Роман Червенка: «Ягр требовал, чтобы я платил ему за работу пресс-атташе»
«Когда, кстати, «Зенит» играет?»
— Рома, как прошла фотосессия на открытом воздухе, да еще и с оружием в руках?
— Если честно, все шло очень долго. Пожалуй, я никогда еще так долго не снимался. А ведь это был мой единственный выходной. (Вздыхает) Ну что поделать, если нужно. Хотя пострелять у меня не получилось, но я и не военный, чтобы стрелять.
— Учитывали, когда принимали предложение, то, что Петербург, пожалуй, наиболее приближенный к Европе город в России?
— Конечно, знал, что Питер — один из лучших городов в стране, и это какую-то роль в том, что я принял предложение СКА, сыграло. Но все же на первом месте был сам факт того, какой клуб сделал предложение. Я здесь для хоккея. Свободного времени у меня не было во время предсезонной подготовки, не будет, скорее всего, и во время сезона — очень сложный график. Тем более что чемпионат будет прерываться из-за Олимпиады, и календарь КХЛ получается более насыщенным.
— Омск и Петербург — это как два разных мира?
— Естественно. Даже не представляю, во сколько раз Питер больше. Как вы правильно сказали, это европейский город, в котором гораздо больше того, чем можно восхищаться. В Омске же есть только хоккей и больше ничего. Никаких развлечений. Когда, кстати, «Зенит» играет? Я уже давно собираюсь сходить на футбол. У меня не получилось попасть на «Зенит» — «Анжи» в августе, потом я хотел успеть на Лигу чемпионов, а мы оказались на сборах. Но на «Петровский» все равно пойду. Футбол я обожаю.
— С городом понятно, а приход Ковальчука в команду убедил вас в правильности выбора окончательно?
— Да, приятно будет играть рядом с таким мастером. Это огромный плюс для команды. Он наш лидер, отличный игрок. И вообще в нашей команде много по-настоящему ярких хоккеистов, звезд. Из этого надо сделать одну сильную, дружную команду, потому что побеждают только такие.
— Вы сказали про Олимпиаду, а попасть на нее мечтаете?
— Это мечта любого хоккеиста, я не исключение. Олимпиада проходит раз в четыре года, на ней собраны лучшие хоккеисты мира, все лучшие спортсмены. Один раз мне уже посчастливилось участвовать в Играх, Ванкувер — одно из самых сильных впечатлений в жизни. Кто поедет в Сочи, зависит целиком от тренера, от того, каких игроков он решит подобрать под свою систему, какой будет эта система, буду ли я под нее подходить. Моя задача — играть как можно лучше, работать по максимуму, доказывать, что я по-прежнему умею забивать.
«Ягр учил меня жить в России»
— Помогает вам адаптироваться в команде тот факт, что в СКА есть ваш земляк — Салак?
— Всегда хорошо, когда в команде есть чех. Чем больше чехов, тем лучше (Смеется). Но с Сашей я общаюсь наравне со всеми.
— Когда-то вам помогал стать своим в России великий Яромир Ягр. Сегодня вы, на правах старшего, помогаете Салаку?
— А ему не надо помогать, он и так много знает. Парень в 16 или 17 лет уехал из Чехии в Канаду. Потом играл в Швеции и Финляндии. Поэтому он в любой стране уже может сам адаптироваться, чувствовать себя комфортно. В моем случае Ярдо (прозвище Яромира Ягра. — Примеч. авт.) был мне как отец. Только сейчас, когда пошел уже третий год, как я буду жить в России, могу сказать, что привык к вашей стране, знаю, как и что здесь устроено, многие вещи мне стали понятны. В самом начале моей карьеры в России на многие вопросы мне помогал отвечать Ярдо.
— Долго пришлось учить русский?
— О да, это была целая проблема. Когда только приехал в Россию, не понимал ни слова. Было очень тяжело. Ягр много помогал, мы с ним постоянно находились рядом, я старался все впитывать, как губка, слушать каждое его слово. Сам просил его иной раз говорить со мной по-русски. Бывали смешные ситуации. Каждый раз, когда журналисты хотели сделать со мной интервью, они шли к Ягру. Ярдо надоело это все, и он мне пригрозил: либо я учу русский как можно быстрее, либо буду платить ему за обязанности пресс-атташе. В итоге, пока я не выучил язык, он старался просто сбегать от журналистов.
— Вы общаетесь до сих пор?
— Конечно, не каждый день, но раз в месяц созваниваемся. Просто у него сейчас другая работа, в другом месте.
— Не удивлены тем, что он до сих пор продолжает карьеру?
— Я как раз не удивлен, потому что видел, как он готовит себя. Думаю, что он и в следующем году спокойно будет играть. Это великий профессионал. И хороший человек. Хотя я думаю, что тут все понятно — был бы он плохим, никогда бы не стал таким хоккеистом.
— Говорят, Ягр начал водить вас в православные храмы, а впоследствии вы решили креститься?
— Да, Яромир пару раз сводил меня в церковь в Омске. Потом я покрестился там же. Но это, конечно, не из-за Ягра. Я давно чувствовал, что мне это надо, еще в детстве я часто просил мать сводить меня в храм, мне нравилось там находиться. Внутри меня это чувство копилось, и потом пришел момент, когда я понял, что созрел для такого шага.
— В Петербурге уже успели посетить какие-нибудь храмы?
— В нескольких был, но изучать что-то пристально времени пока нет.
— Вы очень спокойный человек в обычной жизни. Откуда это — вера дает?
— Скорее, возраст. В юности и на льду, и в жизни я был энергичным парнем. С возрастом в обычной жизни становишься намного спокойнее.
«Отыграю в Петербурге все три года контракта»
— Почти год вы играли в Северной Америке, жизнь по ту сторону океана для вас сильно отличалась?
— Понятное дело, что там другая жизнь. Но я не успел ее особо понять, потому что все прошло очень быстро. Сначала локаут в НХЛ, потом игры пошли одна за другой. Ни дня отдыха. Понять, что такое американская жизнь, не успел, а вот почувствовать, что такое НХЛ, удалось. Но вряд ли это было счастливое чувство, ведь у меня мало что получалось на льду.
— Вы уезжали в НХЛ в статусе суперзвезды, но в «Калгари» у вас сезон явно не задался — всего 17 очков (9+8) в более чем 30 матчах. Уже поняли, почему так получилось?
— Непростой вопрос, потому что не хочется жаловаться. Скажу прямо — у меня не было того игрового времени, на которое я рассчитывал, которое мне давали в Чехии и России. Тренер просто не давал играть так, как я хотел: большинство, первая пятерка. Выходить на лед в третьем звене и набирать очки очень трудно. А еще труднее себя проявить, когда ты не нравишься тренеру. Я так и не понял, зачем меня приглашали. Чтобы держать в сдерживающих звеньях?..
— Был вариант все-таки остаться в Америке и на этот сезон?
— Да, но надо было ждать. В этот момент позвонили из СКА и предложили контракт. Я думал две недели и принял решение переехать в Петербург.
— Вы почти в каждом своем интервью говорите, что ваша детская мечта — играть в НХЛ. Вы ее осуществили или будете продолжать стремиться попасть в Северную Америку?
— Я подписан в СКА на три года. Но при этом я не знаю, что будет завтра. Поэтому не хочу думать, что будет через три года. Не знаю, что будет... Конечно, НХЛ есть НХЛ, но и КХЛ — хорошая лига, а СКА — отличная организация. И я отыграю в Петербурге все три года, несмотря ни на что. Хочу отработать контракт до конца, до последнего дня.
«Родственники работали на мои занятия хоккеем»
— В Омске девушка Ягра познакомила вас с чешской красавицей, «Мисс Чехии — 2010» Вероникой Маховой. Вы до сих пор встречаетесь?
— У нас уже родился ребенок. Сын Денис, ему семь месяцев.
— Семья перебралась с вами в Петербург?
— Да, сразу после этапа Евротура. До этого я почти два месяца был один, это был тяжелый период для меня. Когда твой ребенок такой маленький, хочется видеть его каждый день. Тем более что сезон начался, и нас ждет огромное количество переездов, тренировок, и я их с матерью почти не увижу.
— Сейчас они ваши главные болельщики?
— Конечно. Мой главный болельщик — дедушка — умер год назад. Он отмечал на карте каждый город, в котором я играл, считал расстояния, которые я пролетел на самолете. Но и сегодня за меня болеет вся моя большая семья, и мне это очень помогает.
— Читали, что у вас было не самое богатое детство...
— Семье приходилось очень туго, жили мы бедно, что скрывать. Почти все родственники работали для того, чтобы я мог заниматься хоккеем — достаточно дорогим видом спорта в Чехии. Я им до сих пор очень и очень благодарен. Не будь их, я бы никогда не стал хоккеистом, тут даже говорить не о чем. Все, чего я достиг, — все благодаря моей семье. Было настолько тяжело, что родные даже не могли позволить занятия хоккеем для моего младшего брата. В итоге он стал играть в футбол, потому что для этого требовались только бутсы. А вообще у брата были хорошие руки, правда, катался плохо. Сейчас он профессиональный футболист, выступает во второй чешской лиге.
— Это правда, что ваша мама была уборщицей и после тренировок и школы вам приходилось ей помогать на работе?
— Правда... Я помогал маме, и по-другому было никак. Нам надо было на что-то жить. Все знают, что, когда у тебя нет денег, жизнь становится гораздо тяжелее.
— Зато сейчас российские газеты написали, что сумма вашего контракта составляет 160 млн рублей в год...
— А в чем вопрос?
— Это правда?!
— Нет, конечно. У меня хороший контракт, но не такие деньги. В КХЛ же не раскрывают суммы контрактов?
— Нет.
— Значит, и я не скажу. Хотя мне все равно, что говорят. Повторюсь: у меня хороший контракт, но я хочу отработать для СКА каждый рубль.
— Вообще, когда были маленьким, верили, что у вас получится такая карьера?
— Вспоминаю детство, когда я был маленьким и худым, мало кто верил, что я стану хоккеистом. Весь день я играл либо в хоккей, либо в футбол, либо в теннис. Не успевал поесть вечером, потому что сильно уставал. Но моя семья и я сам верили всегда. Если не верить, то зачем вообще заниматься хоккеем? У меня был очень тяжелый период в юношестве — в 15 лет тренер посадил меня в запас, и я не играл почти год. Но я смог это преодолеть, пройти, не бросить и остаться в хоккее. Это мне помогает и сейчас. Не было бы тех трудностей, я бы не смог сейчас встречать любые проблемы с легкостью. Я начинал с низших лиг Чехии и шаг за шагом шел вперед. Дошел до НХЛ, сборной Чехии и СКА.
«Про Сумманена многое говорить нельзя»
— Вы один из тех хоккеистов, кому пришлось тренироваться под руководством Раймо Сумманена — тренера, про чью жесткость слагают легенды. Вы на себе это успели прочувствовать?
— Я не знаю, что вам сказать, потому что многое говорить нельзя. Он хороший тренер на самом деле. При нем «Авангард» выходил в финал. Но вместе с тем он делал такие вещи, которые делать просто непозволительно, после которых теряешь контакт с хоккеистами.
— Лично у вас были с ним конфликты?
— Наверное, нет, конфликтами их назвать нельзя. Я вообще бесконфликтный человек.
— Правда, что Сумманен в раздевалке мог ударить хоккеиста?
— Не видел ни разу. Кричал много — это правда. Очень много. Игра закончится, и не важно — выиграли мы или проиграли, он постоянно кричит, весь заведенный. Он думал, что с хоккеистами можно общаться только так.
— Вам по духу какой тренер ближе — эмоциональный Сумманен или спокойный и рассудительный Ялонен?
— Мне все тренеры нравятся. Просто Сумманен сделал вещи, которые не надо было делать. Лишнее, явно лишнее. Юкка — хороший тренер и человек, но пока еще достаточно хорошо я его не узнал.
— Самый лучший тренер в вашей карьере?
— Ружичка. Я с ним вместе много работал, хорошо его знаю, а он меня. В юности мы пересекались в «Славии», он мне дал путевку в большой хоккей. Всегда, когда в моей команде он был тренером, я играл хорошо.
— Вы понимаете, что от вас в СКА и Петербурге ждут очень многого и что после не очень удачного сезона в НХЛ надо многое доказать?
— Самое главное, чтобы команда собирала победы. А я свое дело знаю. Моя задача — забрасывать шайбы и набирать очки. И это возможно, только если команда будет играть. Играет команда — играю я. Я вас уверяю, что буду стараться изо всех сил. Знаю, какие в Петербурге болельщики, еще несколько лет назад по атмосфере Ледовый дворец был одним из лучших в России, а сейчас, говорят, все стало еще более впечатляюще. Что ж, получается, мне надо будет соответствовать этому уровню!
