Ехал доигрывать, а задержался на 15 лет. Вспоминаем великую карьеру Игоря Ларионова в НХЛ
Три Кубка Стэнли и неоценимый вклад в игру.
Улетая в Ванкувер в 1989-м, Игорь Ларионов был уверен, что этот трехлетний контракт станет последним в его карьере. Но ошибся – впереди ждала очень долгая и, в основном, успешная карьера.
Гол в третьем овертайме третьего матча финала Кубка Стэнли-2002 сделал Ларионова рекордсменом НХЛ: он забил его в 41 год 187 дней и стал самым «пожилым» игроком лиги, кому это удалось в финале. Через девять лет его рекорд побил Марк Рекки, но для российских хоккеистов он остается непревзойденным до сих пор. Собственно, среди наших никто до такого возраста в НХЛ и не доиграл.
Кажется, тогда, в 1989-м, Ларионов здорово себя недооценивал.
«Ови-лайн»
К сезону-1993/94 «Сан-Хосе Шаркс» существовали два года, но не сдвинулись с низшей точки: ни разу не вышли в плей-офф, побывали на последнем месте турнирной таблицы, а в прошлом чемпионате выиграли всего 11 матчей. Оттолкнуться от этого дна они решили так: наняли нового тренера – Кевина Константайна – и усилили состав русскими ветеранами. Из «Хартфорда» выменяли Сергея Макарова (он никогда не играл за «Уэйлерс», но формально числился там полтора месяца), а Игоря Ларионова вернули в НХЛ после годичной командировки в Швейцарию.
Первому было уже 35 лет, второму – 32, и казалось, что ничего выдающегося они уже не покажут. Но «Ови-лайн» (называвшаяся так не потому, что в ней играл Овечкин, а потому что фамилии нападающих оканчивались на «-ov»: Макаров – Ларионов – Гарпенлов – OV-line) произвела настоящий фурор. Макаров стал первым в команде с 68 очками (30+38), Ларионов – четвертым с 58 в 60 играх. Хотя ценили их не за статистику.
«Следить за ними было сплошным удовольствием, – писали Росс Маккеон и Дэн Русановски в книге «Если бы стены могли говорить: истории из «Сан-Хосе Шаркс». – В меньшей степени игра мышц, а в большей – созидание, артистизм. Смотреть на них на льду – словно любоваться произведением искусства».
«Шаркс» в том сезоне набрали 82 очка (на 58 больше, чем в предыдущем) и впервые вышли в плей-офф. Там их ждал «Детройт» – и на этом успех «акул» объективно должен был закончиться. Против них выходил, возможно, лучший тренер в истории НХЛ Скотти Боумэн и его суперзвездная команда: Сергей Федоров (обладатель «Харт Трофи» в 1994-м), Дино Сиссарелли, Пол Коффи, Никлас Лидстрем и другие. Казалось, «Детройт» ждет легкая прогулка, но случился оглушительный провал. «Акулы» выиграли первую в своей истории серию плей-офф. OV-line набрали 21 очко на троих, Ларионов стал лучшим бомбардиром – 10 очков в 7 матчах.
«Мы проиграли «Сан-Хосе», и Ларионов был главной причиной этого, – рассказывал Боумэн 25 лет спустя. – Если б его не было тогда в «Сан-Хосе», мы бы не испытали никаких трудностей, чтобы побить их».
«Игорь Ларионов был так же важен для «Сан-Хосе», как Гретцки для «Лос-Анджелеса», – говорил тогда начинающий генеральный менеджер «акул» Дин Ломбарди (по забавному совпадению, через много лет взявший два кубка именно с «Лос-Анджелесом»).
Во втором раунде «Шаркс» вели у «Торонто» в серии 3-2, но все же вылетели. В том плей-офф Ларионов набрал 18 очков в 14 играх. После двух раундов столько же было у защитника Брайана Лича из «Рейнджерс» – лучшего бомбардира и MVP того плей-офф.
Успех настолько впечатлил болельщиков, что после возвращения из Торонто для команды устроили парад, словно они выиграли кубок.
В следующем сезоне первая тройка «Сан-Хосе» распалась – Гарпенлова после неудачного старта обменяли во «Флориду». Но Ларионов с Макаровым совершили еще один, лишь чуть менее успешный, кубковый поход, где в первом раунде вновь обыграли фаворита (на этот раз «Калгари»), а во втором наткнулись на «Детройт», который им очень жестко ответил за прошлогодний вылет (4-0 в серии и 24:6 разница шайб).
«Русская пятерка»
Макаров по окончании сезона-1994/95 де-факто завершил карьеру. Поэтому когда в октябре Ларионова обменяли в «Детройт», он обрадовался: «Боумэн позвонил мне в семь утра, чтобы рассказать об этом, и я воодушевился. Я знал, что в команде много мастеров, играть с которыми будет чистым удовольствием».
А насколько «крыльям» было важно получить Ларионова, можно судить хотя бы по тому, кого они отдали взамен, – Рэя Шэппарда, забившего 30 голов за 43 игры в предыдущем, укороченном, сезоне и 52 – в последнем полном. Оба раза он был в числе 5-6 лучших снайперов лиги.
«Боумэн был впечатлен советской системой владения шайбой, когда она держалась подальше от защитников, и чувствовал, что этот стиль мог бы сработать в НХЛ, особенно с группой русских игроков, какие были в «Детройте». Но чтобы это все получилось, ему нужен был плеймейкер, дирижер, – писал историк «Детройта» Тед Кульфан. – И когда Боумэн получил Ларионова, стало ясно, что ни один игрок не мог бы подойти лучше. Он стал последним кусочком пазла, необходимого для серии побед в Кубке Стэнли, которые одержал «Детройт».
Боумэн впервые собрал легендарную «русскую пятерку» 27 октября 1995 года – и «Детройт» выиграл тот матч 3:0. Диспетчерские таланты Ларионова ценились так высоко, что даже самого Сергея Федорова передвинули на фланг.
«Когда они начали играть вместе, каждый на скамейке просто смотрел на них и не мог поверить своим глазам, – вспоминает Крис Дрейпер. – И все основывалось на том, как Игорь видел игру, и на его способности ее замедлять».
Русский Гретцки
Ларионова, как и в 80-х, регулярно сопоставляли с Великим – не по результативности, здесь разрыв был слишком велик, но по таланту плеймейкера и влиянию на игру.
«Огромное достоинство Игоря в том, что он способен делать всех вокруг себя лучше. По своему телосложению и манере обращения с шайбой он ближе к Гретцки, чем любой другой игрок, которого я видел. Лемье слишком высокий, а Мессье действует в более силовой манере», – рассказывал Пол Коффи, поигравший в одной команде со всеми, кого упомянул.
Не меньше Скотти Боумэн ценил и оборонительные навыки Игоря: «Едва ли я видел игрока, который был бы так же хорош в последние пять минут матча, когда вам надо защитить свое преимущество».
С незначительным перерывом на трехмесячную «командировку» – во «Флориду» в 2000-м – Ларионов провел в «Детройте» восемь сезонов и выиграл три Кубка Стэнли: «Я обрел гармонию. В годы с ЦСКА и сборной у нас было много успехов, но мало радости. А в Детройте я нашел то, что искал с тех пор, как уехал из Москвы в 1989-м – отличных одноклубников и свободу, к которой всегда стремился на льду и вне его».
Однако первые сезоны в НХЛ не предвещали такого яркого будущего.
Трудности и разочарования
«Первый русский, задрафтованный «Кэнакс», также и одно из самых больших сожалений нашей команды. Не такое большое, как Крутов, но на этой линии, хотя и по другим причинам, – говорит журналистка Эрин Батлер. – Он был провозглашен спасителем команды, и когда Пэт Куинн (генеральный менеджер и главный тренер «Кэнакс» в то время – Sports.ru) летал в Москву, он рассчитывал получить Игоря именно в таком качестве. Но его первый сезон разочаровал: в возрасте 28-29 лет, не будучи ни слишком старым, ни слишком юным, он забил всего 17 голов в очень результативной НХЛ того времени и набрал лишь 44 очка. И даже эти скромные показатели упали в следующем сезоне, когда команду покинул Крутов.
Небольшим утешением стал третий год, когда Ларионов стал наставником для молодого Буре, помогая ему справляться с теми же трудностями, через какие прошел он сам двумя годами ранее. Набрав 65 очков в 72 играх и внеся большой вклад в развитие Павла, он сделал, вероятно, все, что можно ожидать от ветерана».
Игорь вспоминает те времена с чуть большим позитивом: «Я подписал трехлетний контракт с «Кэнакс» и думал, что он станет для меня последним. К его окончанию мне будет почти 31. В СССР хоккеист в 32 считался стариком. Но затем Куинн поставил меня между Тревором Линденом и Джеффом Куртноллом, и я неожиданно разыгрался – стал игроком месяца в ноябре. Потом приехал Павел, и Пэт поставил меня с ним и Грегом Адамсом. Играть с Буре было очень легко. Я понял его стиль немедленно. Он снова принес в мою игру удовольствие и азарт».
Может быть, помимо трудностей адаптации влияние оказало и то, что 65% своего дохода Игорь должен был отдавать агентству «Совинтерспорт», поэтому не ощущал, что вознагражден за свой труд в должной мере. Как он рассказывает, отдавая эти деньги, он хотел, чтобы их направляли на развитие детско-юношеского хоккея, но всякий раз, когда приезжал в Москву, обнаруживал, что они уходят на другие цели.
Это ли было главной причиной, или трудности в НХЛ, или что-то другое, но Ларионов принял решение уехать в чемпионат Швейцарии. «Игра в Европе – почти рай для хоккейных пенсионеров, – вспоминал он. – Комфортное расписание, всего две игры в неделю. Но спустя пару месяцев я стал умирать от скуки. Мне не хватало давления, соперничества и атмосферы НХЛ».
Короткий переезд из «Детройта» во «Флориду» в 2000-м тоже не был успешным: там хотели улучшить команду с помощью опыта Игоря и найти совершенного партнера для Буре. Но замысел потерпел крах.
Со старта сезона «пантеры» начали проигрывать один матч за другим. И в какой-то момент участники прошлогоднего плей-офф вдруг обнаружили себя на самом дне таблицы. Буре забросил лишь несколько шайб, а Ларионов не смог адаптироваться к dump-and-chase стилю команды (с большой натяжкой, но что-то вроде нашего «бей-беги»). Главного тренера уволили, а Игорь уже в конце декабря вернулся в Детройт.
Кен Холланд, генеральный менеджер «крыльев», говорил, что в 40 лет Ларионов сохраняет навыки одного из лучших распасовщиков лиги.
Это возвращение в Детройт и выигрыш третьего Кубка Стэнли можно считать удачей, но вот следующий, и уже окончательный, уход из команды красивым не получился.
Пора заканчивать
«После того, как «Детройт» в сезоне-2002/03 был бесцеремонно выметен из плей-офф в первом раунде, Игорь решил остаться в хоккее на год в надежде выиграть еще один кубок, – пишет Майк Коммито.
– «Детройт» предложил ему миллион долларов, но Ларионов ждал все лето в расчете, что кто-то даст больше. И получил свой шанс, когда из «Нью-Джерси» ушел в «Торонто» Джо Нуиндайк. У «дьяволов» образовалась дыра в центре нападения, ее-то они и предложили заполнить Ларионову, выдав контракт на 1,5 млн за сезон».
Но очень скоро Ларионов начал конфликтовать с главным тренером Пэтом Бернсом: манера игры, которую предпочитал Игорь (держать шайбу), не подходила оборонительному dump-and-chase «Девилс».
Хотя в первых трех матчах он набрал четыре очка, в дальнейшем его часто выводили из состава, и он наблюдал игры из пресс-ложи. Его первый гол в том сезоне стал одновременно и последним в энхаэловской карьере – 30 марта 2004-го, после девяти подряд матчей в запасе.
Такой финал карьеры можно назвать грустным, но даже если и так, это небольшой минус на фоне того, что удалось сделать Ларионову в НХЛ.
«Профессор»: наследие
«Ларионов – самый важный игрок в истории советского спорта, благодаря тому, что возглавил кампанию за право советских атлетов играть за границей, не будучи вынужденными сбегать», – считает писатель Роберт Эдельман. По его мнению, в успехах каждого российского энхаэловца есть и вклад Игоря Ларионова, сделанный им в конце 1980-х.
А некоторые обязаны ему еще больше. «В дебютный сезон Дацюка, в 2002-м, Ларионов взял его под свое крыло и поселил у себя дома. Игорь учил его говорить по-английски, открывать банковские счета и помог с получением водительских прав, – пишет Тед Кульфан. – Он учил Павла всему в жизни на льду и вне его».
Он менял игру и людей вокруг себя. «Принести контроль шайбы и атакующий стиль в Северную Америку и интегрировать это в энхаэловский способ игры – одно из великолепнейших достижений Ларионова», – считает Тед.
«Игорь был как играющий тренер на льду, – говорит Скотти Боумэн. – Он закалился в боях во всех тех больших турнирах, в которых принимал участие, и просто делал правильные ходы все время».
«Он был очень важной частью нашего успеха, – признает капитан «Ред Уингс» Стив Айзерман. – Не только на льду, но и, как минимум в той же степени, – вне льда, в раздевалке».
А Даррен Маккарти до сих пор болеет за «Манчестер Юнайтед», потому что Ларионов приучил его к просмотру английской футбольной премьер-лиги.
Прозвище Профессор, которое в начале карьеры дали Ларионову за его очки, оказалось пророческим: по обе стороны океана он прославился как один из умнейших игроков в истории и стал наставником и учителем для нескольких поколений.
Ларионов ест малину после матчей – снимает стресс, пока нельзя налить красного вина🍷
Фото: East News/ASSOCIATED PRESS/RYAN REMIORZ, WILFREDO LEE, TED S. WARREN
Добавлю еще вот что. Уровень интеллекта Ларионова, демонстрирует еще и его карьера, после завершения карьеры игрока. В отличие, к сожалению, от многих великих игроков, которые сейчас замарали свои имена политикой, дрязгами и т д. ИМХО конечно.
Словами и отрывками с ютуба это не передать.