«Локаут точно стоил мне дружбы с Бренданом Шенаханом». Книга Криса Челиоса. Глава XIII
Когда Боба Гуденау убирали с поста исполнительного директора профсоюза игроков НХЛ в утренние часы летом 2005 года, я всеми силами пытался этому воспрепятствовать.
Я позвонил в то время защитнику «Колорадо» Робу Блэйку и попросил его помочь мне попасть на заседание профсоюза и голосование. Я был помощником представителя игроков и обосновано считал, что имею право присутствовать на заседании. Однако мы получили ответ, что слушание будет закрытым и на него допускаются только официальные представители профсоюза.
По сей день я не считаю, что тайное заседание было верным решением. Когда ты принадлежишь к сообществу, то имеешь право присутствовать на всех его собраниях, включая и те, на которых решается судьба того самого сообщества.
Тот факт, что заседание было назначено на середину ночи, лишь подчеркивает, что это было неверное решение и неверный способ вести дела.
В то время президентом NHLPA был Тревор Линден. Он был отличным игроком и уважал своих коллег. Но я думаю, что он прислушивался к ошибочным советам и был неверно направлен. Так что увольнение Гуденау было обставлено крайне некрасиво.
Он всегда говорил, что Тед Саскин был назначен после того, как уволили Гуденау, но я думаю, что события происходили в обратном порядке.
Форвард «Лос-Анджелеса» Трент Клатт и голкипер «Каролины» Артур Ирбе были теми членами комитета, кто старался сделать все правильно. Они понимали, что Гуденау нельзя увольнять в подобной манере. Но их мнение было проигнорировано, так как Линден получил четыре необходимых ему голоса, чтобы убрать Боба.
Было очевидно, что наш устав нарушен. Мои подозрения позже были подтверждены независимым расследование известного юриста Шейлы Блок, которая была нанята, чтобы рассмотреть это дело. Блок подтвердила, что Саскин и исполнительный комитет проигнорировали все правила в ситуации с назначением Теда и увольнением Боба.
Возможно, Гуденау пришло время уходить. Но его увольнение было обставлено крайне непрофессионально. У Гуденау недавно умерла мать, и он переживал тяжелые времена. Он сделал много полезного для профсоюза. Во время его правления зарплаты хоккеистов значительно возросли. NHLPA считалась сильной организацией многие годы. И если хотели попросить его уйти, то можно было сделать это с уважением к его прошлым заслугам. Мы были многим обязаны ему.
Однако нельзя снимать с Гуденау вины за все произошедшее. Он сам понимал, что все должно было происходить иначе. Я предупреждал его, что может произойти, но он решил отступить.
Мы потеряли весь сезон-2004/05 из-за локаута. Прежде, чем владельцы пошли на радикальный шаг, Гуденау стоило бы обзвонить и собрать вместе 30-40 ветеранов и услышать точку зрения игроков.
Боб категорически был настроен против потолка зарплат, но многие ветераны считали это неизбежностью. Многие из нас были готовы пойти на это, чтобы не терять сезон. Так произошло в локаут сезона-1994/95: ветераны переговорили с Бобом и мы нашли способом спасти 48 матчей.
Проблема в том, что было сложно заставить всех членов участвовать в процессе. Когда я поставил под сомнения весь процесс, который привел Саскина на место Гуденау, я был выдворен, как одинокий голос, поднимающий бучу.
Я уверен, что Линден не осознавал всех последствий и послушал не тех людей. Помню, как он пытался оправдаться на встрече с хоккеистами в Ванкувере, а Саскин толкал его под столом, будто Тревор лишь ухудшал ситуацию.
Когда было официально объявлено о том, что Саскин заступает на пост исполнительного директора, Тед заявил, что его назначение одобряют 86 процентов игроков. Но исследование Блок приводит цифру лишь в 55 процентов.
Учитывая, что игроки рисковали миллионами долларов, было просто безумием, что приход Саскина на этот пост был так форсирован. И я не единственный хоккеист, который понимал это. И даже вопрос был не в легальности или в том, кто сильнее. Нужно было поступить правильно. Ирбе и Клатт также считали, что было абсолютно неприемлемым, что группа хоккеистов не получила возможности переговорить с Саскиным относительно решения по Бобу.
Членами профсоюза игроков являются более 700 человек, но было непросто добиться каких-то пояснений хоть от кого-то. Но вскоре все больше людей стали убеждаться, но что нас надули.
Мой бывший партнер по «Чикаго» Стив Лармер вышел из профсоюза в 2005 году в знак несогласия с происходившими процессами. Его уход привлек к этой ситуации более пристальное внимание.
Наши голоса, наконец, были услышаны. Но все затянулось до 10 мая 2007 года, когда представители хоккеистов единогласно проголосовали за увольнение Теда. Итоги голосования выглядели так: 22 «за» и 0 «против». Некоторые, обладающие правом голоса, не могли присутствовать, так как в это время выступали на чемпионате мира, а Шон Хоркофф был другом жениха на свадьбе.
Когда отставка была одобрена, Саскин уже был одной ногой за дверью, так как его уличили в чтение частной переписки игроков. (Позже независимый доклад Блок выявил недостатки в нашем законодательстве. Она также выяснила, что Гуденау и Саскин тайно записывали разговоры с людьми, включая хоккеистов. Хотя это и не является нарушением закона, но выглядит подозрительно).
Когда Саскина убрали, я считал, что профсоюз движется в верном направлении. В конце концов, голосование о его отставке было единогласным. Ранее у него были сторонники. Но после предоставления всех доказательств, пропали последние сомнения.
Его место занял Пол Келли, бывший бостонский прокурор, который в свое время помог свергнуть Алана Иглсона, бывшего исполнительного директора NHLPA. Но он не продержался и двух лет, и был уволен на очередном ночном заседании.
По моему мнению, увольнение Келли было обставлено ни чуть не лучше, чем увольнение Гуденау.
Я был в числе голосовавших за Келли и верил, что он подходит на эту должность. Мы были очень заинтересованы в кандидатуре Доналда Фера, который оставил пост исполнительного директора профсоюза игроков МЛБ. Но он не был заинтересован в нашем предложении в то время. Нас также интересовала кандидатура его заместителя, Майкла Вейнера, но он также не проявил интереса, так как надеялся заменить Фера.
Все свелось к двум кандидатам – Келли и еще очень квалифицированный специалист (чье имя по его же просьбе я не буду оглашать). Мы выбрали Келли. И если бы не целая компания, направленная на его дискредитацию, он мог бы принести много пользы профсоюзу.
Главным проступком Келли, что и привело к его отставке, стало чтение записок представителей игроков во время собрания в Лас-Вегасе после того, как его попросили покинуть помещение. Он аргументировал свой поступок тем, что хотел просто убедиться, что устав не был нарушен. Но он совершил ошибку, сделав это без разрешения.
Самое обидное во всем этом, что мы, скорее всего, дали бы ему это разрешение, если бы он попросил.
Пока Келли отсутствовал, генеральный советник NHLPA Иэн Пенни получил пролонгацию полномочий. Пенни ранее говорил с Келли о возможности продления договора, но Пол заявил, что у него были более важные дела. Игроки же дали Пенни пролонгацию в отсутствии Келли. Согласно нашим законам, исполнительного директора можно попросить покинуть комнату, если обсуждаться будет именно его персона. И обсуждение фигуры Пенни в отсутствие Келли нельзя было допускать. Во всяком случае, я считаю, что так бизнес не ведется.
Изначально вопрос Пенни даже не стоял на повестке дня. И это еще один момент, который беспокоил меня в то время. Я всегда негодовал, когда мы иногда оказывались на заседании и неожиданно должны были решать ключевые и основополагающие вопросы, даже не имея представления, что эти вопросы будут подниматься на обсуждении.
Я был против того, как проходило голосование об увольнении Келли. Все собрались в 3 утра 31 августа 2009 года в отеле в Чикаго. Редко когда в 3 часа случается что-то хорошее. Опять же, многие даже не представляли, что речь пойдет об отставке руководства.
Я воздержался от голосования, так как считал, что обязан обсудить сложившуюся ситуацию с партнерами по команде. Но никто не разделил мою точку зрения.
Мы так и не узнаем, смог бы Келли стать по-настоящему квалифицированным главой NHLPA. Но комитет, который выбрал его, верил, что он является достойной и надежной персоной, которая может представлять наши интересы при переговорах о новом коллективном соглашении.
Нам нравилось, что Келли понимает игру в дополнение к юридическим знаниям. Он долгое время вращался в хоккейном мире. У него всегда была репутация защитника интересов хоккеистов, и он был отличным юристом. Я верил в него.
После увольнения Келли Ник Лидстрем, Марк Рекки, Роб Блэйк и я были выбраны в надзорный комитет. Пенни был назначен временным директором, и у нас возникло недопонимание.
Мне обидно, что вышло именно так, ведь я уважал Иэна за все то, что он сделал для нас. Он помог убрать Саскина. Многие игроки уважали и любили Иэна. Я считал, что он действует в наших интересах.
Наши недопонимание возникло по причине, как я это называю, нетерпеливости Пенни. В его представлении, профсоюз разваливался, и он хотел немедленно исправить ситуацию. Я же хотел, чтобы хоккеисты имели право голоса во всем. Мы могли сходиться в итоговой цели, но если мы бы пошли на перемены без согласия хоккеистов, то не повторили бы мы ошибки прошлого?
Через два месяца после увольнения Келли Пенни сложил с себя полномочия, так как «не мог больше работать в сложившейся обстановке».
Без сомнения, он хотел моего исключения из наблюдательного комитета. В первую очередь, потому, что я не хотел принимать никаких решений до назначения нового исполнительного директора.
Вместе с уходом Пенни профсоюз покинул и генеральный советник в лице Лармера, который напоследок публично раскритиковал мои действия. Также ушли советники Пол Кавалаццо, Дан О’Нилл и Рон Ллойд. Лармер заявил, что если я не буду исключен из наблюдательного комитета, то это обернется катастрофой.
Горько было слышать подобные слова, так как я считаю Лармера честнейшим человеком. Я и Пенни были в числе тех, кто уговаривал его вернуться и вновь работать в профсоюзе после того, как он сложил свои полномочия в первый раз.
Но я понимаю позицию Лармера. Он был другом Пенни. Он верил в Иэна. Лармер приветствовал, когда я раскачивал лодку и шел против Саскина. Но ему не понравилось, когда я делал то же самое при Пенни.
С тех пор я встречался с Лармером и мы смогли объясниться. Теперь наши споры позади. Он понимает, чем были вызваны мои действия, а я уважаю его позицию.
Да, пока мы пытались восстановить профсоюз, многие связи были оборваны. Но я лишь стремился к тому, чтобы все делалось профессионально и четко.
Нам повезло, что, в конце концов, на пост главы пришел Доналд Фер. Мы долгое время пытались уговорить его.
Вся эта подковерная борьба стоила нам времени и друзей. Локаут точно стоил мне дружбы с Бренданом Шенаханом.
Шенни и я искренне общаемся при встрече. Но прежние тесные связи потеряны. Кажется, тогда мы оказались по разные стороны баррикад.
Прошло много лет с момента свержения Гуденау, но мы до сих пор не наладили отношения. Шенахан, ныне президент «Торонто Мэйпл Лифс», как-то сказал, что нам нужно поговорить. «Хорошо, когда?» - ответил я. Я понимал, что это лишь приглашение в калифорнийском стиле: «Нам нужно когда-нибудь сходить куда-нибудь». Это вежливый способ завершить беседу, а не приглашение на реальную.
Я уверен, что Шенахану все равно, что я думаю о его действиях во время локаута. У него есть своя точка зрения, у меня – своя. Но уже вряд ли что-то поменяет наше отношения к событиям 2005 года.
Как игрок, я всегда уважал Шенахана. Он был прекрасным партнером по команде и выдающимся хоккеистом. На него всегда можно было положиться, если дело принимало неприятный оборот.
Но мне не понравилось, как он использовал свое влияние на последних стадиях локаута. Шенахан помог перетянуть голоса против Гуденау. Я точно знаю об этом, потому что тогда он звонил и мне. На одном из командных собраний «Детройта» он заявил, что, если мы решим не голосовать, то Саскин имеет право рассматривать голос «Ред Уингс» как «против». Я ответил, что такого не может быть, согласно уставу. Тогда Шенахан отступил и заявил, что так ему сказал Саскин.
В моем представлении, Брендан обладает даром заставлять людей верить, что он знает больше, чем есть на самом деле. Он всегда пекся о собственном имидже. Иногда складывалось впечатление, что он ставит личные интересы превыше командных.
Такое ощущение сложилось у меня во время локаута. Полагаю, что Шенахан действовал в своих интересах, а не в интересах профсоюза и хоккеистов.
Все прекрасно знают, что Шенахан тесно общался с представителями лиги во время локаута. Когда туман рассеялся, его ждала работа в офисе НХЛ по окончанию карьеры. Я был не единственным, кто считал, что эта ситуация дурно пахнет.
Я не рад рассказывать такое о Шенахане. Я не люблю идти против партнеров по команде. Мы вместе выигрывали Кубок Стэнли. Мы должны быть друзьями до гробовой доски. Но меня волнуют эти события, и я делюсь этими историями в надежде, что последующие поколения не повторят наших ошибок.
К тому же, может, Шенахан, наконец, позвонит мне и мы решим все вопросы. Я буду ждать на телефоне.
Честно говоря, мне было не свойственно влезать в политику NHLPA. Я вообще крайне не люблю обсуждать две темы: религия и политика. Я не хожу на выборы. Я не люблю партии. Я не доверяю людям, которые связаны с политикой или религией. Я даже не допускаю разговоров на эти темы в моем доме.
Когда я задумывался над написанием книги, то хотел включить главу «Мои взгляды и мысли относительно политики и религии». А потом оставить десять пустых страниц. Это, наверное, показало бы, насколько я дистанцировался от этих тем.
Но я оказался вовлечен в эту возню, так как посчитал это необходимым. Поиграв в «Детройте», я имел честь познакомиться с Тедом Линдсеем, который был одним из основателей NHLPA. И он заплатил цену за свою активность. Это навредило его карьеры. Из-за его профсоюзной активности, многие стали считать его возмутителем спокойствия.
Я считал, что обязан Теду и должен продолжать его борьбу, его дело. Моя карьера уже подходила к концу, когда это все происходило. И я не гнался за какой-то выгодой. Я не жаждал работы в NHLPA. Я считал, что мы должны заботиться о будущем молодых хоккеистов, о новых поколениях.
Я всегда видел либо белое либо черное. Для меня нет серого. Либо ты делаешь это правильно либо нет. И как хоккеист, я считал, что ты должен стоять за своих партнеров. Такова была моя позиция во время битвы внутри профсоюза.
Я также помнил о покойном защитнике НХЛ Карле Брюэре, который стал главным инициатором свержения Алана Иглсона и привлечения того к ответственности за все его противозаконные действия. И все свершения Брюэра были бы опорочены, если бы хоккеисты не воссоздали истинное лицо профсоюза.
Я хотел, чтобы хоккеисты были вовлечены в решение всех вопросов и чтобы все решалось по букве закона. Когда наша личная переписка вскрывалась, когда руководителей увольняли посреди ночи и когда четыре человека принимали решение за всех, я посчитал, что обязан сделать все возможное, чтобы защитить моих коллег.
Я бился с Линденом на льду, так как это было моей работой. Возможно, мой работой также было заставить его ответить за то, что он сделал в качестве президента профсоюза игроков НХЛ.
P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»
Небольшое замечание: NHLPA это «она», ассоциация, а не «он». В начале текста перевод. «NHLPA многие годы считалСЯ ...»
Если что, то всегда можно отмотать по ссылкам "Предыдущая часть". Также ссылки на все части указаны в разделе "О блоге и авторах"