3 мин.

Размножение и растворение

Александр Тарханов в своем блоге на Sports.ru рассказывает о том, какой экзамен сдавала его команда в матче с «Кубанью», а также вспоминает, чем отличались игры с романцевским «Спартаком» от игр с газзаевским «Динамо».

Я уже достаточно опытен, чтоб настраиваться на какой-либо матч как на экзамен. Экзамен я держу перед временем, что испытывает игру моей команды на состоятельность. А время ведь не остановишь, и с годами эта волнительная акция, изматывающая студентов, утрачивает свою торжественность. В ней сложно найти уникальность. Лобановский ведь говорил, что важно направление, а не подведение каких-то там итогов года. Или тем более вчерашнего матча.

Как, например, с «Кубанью». Да, с одной стороны мы имели возможность посмотреть на себя в контексте фаворита турнира. Но с другой, у нас настолько интересный состав (интересный своей неизвестностью), что тут же спрашиваю себя: «А причем тут «Кубань»?» Начнем с начала, с первой пары матчей. Она была просто первой, самой-самой первой. Экзамен? Априори – да. Пара – термин какой-то тоже студенческий. Вторая пара – Дальний Восток. И если Валера Карпин играл тогда, когда все спят, то мы – когда все только-только засопели. И тут заходит регламент ПФЛ с ведром ледяной воды… Владивосток, дождина, илистый газон. Терпели, бились и сдавали. Экзамен сдавали. Третья пара началась с «Кубани»…

И вот с опытом весь этот терпеж, анализ, селекция, проблемы свои и игроков притупляют волнение, будто размножая его на множество различных ответственностей. Тех обыкновенных и рабочих ответственностей, что концентрируются не вокруг какого-нибудь дерби, в котором ты сражался еще будучи игроком и в котором ты «должен и обязан», а во всех мелочах вплоть до умения вовремя проснуться. С опытом мелочи доводятся до автоматизма и выходит то самое направление, о котором рассказывал Лобановский. Которого нашей молодой команде не хватало абсолютно во всех матчах, тех, что мы провели и еще проведем в ближайшие месяцы, ведь на полноценное усвоение направления (вообще-то я люблю слово «идея») даже самому талантливому игроку требуется месяца три. И если к этому делу подходить идеологически, то конкретный матч с «Кубанью» для «Химок» являет собой одну из рабочих ответственностей, отличающейся от того же Курска географией, но никак не настроем. Если же практично жить ближайшим матчем и думать якобы реально – как сдержать фаворита, а не как показать себя на его фоне, – то встреча с «Кубанью», несомненно, первый экзамен. Но у меня такая арифметика никогда не сходилась.

«Кубань» отличительна, но не до степени лакмуса. Она первая, кто не позволил нам контролировать мяч так, как мы планировали. Плотная и жесткая опека, которую они нам предоставили в пакете матерого футбола, дала нам возможность попрактиковаться в преодолении крепкой обороны. Такая игра провоцировала нас на быстрый футбол вкупе с физической борьбой. Условия, безусловно, проверочные, без поблажек, время ведь не остановишь… Девяностоминутное. В какой-то момент молодая команда сбивается просто на борьбу и кого-то у нее удаляют.

Полезным опытом, но куда более экзаменационным для меня как для тренера были игры моих команд со «Спартаком» в девяностые годы. Если твои ребята умели контролировать мяч, то «Спартак» давал им поиграть. Взамен он, правда, предлагал уйму хитрых комбинаций и чаще побеждал, но мы в полном объеме «накачивали» на тренажере Романцева технику и мышление, и тем самым сдавали уже профильный экзамен по направлению.

Волю мы закаляли бесковским и газзаевским «Динамо». Помню, с «Крыльями» в 2001-м победили их в дикой схватке, а пораньше, с ЦСКА в 94-м, против них сыграл свой первый матч в высшей лиге Радимов. Владик сразу блеснул, а мы выиграли – 4:2. Но, вот в чем дело, я также помню и то, что было до этих встреч с «Динамо», и они тоже были со своими особенностями. Ничья 1:1 в 94-м с «Жемчужиной», победа в 2001-м над ЦСКА Пал Федорыча – 3:0. А между тем – отъезд Радимова в Испанию, а после того – приезд его из Болгарии и всякие другие исторические штуки, похожие на вехи, всякие дерби и прочие дебри, которые растворяли волнение в одной большой профессиональной и максималистской ответственности.