«Засыпая каждую ночь, не знаю, проснусь ли следующим утром». Как врачи спасли жизнь Крэйгу Каннингему
Крэйг Каннингем лежит в своей палате, размышляя о будущем и глядя на кнопку пожарной тревоги, что висит у него над головой.
Он кивает в ее сторону: «Из всего того ужаса, что происходил со мной, я помню только эту кнопку, - признается 26-летний капитан «Тусона», который сейчас подключен к кардиомонитору и весь оплетен проводами и трубками. – Мне казалось, что я попал на космический корабль».
Его окружают члены семьи и друзья. Каннингем ведет себя спокойно, но жизнерадостно. Лишь звуки работающих медицинских аппаратов несколько нарушают всеобщие умиротворение.
Сейчас Крэйга ждет новый важный шаг. Его мир начал рушится 19 ноября 2016 года, когда у него случился сердечный приступ прямо на раскатке перед матчем с «Манитобой». Но теперь, если не случится ничего непредвиденного, он будет выписан из палаты интенсивной терапии.
За последний месяц у него побывало множество посетителей: родственники, друзья, партнеры по команде, игроки соперников… «Честно скажу, вынести все это было непросто. Сейчас я просто стараюсь жить сегодняшним днем. Не знаю, что ждет меня завтра, каким будет мое будущее, но я просто счастлив, что все еще жив».
И он не устает благодарить за это местных врачей.
Звонок раздался субботним вечером в 19:45. Доктор Заин Халпи взял трубку.
За 45 минут до этого Крэйг Каннингем упал на лед из-за, как позже установили врачи, остановки сердечной деятельности. На помощь немедленно пришли клубные врачи, тренеры и даже местные пожарные, которые, по удачному стечению обстоятельств, исполняли гимн перед тем злополучным матчем.
Халпи, уроженец Великобритании, выпускник университета Лиги плюща и уважаемый кардиохирург, сначала даже немного удивился, что в Аризоне есть хоккейная площадка. На другом конце телефона был доктор Джордж Хэлофтис, специалист их госпиталя Сент-Мэри, куда Каннингем был доставлен в экстренном порядке.
Хэлофтис ассистировал кардиологу и близкому другу Халпи доктору Резе Мовахеду. Он сообщил, что пациент не реагирует на увеличенные дозы эпинефрина (адреналина) и норадреналина (левофеда). Халпи велел немедленно готовить больного к транспортировки, а сам велел своим ассистентам готовить аппарат для экстракорпоральной мембранной оксигенации (ЭКМО).
Но вскоре телефон Халпи вновь зазвонил. Это снова был Хэлофтис: «Заин, он не переживет переезд». Халпи получил новые пугающие подробности: у Канингема началось легочное кровотечение, произошел сбой работы аппарата искусственного дыхания.
К этому моменту процедура сердечно-легочной реанимации длилась уже 70 минут.
«Знаете, что ударило по мне сильнее всего? Когда Джордж добавил: «Заин, на меня сейчас смотрят 40 хоккеистов. И его мама. Ты должен приехать».
Халпи связался с Мэттом Макрейнолдсом, своим перфузиологом и человеком, который отвечает за работу сердечно-легочного аппарата, и попросил того немедленно готовить оборудование. Остальные члены команда Халпи должны были немедленно выдвигаться в госпиталь Сент-Мэри.
Халпи и Макрейнлолдс взяли аппарат ЭКМО и погрузили его в автомобиль Мэтта. На счету была каждая секунда. «Джордж постоянно держал с нами связь. Они были очень рады, что пришла хоть какая-то помощь. Ведь процесс реанимации уже продолжался 85 минут».
Пока Майкрейнолдс готовил аппарат к работе, Халпи должен был поговорить с матерью Каннингема: «Она вела себя очень стойко, сохраняла самообладание. Я должен был рассказать ей, что собираюсь делать, в каком тяжелом состоянии находится ее сын».
Хизер Каннингем не хочет вспоминать тот день. Она приехала в Тусон из Трэйла, чтобы навестить сына. И с трибун она видела, как Крэйг рухнул на лед.
«Я смотрела, как сын умирает на моих глазах, - говорит она дрожащим голосом. – Я была уверена в этом. Думала, что его уже нет с нами.
С первого мгновения, как он упал на лед, я поняла, что случилось нечто страшное. И ожидание было самым ужасным. Доктора приходили и уходили. Каждый раз, когда я видела кого-то из персонала, то у меня в голове возникал только один вопрос: «Он все еще с нами? Или он не выжил?» Ужасные мысли».
И Хизер благодарит Халпи за то, что тот отнесся к ней не просто с позиции врач – пациент, а по-человечески.
«Я говорил с ней так, как общался бы с любым из моих студентов. Честно, быстро и максимально просто, - говорит Заин. – Я пытался убедить ее, что надежда все еще остается, что я смогу стабилизировать его состояние. Был в этом уверен. Я видел, в каком состоянии его сосуды, что у него хорошая, спортивная анатомия.
Я говорил с ней так, как общался бы со своей матерью. Должен был сохранять позитивный настрой, но и оставаться при этом реалистом. Думаю, она поверила, что я не подведу ее.
Мы с этим справимся».
85 минут они боролись за жизнь Крэйга Каннингема. И через 40 минут, как раздался первый телефонный звонок, Халпи впервые почувствовал настоящую уверенность.
Кровяное давление Каннингема поднялось, он начал двигаться и реагировать. Халпи отметил, что наступил ключевой момент. Нужно было действовать агрессивно.
Процедура не из простых. Сердце Каннингема все еще находилось в состоянии вентрикулярной фибрилляции. Так как у него также было легочное кровотечение, кровь получала немного кислорода. Кровь в его сердце, как признается Халпи, была черной. С помощью аппарата ЭКМО доктор должен был смоделировать работу сердца и легких пациента, в то время как с помощью канюль очистить сердце больного от плохой венозной крови. Искусственный аппарат забирал кровь, насыщал ее кислородом и проводил ее через артериальную половину сердца.
Как вспоминает Халпи, в этот момент сердце Каннингема вновь остановилось. Снова потребовалась немедленная реанимация. Но уже через 20 минут, как уверяет врач, все было позади.
Вскоре Каннингем начал шевелить ногами.
«Когда он сжал мою руку, то я подумал: «ДА! Да!..» Вы можете… поверить в это? Потрясающе».
Конечно, нельзя было сказать, что все опасности миновали, но Каннингем находился в стабильном состоянии. Этого уже было достаточно.
«Я должен был хоть немного успокоить маму Крэйга. Дать ей понять, что первый шаг сделан. Но это был лишь первый шаг…»
Каннингему требовалось еще много операций. Самый неприятный эпизод случился через полтора дня после произошедшего. Сердце Каннингема все еще было увеличено, требовалась декомпрессия. Произошло нарушение кровообращения нижних конечностей.
Тогда на авансцену вновь вышел Халпи, предложив нетрадиционный вариант использования ЭКМО. «Я спросил его маму: «Я могу кое-что сделать, но только если вы мне доверитесь. И он станет лишь третьим человеком в мире, который пройдет подобную процедуру». Она ответила: «Делайте все, что считаете нужным».
Затем Халпи берет пластиковое сердце со своего стола и пытается объяснить, что он проделал: «Я сделал небольшой надрез в левой части груди, взял канюлю и ввел ее в сердце, чтобы откачать кровь из левой и правой стороны. Это выровняло работу легких. Его сердца было в плохом состоянии, все красно-синие, но я сделал это, потому что понимал, что это может дать немедленные результаты, положительные результаты. Пришлось наложить швы, но я знал, что смогу сохранить его сердце».
В какой-то момент сердце Каннингема вновь почти перестало работать. Но вскоре оно уже работало на 45 процентов.
Каково это – спасти жизнь человека?
«Это привилегия. Невозможно это с чем-то сравнить. И ясность осознания этого… это гораздо приятнее, чем забить гол. Гораздо приятнее, чем выиграть Кубок Стэнли или любой другой тровей. И спасибо Богу, а не мне, а также его маме и ребятам, которые его постоянно поддерживали».
И что теперь?
«Длительный прогноз положительный. Его сердце функционирует хорошо. Сможет ли он снова выйти на лед?»
Последний вопрос остается без ответа. И не только он. Как такое могло произойти с 26-летним профессиональным спортсменом?
«О, это вопрос на миллион долларов. Мы сами до сих пор пытаемся это понять. Причин может быть множество?»
Халпи называет только несколько: предрасположенность к нарушению сердечной проводимости, нарушение электролитного баланса, если у Каннингема был повышенный уровень калия.
«Внезапная смерть – это нечто другое. Но, к счастью, у него нет подобной патологии», - отмечает Халпи.
«Внезапная смерть» - подобный термин существует в хоккее.
Увы, встречается он и в реальной жизни.
Лежа в больничной палате, Крэйг Каннингем рассуждает о будущем.
«Когда я очнулся, то должен был свыкнуться с новой реальностью моей жизни. До этого я знал лишь только о том, как играть в хоккей. Да и ничего другое мне было не нужно. Теперь же я понимаю, что, вероятнее всего, больше никогда не выйду на лед. И я не знаю, что ждет меня впереди».
Первым делом нужно обрести самостоятельность. А уже потом думать о том, чем заниматься дальше.
Крэйг очень признателен за поддержку людей. Его любимая не отходит от него. Его постоянно навещают партнеры по команде и даже соперники. Дети пишут ему открытки с пожеланиями здоровья, болельщики приносят на игры плакаты в поддержку.
Но больше всего Крэйг благодарит за внимание и поддержку медицинский персонал: «Честно говоря, каждый врач и медсестра, с которыми я сталкивался, проявили себя с лучшей стороны. Как человеческой, так и профессиональной. И это очень помогло мне преодолеть самый тяжелый период».
А время действительно тяжелое: «Главная беда – это страх. Они до сих пор не знают, что же стало причиной произошедшего. Мне 26 лет, я был здоров, в хорошей физической форме и у меня никогда не было проблем с сердцем. И теперь, засыпая каждую ночь, я не знаю, проснусь ли я следующим утром».
Но не только Крэйг потерял сон.
«Я ложусь спать с мысли о том, как же это произошло? Что случилось? – сокрушается мама Каннингема. – Но у меня нет ответа. И ты не можешь исправить того, чего не понимаешь. У меня есть еще двое сыновей. И теперь я постоянно волнуюсь и за их сердца.
Ты отдаешь детей в спорт, так как думаешь, что это поможет им быть сильными и здоровыми, но в нашем случае все случилось наоборот. И это очень сложно осознать. Тем более, когда у тебя нет никаких ответов».
И сейчас они продолжают искать ответы на свои вопросы. А пока они их не найдут, у них остается только надежда.
«Я видела, через что он прошел. И я знаю, что он сможет осуществить свою мечту об НХЛ, пусть и не в качестве игрока, - заключает Хизер. – Он найдет новый путь. Я знаю это».
Источник: Tucson.com.
«Как можно сказать: «Цените последние дни ее жизни»?». Главное испытание в жизни Ника Фолиньо
Ее мужчина. Ребенок, который оставил след в жизни Хенрика Зеттерберга
P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»
