Автобиография Джереми Реника. Глава XXIII
Знаменитый комик Джордж Карлин прославился миниатюрой, в которой рассказывал о семи словах, запрещенных для использования на телевидении. 8 мая 2011 года я узнал о восьмом слове в этом списке. Это слово «безвольный».
Именно таким эпитетом я наградил во время прямого эфира Патрика Марло за его игру в пятом матче серии против «Детройта». Несмотря на то, что моя работа и заключалась в том, чтобы критиковать игроков, но слово «безвольный» вызвало настоящую бурю негодования, протестов и споров о том, как должен вести себя ведущий.
На тот момент Марло не набрал ни одного очка в серии. Я обрушился на него с критикой при счете 3:3, когда он позволил форварду «Детройта» Павлу Дацюку обокрасть себя в зоне «акул». После этого Марло сделал ничтожную попытку провести силовой прием, но не помешал россиянину отдать пас на Лидстрема, который бросил по воротам, и шайба после подставления Томаса Хольмстрема влетела в сетку. Этот гол оказался победным.
На разборе по горячим следам я заявил, что Марло «ужасно себя проявил, безвольная игра, ноль очков в серии. А он еще позволяет себе такое». Позже мой коллега – Кит Джонс – предположил, что Марло травмирован. «Ага, он ранен. Ранен прямо сюда», – сказал я, указывая на сердце.
После этого мой аккаунт в твиттере заполнили сообщения от ненавистников, хотя было много и тех, кто благодарил меня за то, что я честно оценил игру Марло в том матче. Некоторые фанаты «Шаркс» обиделись на меня, заявив, что я отвернулся от них, несмотря на наши прошлые теплые отношения. Больше всего меня удивило то, что люди не могли поверить в то, что я могу сказать такое о своем бывшем партнере по команде.
Когда я был действующим игроком, то всегда был готов высказать все в лицо, если считал это необходимым. Почему я не должен ругать игрока, работая аналитиком? Разве это не основная моя задача? Что на ледовой площадки, что на экране телевизора, я не могу стоять в стороне, когда происходят неправильные вещи.
Я зачастую доставал партнеров, потому что я всегда жаждал побед. Мы были близкими друзьями с Крисом Челиосом, но ему никогда не составляло труда высказать все мне в лицо, если он видел какие-то проблемы. Аналогичным образом строились наши отношения с Китом Ткачаком.
Если я чувствовал, что игрок может приносить большую пользу на льду, то я открыто говорил ему об этом. Ничто не раздражает меня больше, чем хоккеист, который показывает всем своим видом, что ему насрать. Нужно понимать, что игра в НХЛ – это не просто работа. Большинство хоккеистов вкладывают душу в победу. Но иногда у тебя может наступить кризис – и тогда уже твои партнеры или тренеры должны привести тебя в чувства.
За всю свою карьеру я встречал всего несколько человек, которые сбились с этого курса. Я не мог выносить голкипера Романа Чехманека в «Филадельфии», потому что у меня всегда было ощущение, что с окончанием последнего матча регулярного чемпионата одной ногой он уже в Чехии. Он не придавал особого значения плей-офф, в отличие от всех остальных. Ему было бы интереснее играть на чемпионате мира, а не бороться за Кубок Стэнли. Игроки получают деньги только за регулярку. И для меня не стало неожиданностью, что с момента, когда чеки перестали поступать, уровень игры Чехманека рухнул вниз. Помню, что после сезона-2001/02 я обещал партнерам, что если он будет защищать ворота «Флайерс» в следующем году, то черта с два я вернусь в команду.
Мы играли вместе с Робертом Райхелом в сезоне-1998/99. И тренеры рассказывали мне, что он просил их провести его заключительное медицинское обследование еще до седьмого матча серии первого раунда. Это заставило меня осознать, что он уже тогда упаковал свои вещи и намеревался вернуться в Чехию.
Было забавно читать, что я бы не решился высказать в лицо Марло все то, что я сказал по телевизору. Я два года провел рядом с Патриком в составе «Сан-Хосе», когда он еще был капитаном, и мне никогда не доставляло труда сказать ему, что команда нуждается в большей отдаче от него. Однажды я даже приехал к нему домой, чтобы обсудить его проблемы. Это было накануне Рождества. Я был дома вместе с семьей. Но я не прекращал думать о команде и о том, какой силой стали бы «Шаркс», если б Марло осознал свой потенциал. Продумав об этом весь день, я больше не мог терпеть. Я оставил свою семью, сел в машину и поехал к Марло. Я не собирался орать на него. Я хотел вдохновить его, хотел, чтобы он осознал, что партнеры пойдут за ним. Отправился туда, чтобы сказать ему, что он может стать лучшим игроком в лиге, если он станет прикладывать немного больше усилий. Ему нужно стать более эмоциональным. Когда речь заходит о команде, то ему нужно показать, что у него есть яйца.
Многие не осознают этого, но я верю, что Марло – это редкий талант. Это потрясающий игрок. Я восхищен его возможностями, но я разочарован его отношением к делу. Он мог бы доминировать в лиге. Он мог бы играть наравне с Сидни Кросби или Стивеном Стэмкосом. Патрик зарабатывает в год 6,9 млн долларов, но я не вижу должной отдачи от игрока с таким контрактом и такого калибра.
Я пытался объясниться с ним тем вечером, но уже через минуту после начала нашего разговора я понял, что зря трачу свое время. Он расценил мой приезд как вторжение в свой дом. Он выслушал меня, но пропустил все мимо ушей.
Наверное, я никогда не смогу его понять. Он всегда будет показывать хорошую результативность. Но он мог бы сделать гораздо больше, чем просто набирать статистику.
Когда 17 августа 2009-го Марло лишился капитанской нашивки, то для тех, кто играл вместе с ним, это не стало сюрпризом. Неважно какого статуса была игра. Марло всегда выходил на лед с одним и тем же выражением лица. В нем никогда не было страсти. Победа или поражения – он не менялся.
Тем же вечером, когда я раскритиковал в прямом эфире игру Марло, мне позвонили трое игроков «Шаркс» и посетовали на отсутствие у Патрика должной самоотдачи. Люди часто спрашивали, общался ли я с Марло после этого. На момент написания этой книги – нет. Да мне и насрать, как он ко мне относится. Были признаки неприязни с его стороны еще и до моего выступления. После завершения карьеры я пришел на первую игру «Сан-Хосе» в следующем сезоне. После матча мы с Трэйси ждали ребят у раздевалки. Марло и его жена прошли мимо нас, как будто нас там и не было.
Вы можете хорошо относиться к нему, потому что он хороший отец, политкорректен и умеет четко излагать свои мысли. Он вам может нравиться, так как хорошо выглядит. Я не анализирую эти аспекты его жизни. Но за красивые глаза тебе не дадут Кубок Стэнли.
На NBC меня приглашали не для того, чтобы я говорил только то, что всем нравится. Я должен был добавить эмоций в эфире. Иногда я чересчур вскипал, и это приводило к конфликтам. 29 ноября 2012 года я и мой коллега Майк Милбери серьезно разошлись в оценке силового приема, который применил форвард «Далласа» Эрик Найстром против защитника «Питтсбурга» Криса Летанга. Но зрители увидели только цензурированную версию нашего разговора.
Я не должен был принимать участие в послематчевом обсуждении, так что просто смотрел телевизор в другой комнате. Я видел этот силовой прием, и он мне понравился. Но я был крайне удивлен, когда при разборе этого момента Милбери и Кит Джонс пришли к выводу, что это был грязный хит, а Найстром должен был быть дисквалифицирован.
«Да вы совсем охренели?» – заорал я в телевизор.
Когда их эфир закончился, то я ворвался в студию: «Майк, ты, #####, сбрендил? Джонси… а с тобой-то что? Это отличный хит, прекрасный хит». Милбери посоветовал мне отвалить: «Это был грязный прием, дерьмовый и подлый удар». – «Ты называешь этот удар подлым? И это тот человек, который полез на трибуны и бил болельщика его же собственным ботинком?».
В 1979 году Милбери заслужил прозвище «Сумасшедший Майк» (Mad Mike – англ.) после того, как залез на трибуны, чтобы помочь своим партнерам по «Бостону» – Терри О`Райлли и Питеру Макнэбу – разобраться с фанатами «Рейнджерс». В пылу битву Милбери схватил одного бедолагу за ногу и стащил с него ботинок. Потом Майк несколько раз огрел парня туфлей, после чего выбросил ее на лед.
После этого замечания Майк обрушился на меня с новой порцией критики: «Да ты посмотри, как его голова дернулась назад». – «С твоей головой будет то же самое, если тебя ударить в грудь». – «Это уже новая игра, Джей Ар. Именно от такого и мы пытаемся избавиться». – «##### [Нахрен] это».
Джонси не вмешивался, но я втянул в спор и его: «Может быть, #####, хоть раз в жизни ты поспоришь с кем-то на экранах телевизора?». Милбери рассвирепел: «Пошел вон отсюда! Ты совсем обезумел».
Пришлось уже вмешиваться продюсеру NBC Сэму Флуду и попросить меня покинуть студию. Но он также сказал мне, что хочет, чтобы на обсуждении после матча я продолжил бы эти дебаты.
Майк и я вели себя чуть более профессионально перед объективами камер, то есть не матерились и я не называл его «ссыклом». Но наш спор все равно вышел довольно жарким.
Милбери настаивал, что Найстром хотел нанести травму Летангу, а не завладеть шайбой. Я же считал, что Летанг поставил себя в уязвимую позицию. Джонси пытался сравнить этот хит с тем, который форвард «Ванкувера» Раффи Торрес применил против защитника «Чикаго» Брента Сибрука в плей-офф-2011.
«Конечно, мы должны вообще запретить силовые приемы в игре», – съязвил я.
Милбери настаивал, что главной задачей новых правил было «изменить принцип мышления игроков». Чтобы они не хотели нанести сопернику травму. Я же уверен, что, если игрок оказался в уязвимой позиции, то он сам виноват и должен отдавать себе отчет в том, какие могут быть последствия. Я никогда не ждал появления правил, которые будут защищать меня на льду. Я учился играть с высоко поднятой головой.
В конце концов, Брендан Шенахан, глава дисциплинарного комитета НХЛ, встал на мою сторону, так как Найстром не получил никакой дисквалификации.
После того, как я защищал Найстрома, фанаты «Питтсбурга» были просто разъярены и излили всю свою ненависть мне в твиттер. На момент написания этой книги у меня более 100 тысяч подписчиков, и я получаю удовольствие от общения с ними. Но должен признаться, что есть группа больных на всю голову фанатов «Питтсбурга», чьи приоритеты серьезно нарушены. Все то дерьмо, которые они сказали в мой адрес, заставляет меня верить в то, что карма рано или поздно вернет им все обратно, и я бы с удовольствием посмотрел на это.
Я уважаю эмоциональных людей, но всему есть предел. Это же настоящие трусы и ссыкуны, которые прячутся за анонимностью компьютерного экрана. Я никогда не скажу в твиттере или на телевидении того, чего бы я не сказал прямо в лицо.
Когда вся эта ситуация с Летангом только набирала обороты, я отправился в Миннесоту вместе с Трэйси, чтобы навестить Джека Яблонски – школьника, который оказался парализован после того, как во время одного из матчей его ударили в спину. Узнав его историю, я почувствовал, что хочу чем-то помочь. Если он хотел с кем-то поговорить, то я был бы рядом. Если он хотел услышать какие-то веселые хоккейные истории, то у меня их куча. Если он хотел, чтобы кто-то поднял проблему грязных силовых приемов, то я мог бы это сделать. Если б для него нужно было собрать деньги, то я мог бы это организовать. Это был действительно запоминающийся визит и знакомство с удивительным молодым человеком. Мы до сих пор общаемся.
Но даже мой твит о Яблонски не остался без внимания этих безликих идиотов из Питтсбурга. До сих пор не простив моих слов о Летанге, они говорили, что рады тому, что Яблонски парализован, и надеются на то, что я тоже окажусь в инвалидном кресле.
Однажды я получил пару сообщений от пары учащихся колледжа в Вилланове. Они были просто отвратительны. Тогда я даже подумывал о том, что мне стоит отправиться туда и вывести их на чистую воду. Они, наверное, обосрались бы, если б увидели меня на пороге своего дома. Эти люди стараются остаться анонимными, но мне не составило труда узнать, где они учатся.
Но, пожалуйста, поймите, что я говорю о маленькой группке, а не о всех фанатах «Питтсбурга».
Когда «Чикаго» выиграл Кубок Стэнли-2010, я расплакался в прямом эфире. Это был очень эмоциональный момент для меня. Я с гордостью носил джерси «Чикаго», и этот триумф напомнил мне о том, как мы добрались до финала 1992 года, где быстро проиграли «Питтсбургу». Я был счастлив за Чикаго, где меня всегда поддерживали. Именно такие чувства я испытывал. Но мой твиттер взорвался от обвинений в мой адрес во всех смертных грехах. Болельщики «Филадельфии» были готовы распять меня за то, что я радовался за «Чикаго». Потоки ненависти просто зашкаливали.
Но люди не понимают, что я был бы рад победе «летчиков» не меньше. Я с любовью вспоминаю годы, проведенные в составе «Флайерс». Фаны «Филли» уважают жестких игроков. Я был рожден для того, чтобы играть в «Филадельфии». Если быть честным, то каждое празднование завоеванного Кубка Стэнли вызывает у меня особые чувства. С того момента, как я увидел ликующего в Лэйк-Плэсиде Эрузионе, я мечтал оказаться на его месте.
Некоторые игроки не любят следить за Кубком Стэнли, после того как их команда выбыла. Но я всегда ждал вручения трофея, так как это добавляло мне мотивации.
Помню 2001 год. Я был в ресторане вместе с друзьями. В этот же вечер проходил седьмой матч финальной серии между «Колорадо» и «Нью-Джерси». Именно в том году «Эвеланш» сплотились вокруг 40-летнего Рэя Бурка, чтобы выиграть ради него Кубок.
Но тот момент мне исполнился 31 год. Я уже стал задумываться, а будет ли у меня еще один шанс выиграть Кубок Стэнли? Уже прошло девять лет с тех пор, как я в последний раз пробивался в финал. И уже пять лет, как я не мог выиграть ни одной серии в плей-офф. И мне было важно увидеть триумф Бурка. К сожалению, у меня были планы на тот вечер, а в ресторане не показывали игру.
На вечеринке только меня интересовал исход матча, поэтому мне приходилось три раза бегать в ближайший бар, чтобы отслеживать ход встречи. Последний раз я пришел вовремя. «Колорадо» одержал победу со счетом 3:1 и капитан Джо Сакик вручил Кубок Рэю Бурку, который поднимал его со слезами на глазах.
Стоя в баре и наблюдая этот момент, я был не менее эмоционален, чем при победе «Чикаго» в 2010-м.
Да, мне так и не удалось выиграть Кубок Стэнли. Но это не заставляет меня просыпаться ночью в холодном поту. И это заявление расстроит моих ненавистников в интернете. Ведь некоторые фанаты «Питтсбурга» получают особое удовольствие, напоминая мне об этом: «У Сидни Кросби есть Кубок, а у тебя – нет».
Это заставляет меня смеяться. Ведь они считают, что эти сообщения заставляют меня грустить. Меня же это не волнует. У меня были свои взлеты и падения. Но я с теплотой вспоминаю свою карьеру. И считаю, что она была успешной.
Не думаю, что малое количество титулов говорит о моих неудачах. Ведь я знаю, что вкладывал всю душу в команду и отдавал себя без остатка. Я просто не оказался в нужном месте в нужное время. Выяснилось, что лучший шанс стать чемпионом я имел в 1992 году. Но история показала, что «Питтсбург» был гораздо сильнее «Чикаго».
Однако еще один реальный шанс, возможно, у меня был за месяц до того, как Бурк выиграл Кубок. Тогда я был свободным агентом и выбирал между «Филадельфией» и «Детройтом». Я уже рассказывал, что это Рик Токкет убедил меня выбрать «Флайерс».
Но не менее важным фактом было то, что я считал Филадельфию лучшим местом для своей семьи. Там моя жена и дочь могли продолжать заниматься верховой ездой. Я не уделял достаточно внимания интересам своей семьи. И я осознал, что мне нужно изменить свое отношение. Я хотел лучше о них заботиться.
Тогда я не знал, что, отвергая предложение «Детройта», лишаюсь возможности через 11 месяцев выиграть заветный трофей. Я с гордостью вспоминаю времена, проведенные в «Филадельфии». Это один из лучших этапов моей карьеры. Но иногда задаюсь вопросом, что бы было, если б я перешел в «Детройт»?
Так как я принимал решение в интересах семьи, то я бы с радостью сказал вам, что поступил бы точно также и сейчас. Но правда в том, что, если бы я знал, что «Детройт» выиграет Кубок Стэнли-2002, то сказал бы: «К черту лошадей».
P.S. Надеюсь, вам было также интересно читать эту автобиографию, как и мне в свое время. Я постарался перевести самые интересные части из каждой главы. Надеюсь, теперь вы смогли составить свое представление о такой персоне, как Джереми Реник, а также лучше понять причины некоторых его успехов и неудач.
однозначно упомяну в итогах года хокк. "Трибуны"! )
про эти воспоминания говорил даже Роман Вагин на радио Спорт )
не сочтите за рекламу, просто считаю,что это показатель, когда футбольный комментатор читает перед своей передачей воспоминания хоккеиста и не стесняется об этом сказать в эфире
видимо, тоже впечатлился )
и надо полагать,читал он не оригинал))
И исполнение тоже не подкачало.
Огромное спасибо!
З.Ы. Спасибо автору. я еще за Тео Флери.