Вячеслав Кротов: «Месси 20 минут сидел на ступеньках в «Лужниках», чтобы отдать Инсаурральде футболку»
Вячеслав Кротов играл в «Спартаке» при Мурате Якине, но летом оказался не нужен Дмитрию Аленичеву и уехал в «Уфу». В интервью Matchtv.ru 23-летний нападающий рассказал, какое прозвище было у Давыдова, как после тренировки выиграл 200 евро у Промеса и как Фримпонг чуть не сжег ногу мазью.
– В первом интервью после ухода из «Спартака» вы сказали: «Уфа» – это шаг вперед в карьере». Спустя полгода мнение не изменилось?
– Я и сейчас готов повторить эти слова, тем более что за полгода в Уфе они сильнее оправдали себя. Здесь я играю в каждом матче, а что было бы в «Спартаке» – никто не знает. Так что это шаг вперед.
– Отпуская вас в «Уфу», «Спартак» прописал опцию возврата за миллион евро в течение двух трансферных окон. Уходя, вы держали в голове, что возвращение реально?
– Держал и держу до сих пор. Можно сказать, это моя цель – доказать, что в той ситуации кто-то был не прав. Правда, пока это ни с кем не обсуждалось. С тренерским штабом никаких контактов не было. Иногда списываемся с ребятами, но в основном из «Спартака-2». Из основы разве что с Глушаковым недавно общались, с Промесом. С Давыдовым еще, но он сейчас в Чехии.
– В какой момент окончательно решили, что нужно уходить из «Спартака»?
– В июле мы вернулись со сборов, и меня сразу отправили в «Спартак-2». Естественно, я расстроился. Все-таки в последних четырех матчах прошлого сезона забил три гола – думал, что шанс мне дадут. Потом был разговор с Аленичевым в Тарасовке, который сказал: «Доказывай». Эмоции после такой беседы были смешанные: тренер вроде на тебя рассчитывает, а вроде нет. Непонятно. Но тогда в голове стали проскакивать мысли об уходе. Все-таки я уже год тренировался с основой, выходил, забивал. Не могу сказать, что вернуться в «Спартак-2» означало сделать шаг назад, но я уже проходил этот уровень. Топтаться на месте не хотелось.
– Не жалеете, что в том разговоре с Аленичевым не повели себя наглее? Можно было ведь сказать: «Что мне доказывать? Я забил три гола в последних четырех играх и все доказал».
– В голове, возможно, это сидело, но Дмитрий Анатольевич – уважаемый человек. Переходить на агрессию мне точно не хотелось.
– Что было дальше?
– Появился вариант с «Уфой». Кажется, еще интересовались в «Амкаре», но от «Уфы» было конкретное предложение. Мне Сергей Родионов так и сказал: «Для тебя самого будет лучше уехать. Шансы вернуться еще появятся, потому что мы будем следить за тобой».
– Митрюшкин уехал в Швейцарию, Давыдов – в Чехию. Вы варианты с Европой не рассматривали?
– На тот момент никто не уезжал, вот и я не собирался. Если серьезно, то попробовать можно. Сейчас Давыдов поиграет – у него все и узнаю. Видел, что он постоянно зависает в «Перископе», но я не заходил туда – и так его четыре года каждый день видел. Хватит. Но мы с ним созванивались, кстати. Он говорил, что ожидал худшего. Причем по голосу чувствовалось, что Денис реально находится под впечатлением и ему в Чехии все нравится.
– Давыдова сильно травили в команде после того, как Леонид Федун назвал его русским Месси?
– Травили, но в шутку. Хотя замучили его этим все прилично, мне кажется.
– Самая смешная история про Давыдова?
– Сборы в Швейцарии. Захожу я как-то в ванную и вижу, что в стакане только одна зубная щетка – моя. В этот момент мимо нашего номера проходит Промес. Я говорю: «Квинси, смотри – Давыдов без зубной щетки приехал». Заходим в комнату – там лежит Денис и не понимает, чего мы ржем как ненормальные. Промес его спрашивает: «Ты что, зубы пальцем чистишь?» После этого Квинси называл Давыдова stinky (вонючка – прим. Matchtv.ru). В итоге выяснилось, что щетка у Дениса была. Где-то в сумке валялась.
– Фримпонг в «Уфе» такой же позитивный, как Промес?
– Он еще до моего прихода, говорят, чудил. А недавно чуть ногу не сжег. Прислали ему мазь какую-то, так он ее до такой степени втирал, что кожа слегка подгорела. На любую тренировку Фримпонг всегда приезжает в шлепанцах. Даже если на дворе минус 15. Русский язык учит. Любимое слово у него – «копченый», он себя так постоянно называет.
– Вы его не спрашивали, зачем он променял «Арсенал» на чемпионат России?
– Да вроде понятно, зачем. Хотя ему тут нравится. Он даже говорит, что хочет остаться. На тренировках, кстати, футбольная школа у него видна. Прием мяча, обработка, передачи в зоны – в таких мелочах Фримпонг реально выделяется. На сборах смотрели с ним какой-то матч «Арсенала», я его спрашивал про Окслейд-Чемберлена, Уолкотта. А когда на экране показали кого-то из персонала, Фримпонг подпрыгнул: «Я его знаю! Смешной парень». В общем, он всегда на позитиве. Правда, нога у него сейчас болит, так что он задумчивый немного ходит. Но все равно постоянно ржет.
– Первый дубль за «Уфу» вы оформили в кубковом матче с «Сахалином». Этот выезд – самый запоминающийся из всех?
– Да. Там ведь с полем были проблемы: искусственный газон постелили, а крошку насыпать забыли. Представляете? Грубо говоря, бегали по бетону.
– К каким вещам после переезда в Уфу было привыкнуть тяжелее всего?
– Я от многих слышал, как сложно уезжать из Москвы. Но у меня ничего такого не было. Единственное – родителей нет рядом, друзей, девушка приезжает через раз, потому что учится в Москве. А в остальном Уфа мне нравится – неплохой город. Недавно квест там проходили. Позицию на поле мне в команде поменяли, но это тоже не проблема: я и слева в полузащите уже играл, и справа, и в центре нападения, и в оттяжке. А в детстве я вообще вратарем хотел стать. Помню, кидал мяч в стенку и ловил, представляя, что сзади меня ворота. Но в четыре года меня привели в секцию и сразу выпустили играть в поле.
– Когда вам исполнилось четыре, был 1997 год. Какие были условия для футбола в Астрахани?
– Поле – все в щебне, а возле ворот лежали опилки, чтобы падать было не так больно. Форма у всех – на несколько размеров больше, бутсы – тоже: я один раз купил себе 41-го, хотя у меня был 37-й. Помню, как в одних бутсах долго играл, по сто раз их зашивал, а когда получил первую зарплату, мы как раз приехали играть с «Торпедо» – я первым побежал в магазин и наконец-то взял новые.
– Черной икры в Астрахани наелись на всю жизнь?
– Да не сказал бы. Это у отца ее в детстве хватало. Он рассказывал, что когда был маленьким, родители как-то принесли домой два ведра с черной икрой и уехали в город на несколько дней. Ну, он взял и поставил ведра в чулан. В итоге вся икра протухла – пришлось ее свиньям отдавать. Потом уже, когда он в «Волгаре» играл, ему икрой премиальные иногда выдавали, так что я тоже кушал.
– Отец вашей карьерой много занимался?
– Утром он меня поднимал на тренировку: до стадиона я бежал, а он ехал на машине. И вот мы с ним занимались, я переодевался и торопился на вторую тренировку, уже с командой. Футбол с отцом тоже постоянно обсуждали. Кстати, Леонид Трахтенберг (пресс-атташе «Спартака» – Matchtv.ru) моего отца помнит. Я очень удивился, когда Леонид Федорович начал мне рассказывать, как отец играл, какие голы забивал.
– На просмотр в «Спартак» вас тоже отец отправил?
– По-моему, ему кто-то позвонил и сказал, чтобы я приехал. Мне тогда было 19 лет, я играл за «Волгарь» в первой лиге. Просматривали нас в Тарасовке, там много игроков собрали. Тренировались мы с дублем, а в конце была двухсторонка, на которую приехал Карпин. Он тогда был генеральным директором и принимал решение. Помню, как ко мне подошел Кульков и сказал, что в этой игре нужно себя показать. В итоге все прошло нормально: я забил гол и меня взяли.
– До этого вы не прошли просмотр в «Локомотиве». Почему?
– Там скорее клубы не договорились. Вообще все проходило очень странно. Мне обещали тренировки чуть ли не с основой, а в итоге отправили к тем, кто пришел на просмотр буквально со двора. Серьезно, люди просто по мячу не попадали. При всем уважении, но так и было. В остальном все прошло нормально, я что-то забивал. Но, насколько я понял, они не договорились с «Волгарем». Или, может, не горели желанием. Не знаю, что там не сложилось.
– В дубле вы с Александром Зуевым были чуть ли не единственными, кто не прошел академию. Как вас приняли без спартаковского духа?
– Его мне уже на месте привили. Даже обряд посвящения был.
– Какой обряд?
– Заканчивайте, я же шучу. Надо было вас до конца докрутить, сказать, что там жертвоприношение свиньи обычно происходит. Кстати, по «Матч ТВ» на днях смотрел про клуб Давыдова в Чехии – у них там реально какой-то обряд есть. Показывали, как в раздевалке кто-то чуть ли не с бубном прыгал и кричал. Главное, все ему подпевают, а один Денис сидит, ничего не понимает и думает: «Куда я попал».
– Осенью 2012-го вы сфотографировались с Месси в «Лужниках». Кому досталась его футболка?
– Инсаурральде – они с Лео еще до матча договорились. Правда, Хуан после игры сразу ушел в раздевалку, а Месси минут 20 его ждал. Представляете, просто сидел на ступеньках в подтрибунном помещении с футболкой в руках. К Инсаурральде уже потом кто-то сходил в раздевалку и сказал: «Ты бы вышел – тебя там пацан какой-то ждет».
– За основу вы дебютировали при Гунько, но стабильно играть стали при Якине. Он к вам как-то особенно относился?
– Да, отношения были прям как в известном меме – мой пе… [мальчик]. Если серьезно, то я с самого первого дня, как он перевел меня в основной состав, чувствовал уважение с его стороны. Мы мало разговаривали, но Мурат постоянно повторял, что для него не существует разделения на взрослых и молодых, опытных и неопытных: «Проявляйте себя. Играть будет сильнейший». После этого хотелось выкладываться еще лучше, чтобы он заметил и поставил в состав. Помню, как после тренировок он вместе с помощниками оставлял меня, Давыдова, Промеса и других ребят на поле – и мы дополнительно отрабатывали элементы, в которых, по мнению Якина, должны были прибавить: пасы, удары с лета и так далее. То есть если в «Уфе» мы это делаем по желанию, то в «Спартаке» Мурат сам подходил и говорил об этом. Было реально интересно.
– На последнем сборе в Швейцарии у вас были другие увлечения после тренировок – вы часто устраивали какие-то конкурсы на деньги.
– Да, я на них неплохо заработал. Возле нашего отеля, на лужайке, стояли специальные ворота: натянута сетка, а в верхних углах вырезаны отверстия величиной с мяч. Мы решили посоревноваться, кто больше в них издали попадет. Я сначала предложил Промесу сыграть на 50 евро и попал первым же ударом. Квинси загорелся: «Ну-ка давай еще раз». Я подхожу к мячу и снова попадаю. Промес вытаращил глаза: «Да ты с ума сошел? Играем на сотку!» В итоге он мне проиграл 200 евро, а у Попова и Джано я еще по полтиннику выиграл и пошел на обед. Кстати, у Промеса я на этом же сборе взял еще один реванш: мы с ним в Турции рубились в футбол на приставке – я за «Барселону», он за «Баварию» – и он у меня выиграл тысяч 15. Но в Швейцарии я отыгрался.
– Отпраздновать гол вместе с Якином в его последнем матче в «Спартаке» было спонтанным решением?
– Нет, я изначально хотел это сделать, чтобы поблагодарить человека за доверие, которое он мне оказал. По сути, это ведь он дал мне путевку в большой футбол. И мне на тот момент, естественно, не хотелось, чтобы Мурат уходил. Но решение уже было принято.
– В феврале вам исполнилось 23. Когда последний раз отмечали день рождения не на сборах?
– Как раз в этом году. Я был на сборах в Сочи, а моя девушка с братом и с сестрой катались на лыжах в Красной поляне. 14-го числа они приехали ко мне, мы выбрались в город: посидели, покушали и разошлись. Вот это был настоящий День рождения, а то до этого никак не получалось нормально отметить – одни сборы да тренировки.
– Сослан Гатагов нам рассказывал, как вы играли в Dota. Там чемпионы зарабатывают, как топовые футболисты. Может, еще не поздно все поменять и уйти в киберспорт?
– Я не настолько хорош. Да и забросил это дело – последний год ни во что не играю. Теперь только футбол, ну и хоккей. На хоккей, кстати, ходил периодически. У меня и друзья там есть – Радулов, например.
– Вы знакомы с Радуловым?
– У него ведь девушка – гимнастка, как и у меня. Пару раз пересекались в одной компании – на дне рождении чьем-нибудь, например. Понятно, что мы не близкие друзья, но если увидимся – можем перекинуться парой слов и поболтать. Он веселый парень.
