«На одного Стивена Стэмкоса приходится четыре Даррена Маккарти». Книга Джейми Макинвена. Часть 7
Первоначально, эта статья вышла на сайте газеты «Спорт-Экспресс». Здесь представлена расширенная и дополненная версия перевода.
У людей складывается определенный стереотип, когда они слышат словосочетание «профессиональный спортсмен». В голове сразу появляются мысли о шикарных машинах, дорогих украшениях – наглые и самовлюбленные дураки, которых окружают безмозглые топ-модели. Думаю, вы сами сталкивались с подобными мнениями.
Но в реальности жизнь профессионального спортсмена может сложиться по-разному. Да, на вершине мира профессионального спорта живут мультимиллионеры, которые ходят на вечерники к Jay-z и Rhianna. Но это лишь вершина айсберга, лишь малая часть населения хоккейного мира. Это, скажем так, «голубая кровь и белая кость». Но, как и при любой монархии, знатные особы отделены от простолюдинов и не задумываются, как борются за жизнь низы.
За королевскими стенами располагается огромный мир, которым являются различные профессиональные и полупрофессиональные лиги. Существуют спортсмены, которые проведут от 2 до 10 лет на высшем уровне и успеют заработать хорошие деньги. Затем есть хоккеисты, которые лишь промелькнут среди элиты, а большую часть карьеры проведут уровнем ниже, переезжая из города в город. А потом следуем мы – игроки низших лиг и основная часть населения хоккейного мира. И эти люди, несмотря на сложившиеся стереотипы, с трудом сводят концы с концами, чтобы обеспечить себя, не говоря уже о семье.
В хоккее, как и в любой другой профессиональной спортивной лиге, основные деньги крутятся наверху. Минимальная зарплата игрока НХЛ – более полумиллиона долларов. Ведущие таланты могут зарабатывать более 10 миллионов за год.
За последние годы только Континентальная хоккейная лига была способна хоть как-то конкурировать с НХЛ по деньгам и предлагать игрокам выгодные контракты. Учитывая, что в России гораздо более выгодное налогообложение, то неудивительно, что многие игроки стали посматривать в сторону этой лиги. К примеру, по слухам, в 2008 году Яромир Ягр заключил 3-летний контракт на 21 миллион долларов с омским «Авангардом». Если учитывать разницу в налогах, то в НХЛ это равнялось бы 33 миллионам за 3 года, что на тот момент было бы самым дорогим контрактом в мире.
Другие европейские лиги не способны платить подобные деньги. В Финляндии, Швеции, Германии и Швейцарии сложно найти игрока, который зарабатывает более 500 тысяч в год. Так что туда отправляются североамериканские хоккеисты, чья карьера близится к концу, или те, которые не могут пробиться в НХЛ. Грубо говоря, для игрока, которому уже под 30 лет и который не провел к этому времени 100 матчей в НХЛ, поездка в Европу – это заманчивый вариант.
В Американской хоккейной лиге, которая является второй по значимости лигой Северной Америки, зарплаты варьируются от 40 до 300 тысяч в год. Единственное исключение, когда хоккеист НХЛ с большим контрактом оказывается не нужен своему клубу и отправляется в фарм. К примеру, Майк Комисарек получал 5 миллионов в год, выступая в АХЛ. Большинство хоккеистов в этой лиги имеют двусторонние контракты. Это означает, что, выступая на уровне АХЛ, они получают одни деньги, а, попадая в НХЛ, - совершенно другие.
Если опуститься еще на уровень ниже, то зарплаты резко падают. В лиге Восточного побережья максимальная зарплата может доходить до 30 тысяч в год. Единственный бонус – жилье оплачивает тебе клуб. На высших уровнях хоккеисты сами выбирают, где селится. Зато большой минус в том, что ты не имеешь на руках гарантированного контракта, не считая двухнедельного защищенного периода. Это означает, что клуб в любой момент может распрощаться со здоровым хоккеистом.
Опускаемся еще ниже и оказываемся в Южной профессиональной хоккейной лиге (ЮПХЛ). Здесь игрок зарабатывает от 5 до 15 тысяч долларов.
Вы можете посмотреть на эти деньги и задаться вопросом: зачем рисковать здоровьем ради такой зарплаты? Простой ответ таков: если тебе платят за то, что ты играешь в хоккей, то, значит, твоя мечта еще жива. Существует множество примеров чудесных преображений. Джоэл Уорд провел четыре года за команду университета острова Принца Эдварда из Канадской университетской лиги, которая находится на задворках хоккейного мира, но смог пробиться в НХЛ и заработать миллионы.
Вспомните Тима Томаса, который не мог закрепиться в лиге до 31 года. Он поездил по разным лигам и странам, а потом выиграл две «Везины» и Кубок Стэнли.
Наконец, есть Дастин Пеннер, которого долго не брали даже в юниорские команды. Лишь слепая удача помогла ему попасться на глаза помощника главного тренера университета Мэна, Гранту Стэндбруку, во время одного из летних турниров. Пеннер провел лишь один год в Мэне, после чего заключил в 2004-м контракт с «Анахаймом».
В сезоне-2012/13 почти 500 игроков, которые в разное время выступали в ECHL, играли в НХЛ. Список очень длинный: Томас, Алекс Бэрроуз, Марк Штрайт, Майкл Райдер, Джонатан Куик, Ярослав Галак, Джеймс Раймер, Давид Деарнэ, Франсуа Бошемен и многие другие. Их пример заставляет верить в светлое будущее. Именно эта вера заставляет многих выходить на лед в низших лигах.
Еще один момент – это малая разница в уровне индивидуального мастерства хоккеистов. Позвольте попробовать объяснить на примере Матче всех звезд 2011 года в НХЛ и ECHL. В 2011-м самым быстрым игроком на Матче всех звезд НХЛ стал нападающий «Айлендерс» Михаэль Грабнер, который пробежал круг за 14,238 секунды и опередил форварда «Эдмонтона» Тэйлора Холла (14,715). В то же время в ECHL Эрик Лэмпи из «Эльмиры» показал результат в 14,445, обогнав Вячеслава Трухно из «Бейкерсфилда» (14,712). В НХЛ конкурс на самый сильный бросок выиграл гигант Здено Хара, установив новый рекорд в 105,9 мили в час. Самый сильный бросок в ECHL оказался у Джоша Годфри и равнялся 102,7 м/ч.
Правда в том, что некоторые игроки в ECHL могут бросать сильнее или бегать быстрее, чем коллеги, выступающие в НХЛ. Именно осознание этого заставляет многих продолжать играть. И один удачный вечер может круто изменить твою карьеру и кардинально изменить твою судьбу. Проявив себя в нужное время на глазах у нужных людей, то можешь сказочно разбогатеть.
Какой-то игрок может обладать выдающейся техникой, но быть обделенным в понимании игры. Тот самый неосязаемый и неизмеримый «игровой интеллект» играет главную роль в том, насколько удачно сложится твоя карьера. Кто-то лишен этого дара, а натренировать его нельзя. Также основополагающие залоги успеха это трудолюбие, крепость духа и упорство. Кто-то готов пробить своим телом стену ради победы. И если ты обладаешь этими добродетелями, то они могут нивелировать недостаток в мастерстве. В конце концов, на одного Стивена Стэмкоса приходится четыре Даррена Маккарти.
Игра в низших лигах может сказаться негативно не только на состоянии вашего здоровья, но и на благополучии рассудка.
Команды могут проводить сдвоенные матчи через день, при этом преодолевая на автобусах сотни миль. Платят мало, еда паршивая и мало кто думает о комфорте игроков. Это лишь создает более благоприятную почву для появления вредных привычек. И многие из них – простой результат акклиматизации в новых условиях.
Это как эффект домино. Одно ведет к другому, что приводет к третьему, а потом появляется и четвертое... Первая вредная привычка, о которой я хотел бы поговорить, это азартные игры. Беда таится в неуемном желании профессионального спортсмена добиваться победы. Как я уже говорил раньше, спортсмены не умеют отступать. Если ты мечтаешь добраться даже до этого уровня, то должен обладать стремлением к победе и ненавидеть проигрывать. Будь то карты, гольф, женщины или алкоголь, деньги всегда фигурируют в той или иной степени.
Проблема для игроков из низших лиг заключается в том, что большинство хоккеистов не зарабатывают достаточно, чтобы проигрыш не ударил по их финансовому благополучию. Большая часть денег, в первую очередь, суточные, уходят в качестве различных форм ставок.
Когда мы получали конверт с деньгами, и я тоже включаю себя в число виноватых, эти деньги сразу же бросались на кон при игре в покер, юкер или блэк-джек. Когда эти деньги уходят, игрок начинает ныть и клянчить возможность отыграться. Проигравший может сказать: «Дай мне шанс. У меня получится. Запиши на мой счет. Завтра я тебе все отдам». Когда же наступает время возвращать долги, то у человека может неожиданно случиться провал в памяти или он пообещает: «Отдам в следующей поездке».
Если у тебя возникали проблемы с возвращением долга, то всегда были способы «отработать». Как-то раз я проплыл пять кругов в переполненном бассейне в толстовке и джинсах, чтобы с меня списали долг в 20 баксов. В другой раз одному парню пришлось выпить бутылку уксуса в ресторане, чтобы забыть о долге в 10 долларов. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Еще одна вредная привычка, которую поддерживают твои скромные финансовые возможности, а также неудачные карточные партии, – это плохое питание. Когда ты выступаешь на своей арене, то все же следишь за диетой и стараешься заботиться об организме. На выезде же все иначе: забегаловки, закусочные, фаст-фуд, а также набеги в продуктовые магазинчики, откуда ты выносишь пачки крекера, печенья и батончики мюсли.
В годы моей карьеры мы получали 37 долларов суточных. Возможно, вы думаете: «Да это совсем неплохо. На эти деньги можно спокойно питаться». И это правда. Сейчас я мог бы отлично прожить на эти бабки. Когда же мне было 25 лет, то я, будучи профессиональным хоккеистом, сжигающим тысячи калорий в день, ел, как большая белая акула. Если мы останавливались, к примеру, у Subway, то я разом съедал два больших сэндвича, а на десерт набирал печенья и газировки. За раз выходило под 20 долларов.
Иногда тебе могла улыбнуться удача, и рядом с отелем оказывался продуктовый магазин. Тогда у тебя была возможность затариться продуктами и сварганить подобие полезного ужина. Но в большинстве случаев мы питались в ресторанах. За вход и на чаевые каждый скидывался по 20-25 баксов.
Проведя следующие пару дней на толчке, то клятвенно обещаешь себе, что в следующий раз как следует подготовишься к выезду и запасешься провизией. Но вот ты уже вновь сидишь в автобусе в ожидании недельного выездного турне и всухомятку уминаешь крекеры.
Но самая постыдная привычка, в чем повинен и ваш любимый автор, это жевательный табак. Это становится общепринятым способом вписаться в новый коллектив, успокоить свои нервы или просто чем-то занять себя в длительной поездке. Повсюду рассованы «плевательницы», под которые приспособлены бутылки из-под газировки или банки из-под пива.
Время от времени эти плевательницы переворачивались чьей-то неосторожной рукой, а повсюду растекалась мерзкая жижа. Но самая отвратительная ситуация, и я с этим сталкивался чаще, чем хотелось бы, это когда кто-то по невнимательности перепутывал свое пиво с плевательницей. В разгар тусовки парень тянется за своим пивом, но случайно берет в руки нечто совершенное иное. Я видел много разных удивительных выражений лиц, когда человек осознавал, что вместо пива он проглотил смесь чьей-то слюны и пережеванного табака.
Когда ты пристрастился к этому делу, то тебя принимают в дружную семью табачников. Я играл с одним парнем, который очень быстро перешел от жевательного табака к сигаретам. Мы выступали в Европе, а там достать жевательный табак было непросто. Его нужно было заказывать откуда-нибудь из Швеции или Дании. Удовольствие явно того не стоило. Так как в Европе все курили сигареты, то он решил попробовать эту забаву. И вскоре уже высасывал по пачке в день.
Еще одна вредная привычка – ненормативная речь, которая заставила бы покраснеть даже повидавших виды моряков. В этом виновны все поголовно, но были некоторые персоны, которые отличались просто легендарными эскападами. Один из моих партнеров, назовем его «Марти», просто не знал себе равных. Это было ходячее торнадо матерных выражений. Каждое предложение состояло минимум из четырех бранных слов. К примеру, он мог жаловаться на кого-то из команды соперника: «Ты, бл***, тока можешь представить, что, бл***, позволяет себе этот сорок-бл***-четвертый номер, бл***? Он еб*** меня клюшкой, а когда я пи*** его в ответ, то он, бл***, побежал жаловаться к этому еб*** судье. Просто пиииииии***!»
Марти провел успешную карьеру и даже нашел потом тренерскую работу в NCAA, тренируя женскую команду. Когда мы узнали, что он согласился на эту должность, то не могли удержаться: «Марти! Ты не можешь работать с женской командой!» – «Не пи***, приятель. Эти бабы матерятся, бл***, похлеще моего».
Наверное, он прав. У нас были соседние раздевалки с женской команды в Кларксоне. И я могу поклясться, что оттуда иногда доносились такие выражения, которое даже нас заставляли смутиться.
Еще две очень вредные опасные привычки – это выпивка и таблетки. Еще страшнее, что зачастую одно следует за другим. Алкоголь – это то, что считается абсолютно обыденным делом в хоккейной культуре. Когда я рос, то после каждый игры объявлялись «Три звезды Молсона». По телику постоянно крутили рекламу пива. Это оказалось очень действенным и эффективным.
Мой папаня играл в «Пивной лиге», как ее называют любители, а я бегал по трибунам и собирал шайбы. После окончания матча я сидел в замызганной раздевалке и смотрел, как все взрослые уминали одну банку пива за другой. Над каждой раздевалкой висел знак: «Алкоголь запрещен». Но все также знали, что никто не станет мешать мужикам весело провести вечер.
Пиво и хоккей также ассоциируются между собой, как кино и попкорн. Вначале ты делаешь это, потому что это весело, так делают все. Если ты стеснителен, то это помогает тебе подкатывать к девушкам. Когда ты пробиваешься через тернии профессионального хоккея, то выпивка становится не только неотъемлемой частью тусовок. Алкоголь – это дешевое болеутоляющее, а также доступное средство, которое позволяет забыть о плохих мыслях, которые роятся в твоей голове. Сниматель стресса, болеутоляющее, помощник забыть последнюю подружку и очистить разум – все в одном стакане.
Но целительные свойства алкоголя не безграничны. Когда ты пробиваешься в профессионалы, когда физическое и моральное напряжение становится все сильнее, то алкоголь уже не может решить все твои проблемы. Теперь ты проводишь на 30-40 матчей больше за сезон, силовые приемы, удары и клюшки все жестче. И прилетает в твою сторону значительно чаще. И тебе нужно что-то позабористее. Тогда на помощь приходят эти чудесные таблетки. Окси, перк, вик, мышечные релаксанты... Не можешь заснуть? Прими пару таблеток викодина. Ноет спина? Вот пара таблеток перкоцета. Колено все еще болит? Пара таблеток оксикодона поставят тебя на ноги.
Игра в низшей лиге похожа на попытку продать свой дом, вычистить до последнего цента банковский счет и отправиться в казино. Если ты сразу выложишь свои козыри и твои карты сыграют, то это может принести тебе баснословное богатство. Но если ты задержишься слишком долго и позволишь плохим и откровенно вредным привычкам засосать тебя, то ты рискуешь потерять все.
Прежде чем хоккейная карьера стала приносить мне какие-то деньги, я даже не задумывался об обезболивающих и не думал, какое мощное воздействие они могут оказать на человека. Впервые я познакомился с ними на второй год выступления в колледже. Я повредил ключицу. Но так как эта травма была из разряда тех хоккейных повреждений, которые ты перебарываешь боль и выходишь на лед, то мне вручили фиксирующую повязку и пузырек таблеток.
К тому моменту уже чуть ли не половина команды принимала различные медикаменты. Чтобы выходить на лед, несмотря на выбитые плечи, поврежденные колени, подвернутые голеностопы, треснутые ребра и ноющие спины. Кому-то даже делали уколы кортизона. Все постоянно чувствовали себя обязанными играть через боль. Если игрок попадает в список травмированных, то на него сразу же крепится ярлык. Это означает, что ты – «стеклянный» (человек, который постоянно получает травмы). Или что ты недостаточно тверд духом, чтобы отдавать всего себя борьбе.
Пару раз окажешься в списке травмированных, и тренеры начнут забывать о тебе. Если у игрока длинный больничный лист, то клубы могут отказаться от него на рынке свободных агентов или на драфте. Для них существует только два объяснения: либо он травматичен, либо слишком мягок и слаб.
В АХЛ или лиге Восточного побережья игрока легко заменить. Если ты получаешь серьезную травму, к примеру, разрыв связок колена или сотрясение, то происходят две вещи, пока ты гниешь в списке травмированных. Во-первых, тебе выписывают черную метку, как игроку не способному провести полноценный сезон. Люди теперь будут смотреть на тебя, как на бесполезного калеку, который уже никогда не восстановится, а если и выйдет на лед, то будет бледной тенью себя прежнего. Во-вторых, на твое место кто-то уже приглашен. Когда ты выздоравливаешь, то вынужден конкурировать с парнем, который заменял тебя. Напомню, ты не принимал участия в матчах уже приличное время, а твой оппонент находится в оптимальной форме.
В некоторых низших лигах у игроков нет гарантированного контракта на год. Если не существует никаких медицинских ограничений, то с тобой могут расстаться в любой момент. Когда я выступал в ECHL или CHL, у нас была ассоциация игроков, которая защищала нас. Представители профсоюза требовали, чтобы мы никогда не играли с травмами. Они твердили: «Просто скажи тренеру, что ты не готов играть, а мы поддержим тебя в любой ситуации». В теории это звучит здорово, но если ты заявишь тренеру, что не готов выйти на лед потому, что у тебя побаливает плечо, то он ответит: «Хорошо, мы внесем тебя в список травмированных на 7 дней». На следующий день они выменяют другого парня, а когда ты вернешься в строй, то тренер попросит тебя зайти к нему в офис. Там он объявит, что ты выставлен на драфт отказов.
В первый год моей карьеры в ECHL мы тренировались на катке, где был очень мягкий, плохой лед. Я попал коньком в трещину в углу и услышал громкий щелчок в ноге. Был уверен, что порвал связки. После рентгена врачи объявили, что у меня очень сильное растяжение голеностопа. Мой партнер по команде перенес подобную травму в прошлом году и признался мне, что лучше бы я сломал ногу.
Так как это было «всего лишь растяжение» и меня можно было подлатать, то это был один из тех случаев, когда технически ты можешь продолжать играть. В итоге, я выходил на лед, но боль была настолько сильной, что от нее у меня немела вся нога. Чтобы хоть как-то унять болевые ощущения, мне прописали викодин и тиназидин. Занятно, что в это же время, только на пару уровней выше, Сидни Кросби получил схожую травму и пропустил два месяца. Разница в том, что меня можно легко заменить, а Сидни Кросби – это лицо мирового хоккея и НХЛ.
Когда ты играешь с травмой, то существует большой риск усугубить свое положение. В итоге, я промучился с больным голеностопном пять матчей, после чего мое правое колено просто разлетелось в клочья: передняя крестообразная связка, внутренняя боковая связка, задняя крестообразная связка – порвалось все.
Мы играли против «Цинциннати», и я постарался встретить в центре площадки Давида Дешарне. Но моя больная нога сдалась под весом его тела, и мы оба рухнули на лед. Все мое нутро пронзила острая боль. Колено просто выгнулось в другую сторону. Такую цену я заплатил за то, что пытался играть через травму. Мне потребовалось операция, и врачи сообщили, что я пропущу остаток сезона. Я злился на всех, в том числе и на себя самого. Понимал, что не должен играть с травмой, но также я понимал, что, если откажусь выходить на лед, то могу сразу начинать искать себе новую работу. Я злился за себя на то, что получил травму, и на команду за то, что она поставила меня в такое положение. И этот гнев меня долго не покидал.
Когда ты получаешь такую серьезную травму, как разрыв связок колена, то о тебе быстро начинают забывать. Ты оказываешься в совершенно новом мире, в котором твоя новая команда – это врачи и специалисты-физиотерапевты. Ты не тренируешься больше с командой. Мало видишься с партнерами. Когда тебе, наконец, позволяют вернуться на лед, то ты все равно наматываешь круги в одиночку, пока основной состав не вышел на лед или когда команда уже покинула арену. Ты не ездишь на выезды с командой, а ведь именно в таких поездках сплачивается коллектив. Ты становишься подобием изгоя. Партнеры не хотят общаться с тобой, потому что ты являешься живым напоминанием того, что в любую секунду и с ними может случиться беда. Будто ты прокаженный.
Все это одиночество и ощущение собственной бесполезности соединяется с обидой. Это начинает съедать тебя изнутри. Ты постоянно сомневаешься в себе. Не знаешь, что ждет тебя в будущем. Доктора убеждают тебя, что прогнозы оптимистичные, но всегда существует шанс, что случится какая-то новая неприятность. Когда-то ты хорошо общался с тренером, могу перекинуться с ним парой шуток, а теперь он старается побыстрее пройти мимо тебя, кивая в ответ на приветствие и всячески избегая беседы. Твой мир перевернулся.
После операции ты чувствуешь себя хорошо – все еще действуют больничные медикаменты. Но на следующий день ты чувствуешь себя так, будто тебя переехал грузовик, а потом еще дал задний ход для пущей уверенности. Следующие три дня после операции ты чувствуешь себя так, будто самые худшие похмелья за всю твою жизнь разом навалились на тебя. И в эти дни те рецепты, что выписал тебе врач, становятся важнее еды. Ты смотришь на эти пачки лекарств и берешь из каждой: викодин, оксиконтин, перкоцет, тиназидин, диазепам.
Ням... ням... ням... ням... ням...
Неожиданно, не тебя накатывает эйфория. Пронзительная боль, которая пробирала до костей, куда-то ушла. Ушли все признаки депрессии. Ты вновь чувствуешь себя нормальным человеком, только еще лучше.
Тебя предупреждают, чтобы ты не запивал таблетки алкоголем, но ты не слушаешь. Почему? Потому что ты уже так делал и ничего страшного не случилось. Тогда ты даже еще не знал, что именно принимаешь. К тому же один из твоих партнеров прочел, что профессиональные спортсмены больше и крепче среднестатистического человека и что их тела способны переносить большие нагрузки. Так что нет ничего страшного в том, чтобы запить таблетки баночкой другой пива. Да тебе, в принципе, уже плевать. Ты просто хочешь делать то, что тебе нравится.
Ты начинаешь чаще ходить на тусовки, потому что только в такой атмосфере ты можешь вновь почувствовать себя частью команды. И теперь ты становишься центральной фигурой вечеринки, потому что все просят у тебя таблеточку. Парни, с которыми ты до травмы практически не общался, становятся твоими лучшими друзьями: «Ты – лучший, чувак. Я люблю тебя! Кстати, у тебя еще остался окси? Можно парочку?» Тебя используют, да ты и сам это понимаешь. Но в том эмоциональном состоянии, в котором ты находишься, ты сделаешь все возможное, чтобы вновь почувствовать свою причастность.
Начинаешь задаваться вопросом: «А для чего мне вообще пять рецептов?» Еще страннее, что врач постоянно предлагает тебе обновить рецепт. Даже если ты будешь четко следовать всем предписаниям каждый день, то не используешь и половину баночки. Так что, когда тебя просят поделиться, то ты с готовностью делаешь это. Так формируется командный запас. Ты вновь спрашиваешь себя. Зачем столько таблеток? А затем вспоминаешь, что живешь в жадном обществе. Фармацевтические компании набивают свои кошельки, наживаясь на депрессиях и зависимостях. Они готовы идти на все, чтобы протолкнуть свой продукт.
Богатые становятся еще богаче.
Процесс восстановления после травмы переносится еще тяжелее, чем сама травма. Тебя обследуют во врачебном кабинете, после чего направляют в реабилитационный центр, где заставляют выполнять различные упражнения до тех пор, пока твое колено чуть ли не взрывается от боли. Потом ультразвук, ледяные ванны и другие процедуры, которые заставляют тебя почувствовать себя еще хуже. В глубине подсознания тебя мучает мысль: а вдруг это все напрасно? Вдруг это пустая трата времени? В матче, когда ты рассчитываешь совершить триумфальное возвращение, ты можешь заработать рецидив. И вновь проходить все эти круги ада?
Когда ты познал на личном опыте, какое облегчение могут приносить болеутоляющие, как физическое, так и психологическое, они становятся частью твоей регулярной диеты. В низших лигах сезон может растянуться на 72 матча, которые выжмут из тебя все соки. А добавьте к этому еще изнуряющие переезды... Под ними я подразумеваю многочасовые переезды по стране на разбитом корыте, которые особые смельчаки смеют называть автобусом. Чтобы сэкономить лишнюю копейку, владельцы так составляют расписание поездок, что зачастую хоккеистам приходится ночевать прямо в автобусе, а не в отеле. Вам предстоит испытать удовольствие ютиться на такой узкой шконке, что вы с трудом помещаетесь на ней в ширину, я уже не говорю про длину.
Ночевать в автобусе – непростое испытание. В конце концов, вы не выдерживаете. Вы в бешенстве, потому что провели 8 матчей за последние 10 дней и потому что не высыпались нормально с момента отъезда. Когда вы поделитесь своим негодованием с одним из партнеров, он протянет тебе пару таблеток и скажет: "Прими это и на завтра ты проснешься в отличном состоянии". И он прав! Следующим вечером ты играешь с удвоенной энергией. Именно так спасают таблетки в дороге.
Одна из самых больших проблем с болеутоляющими в профессиональном спорте, это предрассудки, которые их окружают. Большинство обывателей считают, что люди сами решают начать принимать таблетки. И если человек впал в зависимость, то это только его личная вина. Проблема с таблетками в том, что ты принимаешь их, чтобы иметь возможность встать с кровати на следующий день и выйти на лед, в противном случае ты можешь оставить мечту, которую лелеял с детства и начинать искать новую работу. К тому же эти пилюли не так сложно достать, как вы можете подумать. Врачи говорят: «Принимай их только в случае острой необходимости», – и вместе с этими словами заталкивают их вам в глотки. Фармацевтика – это большой бизнес, а спортсмены – одни из основных потребителей.
В низших лигах злоупотребление болеутоляющими приобрело огромные масштабы, но эта проблема игнорировалась. Не могу говорить за НХЛ, но я знаю, что для игроков моего уровня болеутоляющие были обычной составляющей повседневной жизни. Если они позволяли тебе продолжать карьеру и поддерживали надежду, то никто особо не задумывался о возможных негативных последствиях.
В хоккее употребление болеутоляющих никак не лимитировано и не регламентировано. Если ты испытываешь боль, то можешь получить нужный рецепт. А играя в хоккей, можете не сомневаться, что боли будет много. Человеческое тело не приспособлено под такое количество регулярного силового воздействия. Так как ты делаешь все легально, да это еще и помогает тебе выходить на лед, то ты не думаешь, что делаешь что-то неправильно. Ты доверяешь системе и считаешь, что, если бы это могло тебе навредить, то, без сомнения, тебя бы предупредили. И в голову не приходит мысль, что эти таблетки могут сломать тебе жизнь. Я видел пугающие примеры того, как некогда талантливые проспекты оказывались на обочине жизни из-за губительных пристрастий. Парни, которые были звездами в юниорах и были задрафтованы командами НХЛ, некоторые даже играли на высшем уровне, начинали принимать таблетки и даже не осознавали, как быстро превращались в «торчков». Их мир рушился.
Эти таблетки подсаживают на себя, потому что боль и депрессия – неотъемлемые спутники. Когда ты закидываешь таблеткой, то проблемы уходят. Но, когда действие препарата заканчивается, то реальность больно бьет по тебе. Так что, чтобы вновь почувствовать себя хорошо, ты принимаешь еще больше. Так как спортсмены сильнее и крупнее, то и дозы им нужны побольше. Постепенно твое тело начинает привыкать к этим средствам. Наконец, ты доходишь до того состояния, когда рискуешь расстаться с жизнью из-за передозировки.
Правда в том, что профсоюзы и лиги подставляют спортсменов. Закрывая глаза на эти проблемы, лиги ставят жизни людей под угрозу. Я говорю про людей, а не только про игроков, потому что зависимый игрок, находящийся в депрессии, – непредсказуем. Хорошо известны печальнее случаи, когда спортсмен в подобном состоянии наносил вред окружающим.
Нужно ввести жесткую систему контроля в профессиональном спорте, а также нужно больше просвещать и образовывать спортсменов. Кто-то может сказать, что они сами выбрали такую жизнь и если кому-то что-то не нравится, то он может искать себе другую работу. Но нужно сделать так, чтобы спортсмен был спасен от такого выбора.
13 мая 2011 года тафгай НХЛ Дерек Бугаард скончался из-за смертельной передозировки комбинацией алкоголя и оксикодона. Бугаарда мучили последствия сотрясений, и он находился в жесткой депрессии. Его смерть, вкупе с аналогичными трагическими событиями с Риком Райпьеном и Уэйдом Белаком, произошедшими ранее в том же году, повергла в шок хоккейный мир. Но после разбирательств и громких заявлений вскоре все вернулось на круги своя. Может, эти смерти заострили внимание на опасности получения сотрясения мозга, но проблемы с болеутоляющими явно были оставлены в стороне.
В 2013 году семья Бугаарда подал иск в суд на НХЛ, обвиняя врачей «Миннесоты» и «Рейнджерс» в том, что они невнимательно подошли к лечению Дерека и легкомысленно выписывали сильнодействующие болеутоляющие препараты. Также в иске отмечалось, что реабилитационные программы, разработанные лигой, не оказывают должной поддержки и эффекта.
Когда я впервые услышал об этом иске, то подумал: «Как раз вовремя». Честно говоря, я даже удивлен, что не так много атлетов последовали их примеру. Чем больше людей открыто заявят о проблеме, тем больше шансов, что на это обратят внимание и хоть что-то изменится в лучшую сторону. Чем больше и дольше эта проблема будет игнорироваться, тем больше людей пострадают.
