Патрик Херсли: «Не думаю, что сразу же забью 20 шайб, как только выйду на лёд»
— Любой переход связан со сменой роли на площадке. На что вы рассчитываете в «Сибири»?
— Я уже достаточно комфортно чувствую себя в «Сибири» и думаю, что буду входить в топ-4 защитников команды. Конечно, надеюсь быть одним из ведущих игроков, проводить как можно больше времени на льду. Естественно, что всё это зависит от тренера, от его решения и видения команды. Только Андрей Скабелка будет принимать решение, сколько мне играть.
— В прошлом сезоне вы забросили 24 шайбы за «Лександ». Знаете ли, какой рекорд по голам для защитников в КХЛ? Ставите ли цель его превзойти?
— К сожалению, я не знаю, какой рекорд был в КХЛ. На самом деле, я не так много внимания уделяю статистическим данным. В прошлом году я проводил много времени в большинстве. В подобной ситуации результат во многом зависит от того с кем ты играешь в большинстве и как взаимодействует вся пятёрка. В «Лександе» розыгрыш был построен так, что шайба часто оказывалась у меня, и поэтому получалось регулярно забивать. В «Сибири» много мастеровитых игроков, посмотрим, как здесь будет складываться взаимодействие на площадке.
— Открою небольшую тайну. Рекордсменом по голам среди защитников является Кевин Даллмэн. В сезоне-2008/09 он наколотил 28 шайб. Знаете такого?
— О, да! Я немного играл с ним, видел, как он играет. Он очень хороший игрок. Я даже не сравниваю себя с ним. Быть может, после 10 игр смогу проанализировать свою игру и понять, в какую лигу я попал. Тогда же смогу уже установить какую-то более высокую планку для себя. Хочу сказать, что я не думаю, что сразу же забью 20 шайб, как только выйду на лед (смеётся). Конечно, если такое случится, это будет просто отлично! Но я реалист и понимаю, насколько хороша и сильна КХЛ.
«Когда я был маленьким, то играл на позиции форварда. Именно тогда я научился полезным навыкам игры в нападении».
Здесь слишком много хороших игроков и команд, чтобы быть настолько самоуверенным.
— Вы получили приз, который носит имя Бёрье Сальминга — великого шведского защитника. Видели его в игре, когда были ребёнком? Удалось ли с ним познакомиться?
— Нет, я никогда не видел его в игре. Я был ещё слишком маленьким для этого. Смотрел только видео с ним, различные клипы. Конечно же, он был большим игроком, провёл 20 лет в НХЛ. Можно даже сказать, что он проложил дорогу шведским игрокам в НХЛ, «заплатил» своим трудом за эту возможность. Но я никогда не встречал его.
— Помимо Сальминга в истории шведского хоккея было много классных защитников. Например, Никлас Лидстрём. На кого вы хотели быть похожим, кто был вашим кумиром?
— Да, конечно, именно Лидстрём был таким человеком для меня. В детстве я находился под невероятным впечатлением от его игры. Не могу сказать, что я играю так же, как он, или копирую его стиль, но я определённо научился у него каким-то вещам, стараюсь применять их в игре. Ты как игрок зачастую наблюдаешь за такими мастерами: как они себя ведут на льду, как используют свою позицию, и это даёт понимание, как необходимо поступать в похожих моментах.
— В Финляндии много классных вратарей и дети стремятся играть в воротах. В Швеции случайно не об игре в защите мечтают начинающие хоккеисты?
— Нет, я не думаю, что это так. Когда я был маленьким, то играл на позиции форварда. Именно тогда я научился полезным навыкам игры в нападении. Так что и большинство детей в Швеции стремятся играть в атаке.
«Томми Сало — настоящий лидер с железной рукой»
— Прошлый сезон вы провели в SHL, но до этого выступали с «Лександом» в Allsvenskan. Как вы оказались во втором шведском дивизионе?
— Я понимал, что играю очень хорошо, на протяжении нескольких лет. И когда появился шанс попробовать себя в элитном дивизионе, рискнул и сделал это, но попытка оказалась неудачной. Поэтому на следующий год я поехал в «Лександ». Я провёл два года в этой команде, мы были лидерами в Allsvenskan. Но не менее важно, чем уровень лиги или выступление команды, что мне была отведена определённая роль, целая ниша в коллективе. Я чувствовал, что занимаю своё место, и в столь комфортных условиях оставалось только показывать хороший хоккей. Мне не надо было пытаться занять чью-то позицию, я знал, что изначально вписан в установленную систему.
— Считается, что вторая шведская лига Allsvenskan ненамного уступает SHL. Насколько это близко к истине?
— Думаю, что в лиге пониже больше катания и стратегических аспектов игры. В SHL играют более взрослые и опытные игроки. Это вынуждало думать чуть больше и также развивать, оттачивать свои навыки.
— Правда ли, что Allsvenskan является сильнейшей второй лигой Европы?
— Я не думаю, что она идентична SHL, но насколько я могу судить, она действительно сильнее многих минорных дивизионов. Allsvenskan обладает более высоким статусом, чем вторые лиги Финляндии или, скажем, Германии.
— Можно сказать, что в «Лександе» на вас играли партнёры, а в большинстве вам отводилась ключевая роль?
— Да, я был одним из ключевых игроков. В «Лександе» было два очень мастеровитых форварда с отличным пасом, а также защитник, который больше снабжал меня передачами, чем бросал сам. Таким образом, при розыгрыше шайба часто доставалась именно мне. То, как мы взаимодействовали, было нашим оружием.
— Кто был вашим партнёром в «Лександе»?
— В равных составах я играл в одной паре с опытным защитником Юханом Сведбергом, который был сосредоточен на обороне и хорошо меня подстраховывал. А на реализацию большинства вместе со мной выходил американец Кевин Капстад.
— Генеральный менеджер «Лександа» — знаменитый в прошлом вратарь Томми Сало. В Швеции до сих пор вспоминают его ошибку на Олимпиаде-2002?
— Да, к сожалению, это так. Люди почему-то забывают в такие моменты все замечательные вещи, которые Сало сделал до этого.
— Вспоминает ли сам Томми четвертьфинал с Белоруссией?
— Я думаю, что любой игрок будет зол на себя в такой ситуации, начнёт думать о том, можно ли было всё исправить, поступить по-другому. Но знаете, он очень сильный человек, всегда целеустремлён и уверен в себе. Честно говоря, не думаю, что такого великого спортсмена может волновать то, что говорят вокруг.
— Как Сало ведёт себя на должности генерального менеджера? Каков его стиль управления?
— Сало настоящий лидер с железной рукой. Он не даст никому говорить, что ему надо делать. Сало полностью отдаёт себя работе, делает всё возможное для команды, чтобы она могла показать свою игру и добилась успеха. Можно сказать, что из прекрасного вратаря он превратился в сильного управленца.
«Варианты с NLA я рассматривал лишь в качестве запасного аэродрома»
— Руководство «Лександа» пыталось удержать вас в команде?
— Да, попытки были. В то же время они были искренне рады за меня, понимая, что я хочу попробовать что-то новое, перейти на следующую ступень в развитии. Напоследок Сало и другие боссы клуба сказали, что будут рады, если я когда-нибудь вернусь в «Лександ».
— Правда, что этим летом вы могли оказаться в Швейцарии?
— Да, ко мне проявляли интерес клубы из этой страны. Но дальше разговоров дело не зашло, ведь на первом месте у меня была КХЛ. Варианты с NLA я рассматривал лишь в качестве запасного аэродрома. Не получилось бы с КХЛ — поехал бы в Швейцарию.
— Вы выбрали КХЛ, но некоторые шведы, среди которых нападающий сборной Линус Класен, переезжают в Швейцарию. Почему они делают такой выбор? Дело в уровне жизни?
— Я думаю, что условия для жизни и хоккея играют важную роль. Кроме того, NLA привлекает небольшими расстояниями между городами. Когда все передвижения по лиге ограничиваются четырьмя часами на автобусе, это даёт возможность возвращаться домой каждую ночь, чаще бывать с семьёй.
— Последние несколько лет вы провели в Лександе — маленьком, даже по меркам Швеции, городке. Учитывая, что родом вы из Мальмё — третьего города страны, довольны, что снова будете жить в мегаполисе?
— Да, я предпочитаю большие города. Новосибирск именно такой. Насколько я знаю, он тоже третий по величине город страны. На самом деле, я вырос на юге Мальмё — это место было похоже на небольшой городок, но до центра можно было добраться за 15-20 минут. И мне очень нравилась возможность такого выбора.
— В одном из интервью шведской прессе вы сказали, что вряд ли смогли бы жить в промышленном городе. Что для вас важнее в быту: экология, наличие магазинов или что-то другое?
— У меня нет предубеждений по поводу того, в каком городе жить. Прежде всего — это место работы. Но, конечно, намного приятнее находится в чистом и ухоженном городе, чем дышать выбросами заводов. Когда моя семья приедет в гости — будет хорошо, если они найдут в магазинах то, что им надо, а моему сыну будет, где поиграть.
— Вы заключили с «Сибирью» однолетний контракт. Не планируете перевозить свою семью в Новосибирск?
— Нет, моя семья не будет жить в Новосибирске на протяжении всего сезона. Наш сын ходит в садик, и если они переедут сюда, то моей жене придётся проводить с ним всё время. Боюсь, ей будет сложно справляться с этим в незнакомой стране, где мало кто говорит по-английски. К тому же мой сын очень энергичный, настоящий непоседа.
«В России тренер — босс, он отвечает за всё»
— В отличие от финнов, шведы неохотно едут в Россию. Как вы считаете, с чем это связано?
— Действительно, есть такие настроения: «Не хочу ехать в Россию». Но я не думаю, что так рассуждают только шведы. Скорее это характерно для всей Европы. Но когда шведы приезжают в КХЛ и встречают хорошее отношение к себе, то меняют своё отношение. Думаю, чем больше известных шведских хоккеистов будут играть в России, тем меньше станет предубеждений.
— Как считаете, в чём природа недоверия к России?
— Знаете, всегда было ощущение закрытости России от всего мира. Никто толком не понимал, что эта страна собой представляет. Этому способствует и стиль поведения русских команд, которые на международных соревнованиях держатся в стороне, никто не знает, что происходит за закрытыми дверьми. И, конечно, каждому приходилось слышать массу историй, в том числе негативных.
«Сало настоящий лидер с железной рукой. Он не даст никому говорить, что ему надо делать».
Проблема в том, что люди думают то, что принято думать. Причём многие не задумываются, как сформировалось это мнение. Они так думают по привычке, не имея видимых причин, чтобы негативно относиться к России. Мне кажется, так сложилось, потому что Россия — необъятная страна, она остаётся для европейцев загадочной и необъяснимой. Но когда ты находишься здесь, общаешься с людьми — многое проясняется. Ты получаешь ответы на вопросы из первых уст, всё встаёт на свои места. И уже не считаешь Россию странным местом.
— За несколько недель, которые вы провели в Новосибирске, изменили своё представление о России?
— Когда попадаешь в команду, то немного общаешься с парнями, понимаешь, кто из себя что представляет. Даже если кто-то не говорит по-русски, то они всё равно шутят и подкалывают тебя. И ты понимаешь, что хоккеисты во всех странах одинаковые. Между нами нет стен. Все ребята такие же, просто существует небольшой языковой барьер. Но я могу сказать об одном отличии между шведским и российским хоккеем, которое бросается в глаза. В России тренер — босс, он отвечает за всё, а игроки его беспрекословно слушаются. Это касается не только тренировок и игр, но и быта. Куда нам пойти, куда положить вещи — всё это контролирует главный тренер. В Швеции всё по-другому: у игроков больше свободы, ты сам предоставлен себе, в том числе в вопросе подготовке к сезону. Да, конечно, ты должен набрать хорошую форму, но как именно ты занимался, никого не волнует.
— Существует мнение, что российским игрокам нужна сильная рука. Если им полностью доверять и не контролировать, они начнут веселиться и перестанут работать.
— Если это действительно так, то теперь я понимаю, почему российские тренеры стараются всё держать в своих руках. Ощущение, будто ты вернулся в школу, хотя уже давно не ребёнок(улыбается). Это интересный опыт, я ни в коем случае не жалуюсь. Я стараюсь делать всё так же, как и другие игроки в команде. Готов на всё, лишь бы по итогам сезона мы добились положительного результата.
— Этим летом целый ряд классных шведских игроков перебрались в Россию. Оскар Мёллер и Андреас Нильссон выбрали «Ак Барс», Джимми Эрикссон покинул «Шеллефтео» ради СКА, Эрикс Густафссон стал игроком «Авангарда» и так далее. Вы смотрите друг на друга при выборе клуба или лиги? На выше решение подписать контракт с «Сибирью» как-то повлияла эта миграция?
— Лично на меня это никак не влияет. Я уже в ноябре-декабре принял для себя решение, что следующий сезон хочу провести в КХЛ. Но надо понимать, что не всё зависит от желания игрока. В эту лигу не так уж и просто попасть. Учитывая, что клубам разрешено заявить всего пять легионеров, количество рабочих мест сильно ограничено.
— В декабре вы играли за сборную Швеции на Евротуре, посетив Сочи. Это был ваш первый визит в Россию? Какие ощущения испытали, когда встали на лёд олимпийской арены?
— О, да! Это был мой то ли третий, то ли четвёртый визит в Россию. До этого я был в Москве с молодежной сборной, кроме того посещал Санкт-Петербург. Что касается Сочи, то это очень приятный город. Там было хорошо: 10-15 градусов тепла, вокруг всё напоминало о предстоящей Олимпиаде. Арена просто замечательная, всё сделано по очень высоким стандартам. Для меня было честью сыграть в таком месте за сборную Швеции.
— Не смущало, что с другой звездой шведского чемпионата, Юлиусом Гудачеком, «Сибирь» рассталась после первой же официальной игры? Репутация «Сибири» на вашей родине от этого не пострадала?
— Да нет, это никак не повлияло на моё мнение. Игрок всегда рискует, когда ставит свою подпись. Условия, по которым клуб может расстаться с хоккеистом, прописаны в контракте. Всё честно и прозрачно. Это не является сюрпризом. Ты всегда должен оставаться топ-игроком, чтобы никто и подумать не мог расторгнуть контракт с тобой.
— Вы согласны, что на вратарях лежит больше ответственности, чем на защитниках? С защитником вряд ли расторгнут контракт после пары ошибок.
— Да, с одной стороны это так. Но ведь тренеры знают своего вратаря не по одному матчу, а делают выводы по дистанции. Допустим, взять Микко Коскинена: он играл и за национальную сборную, показал себя как хороший вратарь в прошлом сезоне, доказал, что является одним из ведущих вратарей в КХЛ. И если он допустит ошибку в одном из матчей, я не думаю, что кому-то придёт в голову его увольнять. Такие решения принимаются после наблюдения за игроком в течение какого-то времени.
«Турессон – словно мой младший брат»
— Игорь Матушкин сыграл ключевую роль в вашем переходе? Много ли вы общались и какую информацию от него получили?
— Когда «Сибирь» проявила интерес, Матушкин связался со мной и сказал, что хочет видеть меня в команде. И, конечно, то, что он играл и работал в Швеции, сыграло свою роль. Игорь дал ответы на все вопросы о команде и стране, которые я не смог бы получить от других клубов. Кроме того, он знал меня как игрока и понимал, как правильно меня использовать. Матушкин помог понять, куда я еду. Помогает он и сейчас, объясняя, что от меня требуется на площадке.
— Матушкин не только говорит по-шведски, но и работает с защитниками, а значит, вы контактируете особенно тесно. Это помогает лучше понять, в какой хоккей играет «Сибирь»?
— Когда мы проходили командную систему, изучали тактику, это было нечто новое для меня. Матушкин даже провёл со мной несколько дополнительных встреч, чтобы объяснить все требования и нюансы.
— В чём главные отличия между шведским и российским хоккеем? Считается, что скандинавы играют позиционно, предпочитая командный хоккей с множеством передач.
— Да, вы правы, но что в первую очередь бросается в глаза — это разница между лигами. В КХЛ больше индивидуально сильных хоккеистов, чем в шведском чемпионате. Они могут создавать голевые ситуации на ровном месте. Стоит лишь вывести из игры одного игрока, отрезать его от партнёров, и тут же возникает возможность для взятия ворот. Лично для меня важно до конца уяснить систему игры в обороне. Когда стоит отступить назад, где нужно располагаться в том или ином эпизоде.
— Следом за вами в «Сибирь» перешёл Андреас Турессон. Это совпадение, что ровесники и игроки из одного города оказались в далёком российском городе?
— Вы не поверите, но это действительно совпадение. Я подписал контракт на две недели раньше, чем Андреас. Да, я предполагал, что он будет где-то неподалёку и подпишет контракт с клубом КХЛ. Шли разговоры о пражском «Льве», но когда это клуб прекратил своё существование — всё изменилось. И когда Лехтеря сообщил, что покидает команду, стало понятно, что у «Сибири» появилась легионерская вакансия. Я рад, что руководство клуба пригласило вместо Лехтеря именно Турессона. Он отличный игрок и хороший парень.
— Андреас спрашивал у вас совета перед тем, как поставить подпись под контрактом с «Сибирью»?
— Он немного поговорил со мной. Правда, на тот момент он сам не принял окончательного решения. Разговор не был слишком долгим. Хорошо, что Турессон выбрал именно «Сибирь». Для нас обоих очень приятно оказаться в одной команде. Всегда проще адаптироваться к новым условиям, когда ты рядом с другом.
— Вы были друзьями ещё в Мальмё?
— Да, мы были друзьями. Мы вместе играли в молодежной команде. Потом одновременно перешли во взрослую лигу, провели там пару лет. Так сложилось, что и в США мы перебрались одновременно. Несмотря на то, что в Америке мы выступали за разные команды, связь не теряли. Наши хоккейные дороги на удивление похожи. Наверное, поэтому мы следили за успехами друг друга и продолжали общаться.
— Можно сказать, что за это время ваши отношения как-то развились и вы стали более близкими друзьями?
— Да, я думаю так и есть. Конечно, мы не созванивались каждый день, но достаточно хорошо друг друга знаем, чтобы наши отношения назвать настоящей дружбой. А сейчас, когда мы оказались в одной команде, наше общение напоминает отношения братьев. Турессон словно мой младший брат, я стараюсь ему во всем помогать (смеётся).
— Вы знали кого-то из игроков «Сибири» до того, как подписали контракт?
— Я слышал, что Лехтеря был настоящей звездой «Сибири» и всей лиги. Но об этом я узнал после того, как получил предложение из Новосибирска. Я стал тщательно изучать команду. «Википедия»? Нет, скорее я читал eliteprospects.com (смеётся).
— За время, проведённое в «Сибири», успели подружиться с кем-нибудь из российских игроков?
— У меня отличные отношения со всеми ребятами, они меня отлично приняли. Конечно, проще общаться с теми, кто говорит по-английски, но и остальные парни всегда готовы помочь.
— Можете назвать кого-то из игроков «душой компании»? Кто шутит, подбадривает партнёров?
— Я думаю, это все более-менее опытные парни и те, кто говорят по-английски. Константин Алексеев, Олег Губин — отличные ребята, также Виталий Карамнов много общается с нами, легионерами.
«Россия — необъятная страна, она остаётся для европейцев загадочной и необъяснимой. Но когда ты находишься здесь, общаешься с людьми, многое проясняется».
Но и молодые ребята очень веселые. Они не теряются и продолжают шутить, даже если чего-то не понимают (смеётся). Молодёжь привносит в команду определённую атмосферу.
— У «Сибири» уже были мероприятия по сплочению, командные ужины?
— Да, у нас был командный ужин. Это было, своего рода, подведение итогов первого сбора. И это дало возможность увидеть всех вне ледовой площадки и пообщаться.
«Новосибирск — это микс между США и Европой»
— Вы задрафтованы «Лос-Анджелесом», который выиграл два Кубка Стэнли за последние три года. Часто представляете себя с кубком в руках?
— Да, я играл со многими ребятами из чемпионского состава «Лос-Анджелеса». Я очень рад, особенно за близких мне людей. Представляю ли я себя на их месте? Наверное, нет. На тот момент я не был готов к НХЛ, и вряд ли бы смог пробиться из фарм-клуба в основной состав. Так что я просто радуюсь за своих бывших партнёров.
— В России принято ставить в пример Вячеслава Войнова, который после трёх лет в АХЛ пробился в «Лос-Анджелес» и выиграл Кубок Стэнли. Вам не хватило терпения, чтобы пройти такой путь?
— Нет, я не думаю, что дело в терпении. Просто я не был достаточно хорош, чтобы заслужить место в «Лос-Анджелесе». Одной из причин, почему у меня не получилось в НХЛ, стала травма плеча. Это произошло во второй сезон, и меня словно отбросило на один год назад. Всё пришлось начинать сначала. К тому же у меня заканчивался контракт, и я решил, что для моего развития будет лучше вернуться в Швецию.
— Можно сказать, что как игрок Петри Херсли состоялся после возвращения в Швецию?
— Да. Когда я играл в Северной Америке, то был слишком молод. Моё тело ещё до конца не сформировалось, я уступал в «физике» большинству игроков. К тому же, мне нужно было время, чтобы сформировать характер и темперамент, который у меня есть сейчас. Я ни о чём не жалею, но Херсли, которого вы видите перед собой, состоялся именно в шведском чемпионате.
— Возвращаясь к стереотипам о России. Насколько ваши ожидания совпали с тем, что вы успели увидеть своими глазами?
— Честно говоря, я думал, что буду чувствовать себя здесь более одиноко. Боялся, что буду изолирован от команды. Думал, что коллектив окажется разделён на русских игроков и иностранцев. Я не знаю, конечно, как это происходит в других командах, но в «Сибири» нет больших звёзд, которые держатся обособленно. Сила нашей команды — в единстве! Я собираюсь быть частью этого кулака.
— А в повседневной жизни что-то шокировало?
— До того, как я приехал в Россию, я видел много роликов на Youtube о сумасшедших русских водителях. И это оказалось правдой (смеётся)! Как здесь люди водят автомобили!? Каждый старается быть первым на дороге, не обращая внимания ни на правила, ни на ограничения скорости. К этому привыкнуть сложно. Что касается позитивных сторон, то меня удивила команда, сам клуб, вся администрация. То, как здесь относятся к игрокам, как нам помогают во всем: начиная с подбора квартиры, оформления визы и заканчивая тем, что просто вызываются показать город. Каждый, кто чувствует, что может чём-то помочь — обязательно протягивает руку помощи. Я тронут.
— Успели заметить что-то общее между Новосибирском и шведскими городами? Или это другая планета для вас?
— Мне достаточно сложно сравнивать. Новосибирск — это микс между США и Европой. Потому что здесь много рекламы, баннеров — это больше свойственно Америке. Даже люди слега помешаны на рекламе. С другой стороны, некоторые здания и еда больше напоминают Европу. Это очень любопытное сочетание. Мне только предстоит полностью познать Россию.
автор: Дмитрий Ерыкалов, Чемпионат.com
перевод: Анна Шитова
Финский блюз. Почему уход Лехтери - не сюрприз и не катастрофа?
