10 мин.

«Если что-то шло не так, по раздевалке летали ведра и вентиляторы». Самый жесткий игрок КХЛ

611

Евгений Марков узнал Григория Панина с другой стороны.  

Только за восемь матчей этого плей-офф защитник ЦСКА успел набрать 56 штрафных минут и заработать длительную дисквалификацию за бойню в Ярославле. Сейчас — когда команда уже не борется за Кубок Гагарина, а нового тренера пока не назвали — Панин по утрам приезжает в ледовый дворец и тренируется для поддержания формы.

Наш разговор происходит в черном «Гелендвагене», припаркованном возле арены. Видимо, этой весной от Григория достается только канадцам (Максиму Тэлботу и Брэндону Козуну из «Локомотива»), поэтому даже в такой машине и рядом с таким хоккеистом я чувствую себя в безопасности.

— Как в команде узнали об отставке Дмитрия Квартальнова?

— Уже ходили разговоры об этом, но ребята верили, что Квартальнов останется в ЦСКА. После матча в Ярославле он поблагодарил всех за работу и сказал, что все честно трудились в этом сезоне. Мы собрались всей командой, но в этом не было ничего прощального: как в конце каждого сезона, посидели и разошлись. Сейчас на тренировках он не присутствует.

— Главные воспоминания о нем как о тренере?

— У него очень серьезный подход к работе, и я впервые в карьере видел, что на каждое занятие все настраивались, как на игру. Это заметно во время матчей – команда всегда была сконцентрирована. Но с Квартальновым мы умели и расслабляться: например, во время некоторых серий в начале тренировки мы играли в формате «все на все», либо в зонах в расстановке пять на пять. Хотя во время игр он очень эмоциональный, и, если что-то идет плохо или мы еще не проснулись, по раздевалке летают мусорные ведра и вентиляторы.

— Во время серии с «Локомотивом» что-то летало?

— Нет, ничего не летало. Каждый сам понимал серьезность игр в плей-офф. Конечно, не хочется заканчивать сезон так рано, тем более мы уже третий раз подряд выиграли чемпионат, но серию с «Локомотивом» проиграли по делу.

— В конце каждого сезона команда выходит к болельщикам и устраивает перекличку. Вы конь?

— Мне очень нравится аббревиатура: ЦВБП — ЦСКА Всегда Будет Первым. За три года в команде могу сказать, что я конь. К тому же мы пропагандируем такой стиль игры: несемся вперед, как кони.

— Ваша восьмиматчевая дисквалификация справедлива?

— Мне как игроку, конечно, кажется несправедливой, но есть дисциплинарный комитет, которому виднее. Сейчас, когда все уже решили, спорить бесполезно.

— Какой смысл был так выносить соперников? Вы хотели завести команду?

— Игра складывалась для нас неудачно: кто-то должен был взбодрить ребят и переломить ход матча. Конечно, я понимал, что в итоге получу, но этого требовала обстановка. Никаких личных историй: это делалось только для команды, а все мои действия были направлены на любую паузу, чтобы завести ребят. Нужно было что-то менять.

— При этом вы получаете большой штраф, а команда играет в меньшинстве.

— Такие микропаузы помогают получить эмоцию, а соперник все равно теряет лидеров. Важно, что такая стычка может повлиять на матч.

— Вы подарили паузу и в другом матче серии, когда вы разбили стекло. Сильно удивились?

— Все было совершенно спокойно: никакого удивления и неожиданности, даже в раздевалке не появилось новых шуток. У таких бронированных стекол есть точка, куда надо попасть, – и тогда все рушится.

— Перед интервью я пересмотрел подборку ваших удалений. Вы жесткий или жестокий хоккеист?

— В некоторых моментах проявляется жестокость, у меня всегда был такой стиль. Но я не жестокий человек, не жестокий игрок и никого не караю. Просто такая манера игры. В случае с Максимом Тэлботом тоже был игровой момент – я проехал вскользь и чиркнул по нему, а он сыграл на пользу команде: повалялся, покривлялся и заработал для «Локомотива» определенное количество минут. У меня тоже бывают столкновения, где мне могут сыграть в голову, но чтобы специально лежать и корчиться — никогда.

— При этом от вас достается даже судьям.

— В матче со «Слованом» судья начал меня оттаскивать за шею и что-то орал на ухо. Я его не бил, а просто оттолкнул, но все посчитали, что я его ударил. К мнению арбитров отношусь уже спокойно – только один раз в карьере видел, чтобы они поменяли свое решение. Но это было давно, даже еще не в КХЛ. Бесполезно спорить и что-то им доказывать.

— Свой стиль игры вы как-то назвали школой Петра Воробьева. Что это такое?

— Жесткость, запредельный настрой и дисциплина. Очень рад, что попал к этому тренеру в начале карьеры: он многое дал мне как спортсмену и как личности. Петр Ильич — начитанный человек, а его школа очень жесткая, раньше ее даже называли «пиджаки». Это такой прием, ведь старые правила разрешали цеплять и мотать на вилы. В Тольятти вся команда играла жестко, зато с Воробьевым у нас проходили очень веселые собрания, а в самолете он мог подойти и дать почитать книжку. В основном же все серьезно и всегда по делу.

— Какие у вас воспоминания о хоккее в регионах?

— Сейчас времена меняются, и все доступно при наличии финансов, а тогда не было ни клюшек, ни нормальной формы. В 90-е или в начале 2000-х мы могли приехать в какой-нибудь Глазов или Новочебоксарск, жить всей командой в одной комнате общежития с треснутыми стенами. Но на это не обращаешь внимания, когда занимаешься любимым делом и получаешь удовольствие от своего вида спорта.

— Много пришлось поездить по стране?

— Помню длительные переезды на старых автобусах, мы как-то даже ехали в Череповец из Тольятти 28 часов. Но самое интересное путешествие случилось в Самаре, когда я играл за ЦСК ВВС. Мне тогда было 17 лет, и мы летели в Санкт-Петербург на самолете для десантников. Сначала долго стояли на базе военного аэропорта, потом три часа сидели в автобусе, пока обо всем договорились. Мы загрузились в самолет, баулы побросали в центр, сели на деревянные лавочки по бокам и летели так около пяти часов. Сверху были натянуты тросы, а внутри стоял такой гул, что человека рядом невозможно услышать. В Питере приземлились на запасной военный аэродром, где не была расчищена полоса, а потом шли по сугробам. Страшно не было, наоборот, радовались, что не на автобусе добирались. Лучше так, чем трястись 20 часов.

— Часто разыгрывали друг друга?

— Этим я больше занимался в Казани, когда играл за «Ак Барс» вместе с Сашей Осиповым. Он прибивал мои тапочки к потолку раздевалки, а я обрезал ему носки, чтобы у него пальцы торчали наружу. Один розыгрыш у меня так и не получился: взял у друга разбитую девятку и хотел подложить ключи от нее в Сашкину куртку, но не справился на последнем этапе.

— Год назад прямо во время плей-офф вы написали: «Бывшая жена угрожает, что мне прострелят или сломают колени». Угрозы продолжаются?

— Нет, все хорошо, сейчас мы уже общаемся, но тогда для меня был очень эмоциональный момент. Ни о чем не жалею, это определенный опыт для меня, зато сейчас постоянно общаюсь с сыном: когда он в Москве, забираю его к себе, недавно на четыре дня летали с ним на отдых.

— А как тот хоккеист, которого вы предупреждали, что появление в его жизни Регины поставит под угрозу создание семьи?

— Слава Богу, у него все отлично.

— Еще вы известный путешественник и скалолаз. Куда поедете отдыхать?

— В этом году в планах слетать на вулканы в Петропавловск-Камчатский и на Сахалин. Еще давно хочу подняться на Аконкагуа — гору в Аргентине высотой 6900 метров. Восхождение туда занимает две недели, но это слишком долго, и мы ищем варианты в районе недели. Если будет такая возможность — обязательно поедем.

— Если отдых, то экстремальный?

— В таких путешествиях ни о чем не думаешь, ведь это полное переключение и отрыв от жизни в городах, личных проблем и хоккея. Самая запоминающаяся поездка у меня была в прошлом году, когда я забирался на Монблан. Там хоть и небольшая высота (4810), но достаточно сложное преодоление вершины. Получилось, как в фильме «Скалолаз» с Сильвестром Сталлоне: карабкаешься по горам, а один неверный шаг может закончиться очень плачевно. Посмотрите видео у меня в инстаграме: друг снимал, как он поднимался. В одном моменте он даже сорвался, но, к счастью, спасла страховка.

— У вас были похожие случаи?

— В контракте прописано, что все травмы, полученные вне, не оплачиваются, клуб даже может разорвать контракт в одностороннем порядке. В моей жизни достаточно экстрима, но я стараюсь свести опасность к минимуму, чтобы без последствий. Но когда первый раз поднимался на Эльбрус, вообще не представлял, что это такое. Мне просто хотелось, а там важны правильные поступательные движения, спускаться можно только в определенном темпе. И на обратном пути во время тяжелого спуска я задохнулся, потерял большое количество сил, лег на снег и понял, что дальше идти не могу. Чуть не дошло до потери сознания, но все закончилось хорошо: мне помогли, и мы нормально дошли.

— Какие точки уже есть у вас?

— Килиманджаро, Эльбрус, Монблан. Еще в Китае (высокогорный парк Чжанцзяцзе), но это туристическая площадка, где просто красивый вид. Там снимали фильм «Аватар», брали оттуда горы и холмы.

— Флаги на вершинах не закрепляете?

— Друг брал флаг Татарстана, в этом году я планирую взять флаг России.

— Видел, что вы еще путешествуете в атрибутике ЦСКА.

— Когда мы ездили в горы Китая, появилось спонтанное желание взять с собой майку ЦСКА. В Шанхае и Пекине я этим часто привлекал внимание, даже в Тайбэй парке встретил русского музыканта во фраке: он пожелал мне удачи, а потом пошел в консерваторию. Еще у меня светлые волосы, и китайцы со мной фотографировались, ведь для них это настоящая редкость.

— Рады, что появился «Куньлунь»? Вы все там уже знаете.

— Если честно, перелеты в сторону Владивостока и Хабаровска для всех спортсменов даются очень тяжело. Радует только, что расширяется география КХЛ, но хотелось, чтобы не только на восток, а еще и на запад.

— В полете вы как-то читали «Инферно» Дена Брауна. Хотели бы ездить по миру, как герой его книги Роберт Лэнгдон?

— Мне нравится путешествовать, смотреть достопримечательности, я очень люблю горы, но бегать и заниматься криптографией, как Лэнгдон, — это не мое. У меня другие интересы.

— А что читаете сейчас?

— Вообще много читаю. Сейчас у меня две книги: одну мучаю, другую дочитываю. Та, которая нравится, это Алексей Колышевский. У него современная проза обо всем, что касается московской жизни: как здесь живут и выживают, к чему стремятся люди.

По ходу нашего разговора у Григория несколько раз звонит телефон.

— Раньше у вас был чехол с Путиным. Почему решили снять?

— Сейчас у меня обычный чехол, а тот телефон уже не ношу. Тогда у меня была определенная гражданская позиция, которая, кстати, присутствует и сейчас. В то время — введения санкций, споров с Украиной, присоединения Крыма — пошла волна патриотизма, люди поддерживали президента, и мне не хотелось оставаться в стороне.

— Вы как-то выложили фото: по телевизору показывают матч футбольной сборной, а напротив него — иконы. Продолжаете смотреть футбол?

— Это не моя фотография, а прикол из интернета. Общаюсь с некоторыми футболистами, но фанатично за этим видом спорта не слежу. Чаще смотрю хайлайты НХЛ, где приглядываю за друзьями: Зайцевым, Емелиным и Панариным. Правда, истории из их американской жизни не расскажу.

Фото: РИА Новости/Ярослав Неелов (1,2), Андрей Старостин; instagram.com/panin_57

Подписывайся на «Лигу болельщиков» – и увидишь самые крутые эпизоды из матчей, сможешь принять участие в конкурсах и получить призы от «Балтика 3»!

logoГригорий Панин
logoКХЛ
logoЦСКА
logoПетр Воробьев
logoЛокомотив
logoКубок Гагарина
интервью
дисквалификации
драки