8 мин.

«Вы прекрасно понимали, что «Авангарду» некуда было деваться»

235

* * *

У Куйбышевского районного суда города Омска стояла инкассаторская машина. Два товарища, суть работы которых – подозрительно оглядываться по сторонам, волокли к броневику объемную сумку. Сергею Герсонскому с адвокатом Андреем Белолипецким, должно быть, вот так и представляется идеальное окончание процесса. Двадцать миллионов в ту сумку, наверное, влезло бы. Хотя это на взгляд дилетанта.

Сергей Рафаэльевич со своим адвокатом появился в здании суда минут за десять до начала заседания (это потом окажется, что за полчаса).

– В Уфе-то у вас все нормально? – спрашивали тренера.

– Все. А что?

– Ну вот у Быкова и Захаркина – сборная. У вас – судебный процесс. Вопрос – кто будет тренировать Уфу?

– У меня есть мой законный представитель, – сказал Герсонский и на секунду подумалось, что именно адвокат Белолипецкий и будет тренировать. Но тут тренер добавил: – Он и будет меня представлять в суде.

Еще Герсонский удивлялся, почему ответчика представляет Владимир Сараев – директор КХЛ по правовому и корпоративному обеспечению. Сараев, как слышал Сергей Рафаэльевич, прилетел урегулировать конфликт. «Тогда почему он «Авангард» представляет?» – спрашивал журналистов Герсонский.

Дело рассматривала судья Нина Троеглазова. Она вошла в зал заседаний в 14.18, хотя начинаться рассмотрение дела должно было ровно в 14 часов. Тогда это показалось случайностью. Но уже потом, по ходу слушания, она объявила перерыв на 15 минут – и вернулась через 45. Стало понятно, насколько в суде важна точность.

Когда Герсонскому дали слово, у него заголосила «нокия». Это было примерно в 14.30. Тренер сбросил звонок и продолжил речь («Авангард» взял на себя обязательства, должен их выполнять...»), когда телефон снова громко сообщил о вызове. Похоже, кто-то из друзей или близких Герсонского думал, что получаса суду на вынесение решения хватит.

* * *

За досрочное расторжение контракта Герсонский требовал 18 миллионов 712 тысяч 196 рублей и, что важно, 58 копеек. Плюс 1 миллион 719 тысяч 875 рублей за задержку выплаты компенсации. Плюс 500 тысяч за моральный ущерб. Плюс 1 миллион на оплату услуг своего представителя в суде.

Судья Троеглазова спрашивала – как истец оценивал моральный ущерб.

– Я готовился работать в «Авангарде» два с половиной года, именно под это подбирал игроков. Для этого я в декабре 2007-го ушел из «Салавата Юлаева». Получается, «Авангард» сдернул меня с места, я не стал чемпионом России. Еще деталь. После увольнения мне позвонили из Нижнего Новгорода, я должен был встречаться с губернатором Шанцевым. В это время вышла статья за авторством Кузнецова, который является другом детей Константина Николаевича Потапова. И в этой статье были вещи, которые нигде и никогда не подтверждались.

Герсонский дал понять, что после той статьи переговоры с Нижним Новгородом как-то разладились. А судья все не могла понять, почему он требует компенсацию за моральный вред.

– Вы же, – говорила Троеглазова, – не оспариваете приказ об увольнении и не требуете восстановить вас?

– Конечно, нет.

– А тогда в связи с чем вы требуете взыскать компенсацию за моральный вред?

Так стало понятно, что для судьи Троеглазовой фраза «Авангард» сдернул меня с места, я не стал чемпионом России» прозвучала неубедительно.

– Ну, хоккейный клуб «Авангард» не может меня восстановить в ранге чемпиона в хоккейном клубе «Салават Юлаев», – попробовал быть доступнее Герсонский. – Меня же пригласили, я бросил все дела – и меня еще здесь вышвырнули с работы. У меня давление потом подскочило. Четыре месяца лекарства пил.

Такой моральный ущерб суд потом оценит в 10 тысяч рублей.

* * *

Адвокат Белолипецкий вызвался объяснить, как это изначальные 17 322 900 рублей компенсации за неотработанные месяцы по контракту превратились в 18 712 196. Оказалось, что в соответствии с индексом потребительским цен (108.02). Позже у Герсонского интересовались, зачем он взял в адвокаты Белолипецкого, который в Омск летает из Санкт-Петербурга – через Москву (было уже восемь заседаний – и на одни перелеты адвокат потратил порядка 250 тысяч рублей). Тренер ответил глубокой фразой: «Не так просто в нашем регионе найти то, что хотелось бы найти».

Владимир Сараев, взяв слово, предупредил судью, что часть речи произнесет по бумаге. Он ссылался на статью 9 Трудового кодекса – и говорил, что пункт контракта, по которому Герсонский рассчитывает получить неустойку, противоречит трудовому законодательству.

– Трудовые договоры не могут содержать условий, ограничивающих права или снижающих уровень гарантий работников по сравнению с установленными законодательством, – сказал Сараев.

Не совсем понятно, правда, каким образом пункт, по которому работник Герсонский в случае досрочного увольнения по инициативе работодателя получает 75 процентов от оставшейся по контракту заработной платы, ограничивает права или снижает гарантии работника Герсонского.

– Что имел в виду «Авангард», включая этот пункт в договор? Что должны были выплатить Герсонскому в случае его увольнения по инициативе работодателя? – спрашивала судья Владимира Сараева. – Это должен был быть один оклад или несколько окладов до окончания договора?

– В данном случае, ваша честь, разрешите, я бы не хотел отвечать на этот вопрос, потому что данный договор со стороны «Авангарда» согласовывал я, – сказал Сараев. – И, выступая представителем «Авангарда» в суде, не хотел бы одновременно давать свидетельские показания. Данный договор готовил агент Сергея Рафаэльевича – и то, почему он составлен так, что в нем есть противоречия трудовому законодательству, это больше вопрос к агенту.

Герсонский заметил, что его агент до этого помогал Владимиру Юрзинову-младшему составлять контракт с Нижним Новгородом. И Юрзинов получил прописанную компенсацию.

Судья справилась у Герсонского – хочет ли он что-то спросить у Сараева.

– Вопросов у меня много, – улыбаясь, поднялся тренер со своего места. – В конечном итоге контракт подписывал президент ХК «Авангард» Константин Потапов.

– Я буду более точен: подписывал Бардин, а согласовывал Потапов, – сказал Сараев.

Для Герсонского это уточнение было не важно.

– Вы, – говорил он Сараеву, – заведомо были готовы к тому, чтобы ничего мне не платить в случае расторжения контракта. То есть вам человек – спичка. Сломал – выбросил. Когда мы составляли контракт, почему вы не указали, что это, по-вашему, противоречит трудовому законодательству?

– Эта позиция – новая, – парировал Сараев. – Она появилась в процессе исследования данного дела.

– Сама практика работы хоккейного клуба подчеркивает, что те условия, которые предлагаются людям, не всегда выполняются. За клубом тянется шлейф таких дел. И всегда хоккейный клуб «Авангард» побеждал. Видимо, недоработка законодательства, если клуб постоянно находит лазейки.

– Но вы же согласились работать на таких условиях, – сказала судья Герсонскому.

– Так я поэтому и контракт такой заключил. Чтобы не оказаться обманутым.

– Вы правильно говорите: «Я это предполагал, я настаивал – и, по существу, предлагал клубу кабальные условия договора», – вольно процитировал Герсонского Сараев. – Вы прекрасно понимали, что «Авангарду» некуда было деваться в тот момент. Середина сезона.

– Они не кабальные – это первое. Второе – так впишите в контракт пункт о том, что я в такой-то период должен с «Авангардом» занимать такое-то место. И я бы его подписал, – сказал тренер. Вообще при помощи монтажа у Герсонского с Сараевым получился бы прекрасный обмен репликами:

– «Авангард» сдернул меня с места, я не стал чемпионом России.

– Вы прекрасно понимали, что «Авангарду» некуда было деваться.

* * *

У «Авангарда» было две попытки договориться с Герсонским за стенами суда. Первая – когда тренеру сразу предложили 75 процентов от его месячного оклада (то есть – 890 тысяч рублей). Он отказался, так как закладывал в пункт Б пункта 8 немного другой смысл. Вторая – когда в апреле специалисту предложили пост спортивного директора «Авангарда» + 4 миллиона рублей взамен на снятие претензий. Герсонский сказал, что согласен с условиями, но попросил внести в трехлетний контракт маленький пункт о том, что в случае досрочного расторжения договора по инициативе работодателя за «Авангардом» будет долг примерно в 13 миллионов рублей. На этом переговоры закончились.

* * *

Есть ощущение, что ключевой в этом деле стала лингвистическая экспертиза пункта Б пункта 8 контракта Герсонского с «Авангардом». Экспертиз было две. Истцу сделали в Санкт-Петербурге. Ответчику – в Омске. Обе были небезупречны. Экспертизу от «Авангарда», по словам адвоката Белолипецкого, отклоняли, но она якобы случайно была подшита к делу. Судья так и не поняла, как это могло произойти, и прочитала ее вслух. Один из пунктов исследования заканчивался словом «заработной». Судья Троеглазова замешкалась:

– Просто заработной.

Экспертиза, в которой после слова «заработной» отсутствует слово «плата», свидетельствовала, что в пункте о компенсации отсутствуют слово «сумма» и предлог «до» – из-за чего нельзя сделать вывод о том, что компенсация составляется из суммы окладов.

А в петербургском лингвистическом исследовании судью Троеглазову смутило само выражение «заработная плата».

– Вы ведь, – обращалась она к Белолипецкому, – сумму компенсации рассчитывали, исходя из размера оклада. А в исследовании написано – «заработная плата».

Решение суда (компенсация за досрочное расторжение контракта – 890 836 рублей 24 копейки, за задержку выплаты – 73 624 рубля 79 копеек, за моральный вред – 10 тысяч рублей; в итоге – 974 461 рубль 3 копейки) свидетельствует о том, что пункт Б пункта 8 контракта Герсонского, по мнению суда, говорит о выходном пособии в размере 75 процентов от месячного оклада тренера. Это как раз 890 тысяч с небольшим.

Представитель «Авангарда» Владимир Сараев выглядел довольным. Адвокат Андрей Белолипецкий изъявлял готовность обжаловать решение после получения мотивировки.

Сергей Герсонский сосредоточенно курил на улице:

– Совершенно, – говорил, – необоснованное решение.

– Рассчитываете выиграть в омских судах?

– Нет, конечно.