, что все-таки родители детей водят, чтобы они, грубо говоря, занимались полезным делом, не шастали по подворотням, не сидели за компьютером. В каждой нормальной семье, мне кажется, желают, чтобы их дети развивались и физически, и духовно, и ментально в том числе. Вот и я стал брать детей, потому что я прочитал про интересный опыт у японцев, смотрел много фильмов документальных про воспитание детей в Японии. Одним из первых фильмов был про то, как первоклассников в школу набирают. У меня, кстати, в моем сообществе выложен этот ролик.

Чем меня привлекает Япония – тем, что там народ очень дисциплинирован, а дисциплина всегда для меня была очень важна. То есть если ты дал какое-то слово, обещание, ты должен это выполнить, если ты берешь какую-то ответственность на себя, то ты несешь эту ответственность до конца. Там подход такой, что дети в школе должны быть самостоятельными. Там не приветствуется, когда детей в школу приводят родители. Для этого, прежде чем ребенок пошел в первый класс, администрация школы берет и изучает маршрут этого ребенка и составляет его таким образом, чтобы в процессе следования в школу он встречался с кем-то еще из одноклассников или своих ровесников и они шли вместе. Единственные опасные места – это переходы дороги, где движение происходит. Там работают волонтеры, как правило, это пенсионеры. Они знают, что в определенное время должны пойти дети, поэтому выходят и перегораживают дорогу, чтобы они прошли. Это пенсионеры, которые живут рядом, и это там уже в порядке вещей. То есть дети приходят в школу сами. Далее, они убираются вместе с учителем в школе, у них нет там технических работников, уборщиц. Когда человек убирается сам, он уже и не сорит, то есть они очень чистоплотная нация. Я помню, какой-то был чемпионат мира по футболу, по-моему, в Англии, там была трибуна японской делегации, то есть люди, которые болели за японскую сборную. Это была единственная трибуна, где добровольно назначали своих дежурных, которые проходили все ряды и смотрели, не оставил ли кто-то за собой мусор. То есть это очень интересная практика и очень, на мой взгляд, правильная.

Дети занимаются в Японии даже с четырех лет. И самое интересное, вчера я пытался одну практику даже немножко внедрить. Если вы слышали, как они повторяли команды, – это взято именно оттуда. Там дети, когда сдают экзамен (и не только экзамен), озвучивают, что они делают. Я уже знаком с японской культурой, но все равно русский и у меня другой менталитет. Если мы занимаемся боевым искусством японским, то значит, по-японски это и должно быть, иначе тогда это будет опять рукопашный бой, а не айкидо.

Есть еще такая практика, когда дети и взрослые занимаются вместе в том числе. Для меня – почему мы так занимаемся – это просто удобно, в силу экономических, скажем так, обстоятельств снимать зал дважды отдельно для детей и для взрослых достаточно дорого. И еще даже не то, что дорого, еще и времени просто на это нет, хотя это было бы, наверное, эффективнее.

Вообще у меня в планах было воспитать ту же Настю, например, и дать ей группу. Перед этим я возлагал надежды на Максима, но он из-за учебы в институте не может больше посещать тренировки. Поэтому моя мечта осталась в этом плане нереализованной. То есть я бы очень хотел, чтобы мой какой-то ученик старший вел детскую группу, а я бы просто курировал: приезжал бы, смотрел, как он проводит тренировки, если надо, помогал бы и т.д. Сбудется ли это, не сбудется – не знаю. Во всяком случае, я еще надежду не потерял.

По поводу детей еще хочу сказать, что дети – это, как правило контингент, который ходит постоянно, потому что у них нет таких проблем, как у взрослых – работа, семья, дети. В этом плане с ними удобно. Вот со взрослыми, к сожалению, все по-другому, там сложно. Детей я беру из-за того, что мне интересен опыт. Если ты научишься работать с детьми, то со взрослыми работать сможешь однозначно.

– Хотела поделиться с вами ситуацией, обратной той, о которой вы сейчас сказали. На данный момент я очень хочу ходить на тренировки, но ослабевает интерес у моей дочери Миры. Попробую объяснить, с чем это связано. Во-первых, у нее, видимо, какой-то очередной возрастной кризис. Ей стало интереснее с подругами гулять на улице, она уже по-другому с нами разговаривает. А во-вторых, конечно, ситуация последних месяцев – когда мама приболела, папа работает, оказывается, тренировку можно пропустить.

Мы и раньше постоянно прилагали усилия, чтобы она ездила, это не всегда чисто ее желание ездить на тренировки. Есть у нас такой момент, да, мы ее вкусняшками кормим, еще что-то покупаем, то есть не просто так она ездит на тренировки. Я хотела с вами посоветоваться, как в этой ситуации лучше поступить? Дать ей пожить так, что она остается дома, а мама поехала на тренировку? Либо все-таки продолжать ее стимулировать, что сначала мы куда-то идем, что-то ей покупаем, а потом только на тренировку?

– Мне кажется, это самый неправильный путь – заманивать чем-то на тренировки и стимулировать как-то. Из-под палки если человек ходит, значит, надо отпустить эту ситуацию и действительно попробовать такой прием, когда мама ходит на тренировки, приходит и что-то интересное рассказывает – что там происходило, как там пришла новая девочка, то есть поддерживать этот интерес, чтобы она была в курсе, что там происходит.

Не каждый ребенок готов заниматься, я хочу сказать сразу. То есть поначалу, и это проходят все дети, они так усердно занимаются, они так выкладываются, у них такой интерес, прям огонь в глазах. А потом бах, кто-то уходит.

Попробуйте Миру не приводить, пусть она сама себе будет предоставлена. Единственное, конечно, если она гуляет на улице, то это хорошо. А если она опять сидит в телефоне, это плачевно. Но это беда всего поколения сейчас.

Я, конечно, не психолог, я только немножечко к этой теме прикасаюсь, хотя я раньше консультировался – у меня знакомая есть психолог, с трудными детьми работает, – потому что у меня были такие дети, сейчас они уже выросли. Они очень были агрессивные, всю тренировку я бегал за одним, чтобы он ни с кем не подрался. Сейчас у меня в группе есть мальчик с задержкой психического развития, я всегда его в пару себе ставлю. Для меня это как вызов. То есть я не отказываюсь от детей. Наоборот, если есть такие дети, то стараюсь с ними найти контакт. Где-то очень грозно, где-то мягко. Но это уже от ситуации зависит. А с Мирой… Мне, конечно, жалко, что у Миры интерес пропал.

Но, с другой стороны, здесь еще и моя вина есть в том, что я пытаюсь увидеть результат, чтобы они научились чему-то. А все-таки с детьми надо еще больше такую клубную жизнь организовывать. Это какие-то совместные тренировки, тренировки на улице с последующей игрой, футбол с выходом на природу, как это некоторые могут себе позволить. Московские клубы, там люди побогаче, они снимают лагеря, выезжают даже в Краснодарский край на месяц, там и купаются, и занимаются. И предложений море, но просто сумма, когда мне озвучили – по 70 – 80 тысяч, это дорого для Калужского региона.

Мире пока дайте возможность отдохнуть, может быть, она соскучится. Конечно, она девочка и ей хочется общения, и если подружки появились, это хорошо, это коммуникация, не надо заставлять, я считаю. У меня у самого четверо детей – дочка взрослая и три пацана тоже уже достаточно взрослые. И я тоже одного таскал на айкидо, второго – на тхэквондо, но вижу, что их не сильно это прельщает, не сильно это интересно. Я понял, что не надо их, наверное, ломать через колено.

– Такой вопрос, здесь же попутно. Я заметила еще один момент: когда долгое время пропускаешь тренировки, многое забывается. Что-то похожее, возможно, случилось и с Мирой. Обычно вы говорите: «Смотрите и повторяйте за Мирой, Мира все знает». А она что-то забыла. И когда она попадает в эту ситуацию, я вижу, что она очень расстраивается, потому что она в школе отличница, она привыкла, что ее приводят в пример, а тут получается, что она не знает, и это видят другие. Не знаю, с этой ситуацией как лучше быть?

– Теперь я услышал от вас эту ситуацию, и если вдруг Мира опять будет хотеть заниматься, я просто буду избегать акцентировать внимание на ней, потому что если это так приводит к душевным ее волнениям, то, конечно, не надо так делать. Просто Мира очень старательная, и она действительно все помнила и все делала. А когда пропускаешь – да, есть такое свойство: пропустив что-то, навыки теряются. Единственное, что если ты этим занимаешься большое количество лет, то это быстро восстанавливается, и все равно память остается. Ну, просто надо не допускать таких ситуаций, значит, я теперь знаю про Миру и я себе это в памяти отложу и больше акцентировать на ней внимание не буду. Если я увижу, что она хорошо все делает, она выполнит, тогда я могу сказать – вместе с Мирой делайте, если вдруг забыли. А если Мира пропустила долго, то, конечно, я не буду акцентировать на ней внимание.

– Спасибо.

В апреле исполняется 11 лет клубу айкидо. Можете сказать, сколько примерно человек за это время прошло через клуб? И взрослых, и детей?

– Ух ты, какой вопрос, много. Навскидку не скажу сразу, не знаю, сложно мне ответить. 50 взрослых точно и не менее 40, даже может и побольше, детей было.

– Дети по сути выросли на ваших глазах во взрослых людей, и в связи с этим такой вопрос: у нас в клубе не последнюю роль играют родители. Это как-то в определенный момент сложилось или это так принято в айкидо? Допустим, очень часто какие-то организационные вопросы, например, с поездкой на аттестацию, решает Ксения – даже в тот промежуток времени, когда ни она, ни дети не ходили на тренировки. Родительский комитет есть только у нас или везде так принято, что родители принимают активное участие в тренировках детей?

– Такая практика есть в других клубах, а у нас это получилось спонтанно. Ксения – она вообще активная женщина, она рвалась заниматься и привела вначале сына своего Рому, потом они втроем ходили, и даже муж ее ходил занимался, пока у них не родился ребенок. Но Ксения планирует вернуться. По поводу комитета – у нас как такового его нет, но Ксения вызвалась как-то несколько раз сама что-то организовать и всегда была генератором идей: «А давайте на новый год подарим боккены (деревянные мечи)». Почему мы стали с боккенами заниматься? Просто потому, что Ксения предложила сделать такие подарки. Ну, раз уж подарили, надо ими пользоваться. Ксения настолько увлечена была этой организаторской деятельностью, что невольно стала, скажем так, председателем родительского комитета.

– Здорово, а как вы считаете, для чего еще ребенка можно привести в айкидо? Помимо того, что вы уже сказали, – чтобы на улице не болтался, в телефоне не сидел. Что это дает для здоровья, для развития именно детям?

– Я сейчас скажу на своем примере. В 2001 году, когда я прозанимался уже порядка пяти лет айкидо, я работал в коммерческой структуре в офисе, был таким белым воротничком, и нас на новый год вывезли в дом отдыха – с ночевкой, с процедурами. И одной из процедур был массаж. Нас там было человек тридцать, потому что с мужьями, с женами, и мы пошли все на массаж. И я помню, что массажист, который меня массировал, сказал что я единственный человек из всех, у кого нет проблем со спиной. Меня это очень сильно порадовало, и я думаю, что это как раз благодаря занятиям айкидо.

Теперь к вопросу, что может почерпнуть ребенок. Начнем с того, что я пытаюсь привить дисциплину. Почему я требую ровно ставить тапочки? Почему я требую порядок в одежде? Я, кстати, хочу 11 апреля еще провести родительское собрание. Это неправильно, когда ребенок идет рядом, а мама несет за него рюкзак. Японские дети так не делают. То есть это твое имущество, ты должен за него отвечать и должен его нести.

Я пытался бороться, чтобы дети приходили домой, доставали кимоно, его сушили, потом аккуратно складывали. Но это должны делать дети, а не родители. У нас же наш менталитет. Будем сопельки вытирать, пока не пойдет в армию. А то и после армии еще. Вот этот вопрос у меня тоже стоит на повестке дня – с родителями проговорить, чтобы дети сами складывали свою сумку, раскладывали ее и готовились к тренировке. А то до сих пор есть у нас там пара взрослых уже мальчиков, которые надевают кимоно и бегут к родителям, чтобы им пояс завязали. Что это такое? Сколько раз я учил пояса завязывать, и до сих пор они этого не сделали. Я даже уверен, что они могут это сделать, но вот эта привычка, что у них есть опека, что они могут на кого-то положиться, а не на себя, может привести к несамостоятельности.

По поводу детей еще: многие дети, видя различные единоборства, где бьют по голове, бросают сильно и т.д., боятся соревнований, боятся вот этой состязательности. А в айкидо соревнований нет и это как бы плюс, наверное, для тех детей, которые не хотят этого. Они вроде как и спортом занимаются, приобщены к физической культуре, но, с другой стороны, нет вот этого стресса постоянного – спаррингов. Я сам и боксом занимался, и дзюдо занимался, и в ОМОНе мы спарринговались – это стресс. Поэтому оптимально айкидо еще для детей, которые не хотят эти стрессы получать. Ну и плюс все-таки координация движений и при должном усердии действительно можно применить технику. Даже вот Настя несколько раз говорила, что она смогла завернуть руку какому-то своему однокласснику, потом еще кому-то. То есть я их, говорит, побеждаю вот этим приемом. И показывает котэ гаеши (выворачивание запястья).

– Кстати, Яромира мне рассказывала пару случаев, когда на одном из особо шумных мальчиков в классе тоже делала такое, то есть ставила в неустойчивое положение и говорила, что в следующий раз он будет лежать. Но я попросила ее больше так не делать, объяснила, что мне не очень приятно будет, если потом учительница вызовет меня в школу.

И, как завершение беседы, такой вопрос. Мы в конце тренировки говорим друг другу слова благодарности. Получается, что не только ученики говорят о благодарности тренеру и друг другу, но и тренер благодарит учеников. Скажите, за что вы благодарны своим ученикам?

– Тренер так же учится у своих учеников, как и ученики учатся у тренера. Ученики учатся техникам, манере поведения, культуре и этикету, а тренер учится коммуницировать с людьми разного возраста, разного психического устройства, разного пола. Поэтому любой человек – это всегда твой учитель, неважно, сэнсэй ты или ученик. Мы все друг от друга что-то черпаем, мы что-то даем друг другу взамен того, что получаем от этого человека. И почему мы кругом садимся в конце тренировки? Как говорил Морихей Уэсиба, круг – это самая оптимальная форма использования своей энергии при применении техники, то есть самая идеальная форма – это веретено, оно стоит прямо вертикально и крутится. А круг – это такая замкнутая линия, по которой всегда течет энергия. И когда мы в конце сидим на тренировке, мы эту энергию объединяем. И слова «домо аригато годзаимашита» – это переводится как «большое спасибо за то, что здесь было».

Фото: Айкидо для детей и взрослых в Калуге.

logoГонка блогеров
айкидо
logoПрожектор