Автобиография Джереми Реника. Главы XII и XIII
Больше всего проблем из-за пристрастия к азартным играм я испытал во время выступления за «Филадельфию». Когда я заключил новый контракт на 7,5 миллиона в год, сразу же заказал новый «Порше» за 150 тысяч долларов. Также этот договор позволил мне делать более крупные ставки. 500 долларов превратились в 2 тысячи, и я стал ставить на большее количество матчей.
Самой ужасной ситуацией оказалась та, в которую был вовлечен мой приятель Рик Токкет, бывший в то время помощником главного тренера «Финикса». В сезоне-2005/06, когда я уже играл за «Кингс», всплыла история, что Токкет оказался вовлечен в расследование полицией Нью-Джерси дела о нелегальных ставках. Это было трудное время, так как я всегда считал Токкета одни из лучших партнеров за всю мою карьеру. Он являлся олицетворением настоящего хоккеиста: лидер по характеру, жесткий, бесстрашный, одаренный, всегда готовый прийти на помощь друзьям.
Однако я никогда не беспокоился, что попаду в беду. Отдавал себе отчет в том, что не совершаю ничего противозаконного. Я специально удостоверился в этом еще до того, как стал делать ставки. К тому же я никогда не делал ставки на исход матчей НХЛ. Слишком люблю и уважаю этот спорт. Объясню доходчивее, я лучше отрежу одно свое яичко, чем сделаю ставку на хоккейную игру.
Когда меня допрашивали по делу Токкета, я сообщил, что не верю во эти обвинения. Однако мне дали прослушать запись переговоров Рика, которая подтвердила, что он был вовлечен в этот бизнес гораздо активнее, чем я мог подумать. Мягко говоря, я был удивлен, однако это не заставило меня поверить в то, что Токкет – преступник.
«Ну, что вы теперь скажите?» - «Скажу правду, мне насрать. Токкет - мой приятель, мой друг». Я старался отстоять Рика, сделать все возможное.
В итоге, Рик получил дисквалификацию на два года и не вернулся на скамейку «Финикса» до 2008-го. Потом он был главным тренером «Тампы», хотя сейчас уже не практикует тренерскую деятельность. Мне очень жаль, что все так сложилось. Уверен, Рик жалеет еще больше.
Еще за долго до того, как все это произошло, генеральный менеджер «летчиков» Бобби Кларк попросил меня прекратить делать ставки. В январе 2004 у него, меня и еще нескольких игроков команды состоялся жесткий разговор. Кларк попросил нас оставить это занятие, так как, по его мнению, оно могло нанести вред команде. В то время «Флайерс» выступали неудачно. И когда профессиональная команда не побеждает, все развлечения вне льда попадают под запрет.
Я был уверен, что у меня нет проблем со ставками, но на короткий период времени я остановился, так как я уважал Кларка. Даже когда я возобновил походы к букмекерам, решил снизить свои ставки и не играть на тотализаторе в день матчей.
Когда все эта история просочилась в прессу, я признался, что просадил у букмекеров от 50 до 100 тысяч долларов. Хотя полиция официально и признала, что я не сделал ничего противозаконного. Тогда же я позвонил Кларку и принес свои извинения. Пришлось развеять слишком много неправдоподобных слухов. Кларк спросил меня, не будет ли обмен лучшим выходом из ситуации? Я ответил, что хочу остаться в команде.
Сложно понять, как я докатился до такого. Мой психолог, Гэри Мак, умер в 2002 году. Тогда я думал, что вернулся на правильный путь. Увы, я ошибался.
С женой у нас состоялся тяжелый разговор. Мы только начали чувствовать себя настоящей семьей, как я вновь все испортил. «Ты - настоящий засранец, рас позволил втянуть нас в это», - плакала она. Я не мог с этим спорить.
Сейчас я продолжаю делать ставки. Хотя, конечно, не на том же уровне, что раньше. С тех пор, как я не получаю больших денег, не делаю и больших ставок.
В 80-х, когда большинство канадских мальчишек мечтали стать новыми Уэйнами Гретцки, я же хотел быть Майком Эрузионе. Когда Эрузионе 22 февраля 1980 года пробил советского голкипера Владимира Мышкина кистевым броском, он изменил свою жизнь и мою. Наблюдая триумф американской сборной на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде, в тот момент я понял, что хочу стать профессиональным хоккеистом.
Я смотрел матч в доме моего партнера по «Ричфилд (Коннектикут) Брюинс» Мэтта Хейсена. У нас был назначен матч в тот вечер, так что переодеваться пришлось прямо перед телевизором. Мы прилипли к экрану и не сразу поняли, что рискуем опоздать на игру.
Шутка заключается в том, что, когда мы добрались до арены, то она оказалась пустой. Не было машин. Не было людей. Но, как только мы припарковались, машины стали приезжать вереницами. Все задержались, наблюдая победу Америки. Даже старт нашей игры был отложен, так как все обсуждали случившееся.
Если вы спросите любого американского игрока моего поколения, то услышите, что именно победа сборной над командой СССР вдохновила их выбрать путь профессионального хоккеиста. Майк Модано. Кит Ткачак. Брайан Лич. Билл Герин. Тони Амонти. Все ведущие игроки сборной Америки 90-х стали урожаям из семян, посеянных победой на Олимпиаде-80. Когда игроки моего поколения начали заниматься хоккеем, то они мечтали надеть свитер сборной США, а не о победе в Кубке Стэнли.
Я горжусь тем, что стал частью поколения, которое заставило хоккейный мир считаться со сборной США. Когда я рос, то наша команда отправлялась на крупные турниры, надеясь достойно выступить. Когда мы вышли на свой пик, мы не надеялись на победу – мы ожидали ее. В 90-х на позиции центрфорвардов в сборной играли: Пэт ЛаФонтэйн, Дуг Уэйт, Модано и я. Это была реальная сила. А на краях у нас были жесткие Ткачак и Герин, а также Амонти, который летал по площадке, словно военный истребитель. В защите у нас имелись Брайан Лич, который вырос в выдающегося игрока, и Крис Челиос, выходивший на любой матч, как на последний бой.
После победы сборной в Лэйк-Плэсиде хоккей стал более статусным видом спорта, в него стали приходить лучшие атлеты. Когда мое поколение стало пробиваться в НХЛ, то мы уже не были в тени канадцев. Мы уважали их, но не боялись. Мы уже не считали их несокрушимыми.
Первый раз высококлассный международный хоккей на вкус я попробовал на молодежном чемпионате мира-1988 в Москве и через год в Аляске. Именно на втором турнире Модано, Амонти и я столкнулись с Александром Могильным, Сергеем Федоровым и Павлом Буре. Да, мы не добились успеха на тех чемпионатах, но те матчи очень многому нас научили. Когда нас ставили против этого советского трио, то мы могли противостоять им. И они знали это. На двух молодежных чемпионатах мира я, в общей сложности, забил 13 голов и отдал 12 передач в 14 матчах. На счету Модано было 20 (10+10) баллов за результативность в аналогичном количестве встреч.
Начало моей международной карьеры складывалось успешно. Вспоминаю Кубок Канады-1991. Удачно провел тот турнир. Именно на этом Кубке молодые американские игроки осознали, что способны превратиться в настоящую силу на мировой арене. Мой приятель Гэри Сутер только укрепил это мнение, когда впечатал Уйэна Гретцки в борт в матче против Канады. Помню, как подошел к нему в раздевалке во время перерыва и сказал: «Ты только что бортанул Уэйна, мать его, Гретцки. Никто не хитует Гретцки». Он лишь пожал плечами. В этом был весь Сутер. Ему было плевать, что люди думают о его игре.
Гретцки получил повреждение и даже пропустил старт сезона в НХЛ. Я знаю, что Сутер не хотел нанести ему травму. Но я также знаю, что Гэри всегда хотел, чтобы его соперник чувствовал себя на льду некомфортно. Он хотел, чтобы ты беспокоился о том, что он может с тобой сделать.
Мои проблемы с Федерацией хоккея США начались в 1996 году. К этому времени величайшее поколение американских игроков выросло и утвердилось в своих правах. И все ожидали, что на Кубке мира-1996 мы дадим бой России и Канаде. Нас называли в числе главных фаворитов. Я заявил, что Америка выиграет этот гребанный турнир. Объявил об этом прямо на пресс-конференции. Но генеральный менеджер национальной команды Лу Ламорелло остался недоволен моим высказыванием. Думаю, Лу соглашался с моим мнение, просто он не хотел, чтобы оно было озвучено публично. Я же считал, что должен это сказать, чтобы канадцы почувствовали нашу уверенность. Лу не хотел лишней шумихи в прессе. Мне же плевать на это. Я верил, что наша команда слишком талантлива, чтобы проиграть.
Отношения еще больше накалились, когда я решил не выступать на Кубке мира, так как у меня не было действующего контракта с клубом НХЛ. Я хотел играть – не сомневайтесь. Но мой агент, Нил Эббот, указал на потенциальные риски. Если бы я получил серьезную травму, то финансовые потери были бы громадными.
Помню, Кит Ткачак позвонил мне, когда команда уже собралась: «Немедленно заключай долбанную сделку и тащи свою задницу сюда, давай выиграем этот гребанный турнир». Я не сдвинулся с места. Думаю, игроки сборной были в ярости после моего отказа и, наверное, это решение имело негативные последствия в будущем. Но могу сказать вам одно: я с большой радостью смотрел, как американские парни побили канадцев в Монреале. Сложно найти человека, который радовался бы этой победе больше меня.
Учитывая мое прошлое разочарование, я надеялся, что Олимпиада-1998 поможет мне забыть Кубок мира-96. На деле турнир в Нагано обернулся настоящей катастрофой. Основываясь на результатах Кубка мира, сборная США считалась одним из фаворитов, тем более эти Игры стали первыми, куда допустили игроков Национальной хоккейной лиги. В общем, в Японию поехал тот же состав, что выиграл Кубок мира, плюс я. Возможно, я стал «черной меткой» для команды, так как мы выступили просто ужасно, проиграв три матча из четырех, в том числе и четвертьфинал сборной Чехии во главе с Домиником Гашеком. Именно чехи выиграли тот турнир, одолев в финале Россию.
Еще хуже, что игроки нашей команды попали в несколько неприятных историй во время пребывания в олимпийской деревне. К примеру, кто-то из парней ради шутки залил номер голкипера Майка Рихтера пеной из огнетушителя. Честно, не знаю, кто это был. Конечно, такого не должно было произойти, а время и место были выбраны крайне неудачно, тем более учитывая нашу игру на турнире. Но сумма ущерба, которую выставили японцы, было заоблачной. Черт возьми, тысячи долларов. Да обычный вакуумный пылесос из любого магазина убрал бы все за час.
Но самыми бессмысленными были обвинения хоккеистов в намеренной порчи мебели, в частности стульев. Да, мы сломали несколько штук, но сделали это, просто присев на них. Добрые люди Японии делают качественную электронику и машины, но их работа по созданию олимпийской деревни не выдерживала никакой критики. Стулья были сделаны из непрочного материала. Они были сконструированы, скорее, для миниатюрных азиатов, а не для хоккеистов, чей вес превышает 200 фунтов. Каждый день кто-то из команды присаживался на стул и через мгновение уже с грохотов летел на пол. В углу каждой комнаты лежали палки, из которых раньше был собран стул.
Олимпиада-2002 несколько нивелировала мои прошлые неудачи в сборной. Безусловно, я был разочарован тем, что мы не смогли победить в финале Канаду. Но я горд тем серебром. Победа со счетом 3:2 над командой России стала одной из самых захватывающих, напряженных, нервных игр за всю мою карьеру. В третьем периоде встречи мы отчаянно пытались удержать преимущество, нервы были натянуты до предела. Помню, как я заблокировал бросок при игре в меньшинстве и шайба попала мне в живот. Никогда бы не простил себе, если бы увернулся в тот момент.
Победа над Россией была великолепна, но она забрала у нас слишком много сил. Тем временем канадцы провели легкий матч против хреновой Беларуси. В решающем матче мы просто не успевали за соперником. Была крайне неприятно проиграть Канаде, но нам ведь противостояла не банда любителей. Мы проиграли лучшим хоккеистам в мире. И все понимают, как важна была эта медаль для Канады. Это было их первое золото за пол века. Эл Макиннис рассказывал, что результат висел над ними дамокловым мечом. На них оказывалось огромное давление.
В 2005 году у меня вновь возникли проблемы с Федерацией хоккея. Было принято решение начать омоложение состава. И я стал одним из главных кандидатов на расставание. Уверен, что не последнею роль в этом сыграли наши прошлые разногласия.
Дон Уоддел, тогдашний генеральный менеджер «Атланты», была назначен на аналогичный пост в сборной США. В конце лета 2005-го он оставил на моем телефоне голосовое сообщение, проинформировав, что я не приглашен в тренировочной лагерь национальной команды, но все еще вхожу в расширенный список кандидатов.
Пиздеж. Они уже решили, что я не вхожу в их планы. Я сразу понял это, как прослушал сообщение. Так и не простил Уоддела за то, что они списали меня со счетов еще до старта сезона. Считаю, что я заслуживал лучшего отношения.
Подводя итоги, я горд тем временем, что провел в сборной. Я уверен, что мое поколение нанесло Америку на карту мирового хоккея и заставило всех с нами считаться. Пусть команда выиграла Олимпиаду в 1980 году, но тогда нас не воспринимали всерьез. Когда Америка одержала ту победу, то, думаю, реакция была такой: «Черт возьми, мы только что совершили настоящее чудо». Сейчас нам не нужно чудо, чтобы побить Россию, Канаду или кого-то еще.
но в любом случае, амеры, конечно, дали жару тогда и без него (правда, в товарняке нам проиграли перед турниром - тоже матч был что надо)
и акценты сместил интересно - не ожидал, что сборная важнее Стэнли даже для американцев
по крайней мере, олимпиада
и про Токкета интересно - не знал
с другой стороны, я так понял - он уже не играл тогда сам (Токкет, в смысле)