11 мин.

Отпуск или как я не стал буддистом

372

 

Проведя четыре напряженных месяца, которым предшествовали тяжелые полгода, которые следовали еще за двумя годами, проведенными на пике нервного напряжения, я решил, что тело мое и дух мой нуждаются в совершенном отдыхе вдали от всего суетного. Что, как минимум дней десять, я должен провести как буддистский монах, не заботясь о том, что происходит на Земле и отринув все мирское.

«Возможно – размышлял я, собирая чемодан и напевая арию Марии Магдалины из оперы «Иисус Христос Суперзвезда» (ля-ля-ля будет мир вращаться сам в эту ночь ля-ля-ля) – мне удастся даже достигнуть просветления и лично лицезреть воспетую Борисом Борисовичем Гребенщиковым Нирвану».

Путь к Нирване из суетного Питера лежал через еще более суетную Москву. Москва, в которой я не был полтора года, встретила неприветливо. Количество людей, которым больше всего подошло бы имя Магомед, на площади трех вокзалов превышало количество блох в шерсти самой неопрятной дворняги, количество различной милиции, охраны и пр. было еще больше. К тому же буквально сразу я был подвергнут чувствительному унижению.

 

 

Как я уже упоминал, в Москве я не был порядка полутора лет. За это время, как оказалось, развитие технологий применяемых в столице моей Родины заметно усовершенствовалось. Купив непривычно картонный проездной, я вспомнил, что принято здесь вставлять его в специальную прорезь турникета, с тем, чтобы дверцы его открылись и пропустили тебя в самое красивое и самое густонаселенное метро мира. Подойдя к турникету, я засунул жетон в прорезь. Однако ничего не произошло. Изменив ориентацию жетона в пространстве, я повторил попытку. По-прежнему тщетно. Испробовав все известные мне варианты засунуть плоское в прямоугольное (коих, как подсказывало мне мое высшее техническое, всего четыре) я начал впадать в отчаянье. От отчаянья меня спас проходивший мимо Магомет, предложивший просто приложить жетон к плоскому белому кругу нарисованному на лицевой части турникета. Проделав предложенный маневр и прошептав для пущего эффекта «Сезам, откройся» я добился желаемого и прошел внутрь, услышав позади себя обидное «Провинциал».

«Ничего, ничего – думал я. – Путь в Нирвану лежит через последние горькие испытания. Но скоро дух мой расслабится и воспарит к высям, где пасутся на облаках Двенадцать лысых обезьян.» (Примерно такое у меня представление о Буддизме).

 

 

Достигнув, наконец, предела, куда не добираются в своих путешествиях русские туристы (что просто необходимо для достижения Нирваны), я утвердился на диване в позе «Лотоса по которому проехал асфальтоукладчик», то есть, проще говоря, лег на спину и уставился в потолок. В ожидании Нирваны я периодически произносил мантру «Уммммммммм» пытаясь резонировать буквой «М» с биением своего сердца.

На все предложения выпить пива, сходить искупаться, почитать книгу или просто подышать свежим воздухом, я отвечал «Оставьте меня, я ищу гармонии с диваном».

Однако через двадцать минут я почувствовал легкий дискомфорт. Шея затекла, спина устала, и я вынужден был сменить позу, несколько нарушив совершенство своего отдыха. Еще через двадцать минут и на боку мне стало скучновато. Я с неудовольствием прислушивался к смеху и звону бокалов за стеной и после некоторого колебания, решил, что глоток «Будвайзера» только ускорит достижение небесной гармонии.

Сделав глоток, я впал в беспокойство. Из внешнего мира не поступало никаких вестей, что наводило на мысль, а не произошло ли что-нибудь ужасное.

 

 

«Это малодушие – сказал я сам себе – не вздумай подходить к телевизору и бежать за газетами. Тогда весь тщательно продуманный план рухнет. Сделай еще глоток «Будвайзера» и возвращайся на диван». Я так и поступил. Однако слова мантры позабылись, а спокойствие не возвращалось. Я лежал, глядя в потолок, и испытывал все более нарастающую дисгармонию. Из оцепенения меня вывел мобильник, который возвестил о принятом СМС. Я вскочил как ужаленный и ринулся к телефону.

«Ну, кто там нарушает небесную чистоту моего отдыха?» – В нетерпении нажимая на кнопки, думал я.

Оказалось это Рыбаков спешил сообщить мне, что приступил к изучению творчества Лимонова, мартышки поймали Шевченко, но побрезговали, а орды клеветников наводят поклеп на возлюбленный мной Зенит.

«Лежит кусок г.вна, семечки огурца торчат из.» - настучал я на клавиатуре единственную вспомнившуюся мне цитату из Лимонова и потребовал подробностей. Но Рыбаков, вероломно воспользовавшись разницей во времени, уже лег спать.

Ночь я провел без сна. Пытаясь понять, что же мешает мне пасть в объятия Морфея, я понял, что мозг отказывается перейти в спящий режим, пока не проверена почта на трех электронных ящиках и двух социальных сетях. В третьем часу ночи по летоисчислению аборигенов я попытался заменить проверку почты смесью Кемела с Туборгом. После третьей сигарето-бутылки, мозг удалось обмануть.

 

 

Разбудил меня звонок.

«Здорово, Лызлов! Как отдыхается?» – в трубке возник голос одного из коллег.

«Отлично!» - отрапортовал я.

«Слушай, куда ты дел договора за май?»

Я объяснил.

«Ну, как там? У вас…» - спросил я в жажде новостей.

«Да как обычно. Клиенты козлы, йелдовая курва падает, Греция в огне. Ну, бывай. Привет Аборигенкам»

«Погоди! А подробности…!!!»

Но коллега уже бросил трубку, экономя на роуминге.

Я огляделся. Так продолжаться дальше не могло. Требовался компромисс.

Я решил, что даст пищу для ума, но не потревожит духа, художественная литература. Взяв, наиболее буддистского из пишущих на русском писателя, Пелевина, я углубился в его 5П.

 

На краткое время гармония была достигнута. Я обогатился фразой «Суверенная демократия – это буржуазная электоральная демократия на той стадии развития, когда демократия она демократия, но если надо в ж.пу вы.бут легко», а затем решив ознакомиться в опытом русского буддиста-путешественника Венички Ерофеева неожиданно набрел в его поэме «Москва-Петушки» на лучшее определение Анатолия Федоровича Бышовца: «Этот пыльный м.дак украсит собой любой интерьер». Однако читать до бесконечности оказалось делом невозможным. Продолжать обманывать мозг «Будвайзером» и «Кемелом» представлялось неспортивным, ибо достичь Нирваны подобными методами я мог и в СПб, что неоднократно и проделывал ранее. Для истинного отдыха, ведущего не к краткому забвению, но к восстановлению сил, требовалась Гармония, достигнутая без употребления различных стимуляторов. Я понял, что мне предстоит перейти от Буддизма к Православному Почвенничеству. «Ой, ты гой еси, Мать сыра Земля» возопил я и отправился на прогулку, взяв с собой свою супружницу.

 

 

Прохождение по уединенным местностям и трехдневное воздержание наводило на мысль о слиянии с природой через безудержный блуд среди трав, но я, вознамерившись достигнуть духовных вершин, помнил, что подобные методы слияния с природой отменили еще при Владимире Красно Солнышко и для Православного почвенника это будет грех. Поэтому мы с супружницей спустились к реке и мирно стали искать Гармонии в ее медленных и мглистых водах.

Воздух был чист, прозрачен и сладок. Над ухом не раздражая, стрекотали какие-то букашки. Река медленно, как будто зная, что торопиться в этом мире абсолютно некуда, несла свои воды. Я сидел, курил, смотрел на то, как тихий ветер колышет ветки деревьев на противоположном берегу, и наслаждался покоем.

«Если сидеть так достаточно долго – думал я – то по идее по реке должен проплыть труп моего врага». Но река была пустынна. Не несла она в своих водах ничего кроме упавших в нее веточек да бесполезного мусора набросанного бескультурными туристами. Дух мой начал наполняться покоем и всепрощением. Не торопясь, вспоминал я жизнь свою вдалеке от этих прохладных вод и думал о том, как мелочны и неважны были все притязания и обиды, накопленные мной.

 

 

Вдруг мозг мой озарила страшная догадка.

- Твою ж мать! – вскрикнул я, схватившись за голову.

Жена все это время сидевшая рядом вскрикнула от неожиданности.

- Что случилось?

- Твою ж мать! – только и смог повторить я, держась за голову, и раскачиваясь, как Слуцкий на тренерской скамейке.

- Да что случилось???

- Я же команду забыл в фентези набрать к чемпионату Мира.

- И что?

- Как что??? Мы в Питере будем только одиннадцатого утром. Я не успею до закрытия трансферов.

- О, Господи… ну наберешь со второго тура.

- Какого второго тура? Я же выиграть хочу. Со второго тура уже бессмысленно набирать. Тут Интернет-кафе есть?

- Тут??? Интернет-кафе? Ты с ума сошел? Сам же хотел одиночества покоя и отсутствия новостей.

 

К вечеру мне удалось достигнуть Гармонии с помощью бутылки местной водки и двух пачек Винстон Лайт.

 

 

Я сидел у костра. Оранжевый огонь освещал небольшую полянку среди непроглядной тьмы леса. По другую сторону горящих веток на своем походном плаще оперевшись на локоть лежал Фридрих II. Он смотрел в огонь и кончиком шпаги лениво ворошил угли. Рядом с ним прямо на земле сидел Михаил Юрьевич Лермонтов в папахе и бурке с красной звездой.

 

И вечный бой

Покой нам только снится

 

Продекламировал поэт. Было заметно, что он сильно пьян.

- За это и выпьем – на чистом русском произнес монарх и поднес к губам граненый

стакан.

 

 

В своей руке я обнаружил точно такой же граненый стакан полный какого-то алкоголя. Отхлебнул. Подумал – «Дерьмовая водка. Или это вообще самогон какой-то».

Фридрих продолжал ворошить уголья по ту сторону огня.

 

 

- Вот ты всю жизнь провел в походах, спал по четыре часа, а главную битву все равно проиграл – обратился я к Фридриху.

- Ну и что? – пожал тот плечами. – А выиграл бы? Что-то бы разве изменилось?

- А разве нет?

- Нет. Просто появилась бы другая главная битва, которую я бы проиграл. Или третья. Результат всегда один.

- Тогда в чем смысл?

 

Белеет мой парус

Такой одинокий

 

Дурным голосом запел поэт, размахивая над головой снятой буркой. Фридрих протянул руку и выключил у Лермонтова звук.

- Смысл? В процессе. Процесс жизнь. Результат смерть. Разве достигая, казалось бы, самой желанной цели, не испытываешь разочарование? Не хочешь большего или другого или не видишь еще десяток целей еще более сложных? Или просто других. Поэтому добился ты своего или нет, значения не имеет. Важно добивался ли.

- А если добивался не того?

- Всегда добиваешься не того. Потому что, добившись чего-то, всегда жалеешь о том, чем пожертвовал ради этого. Поэтому, нет разницы, чего добиваться.

- Тогда самое правильное не добиваться ничего?

- Да. Мы тут так и поступаем. Хочешь к нам?

Я усмехнулся. - Пока нет. Думаю немного погодить.

- Как хочешь. Мы подождем. Нам торопиться некуда.

 

Мы успеем

В гости к Богу

Не бывает опозданий

Захрипел Лермонтов явно не своим голосом.

- Ну, а если устал? Если надоело?

- Значит, что-то делаешь не так.

- Когда делаешь так, не устаешь?

- Устаешь. Только это не усталость, а удовлетворение.

- Красиво поешь, Величество – кивнул тяжелой головой Лермонтов и снова припал к стакану.

- Еще выпьешь? – спросил у меня Фридрих.

- Да не, спасибо. – Я отрицательно помотал головой и поставил стакан с пахучим пойлом на землю.

- Как хочешь. Если нет, тогда можешь идти. – Фридрих помахал рукой – До скорого.

Я усмехнулся.

- И скоро?

- Кто знает – пожал плечами монарх.

Я встал, бросил окурок в костер. Фридрих улыбнулся и подмигнул.

- Пока.

- Король, кто чемпионат Мира то выиграет?

Фридрих улыбнулся.

- Выигрывают всегда немцы

Я засмеялся.

- Ну да… Ты просто не объективен

- Ну, уж точно не русские. – Снова подмигнул мне король Пруссии, и я проснулся.

 

 

За оконном во всю светило Солнце. Рядом обняв подушку, спала жена. Голова побаливала после вчерашних коктейлей.

«Еще и с Фридрихом добавил» - подумал я.

Я наклонился и поискал глазами рядом с кроватью. У дальней ножки стояла запечатанная банка пива. Я посмотрел на спящую жену и прошептал «Спасибо». На часах была половина восьмого утра. В лучах Солнца полированными краями поблескивал ноутбук.

«Ладно – решил я. – Пора заняться делом. Сейчас встану и вперед. Только допью. И посплю еще. В конце концов, отпуск у меня или нет».