«Мы дрались вдвоем против пятнадцати». Шелдон Сурей вспоминает свою карьеру
Наверное, мое имя не должно было стать известным. Я - просто обычный парнишка из Альберты, который даже не помог попасть в приличную детскую команду. Первую пару новых коньков мне удалось получить лишь в 13 лет, но каким-то образом я все равно оказался здесь. И теперь я завершаю карьеру после 13 сезонов в НХЛ. Каким образом все это произошло? Хотел бы я рассказать вам какую-нибудь трогательную историю. Но, как и множество других хоккейных рассказов, все началось с потасовки.
Мне только исполнилось 15 лет, но я все еще играл в «домашней лиге» в Эдмонтоне. Грубо говоря, если к 16 годам тебе не удалось пробиться в команду из лиги Midget AAA, то на твоих мечтах об НХЛ можно ставить крест. Я был последним игроком, попавшим в команду. Это был мой первый опыт по-настоящему конкурентного хоккея. Со старта сезона прошло лишь пять матчей, а мы противостоим известной своей жесткостью команде из Летбриджа. И, вы не поверите, они начали свои штучки еще до стартового свистка. На раскатке один из их здоровяков пересек красную линию и толкнул меня.
Ладно, приятель.
Я сделал еще один круг, а он вновь пересек красную линию и разогнался, делая вид, что сокрушит меня силовым приемом.
О, хорошо, тафгай.
Я вновь сделал круг, а он наградил меня презрительным взглядом, и тут я просто сокрушил его. Я выбил все дерьмо из этого парня. Арбитров даже не было на льду, так что оттаскивать меня пришлось хронометристам. На льду началась массовая драка, в которой участвовали все игроки обеих команд. Когда все успокоилось, арбитры удалили меня и еще одного моего партнера по команде до конца игры. А ведь она даже не началась.
Обе команды вернулись в раздевалки, чтобы персонал смог привести лед в порядок к началу первого периода. Мы с приятелем переоделись в обычную одежду и стояли у входа в раздевалку. А ведь это была старая и маленькая арена в Калгари. Две раздевалки разделяют какие-то 5 футов. И вот мимо нас проходят игроки «Летбриджа», не забывая выкрикнуть какие-то ругательства или оскорбления. Я все еще нахожусь во взвинченном состоянии, так как один из их парней врезал мне исподтишка, когда нас растаскивали. И вот я увидел его: «Эй, дол***б, помнишь меня?»
Все понеслось по новой. Мы дрались вдвоем в уличной одежде против пятнадцати.
А ведь это не 1976 год. Это был 1991-й. Я не хочу сравнивать происходящее с событиями из фильма «Щелчок». Это была большая и глупая драка в коридоре (потому что мы были большими и глупыми детьми). Не стоит объяснять, что взрослые были не очень довольны произошедшим. В итоге, лига дисквалифицировала меня на целый год. Мой отец не разговаривал со мной несколько недель. Моя мама была вне себя. Помню, как я думал про себя: «Что же, это была неплохая попытка. Ты, кажется, любишь кататься на велосипеде… Может, сможешь получить работу разносчика газет?»
Через несколько дней я получил звонок, который изменил мою жизнь. Это был скаут из Хоккейной лиги Скалистых гор. Пристанище самого грубого и жестокого хоккея на планете. «Тебя дисквалифицировали в Альберте, – объяснил он. – Но ты имеешь абсолютно легальное право выступать в Британской Колумбии. И я знаю команду, которой ты мог бы пригодиться. «Миллионеры» из Кеснела.
Даже название звучало, будто это было кино. Мне было 15 лет, и до этого я всего несколько раз в жизни покидал Альберту. Теперь же кто-то хочет, чтобы я совершил переезд длинною в 9 часов, в 15 лет стал жить самостоятельно и выходил против гигантов, которым по 18 и 19 лет. Но какого черта мне оставалось делать?
Когда я думаю о том, сколько удивительных мест по всему миру я посетил за эти годы благодаря хоккею, то удивляюсь, что ничего этого могло бы и не быть, если бы я не решился собрать чемоданы и отправиться в абсолютно неизведанный Кеснел. Еще страшнее подумать, что ничего бы этого не было, если бы я не затеял драку в коридоре.
Три года и множество драк спустя, я был задрафтован в 3-м раунде «Нью-Джерси». Деньги никогда не стояли для меня на первом месте. По сей день я иногда не могу поверить, что мне платили за то, что я играл в хоккей. Что за сумасшедшая и потрясающая работа. Первое что я сделал, подписав свой первый контракт, так это закрыл все кредиты родителей. Затем я отправился в автосалон. Помню, как я стоял на улице и ждал 20 минут, пока кто-то не соблаговолил выйти ко мне.
«Сколько за этот джип?» – «Э, что ж, он стоит 26 тысяч. Почему бы мне не показать вам другие модели, а?»
Парень отвел меня в сторону автомобилей с пробегом. Я был просто вне себя. Я думал, что сейчас покажу этим парням. Я ушел и позвонил матери: «Эй, мама, как я могу забрать свои деньги в банке?»
Раньше у меня никогда не было счета. Она объяснила, что я должен отправиться в банк и снять деньги. Так я и сделал: «Привет, я хотел бы снять 26 тысяч долларов». Я был готов. Я взял с собой большой рюкзак. Банковский служащий смотрел на меня с улыбкой, но я ушел из банка с рюкзаком, в котором было 26 тысяч наличными.
Когда я добрался до автосалона… Черт, я сейчас покажу этому парню, кто здесь главный. Когда он вышел, то я указал на новенький, блестящий «Вранглер» 95-го года: «Я хочу вот его».
В офис я входил с чувством, что круче меня никого нет. Я заполнил документы, будто понимал, что я делаю, а он занимался подсчетами на калькуляторе. Наконец, он протянул мне листок бумаги: «Так-так, с учетом налогов это будет стоить 30 тысяч».
Я такой: «Налоги?». Он такой: «Налоги».
Я схватил свой рюкзак и выскочил в дверь: «Я вернусь через мгновение».
Мне пришлось вновь мчаться в банк. На меня уже смотрели, будто я местный Пабло Эскобар.
«Привет, мне нужно еще четыре тысячи баксов, пожалуйста».
Я вернулся в салон и купил-таки тот «Вранглер» – по сей день лучшая машина, которая у меня была. Не потому, что она была самой красивой или быстрой, но потому, что это для меня значило. Я попал в удивительную ситуацию и каким-то образом смог сделать это. Действительно удивительную. Количество людей, которые помогали мне с того момента, как я был наивным 15-летним пацаном, новичком в НХЛ и на протяжении последующих 13 лет карьеры… Не хватит места даже просто поименно перечислить всех.
Это просто невозможно, но…
Лу Ламорелло: спасибо за то, что вызвал меня в свой офис, когда я был растренированным 20-летним парнем, во время второго тренинг-кэмпа в составе «Нью-Джерси» и сказал: «Если ты еще раз позволишь такое отношение к команде, такое отношение к своей физической форме, то ты больше никогда не наденешь свитер «Девилс». Именно такая встряска мне и была нужна, и именно твои усилия превратили этот клуб в один из самых уважаемых в НХЛ.
Скотт Стивенс: спасибо за то, что ты был воплощением профессионализма. Я до сих пор не могу поверить, что ты вмешался и дрался с Эриком Линдросом за меня во время чертовой предсезонной игры в мой дебютный сезон. Когда я был обменян в «Монреаль» в 2000 году, это стало для меня настоящим шоком. Но я никогда не забуду, как ты пришел в мой номер, сел рядом и трепался со мной несколько часов, пока не настало время отправляться в аэропорт. Ты – образец того, каким должен быть настоящий капитан.
Крис Челиос: спасибо, что никогда не забывал переброситься со мной парой фраз, когда бы мы не встречались на льду. Одно дело, когда кто-то из соперников хорошенько приложит тебя словом. Совсем другое дело, когда один из твоих кумиров во время вбрасывания подъедет к тебе и с сарказмом скажет: «Эй, кажется, ты не затянул шнурки».
Жак Лемэр: спасибо, что был лучшим тренером в моей карьере, и за то, что разработал систему, в которой я был просто убийственно эффективен. 29 команд в лиге ненавидели «капкан». Но с его помощью мы выиграли множество матчей. С тобой всегда все было предельно четко и понятно. Так и должно быть.
Кен Данейко: кто из парней, когда его вызовут в офис генменеджера и сообщат, что он отослан в фарм, ответит: «Нет… Нет, я не отослан». А потом выйдет на тренировку и заставит патрона отослать кого-то другого вместе себя. Ты легенда, Король.
Папа: спасибо за то, что, когда мне было 12 лет и я хотел закончить с хоккеем, ты сказал: «Хорошо, тогда иди и ищи работу».
Мама: спасибо, что могла справиться со мной. И за то, что объяснила, как работают банки.
Моя приемная семья: спасибо, что относились ко мне, как к сыну и брату.
Джером Игинла: спасибо за множество незабываемых битв. Я уважал тебе так же сильно, как и ненавидел.
Люди Эдмонтона: спасибо, что всегда хорошо относились ко мне, даже когда наступили тяжелые времена во взаимоотношениях с менеджментом. С юных лет я мечтал выступать за «Ойлерс». Хотел бы, чтобы все, в конце концов, сложилось удачнее, но вы всегда помогали мне чувствовать себя в команде как дома.
Мобильные технологии: спасибо, что были стандартными и неизменными на протяжении большей части моей карьеры.
Я мог бы поблагодарить еще с миллион людей, которые сделали мою жизнь особенной. Я давно знал, что мое время наступает. Но, когда я проснулся в первый день после официального завершения карьеры, на сердце у меня было тяжело. И я не буду скучать по нахождению в центре внимания. Это нехватка общения с парнями.
Когда мне будет 70 лет, и я буду вспоминать о прошлой карьере, то я не буду ностальгировать по игре на глазах у 20 тысяч болельщиков. Я буду вспоминать о временах, когда мы с парой приятелей нарушили режим после кошмарного поражения в Миннесоте и засели в номере отеля с ящиком пива, пытаясь разрешить мировые проблемы.
Все пролетело быстро. Это была вспышка. Я не верю, что все это произошло на самом деле.
Я был лишь подражателем, которому посчастливилось стать мастером. Что за путешествие.
Источник: The Player’s Tribune.
Фото: Gettyimages.ru/Jimmy Jeong, Steve Babineau/Allsport; Larry MacDougal/The Canadian Press
«Не может быть!» Байка от Скотта Гомеса и Кена Данейко
Жертва системы. Какую цену Скотт Паркер заплатил за свою карьеру
P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»
Жаль, что из достижений он ничего кроме серебра чемпионата мира не имеет. Да и время Эдмонтоне испортило его карьеру.