14 января 2014, 15:45 10 мин.

Иэн Уайт: «Драться с Ильей Ковальчуком не планирую»

Автор

790

Джокер «Трактора» Иэн Уайт успел дебютировать за «черно-белых», провести автограф-сессию для поклонников клуба и дать большое эксклюзивное интервью корреспонденту Slo-vo.ru Василию Трунову. В нем канадский защитник вспомнил, как усы помогли ему дебютировать в составе «Торонто», заявил, что резкая критика Гарри Бэтмена навредила его карьере в НХЛ, и признался, что мечтает купить самолет и улучшить жизнь ветеранов войны.

— Иэн, когда начинаешь «гуглить» ваше имя, всплывает куча ссылок на знаменитое интервью, в котором вы назвали комиссара НХЛ Гэри Беттмэна идиотом. Эта нашумевшая история имела для вас последствия?

— Я помню, как это произошло. Мы с парнями катались на льду, в это время за тренировкой следила пара-тройка репортеров. Когда я проезжал мимо одного из них, он спросил: «Иэн, слышал, что локаут продолжится? Гэри Беттмэн решил взять двухнедельную паузу в переговорах с профсоюзом хоккеистов!». Мы и так были на взводе, поэтому я в сердцах назвал Гэри идиотом. После тренировки я решил, что мое суждение слишком резкое. Поэтому я разыскал репортера и попросил его не печатать мои слова. Но было слишком поздно! Парень уже выложил комментарий в твиттер. Когда я приехал домой, то увидел, что интервью разлетелось по всему Интернету. Конечно, у меня после этой истории состоялся серьезный разговор с руководством «Детройта». Мне настоятельно рекомендовали держать свой рот на замке.

— В России за подобные фразы хоккеистов могут оштрафовать на серьезную сумму, а как с этим обстоят дела в Северной Америке?

— В НХЛ хоккеисты редко говорят про владельцев клубов или руководство, обычно вся критика достается судьям. Но, опять же, если ты будешь ругать их открыто, то придется раскошелиться на кругленькую сумму. Правда, Гэри Беттмэн – это персона нон грата, человек, которого никто не любит. На какой бы арене Гэри не появлялся, его обязательно освистывают.

— Вы провели в НХЛ больше 500 матчей, имеете плюсовой показатель полезности, но «Детройт» от вас отказался. Не повлияла ли негативная оценка Гэри Беттмэна на вашу карьеру в Северной Америке?

— Наверное, можно связать два этих события. Эта фраза идет со мной по жизни. Никуда не денешься – прошлого не вернуть. Но не только она повлияла на мою судьбу в «Детройте». Просто тренер перестал на меня рассчитывать и не видел меня в составе на будущий сезон. Так получилось, что примерно 30 ребят из НХЛ моего возраста одновременно остались без работы. Некоторые из них решили попробовать свои силы в Европе. Я тоже рискнул и очень рад, что оказался в Челябинске. У меня был вариант с «Авангардом», но я посмотрел на карте, где расположен Омск, и тогда мне показалось, что это другой конец света. Хотя сейчас я нахожусь неподалеку и вижу, что не так все плохо.

— Если «погуглить» Челябинскую область, то поисковик выдаст ссылки на падение метеорита, взрыв на «Маяке» и плохую окружающую среду. Вам не казалось, что вы отправляетесь в сумасшедшее место?

— Я ничего об этом не знал (улыбается), и ехал сюда с открытым разумом и без предубеждений. Хотя, постой, о метеорите я слышал. По местным новостям показывали ролик, заснятый с видеорегистратора. О, это было нечто впечатляющее!

— В начале декабря появилась информация, что вы подписали контракт со швейцарским «Серветтом». Но вы в Женеве так и не появились. Почему?

— От швейцарцев поступило конкретное предложение. Естественно, мне не хотелось терять сезон, поэтому я его подписал. Но буквально через пару дней на меня вышли представители «Трактора». Я прикинул и сказал швейцарцам: «Извините, ребята, но я, пожалуй, поеду в КХЛ!».

— В «Детройте» у вас был неплохой контракт. За два сезона вы заработали около шести миллионов долларов. Какой фактор стал главным при переезде в КХЛ – деньги, желание получить новый опыт или отчаяние от безработицы?

— Всего понемножку. Если бы я не нашел работу, то год был бы потерян. Это могло сказаться на моей карьере. Мне нужно быть в тонусе, продолжать играть, чтобы не растерять навык. Ну и деньги, естественно, тоже важны. Век хоккеиста недолог, необходимо думать о будущем своей семьи.

— Чем вы занимались во время игровой паузы, тянувшейся почти год?

— Это время я провел с семьей. У меня двое детей: четырехлетний сын – Пэкстон, и двухлетняя дочь – Грэйслин. Мы жили в нашем летнем доме на берегу озера. Он находится в паре часов езды от Виннипега на границе провинций Манитоба и Онтарио. Мы гуляли, рыбачили, катались на лодке. Я наслаждался продленными каникулами.

— Семья переедет с вами в Челябинск?

— Я поговорил с женой Тэсс, и мы решили, что они останутся в Канаде. Дети еще маленькие, им нужно ходить в садик. В феврале будет большая пауза, связанная с Олимпиадой. Я обязательно проведу какое-то время с семьей.

— Для некоторых легионеров работа в России – это веселое приключение, которое они с удовольствием описывают в блогах или автобиографиях. Например, экс-тренер магнитогорского «Металлурга» Дэйв Кинг и бывший вратарь «Торпедо» и «Сибири» Бернд Брюклер написали книги о жизни в нашей стране.

— Нет, это не для меня. Я не веду твиттер и не хочу выносить на публику личные вещи. Я вообще не понимаю людей, которые, как сумасшедшие, выкладывают фото в инстаграм или описывают каждый свой шаг в фейсбуке. Должно же быть какое-то частное пространство у человека, куда вход другим людям заказан!

— В СКА играет ваш старый приятель Илья Ковальчук. Пару раз вы с ним выясняли отношения на кулаках. Продолжатся ли потасовки в КХЛ?

— На самом деле, я к Илье никакого негатива не испытываю. Драки в хоккее случаются: это часть шоу. Да, мы с Ковальчуком реально жестко действовали против друг друга, в паре матчей случались вспышки агрессии. Но это все закончилось вместе с сиреной и осталось в прошлом. Драться с Ильей я не планирую.

— В 2011 году вы спасли ворота «Детройта» в матче с «Далласом», отбив шайбу лицом. Это самая страшная травма в вашей карьере?

— Одна из самых болезненных и ужасных! Мне сломало нос, раздробило скулу, лицо ужасно распухло. Но я видел, что партнеры по команде смотрят на меня с уважением. Они понимали, что я поступил, как профессионал. Еще одна травма случилась в прошлом году, когда мне нанесли глубокий порез коньком. Врачам пришлось поколдовать надо мной, чтобы я смог нормально ходить. Но я считаю, что мне еще повезло. Некоторым парням достается сильнее.

— Вы сейчас говорите о Дэймонде Лэнгкоу, которому после вашего броска шайба повредила спинной мозг и сломала позвоночник?

— Случай с Дэймондом – большая трагедия и нелепая случайность. Мы все играем в хоккей и выкладываемся на полную катушку, никто из нас не хочет нанести травму другому хоккеисту. Я помню эту ситуацию. Я нанес бросок, и в этот момент Дэймонд был взят в «коробочку». Он потерял равновесие, начал падать и шайба попала ему в спину. На десять минут его парализовало, он просто лежал на льду и не двигался. Мы все очень сильно напряглись. У Лэнгкоу четверо детей, ему нужно быть здоровым, чтобы о них заботиться. Я счастлив, что он смог вернуться на лед. Мы с ним по-прежнему общаемся. Он говорит, что не держит на меня обиды, понимая, что в хоккее случается всякое.

— Когда вы только перешли в «Детройт», то сказали, что счастливы выходить в одной связке с Никласом Лидстремом. Он самый крутой парень, с которым вы вместе играли?

— Никлас – легенда, в свои 40 лет он действовал феерически, давая пример молодым игрокам. Еще выделю Матса Сундина. Он был капитаном «Торонто» и настоящим лидером. При этом относился ко всем одинаково: что к опытным хоккеистам, что к молодым. Для меня было честью играть бок о бок с этими ребятами.

— Раньше вы носили старомодные усы, напоминая частного детектива из голливудских фильмов 90-х годов. Почему вы их решили сбрить?

— О, это веселая история. Тренер «Торонто» Рон Уилсон поначалу не видел меня в упор. Ради прикола я отрастил усы, просто чтобы обратить на себя внимание. И это сработало. Тренер ввел меня в состав, я начал много забивать и понравился болельщикам. Они говорили: «Не сбривай усы, тебе это идет!». Но все когда-нибудь заканчивается и история с усами – тоже.

— Я читал, что родители отдали вас в секцию хоккея в пять лет. Они изначально видели в сыне профессионального хоккеиста?

— Мои родители любят спорт. Отец – мой самый большой поклонник, он все детство меня наставлял, за что я ему благодарен. Но никто в моей семье не думал, что я стану профи. Я просто тренировался в свое удовольствие, собирал свитера с любимыми хоккеистами вроде Марио Лемье из «Питтсубрга» и Джо Сакика из «Колорадо», следил за развитием НХЛ. В юниорском чемпионате ситуация изменилась. Я попал на драфт, подписал контракт и понял, что хоккей – это самая большая глава моей жизни.

— Иностранцы думают, что в России по улицам ходят медведи с балалайками. Изучив информацию о провинции Манитоба, я понял, что этот штамп больше актуален для вашей малой родины. Говорят, там обитают огромные белые медведи. Это правда?

— Да, но Манитоба огромна. На юг всего час езды до США, но если ехать на Север, то до границы доберешься только через 12 часов. На севере медведи действительно живут, но я с ними, к счастью, не сталкивался. Вообще, у нас бывает чертовски холодно. На протяжении последних двух недель столбик термометра, например, завис на отметке минус 45 градусов.

— Еще для провинции Манитоба актуальны торнадо и смерчи. Скажите, местные живут в постоянном напряжении из-за этих природных явлений?

— Мы все знаем, что это может случиться в любой момент. Я и сам становился свидетелем подобных катаклизмов. Но они не имеют разрушительной силы, поэтому никто не парится. Если появляется угроза, то люди просто прячутся в подвалы домов.

— Рядом с вашим домом много озер. Вы случайно не занимаетесь дайвингом или подводной охотой?

— Нет, но вообще у меня есть экстремальные увлечения. Например, сейчас я коплю на самолет, чтобы по завершении карьеры летать над озерами и наслаждаться видами. Еще я периодически занимаюсь скайдавингом. Другое увлечение – рыбалка. У меня есть скоростной катер, на котором я плаваю по озеру. Скорость – вообще моя страсть. Я люблю быстро водить машину. Это заряжает меня энергией и привносит в мою жизнь адреналин. Естественно, у этого есть последствия. Примерно два раза в год мне приходят серьезные штрафы от полицейских.

— И последнее. Скажите, у вас есть какая-нибудь жизненная миссия, помимо хоккея?

— У меня есть понимание, что нельзя спасти весь мир. Но есть много вещей, которые ты можешь изменить. Моя миссия – помощь ветеранам войны. Неважно, канадец это или американец. Воевал он во Второй мировой или во Вьетнаме. Я с большим уважением отношусь к людям, которые воевали за свою страну и получили увечья. Я всегда готов им помочь. Также я сотрудничаю с благотворительными детскими фондами. Наверное, это крупицы, но мне кажется, что если не отворачиваться от чужих проблем, то можно сделать многое.