Автобиография Джереми Реника. Глава VIII
Никто из игроков НХЛ за всю мою карьеру не причинял меня больше боли, чем защитник «Далласа» Дериан Хэтчер.
2 апреля 1995, когда я еще играл за «Чикаго», Хэтчер ударил меня коленом в колено, что стало причиной перелома. Я пропустил 23 матча. Практически четыре года спустя его локоть столкнулся с моей щекой и разнес вдребезги мою челюсть, как-будто она была собрана из конструктора «Лего».
История с последним инцидентом началась с силового приема, который я применил против Майка Мадано в сезоне-1998/99. Так как наше соперничество уходило в далекое детство, то я старался не упустить любую возможность хитануть его. Я постоянно сравнивал себя с ним и хотел доказать, что являюсь лучшим силовым форвардом.
Модано объезжал за воротами, и я снес его. Просто вырубил. Главное, что это был чистый силовой прием, хотя «Даллас» был уверен в обратном. Я просто сокрушил его.
Проблема заключалась в том, что мы должны были играть со «звездами» через три недели, так что этот эпизод не мог еще стереться из памяти игроков «Старс». Даже читая газеты, я понял, что меня ждет возмездие. Я не знал, как оно проявится и кто станет вершителем правосудия, но я знал, что расплата близка.
«Звезды» не стали откладывать дело в долгий ящик. В первом периоде защитник Крэйг Людвиг засадил мне клюшкой по руке и сломал палец. Через несколько секунд гигант Дэриан Хэтчер засадил мне локтем прямо в морду. Это был самый ужасный хит за всю мою карьеру. Моя челюсть была сломана в трех местах. Восемь зубов были выбиты или сломаны.
Я сразу понял, что потребуется операция. Чувствовал, будто кусочки челюсти болтаются под кожей. Складывалось ощущение, что я могу вынуть все осколки своими руками. В интернете есть видео, как тренеры осматривают и двигают мою челюсть. И это было настолько неприятное зрелище, что дама, сидящая в первом ряду, ушла куда подальше.
Когда Хэтчер проводил силовой прием, мы уже играли в большинстве. Теперь мы получили преимущество пять на три, и все, о чем я мог думать, это разбить этих парней. Я хотел выйти на лед, но тренер «койотов» Гордон Харт остановил меня: «Куда ты собрался? Твоя челюсть сломана». Я ответил, что и сам это понимаю, но от этого мне уже хуже не станет: «Посмотрим, что мы сможем сделать в большинстве».
Когда я вышел на лед, то мог услышать, как кости моей челюсти бьются друг о друга. Мы забили в том большинстве, но не мне было суждено отличиться. Я был близок, но не смог загнать шайбу в сетку. Все-таки чувствовал я себя не лучшим образом. К концу своей смены я вновь попал под силовой прием - боль была неописуемой. Как только я добрался до скамейки, то сказал тренерам, что мне нужно в госпиталь: «Это выглядит паршиво».
Если ты получаешь травму во время домашнего матча, то можешь рассчитывать на немедленную помощь. В Далласе же мне пришлось ждать. Прошло пол часа, час, а врача все не было. Я не мог больше терпеть и, встав в дверном проходе, стал плеваться кровью в стакан, чтобы просто напомнить о своем существовании. Стоя в такой позе и думая, что я не получаю должного внимания, я увидел каталку, на который врачи везли молодого парня, только что потерявшего ногу в автокатастрофе. Оторванная конечность лежала рядом с ним на каталке. В тот момент я подумал: «А ведь сломанная челюсть – это не так уж и плохо». Я вернулся в свое кресло.
В конце концов, мой доктор появился и после осмотра стал настаивать на немедленной операции. Мне бы пришлось провести в Далласе еще пару дней, прежде чем меня бы отпустили в Финикс. «К черту это. Я хочу унести свою задницу подольше от Далласа. Не хочу находиться и близко с Дэрианом Хэтчером. Не хочу быть рядом с «Даллас Старс», - заявил я.
Врачи выглядели несколько удивленными, так как я отказался от немедленной помощи. Но уже 10 минут спустя я сидел в такси с рентгеновским снимком в руках и направлялся на арену, чтобы воссоединиться с командой. Пока я принимал душ, тренеры «койотов» договаривались с уважаемым хирургом Ридом Дэем о немедленной операции. Так как хирургическое вмешательство было назначено сразу же после нашего приземления в Финиксе, то я не мог пить или есть, даже не мог принять болеутоляющие.
В чартере мы играли с парнями в карты. Все это время я плевался кровью в пластиковые стаканы. Я заполнил два. Я был просто разбит.
Когда мы сели в Финиксе, то я сразу же залез в лимузин и направился прямиком в госпиталь. Помню, что в шесть часов утра сидел в больнице, а врач объяснял мне, что моя челюсть будет плотно зафиксирована. Идея, что я не смогу открывать свой рот, пугала меня. Я попросил врача удалить пару передних зубов, чтобы мне было легче пить.
Как не странно это слышать, но я никогда не питал ненависти к Хэтчеру за тот эпизод. Уже перед тем матчем я знал, что меня ждет что-то нехорошее. Я знал, что буду мишенью для игроков «Старс». И мне нравится такое дерьмо. Я люблю матчи, где есть некоторый подтекст, побочная сюжетная линия. Понимал, что «звезды» придут за мной. Только не знал, кто будет меня атаковать или когда это произойдет. Но я отдавал себе отчет в том, что кто-нибудь захочет меня покалечить. Конечно, я не думал, что Хэтчер расхреначит мне челюсть. С другой стороны, я воспринимаю это, как еще одну эпичную главу моей карьеры в НХЛ.
Без сомнения, тем вечером я бы с удовольствием переломал ноги Хэтчеру. Я бы с радостью забил бы его челюсть ему в глотку. Но я не испытываю ненависти к нему. Я уважаю Хэтчера, как носителя настоящего спортивного духа и истинного победителя. Мне всегда нравился стиль его игры. По уровню самоотдачи он превосходил любого игрока на площадке вдвое. Может прозвучать дико, но я даже уважаю Хэтчера за то, что он сделал со мной в качестве мести за Модано.
Тот эпизод не изменил меня. Наоборот, он только добавил мне жесткости. Я понял, что могу пройти сквозь огонь и сыграть на следующий день.
Хэтчер был дисквалифицирован на два последних матча регулярного чемпионата и на пять игр плей-офф. Учитывая тяжесть моей травмы, наказание выглядит легким. Черт, уверен, что людей отправляют в тюрьму за нанесение менее серьезных телесных повреждений. Но на тот момент дисквалификация на пять матчей плей-офф была самой длительной со времен Мориса «Рокеты» Ришара, который был дисквалифицирован на три матча регулярки и на весь плей-офф-1995 за удар лайнсмена.
Когда было объявлено о наказании, я высказался в прессе: «Не люблю говорить о том, что честно, а что – нет. Считаю, раз я не могу играть в плей-офф, то почему он должен? Именно поэтому я надеюсь, что их выбьют в первом же раунде». Но даже без своего капитана – Хэтчера – «Даллас» вышел в следующий раунд. В конце концов, они выиграли Кубок Стэнли. Хэтчер тем летом пил шампанское из Кубка, а я питался через соломинку.
Моя жена, Трэйси, старался максимально облегчить мою жизнь, даже пропускала через миксер столь мною любимые филе миньона и пасту. Но я все равно стал легче на 17 фунтов. Однако это не сломило моего настроя вернуться в состав как можно быстрее. В первом раунде мы вели в серии с «Сент-Луисом» со счетом 3-1, но потом позволили «Блюз» выровнять положении и довести все до седьмого матча. Спустя 19 дней после операции, я заявил «Финиксу», что готов принять участие в этой встрече. Мне приготовили специальный шлем, который был похож на нечто среднее между вратарской маской и шлемом игрока в американский футбол. Я выглядел словно имперский штурмовик из «Звездных воин».
Я чувствовал, что могу сыграть важную роль в матче, так что играл в обычном режиме, включая большинство и меньшинство. Мы проиграли в овертайме (0:1), гол забил Пьер Тюржон. Я провел на льду более 26 минут. Это было одно из самых обидных поражений в моей карьере.
Шонфельд был уволен после этого сезона, и его место занял Боб Фрэнсис. Шонфельд не был виноват в том, что мы вылетели в первом раунде. Я уверен, что, если бы Хэтчер не сломал мне челюсть, то мы бы прошли «Сент-Луис».
Единственное о чем я жалею за пять лет, проведенных в «Финиксе», так это о том, что мы так и не смогли преодолеть барьер первого раунда. По моему мнению, нам просто не хватило удачи. В 1997-м мы вели в серии с «Анахаймом» 3-2, но я повредил колено и мы уступили. В 1998-м «койоты» повели 2-1 в серии с действующим обладателем Кубка Стэнли «Детройтом», но потом Кит Ткачак и Николай Хабибулин получили травмы. В четвертом сезоне в пяти матчах нас разнесло «Колорадо», уступившее «Далласу» в семи матчах в финале Западной конференции. Я пытался расшевелить партнеров, назвав журналистов из Денвера «кретинами», потому что они не верили в наши шансы на успех.
«Колорадо» выменяло Рэймонд Бурка, который должен был стать их духовным лидером. После двух первых матчей я не мог сдержаться: «Рэй Бурк – мессия. Его нельзя трогать».
Эй, ты должен сделать все возможное, чтобы попытаться переломить ход серии. Помните, что говорил Кинэн: негативная энергия – тоже энергия. И если «Колордао» стало бы обращать внимание на меня. То, может, они бы забыли о своей истинной цели. Не в этот раз, но попытаться все равно стоило.
